Ц Умеесс придумывать, малысс. Как сделал такой запах?
Ц Магнолия…
Ц Ах, да…
Он пригласил меня сесть рядом, мы помолчали. Молчание не было тягостным. О
но было естественным и спокойным. Он сказал:
Ц Ты работаесс не за деньги. Ты довольный и сытый.
Я, чуть помедлив, признался: кивнул.
Ц Ты сколько хочесс детей?
Ц Двоих, Ц ответствовал я, почему-то совсем не удивившись вопросу.
Ц Будет трое.
Ц А кто да кто?
Ц Двое Ц мальчисски.
Мы опять помолчали. И тут я решился.
Ц А что это был за сон? Ц спросил я, с трудом сглотнув слюну.
Он неожиданно улыбнулся.
Ц А ты хочесс узнать, когда ты умрёсс? Ц вкрадчиво спросил он. (Ласково, м
ягко, но пугающе вкрадчиво!)
Ц Нет, нет!..
Ц Правильно, малысс. Не нузно знать то, сто знать не нузно…
Этим тот разговор и закончился. Мы беседовали ещё несколько раз, то пыхтя
под общим грузом во время работы, то вечером, отдыхая. Одноглазый рассказ
ал мне о том, как устроен у человека скелет и как его лучше держать при бол
ьших нагрузках. Как тренировать мышцы для медленной работы, как Ц для бы
строй. О том, чтобы я бережно относился к самому себе, потому что силы у чел
овека имеют обыкновение уходить вместе с тем, как уходит его молодость. И
ещё кое-что малопонятное:
Ц Ты, малысс, приглядывайся к мастерам, подмечай их уловки. Твоя зызнь бу
дет непростой, и это пригодится…
Подросток, как я мог знать тогда цену таким встречам? Как можно было узнат
ь, что спустя изрядное количество лет именно Одноглазого встретит на сво
ём страшном пути мой заклятый враг, посланный турецким пашой убить меня,
и эта встреча приведёт ко мне пусть не друга ещё, но уже не врага! Остаться
бы ещё на недельку, расспросить бы о будущем…
Через день, почувствовав, что изрядно устал от тяжёлой работы, я купил цел
ый анкер Ан
кер Ц специальный «плоский» бочонок с ручкой для переноски.
любимого местным народцем вонючего ямайского рома и, оставив его
в подарок грузчикам, покинул гавань.


ГЛАВА 3. У КУЗНЕЦА

За два пенни я купил место на повозке фермера, который привёз в гава
нь какой-то груз. На ферме, понимаете ли вы меня, я никогда ещё не был. Почем
у бы и не побывать? Но на выезде из города фермер завернул к придорожной ку
знице сменить зазвеневшую подкову у лошади. Я спрыгнул с повозки и загля
нул внутрь.

