Точнее, совсем не получился.
Она потеряла память. Сейчас эта новость вызывала в нем совсем другие чувства, чем три дня назад, когда он почти овладел ею на кухонном столе в Хокс-хилле. И все эти три дня он беспрестанно размышлял об этом. Ведь за те годы, что она отсутствовала, он прочесал все графство, весь Лондон, разыскивая ее, но ему и в голову не приходило искать ее в монастыре сестер Девы Марии. И все это время он жил в ожидании того, что вот-вот констебль или кто-то из друзей постучит к нему в дверь и сообщит, что найдено ее тело. Поэтому, когда спустя три года она объявилась живая и невредимая и даже не сочла нужным хоть что-нибудь объяснить или рассказать ему о том, где она провела столько времени, он пришел в ярость. Однако если она действительно потеряла память, то это многое объясняло.
И ему, по-видимому, придется ей поверить: на это были причины. Во-первых, монахини не лгут. А во-вторых, Джессика стала совсем другой. Он и в самом деле с трудом узнал в этой разъяренной фурии прежнюю Джессику, ту, которую он очень хорошо знал. Раньше она смотрела на него как на божество, с нескрываемым восторгом и безоглядной любовью. Это началось с того дня, когда возле церкви девочки посмеялись над ней из-за того, что она не умела читать, о чем все узнали на уроках в воскресной школе. Он одним взглядом заставил их замолчать и попрятаться за спины матерей.
До этого дня он не обращал на Джессику никакого внимания. Она была для него просто соседской девочкой, которая бегает, когда и куда ей вздумается. В то время как другие двенадцатилетние девочки зубрили алфавит, постигали искусство вышивания и, самое главное, учились чувствовать и вести себя как маленькие леди, Джессика Хэйворд была полностью предоставлена самой себе. Вильям Хэйворд уже тогда был печально знаменит тем, что ни в грош не ставил мнение соседей. А уж отцом он был и вовсе никудышным, если не сказать хуже. Однако, по каким-то неведомым причинам, маленькая Джессика боготворила своего отца.
Было еще кое-что, чего Лукас не мог ни понять, ни объяснить — причины, по которым он решил ввязаться в это дело. Ведь он был тогда молодым двадцатилетним парнем, и ему было чем заняться. Но уже тогда в этом брошенном ребенке, в ее задумчивых серых глазах было что-то такое, что заставило дрогнуть его сердце. А может, это был результат воспитания. Хотя у Уайльдов никогда не было лишних денег, все, кто нуждался в помощи, всегда могли рассчитывать на доброту и сочувствие его отца.
Но каковы бы ни были причины его внезапного интереса к Джессике, Лукас занялся девочкой всерьез. Во-первых, он поговорил о малышке со своей матерью, а когда ее попытки убедить Хэйворда уделять больше внимания воспитанию и образованию Джессики окончились ничем, Лукас привлек к этому делу констебля. Страж порядка постарался настолько усложнить жизнь Хэйворда, что тот был счастлив отправить Джессику в школу мистера Дэйма в городе.
Поэтому было вполне естественно, что Лукас стал интересоваться ее успехами, а она, в свою очередь, начала превозносить молодого человека и смотреть на него как на своего кумира. Дальше — больше. Он с некоторым изумлением, но не возражая, наблюдал за тем, как растет ее преданность ему, несмотря даже на то, что иногда проявления этой преданности становились несколько утомительными. Однако все изменилось незадолго до того, как он ушел на войну, когда Джесс буквально загнала его в угол в его собственной конюшне.
После этого он никогда больше не мог смотреть на нее как на ребенка.
Он попытался деликатно охладить ее пыл. Он всегда обращался с ней именно так. Но Джессика не была бы Джессикой, если бы не воспользовалась подходящим случаем. Помнится, он говорил ей что-то о том, что когда-нибудь она встретит молодого человека своего возраста и влюбится в него… В этот момент она встала на цыпочки, обвила руками его шею и поцеловала. Он улыбнулся, когда ее губы коснулись его губ. Это был ее первый поцелуй, и Лукасу не хотелось испортить приятное впечатление. Тогда ему казалось, что именно он и должен быть первым, кого она поцелует, однако следующая мысль, внезапно возникшая в мозгу, смутила его самого — на самом деле он хотел быть ее первым мужчиной.
Осознание этого желания привело Лукаса в такое замешательство, что несколько секунд он плохо соображал. Потом он схватил девушку за плечи, чтобы оттолкнуть ее, но было уже слишком поздно. Непонятно, как Джессика ухитрилась это сделать, но в следующее мгновение она толкнула его, и они оба упали на сено. Его бы, конечно, это рассмешило, если бы не приближающиеся звуки голосов Адриана и Беллы. Они громко звали Лукаса. Молодой человек не только почувствовал себя неловко — он испугался.
