Оливер, лорд Эпплгейт, совершенно вдохновенный молодой барон, на три года старше Гарриет, улыбнулся ей с нескрываемым обожанием. Он недавно получил титул, и только из-за старания соответствовать новой роли выглядел напыщенным. В остальном это был приятный человек, и он нравился Гарриет.
— А вот и вы, мисс Померой. — Эпплгейт тотчас оказался рядом и подал ей стакан лимонада. — Как раз вовремя, чтобы разбить доводы леди Янгстрит. Она пытается убедить нас, что отполированные каменные глыбы и скопление валунов у подножий альпийских холмов — свидетельства Великого Потопа.
— Совершению верно, — безапелляционно заявила леди Янгстрит, крупная импозантная дама преклонных лет, страстная собирательница древностей. После войны с Наполеоном она проводила много времени в поисках ископаемых на Континенте и всякий раз напоминала об этом факте коллегам. — А что еще, скажите, ради Бога, кроме мощного потока воды, могло сдвигать эти огромные глыбы, так причудливо составляя их?
Гарриет напрягла мысль:
— Однажды я обсуждала этот предмет с отцом. Он назвал несколько возможных причин гигантского разрушения на Земле — действующие вулканы, землетрясения, даже… — И поколебавшись, добавила:
— Даже лед мог это сделать.
Все изумленно уставились на нее.
— Лед? — спросила явно заинтригованная леди Янгстрит. — Вы хотите сказать, мощные ледники? Такие, как глетчер?
— Ну, если глетчеры в горах были когда-то больше нынешних, — начала осторожно Гарриет, — они могли покрывать огромную территорию, потом растаять и все это сотворить… валуны и глыбы.
— Ужасно смешно, — завопил лорд Фрей, подходя к группе. — Что за ерунда? Как это лед может покрывать почти весь Континент?
Леди Янгстрит улыбнулась Фрею с обожанием. Ни для кого не было секретом, что они давние любовники.
— Совершенно верно, дорогой мой, молодежь всегда ищет новые объяснения, чтобы отбросить давно проверенные ответы. А ты принес мне еще шампанского?
— Конечно, дорогая. Как я мог забыть. — И Фрей протянул ей бокал, галантно поклонившись.
— В самом деле, — продолжала увлеченно рассуждать Гарриет, — трудно представить себе Великий Потоп. Если наводнение охватило всю Землю сразу, то куда потом ушли эти воды?
— Прекрасная мысль, — закивал Эпплгейт, с обычной горячностью подхватывая высказывания Гарриет. — Вулканы, землетрясения и тому подобное — более вероятное объяснение, именно они повинны в том, что на вершинах гор мы находим морские окаменелости, а в море — вулканические породы, — с легкой улыбкой произнес он. — Эти силы могут служить объяснением, почему Земля плоская.
— Но откуда взялись окаменелости древних существ, не так-то легко объяснить, — очень серьезно заметила Гарриет. — Почему не осталось ни одного живого экземпляра?
— Потому что все они погибли в Великом Потопе, — заявила леди Янгстрит. — Совершенно ясно. Утонули. Все до единого, бедняжки. — И одним глотком осушила бокал шампанского.
— Хорошо, но я все еще не уверена… — Гарриет осеклась, сообразив, что никто уже не обращает внимания на ее слова. С некоторым опозданием она услышала, как по толпе пробежал шепоток, и все повернулись к элегантной лестнице в конце бального зала. Гарриет взглянула туда.
На верхней ступеньке стоял Гидеон и обозревал толпу презрительным взглядом. Он был во всем черном. Его белый галстук и рубашка подчеркивали изящество вечернего наряда.
Их взгляды встретились. Гарриет удивилась, как быстро он отыскал ее среди гостей.
Он спускался вниз по ступенькам, покрытым красным ковром, с холодной надменностью, не обращая внимания на любопытное ожидание, написанное на лицах.
Он здесь. Гарриет велела себе оставаться спокойной. Рано или поздно Гидеон должен был объявиться, и это вовсе не говорило о его страсти или о нетерпении увидеть ее. Он счел своим долгом появиться здесь.
Пока Гидеон пересекал зал, шепот катился за ним волной, а толпа расступалась как море. Широкими шагами виконт шел в сиянии ламп, ни на кого не глядя, ни с кем не здороваясь. Он направлялся прямо к Гарриет.
— Добрый вечер, дорогая, — сказал он в наступившей тишине и склонился к ее руке. — Надеюсь, вы оставили для меня танец?
— Конечно, милорд, — Гарриет широко улыбнулась. Затем тронула его за руку:
— Но прежде… вы знакомы с моими друзьями?
Гидеон оглядел стоявших полукругом людей:
— Не со всеми.
— Позвольте мне представить вам остальных. — И Гарриет быстро провела эту церемонию.
