Все происходящее казалось Гвинет нереальным, невозможным, ведь до этого ее жизнь текла так спокойно и однообразно!
Джесон сказал, чтобы она не волновалась ни о чем. Он сам взялся уладить все дела и встретиться с ее учениками, соседями, полицейскими и даже с бедной миссис Джемисон, лишившейся услуг Мэдди. Самой же Гвинет было приказано как можно больше спать, чтобы скорее подняться на ноги, и это оказалось таким непривычным — лежать целыми днями в постели или сидеть в кресле, не имея возможности повлиять на ход событий. Вскоре Гвинет вообще перестала понимать, что происходит вокруг нее.
Она еще раз посмотрела на стоящие повсюду коробки и подумала о том, чем же набил их Джесон. Во всяком случае, одежды у них с Марком не набралось бы и на одну коробку, в этом Гвинет готова была поклясться. Она подумала о том, что теперь Джесон знает, как беден ее гардероб, и это было для нее так унизительно!
— Ты вздыхаешь уже третий раз подряд.
Гвинет подняла глаза и увидела Джесона, который закончил собирать свои вещи и стоял в дверях, глядя на нее. Нежданные слезы подкатили к глазам Гвинет, когда она прочитала во взгляде Джесона заботу и тревогу, и подумала о том, как ей повезло, что они оказались по одну сторону баррикады. С таким партнером, как Джесон, она непременно победит в любой схватке, которую уготовила ей судьба.
— У меня ни на что нет сил, — пожаловалась Гвинет. — Даже, наверное, на то, чтобы думать.
— Посидеть с тобой?
— Посиди.
Джесон опустился в свободное кресло, и теперь они сидели с Гвинет лицом друг к другу, разделенные лишь прозрачной стеной теплого воздуха, струившегося из камина.
— Ты несправедлива к себе, — заметил Джесон. — На самом деле ты очень быстро поправляешься.
«Это правда, — подумал Джесон. — Ведь с момента нападения прошло всего три дня».
Он давно уже понял, что вся жизнь Гвинет подчинена одному человеку — Марку. Весь ее мир сосредоточился в сыне, и Джесон не хотел разрушать этот мир. Он предпочел бы присоединиться к нему.
Правда, сейчас было не подходящее время, в данный момент Гвинет нуждалась в надежном друге, а не в пылком любовнике.
Джесон потянулся в кресле и спросил, откинувшись на мягкую спинку:
— О чем ты сейчас думаешь, Гвин?
— Обо всем. И ни о чем, — покачала она головой. — Например, о том, что мне делать с пони, когда мы с Марком вернемся домой.
О том, что Джесон подарил Марку пони, она узнала только сегодня утром. Рассказал ей об этом сам Марк. Восторгу мальчика не было предела, и он мог говорить о своем Баунсере без конца. Гвинет поняла, что от этого подарка ей избавиться никак не удастся.
— А не слишком ли рано тебе думать о возвращении домой? — спросил Джесон.
— Я имела в виду не Саттон-Роу. Можно найти недорогое жилье и в другом районе Лондона, там, где меня никто не знает.
— Ты не можешь жить одна до тех пор, пока не будет закончено расследование. — Голос Джесона стал заметно жестче. — Думаю, это тебе понятно. Что же касается пони, то это мой подарок Марку. Я купил этого пони, и я позабочусь о том, где его держать. Еще что-нибудь тебя тревожит?
Гвинет снова вздохнула, подумала о том, что все, на что она сейчас способна, — это только вздыхать и пожимать плечами, и прониклась к самой себе глубоким презрением.
— По-моему, все это безнадежно, — сказала она.
— Вовсе нет, — быстро возразил Джесон, подавшись вперед. — Я уже говорил тебе, этим делом занимаемся не одни мы. У меня на Уайтхолле есть друг, и он согласился помочь. Кстати говоря, вы с ним встречались. Его зовут Ричард Мейтленд.