УЛОВКИ МАСТЕРА

Багровый огонь в чёрном брюхе кузни, кислый запах сгоревшего угля, грома
дный мускулистый кузнец в кожаном фартуке, звон молота Ц всё показалось
мне сказочным. А ещё знаете, что я увидел? Раскалённые кузнечные клещи. Ка
к будто молния полыхнула у меня в груди, как будто в неё перепрыгнул огонь
из багрового горна!
Я не раздумывая попросил кузнеца взять меня в подсобные рабочие.
Ц Мне помощник не нужен, Ц тяжёлым голосом ответил он.
Ц Бесплатно, Ц быстро добавил я.
Он внимательно посмотрел на меня, взял в свои лапы мои кисти (я тихо порадо
вался, что они окрепли на портовых работах), согнул в локте мою руку, желез
ными пальцами сдавил мышцы.
Ц Ладно, Ц бросил он, подумав. Ц Двадцать пенсов в неделю и мой ужин.
Ц Так вы берёте меня? Ц неуверенно спросил я.
Вместо ответа он усадил меня на колоду, достал ножницы и, не успел я опомни
ться, отхватил мои выбеленные солнцем, отросшие почти до плеч волосы.
Я ревел уже через два дня! Я плакал, стонал, скрипел зубами, я не хотел жить.
Стофунтовые бочки Ц детские игрушки по сравнению с нетяжёлым кузнечны
м молотом! Дамир, мой хозяин (то ли скиф, то ли галл), спрятав глаза под лохма
тыми бровями, знай себе помахивал указателем Ц тенькой, особенно крохот
ным в его массивной лапе. «Тень!» Ц звякал молоточек о набухшую красную т
ушку, шипящую на наковальне. «Бум!» Ц ударял я вполсилы. «Тень-тень!» Ц из
девался карлик, и Ц «Бом!» Ц должен был со всей силы грохнуть мой молот. «
Тень-тень-тень!» Ц захлёбывался злодей. «Бамм!» Ц должен был я обрушить
за пределом возможного. И вот, когда свежий, белый из горна брус вымётывал
ся на наковальню, здесь были ужас и смерть. Кузнец, пока не остыло железо, г
нал немилосердно, и тройное дребезжание, означавшее выдёргивание сил из
моего тела без всякой пощады, это «тень-тень-тень» было для меня бесконеч
ным. Кровавый пузырь качался у меня перед глазами. Я был слеп от пота и бол
и и лупил не глядя, на ощупь, на звук. Но вот… Вот! О, счастье! О, Боже! О, милость!
Ц «Тень-тень…» Это означало: всё. Бруску придана нужная форма, и теперь к
узнец будет мять его редко, вдумчиво, тщательно вглядываясь, поднося к са
мой окалине
Окалина Ц красный налёт на кузнечном железе.
изжёванную огнём, опалённую вкруг, свою густую дикую бороду. А там,
глядишь Ц и новое чудо: металл отправляется в горн, на догрев, а я тащу сво
и мясо и кости к низкой скамье, скрытой в тени бочки с рыжей от окалины вод
ой.
Вечером я плёлся в свою комнатку, отодвигал в сторону обильный ужин (я съе
м его потом, ночью), валился на тюфяк, и лежал, и не шевелился, и плакал.
Призна ю сь, я плакал бы и днём, за наковальней, благо Ц слёзы и
пот неразличимы. Но днём в кузне неизменно сновала девочка Ц дочь кузне
ца, его единственный ребёнок. Ей было пятнадцать лет, она на меня смо
трела , и здесь уже никакие силы не заставили бы меня выдавить хоть о
дну слезу. Я мучился молча.
Но вот, незаметно в мою жизнь вошло равновесие между работой и собственн
ым телом. Я не страдал больше! Я обвыкся, окреп, стал проворен и весел. Больш
е того, я смог отстранить своё сознание от боли в мышцах и понемногу начал
вникать в то, что происходит на наковальне. Также я начал замечать людей, п
риезжающих с заказами. Вот низенький, с брюхом, купец. Заказал воронёные р
учки для дверей своего нового дома. Я-то знал уже, что выворонить металл
Ц значит сделать его совершенно чёрным. Но как? Ручки мы отковали, с этим