— Значит, все правда, — проговорила леди Янгстрит с неодобрением в голосе, — значит, вы помолвлены?
— Совершенно верно, — подтвердил Гидеон. — В утренних газетах будет сообщение. — Он повернулся к Гарриет:
— Не сомневаюсь, моя невеста уже получила от вас наилучшие поздравления и пожелания, леди Янгстрит?
Леди Янгстрит поджала губы:
— Конечно.
— Разумеется, — кивнул Эпплгейт, стараясь не смотреть на шрам Гидеона. — Желаю вам обоим счастья. Разумеется.
Другие тоже пробормотали нечто подобное.
— Спасибо, — сказал Гидеон, блеснув глазами. — Я так и думал. Пойдем, дорогая, мы не танцевали с тобой целую вечность.
Он ввел Гарриет в круг танцующих, музыканты заиграли вальс. Гарриет пыталась держаться на расстоянии, соблюдать внешние приличия, как учили ее тетушка Эффе и тетушка Аделаида, но вскоре забыла обо всем. Объятия Гидеона даже в танце слишком волновали ее.
Она почти забыла, какой он большой, весело подумала Гарриет, как широка его грудь, твердая, как скала; а какие плечи! Его огромная ладонь покрывала почти всю ее спину. Гарриет вспомнила тяжесть его тела на своем в ту ночь в пещере, и от воспоминаний ощутила сладостную дрожь.
— Я надеюсь, ваш отец выздоровел? — спросила она Гидеона, кружившего ее в вальсе.
— Ему гораздо лучше, спасибо. Мой вид для него будто электрический ток — прекрасный стимулятор к выздоровлению, — насмешливо сказал Гидеон.
— Боже мой, милорд, он так счастлив вас видеть, что сразу выздоравливает?
— Не совсем. Своим видом я напоминаю ему о том, что будет, если он покинет грешную землю. Мысль, что именно я унаследую титул графа, помогает ему цепляться за жизнь. Он ужасно боится, что благородный титул Хардкасла перейдет в такие недостойные руки.
— О Боже! — Гарриет сочувственно посмотрела на него. — Неужели ваши отношения с отцом так плохи, милорд?
— Да, моя дорогая. Именно. Но вам не стоит беспокоиться. После свадьбы мы будем видеться с родителями по возможности реже. Ну а теперь, если вы не возражаете, я бы хотел обсудить нечто более интересное, чем мои отношения с родителями.
Конечно. О чем вы хотели поговорить?
Гидеон слегка усмехнулся, когда взгляд его упал на ее глубокое декольте.
— Ты мне сообщала, Гарриет, что оттачиваешь здесь светские манеры. Как успехи?
— Откровенно говоря, я с самого начала была не в восторге от этой затеи. Потом я случайно встретилась с лордом Фреем.
— Ах да.
— Оказалось, что он одержим окаменелостями, и пригласил меня в свое Общество любителей древностей и ископаемых. С тех пор, как я начала принимать участие в его заседаниях, мне здесь интересно. Такие прекрасные люди и очень добры ко мне.
— Неужели добры?
— О да. Они обладают обширными знаниями. — Гарриет быстро огляделась — не подслушивает ли кто? — и, понизив голос, сообщила Гидеону:
— Я думаю показать зуб кое-кому из членов отделения пещер.
— Мне всегда казалось, ты опасаешься, как бы его не украли или не пробрались в твою пещеру.
Гарриет сосредоточенно нахмурилась:
— Конечно, я беспокоюсь. Но начинаю склоняться к мысли, что кое-кому все-таки можно довериться. И потом, если никто еще не находил подобного зуба, я вправе с уверенностью написать в своей статье, что обнаружила новую разновидность.
Гидеон усмехнулся:
— О, моя дорогая Гарриет, как я рад, что ты не занимаешься своими манерами.
— Уверяю тебя, я стараюсь, но это не столь увлекательно, как коллекционирование окаменелостей, — бросив на него сердитый взгляд, отвечала Гарриет.
— О, могу понять.
Гарриет просияла, заметив среди танцующих сестру. Фелисити была просто великолепна в легком полупрозрачном платье персикового цвета, она кокетливо улыбалась в вихре танца красивому молодому лорду.
— Возможно, мне и надо поработать над манерами, — признала Гарриет, — но зато мне приятно сообщить, что Фелисити достигла совершенства. Она пользуется большой популярностью, и теперь, когда ей обещана доля от наследства Аделаиды, ей незачем спешить с замужеством. Я подозреваю, она захочет приехать и на второй сезон. Фелисити прекрасно проводит время, и городская жизнь ей по душе.
— А ты жалеешь, что тебе приходится спешить с замужеством?
Снежно-белый галстук Гидеона стал объектом ее пристального внимания.