Гвинет немного подумала и ответила, покачав головой:
— Это имя ни о чем мне не говорит.
— Он помнит тебя по Португалии. Ричард был тогда лейтенантом, получил ранение, и ты его выхаживала в лазарете.
— О, — нахмурилась Гвинет. — Тогда через наш лазарет прошло столько раненых, разве всех упомнишь! Нет, я не помню этого человека.
По известной ему одному причине этот ответ чрезвычайно понравился Джесону, и он довольно улыбнулся.
— И что же он сказал? — спросила Гвинет.
— Он сказал, что тебе сказочно повезло, — ответил Джесон, глядя ей прямо в глаза.
И он рассказал о своем разговоре с Ричардом, во всяком случае, о той его части, которая была непосредственно связана с покушением на жизнь Гвинет. Она слушала его молча, лишь изредка перебивая для того, чтобы задать вопрос или что-то уточнить. И чем дольше говорил Джесон, тем яснее становилось для Гвинет, что Ричард Мейтленд, как и Джесон, убежден в том, что им с Марком необходимо на какое-то время исчезнуть, затаиться в надежном убежище, куда не сможет и не посмеет сунуться кровавый убийца Гарри.
Когда Джесон закончил, Гвинет подняла руку и задумчиво потерла шею.
— Что ж, — медленно сказала она, — если ты хотел меня напугать, то можешь считать, что это тебе удалось.
Джесон улыбнулся, но ответил совершенно серьезно:
— Страх иногда бывает полезен, Гвин. Когда боишься чего-то, меньше шансов допустить ошибку. А еще всегда разумнее перестраховаться, чем рисковать, поэтому, как только ты сможешь выдержать путешествие, я отвезу вас с Марком в Хэддоу.
Он замолчал, ожидая, что Гвинет начнет возражать, но она промолчала, и тогда Джесон продолжил:
— Было бы гораздо проще раскрыть это дело, если бы мы знали о том, что за портрет ищет Гарри. Подумай об этом, Гвин. Не попадал ли в последнее время в твои руки чей-нибудь портрет? Или, может быть, кто-нибудь писал тебе о каком-то портрете? Вспомни, тебе не доводилось покупать какой-нибудь портрет? Или получать его в подарок?
— Нет! — категорично отрезала Гвинет.
— Но что-то же должно быть.
— Может быть, и должно, но ничего такого нет. Ты сам собирал мои вещи, нашел что-нибудь?
— Не знаю, — покосился Джесон на стоящие в комнате коробки. — Ведь я понятия не имею, на что нужно было обратить внимание. Однако кое-что показалось мне странным…
Он замолчал и пристально уставился на коробки.
— Что же тебе показалось странным? — не выдержала наконец Гвинет. — Говори!
Джесон внимательно посмотрел в глаза Гвинет, и от этого взгляда ей стало не по себе — слегка закружилась голова, а удары сердца сделались сильными, редкими, тревожными.
— Мне показалось странным, — медленно начал Джесон, — что во всем доме не нашлось вещей, которые напоминали бы о твоем покойном муже. Мы с Ричардом прочесали весь дом сверху донизу, но не нашли ничего — ни трубки, на сабли Найджела, ни… его портрета.
— Никакой загадки здесь нет, — ответила Гвинет. — Все вещи Найджела я оставила в доме его брата. Это показалось мне проще, чем… Одним словом, проще, и все.
Ей хотелось бы поставить на этом точку, но Джесон продолжал выжидающе наблюдать за ней, и Гвинет пришлось продолжить — хотя бы для того, чтобы снять ненужные подозрения.
— Я никому не рассказывала о родственниках Найджела, — начала она, нервно потирая руки и опуская глаза. — Боялась выглядеть неблагодарной, ведь они пустили нас к себе, когда Найджела ранило. А как только он умер, я собрала чемоданы и отправилась с Марком в Лондон. Можешь считать, что меня не устроили условия жизни в том доме, но это все, что я могу сказать.