я справился бы и сам…
И вот Дамир принялся колдовать. Принёс деревянную бадейку, вымыл её кипя
тком и заполнил жидким дёгтем. Откованные предметы он раскалил в горне д
о одинакового цвета (я запомнил этот оттенок, между красным и малиновым), и
каждый, подхватив щипцами, опустил в дёготь на несколько секунд (я их сосч
итал).
Вечером, прядя за заказом, купец восхищённо качал головой, цокал языком и
вздыхал над дюжиной ручек, чёрных до синевы. Дал щедрые деньги. Я же про се
бя сказал: «Ага!»
А зимой приехал вельможа из Лондона, богатый и прихотливый. Сообщил, от ко
го узнал о мастере, и спросил, может ли тот сковать булатный клинок. Он, вид
ите ли, собрал большую коллекцию оружия близкого боя, и желал, наряду с дре
вними, новых изделий.
Ц Фунт стерлингов в день, Ц твёрдо сказал кузнец, Ц работы на две недел
и.
«Безумие, Ц подумал я, Ц четырнадцать фунтов за клинок! Сейчас тот разо
злится. Хорошо, если только просто плюнет…»
Нет! Быстро-быстро закивав головой, вельможа достал и протянул задаток
Ц семь фунтов. Безумие!
Ц Сарацинский
Сарацины Ц воинственный народ на Востоке.
булат? Ц уточнил Дамир.
Ц Сарацинский клинок струистого булата! Ц заученно выпалил коллекцио
нер.
Поговорили про тип оружия, внешний вид, контуры и размер.
Ц Испытывать будем обычным образом, Ц строго сказал кузнец. Ц Платок
из китайского шёлка подбросим, и я его в воздухе клинком рассеку.
Вельможа часто задышал, покрылся румянцем. Кивнул.
Он уехал, а у нас начался праздник! Из-за кузни выкатили колоду Ц спил дуб
а, такую громадную, что я на неё мог бы лечь и выспаться. Дамир заказал, и нам
привезли два бочонка лучшего пива. Кузнец взял бурав, в одно мгновение вы
сверлил в бочонке дыру и, пересиливая ударившую оттуда пенную струю, быс
тро ввернул кран. На колоду поставили две огромные глиняные кружки, в две
пинты Пинт
а Ц примерно одна обычная бутылка.
каждая, и с полдюжины глазурованных глиняных блюд, на которые выло
жили сыр, варёные вкрутую куриные яйца, квашеную капусту, мочёные яблоки,
лук, чеснок, пышущий горячим паром картофель и тучный, собственного копч
ения свиной окорок. Мы уселись у колоды на перевёрнутые бочонки, и кузнец
отворил кран. Зашипел пивной ручеёк, вспухла и зашлёпала, упадая меж расс
тавленных ступней, белоснежная пена.
Ц Выпьем, помощник! Ц провозгласил, поднимая тяжёлую кружку, Дамир.
Ц Выпьем, мастер, Ц чинно ответствовал я.
Прохладная, щекотная пена коснулась кончика носа. Я втянул её губами и до
был хороший глоток бархатного, колючего, терпкого пива. На картофелину б
росить соли, отпахнуть солёный, но ещё хрусткий капустный лист, свернуть
его трубкой, оголить чесночный зубец Ц и всё это, друг за дружкой Ц вслед
за пивом. Вздохнули, подержали лёгкую паузу Ц и разом, обе холодные кружк
и Ц медленно, не отрываясь Ц до дна. Глухо стукнули они, опустевшие, по ду
бовому телу колоды, и въелся широкий, острый как бритва, нож в мягкую окоро
кову выпуклость, и отвалил его бок, явив розоватое, с прожилками, зеркало с
реза. Розовато-коричневый, плоский, пространный, словно подмётка велика
ньего сапога, окороковый пласт ухвачен обеими руками, поднесён ко рту, а в
голове уже восхитительный, мощный, в любви ко всему белому свету, немой, ра
спирающий, медленный гул.
Ц Выпьем, помощник!!
Ц Выпьем, мастер!!
Праздник. Годовой доход за две недели. Близкая к постижению вечная тайна
булата. Сон. Наваждение.
Ц Выпьем, кузнец!..