Средь бела дня они с Джессикой были в конюшне одни, в пустом стойле на куче сена. Она лежала на спине в задравшейся юбке, а он оказался как раз между ее бедер, всем телом крепко прижавшись к ней. Увидев их в этот миг, никто бы не поверил, что пуговицы на его штанах все еще были застегнуты.
Когда дверь конюшни со скрипом приоткрылась, Джессика вобрала в легкие побольше воздуха, и Лукас с ужасом понял, что она задумала. Маленькая ведьма подстроила ему ловушку! Она собиралась закричать, чтобы Белла застала их вместе. Так она хотела отомстить Лукасу за любовь к Белле.
Он не растерялся и крепко зажал ей рот рукой. А спустя несколько мгновений, слыша удаляющиеся звуки шагов Беллы и Адриана, он так сильно встряхнул Джессику, что она, наверное, запомнила это на всю жизнь. Позже Лукас прочел ей ханжескую проповедь о том, как опасно возбуждать страсть в мужчинах. А когда Джессика, почти рыдая, стала возражать и убеждать его в том, что на самом деле Белла не любит его, что она ему совсем не пара и никогда не сделает его счастливым, он намеренно жестоко сообщил ей, что любит Беллу и будет любить ее всю жизнь.
Ему казалось, что он говорит чистую правду, а кроме того, ему и в голову не приходило, что Джессика могла оказаться гораздо умнее, чем он. На самом деле привлекательность Беллы заключалась не только в ее красоте, но прежде всего в том, что за ней давали немалое приданое, поэтому претендентов на ее руку было предостаточно. Однако по каким-то неведомым причинам из всех своих воздыхателей она выбрала его.
Это льстило его юношескому самолюбию и тщеславию. И теперь дело оставалось за ее отцом. Если Лукасу удалось бы склонить его на свою сторону, они с Беллой немедленно бы поженились. Правда, пока сэр Генри был категорически против их брака. Он желал для своей драгоценной доченьки супруга побогаче, чем какой-то студент, который живет сегодняшним днем и не имеет гроша за душой. Поэтому Лукасу пришлось попытать счастья на воине. Белла поклялась дождаться его, отступать было некуда, и он вступил в армию.
Но не образ Беллы хранил он в памяти, когда с боями выгонял французов из Испании. Его душу и сердце пленила беспризорная девочка с задумчивыми серыми глазами, которая призналась ему в своей безграничной любви. Она владела всеми его помыслами, но он запретил себе думать о ней. Ведь это была Джессика Хэйворд! Почти ребенок! Да его надо пристрелить за такие крамольные мысли! А вообще-то была Белла. Он предложил ей руку и сердце. И хотя они не были официально помолвлены, между собой они уже все решили. А человек чести не отказывается от данного слова. Поэтому, даже если он будет жалеть об этом до конца своих дней, он должен жениться на Белле.
Когда Лукас вернулся домой летом пятнадцатого года, после битвы при Ватерлоо, он был полон решимости поступить так, как велит совесть. К тому времени отец Беллы смягчился и был готов благословить их брак.
Однако судьба распорядилась иначе. Адриан и Руперт вернулись домой несколькими неделями раньше, и то, что они рассказали ему, привело Лукаса в ярость. За все время его отсутствия Джессика была, по сути, затворницей. У нее не было ни близких, ни друзей. Лукас направился в Хокс-хилл, чтобы найти там Вильяма Хэйворда, а нашел лишь Джесс. Позже, в эту же ночь, Джессика нагородила своему отцу гору лжи, и Хэйворд попытался припереть Лукаса к стенке в «Черном лебеде».
Лукас был так зол, что ему хотелось придушить Джессику. Но это было до того, как он узнал, что ее отца убили по дороге домой, а сама она исчезла. В течение следующих трех лет он прошел все круги ада, пытаясь разыскать ее и гадая, что могло с ней случиться.
Наконец-то он узнал все, но не мог решить, что же ему теперь делать с Джессикой Хэйворд. Необъяснимое влечение, которое толкало их в объятия друг друга, никуда не исчезло. И Джессика уже не была ребенком. Да и Белла не стояла больше между ними. Возможно, Джессика не осознавала, что они оказались на краю бездны. Эта мысль вызвала у Лукаса усмешку.
Продолжая размышлять о Джессике, он доехал до дома. Во дворе конюшни его ждал Перри.
— У тебя гости, — сказал кузен, кивнув на экипажей с упряжкой лошадей, стоявший под высоким старым дубом. — Белла и Руперт, — добавил он совершенно, впрочем, напрасно, так как Лукас и сам узнал особую серо-голубую ливрею кучера Хэйгов. — Они приехали в Челфорд сегодня утром. Услышав новости о Джесс, побросали все дела и примчались сюда, чтобы… как это выразилась Белла?.. а, да, оказать поддержку. — Он хихикнул. — Какой вздор! На самом деле она в бешенстве. Я хотел тебя предупредить.
Как только Лукас соскочил с коляски, Перри же запрыгнул в нее и взял в руки вожжи.
— Ты что, не войдешь со мной в дом? — спросил Лукас.