— Я все понял.
Из-за окна донесся детский смех.
«Марк», — подумала Гвинет, переводя взгляд на открытое окно. Стоял ясный солнечный день, и теплый воздух был наполнен цветочными ароматами и птичьими трелями. Гвинет знала, что в саду под окнами среди изумрудной травы уже распустились первые нарциссы.
Но почему же тогда ее бросает в дрожь, почему же озноб бежит по спине, подбираясь все ближе и ближе к сердцу?
* * *
Гвинет была еще очень слаба, но в этот день она все же нашла в себе силы на то, чтобы дойти до заднего двора, где Марк собирался показать свое искусство езды на пони. Подойдя ближе, она убедилась в том, что Джесон позаботился о безопасности Марка — рядом с ним все время находились грум и конюх, вооруженные револьверами.
Впрочем, увидев Марка, Гвинет все внимание перенесла на сына, искренне любуясь им и вспоминая свои первые уроки верховой езды.
Марк все старался сделать сам, и стоявшие рядом с ним Джесон, Брэндон и Джуди не спешили помочь ему, подавая лишь время от времени короткие команды. Грум слегка подсадил Марка, и мальчик взлетел в седло, да так лихо, что все невольно зааплодировали. Гвинет тоже улыбнулась, но тут же с тревогой принялась смотреть, как постепенно набирает ход Баунсер, пущенный рысью.
— Успокойся, Гвин, — послышался голос Джесона, — и не заставляй Марка нервничать, глядя на тебя.
Она навряд ли расслышала слова Джесона. Ее глаза были прикованы к Марку. Не заметила Гвинет и короткого разговора между Джесоном и подошедшим к нему слугой, после чего они оба удалились.
Чем дольше наблюдала Гвинет за сыном, тем сильнее ей приходилось сражаться с обуревающими ее мыслями. Она гнала их прочь, зная, что ее опасения беспочвенны, видя, что Марк уверенно сидит в седле, а пони ведет себя дружелюбно и безупречно, но память услужливо подсовывала все новые и новые ужасные случаи, произошедшие во время верховой езды.
Начал накрапывать мелкий дождик, и Гвинет притворилась огорченной, хотя на самом деле была только рада, что урок верховой езды закончился. Ну а к следующему уроку ей нужно будет как следует подготовиться и держать свои нервы в кулаке. Что же касается Марка, то он выглядел явно разочарованным. Из-за дождя придется прервать урок, но впереди, правда, еще оставались кое-какие приятные дела, например, расседлать и почистить пони, а затем отвести его в стойло. Этого Марк не перепоручил бы никому.
Брэндон и Джуди помогли Гвинет, но поскольку ни бежать, ни хотя бы идти быстрым шагом она еще не могла, все они изрядно промокли, пока добрались до дома. Оказавшись наконец под крышей, они принялись отряхиваться, и в это время из-за плотно прикрытой двери гостиной до них донеслись голоса — мужской и женский. С каждой минутой они становились все громче, все раздраженнее. Голос Джесона Гвинет узнала сразу, но вот кому принадлежит второй, женский, понять не могла.
Брэндон, услышав голоса, окаменел, что же касается Джуди, то ее внезапно начал разбирать смех.
— Как ей удалось сюда попасть? — спросила она у Брэндона.
— Кому?
— Кому! — фыркнула Джуди. — Ты прекрасно знаешь, о ком идет речь. — Она повернулась к Гвинет и пояснила. — Это божественная леди Дафна, очень богатая вдова и бывшая любовница Джесона. Впрочем, может быть, и не такая уж бывшая, если ей так легко удалось попасть в дом.
Брэндон вышел из оцепенения — так же неожиданно, как и впал в него, и резко поинтересовался, обращаясь к Джуди:
— Почему ты всегда такая вульгарная?
— А почему ты всегда такой тупой? — парировала Джуди.
— Наверх! — внезапно заревел Брэндон, указывая на лестницу.