БУЛАТ

Десять дней качался праздник, пресыщенный и беспечный. Наконец, во мне за
шевелилась тревога. Когда же начнём выполнять заказ?
Кузнец, обнажив в лукавой усмешке крупные зубы, на одиннадцатый день, веч
ером, сиплым голосом произнёс:
Ц А мы булат-то ковать не будем!
Ц Как же? Ц опешил я.
Ц Очень просто, Ц пояснял он мне назавтра, уже в процессе работы. Ц Чтоб
ы получить булат, железо нужно везти из Дамаска, там у них руда сильная. Зд
есь, в Англии, руда слабая. Но немного поправить её можно. Будем крицу
Крица Ц пе
рвично полученное в кузне или плавильне грубое железою.
ковать, да порошочки добавлять.
Ц Какие? Ц как можно равнодушнее спросил я.
Ц Разные. Медь, магниум. Толчёное конское копыто. Не в этом дело-то. Главно
е Ц проковать многократно, чтобы железо вышло слоистое. Непременное усл
овие Ц полоски-прослойки на клинке, и чтоб волнами. Ему, видишь, струисты
й булат хочется. Ну, будет.
Ц Но ведь если не настоящий булат, им платок не рассечёшь!
Ц Рассечёшь, Ц загадочно улыбаясь, сообщил он, почёсывая палёную бород
у. И, встретив мой молящий взгляд, снизошёл: Ц Клинок мы ему перекалим. Хор
ошо прокованный перекал платок легка рассечёт, даже шёлковый. Другое дел
о, что воевать им нельзя: хрупок, обломиться сразу.
Ц А вельможа этот не будет воевать?
Ц Что ты! У них, видишь ли, недавно объявилась мода: добыть за большие день
ги булатный клинок и, созвав друзей в гости, рассекать им платки. Наверное
, уже гору китайского шёлка извели. И для этой-то тряпичной войны наш меч б
удет как раз в пору.
Пришёл четырнадцатый день. Вельможа, с дрожащими пальцами, с белым лицом,
напряжённо смотрел на нас. Дамир вынес завёрнутый в холст изогнутый, с на
ложенной недорогой временной рукоятью меч, положил его на вытянутые рук
и заказчику, разбросал в стороны концы ткани. Засиял, запереливался клин
ок. Не поверилось мне, что такой предмет мы выковали и отполировали всего
за два дня.
Ц Платок? Ц спросил кузнец.
Ц Забыл, Ц помертвел вельможа.
Понимающе, важно кивнув, мастер запустил руку за пазуху, достал в горсти т
ри платка Ц синий, жёлтый и алый. Медленно осмотрел шёлк, отложил в сторон
у алый и синий. Дал мне в руку старую, но остро отточенную саблю, вытянул ру
ку с зажатым в пальцах платком.
Ц Руби! Ц выдохнул он, отпуская невесомую ткань.
Ох, и рванулись мои мышцы! Свистнула сабля. Хлопнул, встретившись с ней, пл
аток, отлетел в сторону. Подняли платок, посмотрели. Ни одного, даже крохот
ного пореза. Кузнец взял с холста откованный нами меч, вложил в мою руку. Я
торопливо вытер о штаны вспотевшую вдруг ладонь, развернул плечо.
Ц Руби!
Меч мелькнул, но платок всё так же падал.
«Промахнулся!» Ц догадался я и тут же увидел неестественно расширившие
ся глаза лондонского вельможи. Я взглянул по направлению его взгляда и у
видел, что на землю большими листами осеннего клёна мягко ложатся два пл
атка. Два!
Заказчик наш, застонав, бросился к мечу, схватил.
Ц Сами попробуйте, сэр! Ц предложил кузнец.
Но тот лишь сунул ему в руку деньги, скорей-скорей отвернулся от нас и пош
ёл…
Я с тоской смотрел ему вслед, ему, уносящему что-то значительное, к чему я т
оже приложил и старание, и мастерство. Увижу ли я тебя когда-нибудь, мой пе
рвый, мой струистый клинок?.. Едва ли.

ВЕСНА

Всю зиму и весну я работал в кузнице. Каждую неделю получал три шестипенс
овика и ещё два пенни. И если поначалу мне казалось, что я не выдержу Ц нас
только тяжёлой была работа, то со временем втянулся, обвыкся и даже стал с
кучать. Появилось свободное время, и я (да и как могло быть иначе?) нашёл ему
применение. Так вот, я стал учителем. Кузнец сначала не верил, потом с недо
умением отступил перед фактом. Я умел читать! И писать, разумеется, тоже.
Моя ученица каждый вечер отмывала гладкую дубовую доску, набирала жжёно
го угля из горна и терпелива ждала, когда мы закончим работу. Дамир, приход
ивший звать нас к ужину, раскатисто хохотал, глядя на наши пальцы, щёки и н
осы.
Ц Следы учёности, Ц говорил он, подсмеиваясь, хотя Ц я видел это Ц с неп
оддельным удовольствием и одобрением относился к нашим урокам. Нанимат
ь домашнего учителя ему было не по средствам, а я обучал его дочь бесплатн
о.
Ученица моя в свои пятнадцать лет имела приятное личико, достаточную сме
калку и весьма бойкий характер. Вдобавок ко всему пришла весна! Ученица к
ак-то незаметно приобрела замаскированную под задиристость шалинку во
взгляде, и, по вечерам, когда мы склонялись над книгой (а её успехи уже дава
ли такую возможность), так вот по вечерам, когда наши головы соприкасалис
ь, мы, используя естественное право оставаться наедине, предавались быст
рым, неумелым, пылким поцелуям.
1 2 3 4 5 6 7