— К черту! То есть я хотел сказать, спасибо — отказался Перри. — Я уже принес свои извинения. И, кроме того, там Адриан. Он очень старается развлечь гостей до твоего приезда.
Весело смеясь, он щелкнул кнутом, и коляска умчалась в облаке пыли.
Лукаса не удивило, что кузен не остался. Перри всегда сетовал, что они трое — Лукас, Руперт и Адриан — просто кучка старых чудаков, которые, собравшись вместе, только и говорят, что о войне или добрых старых временах.
«Старые чудаки», — вспомнил Лукас и усмехнулся. Перри никогда не видел их в сражениях, где они были бесстрашными воинами. А теперь посмотрите них! Адриан стал искателем удовольствий. Руперт сельским сквайром, всецело увлеченным выращиванием редких сортов роз. А сам Лукас… Похоже, он просто плыл по течению.
Заходя в комнату, он замешкался в дверях и, не замеченный, услышал их разговор. Предметом разговора была Джессика, и в основном говорила Белла.
«Действительно красивая женщина», — подумал! Лукас. Она умело подобрала платье, и оно было того же оттенка, что и ее ярко-голубые глаза. Черные локоны обрамляли безупречное лицо. Но ее красота больше не производила впечатления на Лукаса. Он уже давно знал, что за этой прекрасной внешностью скрывается пустая, тщеславная, недалекая женщина, но, поскольку она была женой Руперта, Лукас относился к ней с должным почтением.
Адриан первым заметил его.
— Я как раз рассказывал Белле и Руперту, — начал он, — что ты поехал в Хокс-хилл, чтобы предупредить монахинь о необходимости освободить усадьбу. Что тебя задержало?
Он пристально посмотрел на Лукаса, вздохнул и сказал:
— Понятно. Ты им не смог отказать. Интересно, почему это меня совсем не удивляет?
Лукас молча взглянул на кузена, проигнорировав колкость.
— Лукас! — воскликнула Белла. Она поднялась со стула и протянула к нему руки. — Мы приехали сразу же, как только узнали новости. Адриан говорит, что Джессика Хэйворд действительно монашка!
Лукас без всякого энтузиазма взял руку Беллы и запечатлел на ней вежливый поцелуй. Белла казалась невозмутимой, однако ее длинные тонкие пальцы дрогнули в его руке.
— Белла, — сказал он, — ты, как всегда, прекрасна. Нет, Джессика не монашка. — Он повторил им все, что рассказали ему сестры из монастыря Девы Марии. — Она не постриглась в монахини. Она была очень добра к детям, поэтому помогала сестрам в сиротском приюте.
Он повернулся, чтобы поприветствовать Руперта, и только тогда его улыбка засияла неподдельной теплотой. Руперт был светлым блондином, в то время как его жена — жгучей брюнеткой. Он был высок и строен, но слегка сутулился. В армии он слыл отважным солдатом, Лукас же высоко ценил его дружбу. Оставив мундир, Руперт одевался как сельский джентльмен и производил впечатление преуспевающего землевладельца. Однако внешность бывает обманчива. Руперт был создан для богатства и удовольствий.
— Надеюсь, с тобой все в порядке? — спросил Руперт.
— А что могло со мной случиться? — удивился Лукас.
Руперт вгляделся в лицо друга.
— Ну ты так внезапно исчез, не сказав никому ни слова, — пробормотал он, смутившись.
— Неожиданно возникли неотложные дела, — коротко ответил Лукас. Когда брови Руперта от удивления поползли вверх, он со смехом добавил: — На этот вопрос я точнее отвечу тебе, когда здесь не будет дамы.
— А-а-а! — протянул Руперт, и в его глазах зажегся огонек понимания. — Видимо, придется тебе остановиться на одной женщине, Лукас!
Адриан перебил его:
— Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты не вмешивался. Не надо подсказывать ему такие идеи.
— Ты что, против его женитьбы? — удивился Руперт.
— Как его друг — нет. Но как его наследник — да, — заявил Адриан и рассмеялся.
Как только хохот затих и Лукас сел, Белла нетерпеливо поинтересовалась:
— Мы все были поражены, услышав, что Джессика Хэйворд вернулась. Что за игру она затевает, Лукас? Что она задумала?
— Дай человеку перевести дух, Белла, — Руперт с улыбкой остановил жену. — Нам всем не терпится услышать историю Джессики. А теперь сядь и дай Лукасу собраться с мыслями.
Сделав несколько глотков бренди, Лукас рассказал своим друзьям все о жизни Джессики в монастыре сестер Девы Марии в Лондоне. Закончил он эту историю, поведав о несчастном случае с каретой, вследствие чего Джессика потеряла память.
Когда он замолчал, Белла скептически заметила:
— И ты ей веришь?
Лукас не знал, почему этот вопрос вызвал у него раздражение. Ведь и у него с самого начала возникали сомнения. Но ответил он Белле, тщательно скрывая свое настроение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58