— Зачем? Я не желаю пропустить это зрелище! — возразила Джуди. — Ты как хочешь, а я остаюсь.
— Гвин промокла насквозь, — процедил Брэндон сквозь зубы. — Ты что, хочешь, чтобы она подхватила воспаление легких?
— Я вовсе не промокла, — возразила Гвинет, продолжая прислушиваться к бурному объяснению за дверями гостиной.
— Пойдем, Гвин, — заскулил Брэндон.
— Нет.
Брэндону ничего не оставалось, как схватить Гвинет под руку и потащить вверх по лестнице, что он и сделал. Поднявшись на несколько ступеней, они услышали за спиной печальный звук бьющегося стекла, затем дверь гостиной широко распахнулась, едва не слетев при этом с петель, и Гвинет увидела разъяренную черноволосую красавицу, одетую в розовое бархатное платье. Следом за ней из гостиной вылетел Джесон, похожий на быка, которого только что выпустили на арену.
— Наверх! — пискнул Брэндон на ухо Гвинет, но та лишь прочнее оперлась на каблуки и вцепилась руками в перила. Ей, как и Джуди, было интересно досмотреть эту пьесу до конца.
— Ты говорила, что не хочешь больше видеть меня, — донесся снизу голос Джесона. — Это же твои слова, не так ли?
Леди Дафна набрала в легкие воздуха, собираясь дать Джесону отпор, но увидела Джуди, растерялась, а затем осторожно выдохнула воздух и спросила, складывая в притворной улыбке свои пухлые губки:
— Э-э… Мисс Дадли, если мне не изменяет память?
— Не изменяет, — ответила улыбкой на улыбку Джуди. — Однако давненько мы с вами не виделись, леди Дафна. Пожалуй, с того самого бала у миссис Крэмбл.
Леди Дафна подобрала губы, подумала над тем, как бы ей посильнее досадить сопернице, и наконец сказала:
— Надеюсь, вы пригласите меня на вашу свадьбу. Ведь мы с Джесоном были очень близкими друзьями.
— Не уверена, что у нас с Джесоном дойдет до свадьбы, — ответила Джуди.
— Какого черта она это делает? — прошипел Брэндон. — Назавтра весь Лондон будет говорить о том, что Джуди — новая любовница Джесона.
Гвинет и глазом в сторону Брэндона не повела. Все ее внимание было приковано к леди Дафне, и чем внимательнее присматривалась к ней Гвинет, тем мрачнее становилась. Леди Дафна была не просто красива, она была ослепительно хороша, и наверняка на всем белом свете не найдется мужчины, который остался бы к ней равнодушен.
Гвинет окинула взглядом платье леди Дафны и с этой минуты навсегда возненавидела розовый цвет. Ну а Джесон…
«Джесон в своем репертуаре, — подумала она. — С юности ни одну красотку не пропускал, так что ничего не изменилось».
— Позволь мне проводить тебя до кареты, — сказал Джесон леди Дафне.
— Нет необходимости, — сердито ответила та и наморщила лоб. — Кажется, я что-то забыла. Ах да!
С этими словами леди Дафна подошла к драгоценной вазе севрского фарфора, осторожно приподняла ее и с сожалением посмотрела на ее сверкающие обводы.
— Я такая неуклюжая, — заявила леди Дафна. — У меня почему-то такое предчувствие, что эта ваза выскользнет у меня из рук.
— Дафна! — предупреждающе окликнул ее Джесон, но леди Дафна и ухом не повела, а тонкая ваза рухнула на мраморный пол, разлетаясь на мелкие осколки. Леди Дафна посмотрела себе под ноги, торжествующе улыбнулась, а затем величественно выплыла за дверь.
Какое-то время после ухода леди Дафны в доме царила тишина, но затем Гвинет хихикнула — неожиданно для себя самой, — вслед за ней захихикала Джуди, а затем и Брэндон затряс плечами от разбиравшего его смеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41