— Сэр, вы чувствуете себя обязанным торопиться, и у нас просто нет возможности дать себе время, чтобы окончательно убедиться в чувствах друг друга.
— Не следует ли из твоих слов, что ты не испытываешь никаких чувств ко мне?
Гарриет, потрясенная, подняла на него глаза. Она почувствовала, как жар заливает щеки.
— Ох нет, Гидеон, у меня и в мыслях не было сказать, что у меня нет никаких чувств к тебе.
— Очень рад это слышать, — смягчился Гидеон. — Танец закончен, если позволите, я провожу вас к друзьям. Посмотрите, с каким любопытством они смотрят на нас.
— Не обращайте внимания, милорд. Они просто хотят защитить меня, потому что ходят разные слухи.
— Увидим, — пробормотал Гидеон, пробираясь с ней через толпу к членам научного Общества.
— Кажется, появился еще кое-кто в вашем кружке.
Гарриет устремила в том направлении взгляд, но не увидела никого, даже лорда Эпплгейта и леди Янгстрит.
— Твой рост дает тебе определенные преимущества, Гидеон.
— Что верно, то верно.
И тут толпа расступилась. Гарриет увидела коренастого мужчину с красным лицом. В нем, определенно, было что-то неприятное. От проницательного взгляда его темных глаз Гарриет стало неуютно. Его толстые губы были сердито изогнуты, а седые волосы, жидкие на макушке, спускались по щекам пышными завитками бакенбардов. Он напоминал Гарриет евангелиста, неутомимого реформатора церкви, постоянно выступающего против всего — от танцев до пудры.
Незнакомец не ждал, когда его представят Гарриет. Острым взором он оглядел ее с ног до головы, потом обратился к Гидеону:
— Хорошо, сэр. Я вижу, вы нашли еще одного невинного агнца на заклание?
Собрание замерло, только Гидеон казался невозмутимым.
— Позвольте представить вам мою невесту, — ответствовал он, будто ничего необычного не прозвучало в его адрес. — Мисс Померой, могу ли я представить…
Незнакомец хрипло прервал его гневной тирадой:
— Как вы осмеливаетесь, сэр? Вы бесстыдно продолжаете свои игры еще с одной дочерью священника. Вы и ее оставите беременной? И снова будете причиной смерти еще одной невинной женщины и ее дитя?
Ужас охватил собравшихся. Взгляд Гидеона стал угрожающим. Гарриет подняла руку,
— Достаточно! — решительно потребовала она. — Я не знаю, кто вы, сэр, но уверяю вас, меня уже начинают утомлять эти бесконечные обвинения в адрес его светлости. Я хотела бы надеяться на понимание того факта, что только по одной-единственной причине Сент-Джастин мог передумать жениться на Дидре Раштон.
Незнакомец пожирал ее своими горящими глазами.
— Так объяснитесь, мисс Померой, — хрипло прошипел он. — Что за причина, скажите, ради Бога?
— Что за причина? Конечно, та, что бедная девочка уже была беременна от другого мужчины, — быстро проговорила Гарриет. — Боже мой, это было ясно с самого начала. Вполне логичное объяснение.
Все замерли в наступившей тишине. Незнакомец гневно посмотрел на Гарриет, словно хотел стереть ее с лица земли.
— Если вы действительно верите этому, мисс Померой, мне жаль вас. Вы самая настоящая дура.
Он повернулся и стремительно двинулся к выходу. Все, кроме Гидеона, смотрели на Гарриет раскрыв рты от изумления.
— Спасибо, моя дорогая, — ласково сказал Гидеон, на лице его читалось холодное удовлетворение.
Гарриет, нахмурившись, смотрела вслед удалявшемуся незнакомцу:
— А кто этот джентльмен?
— Преподобный Клив Раштон, — ответил Гидеон. — Отец Дидре.
Глава 10
— Никогда в жизни не видела ничего похожего, — Тетя Аделаида, все еще в пеньюаре, взяла чашку горячего шоколада. — Клянусь, эта история сегодня же утром облетит весь город. Все только и будут обсуждать, как Гарриет дала отпор Раштону.
Тетушка Эффе обессиленно закрыла глаза и застонала:
— Они не перестанут сплетничать, даже прочитав в утренних газетах сообщение о помолвке. О небеса, трудно даже вообразить, что они только могут подумать. И такие вещи говорила невинная молодая леди посреди бального зала! Это выходит за все рамки приличий.
— Я не так уж и невинна, тетушка Эффе. — Гарриет, сидевшая в углу столовой, оторвала взгляд от последнего номера «Сообщений Королевского геологического общества».
— Хорошо, хорошо, мы сделаем все возможное, чтобы уладить дело, — вздохнула тетушка Аделаида.
— Не понимаю, отчего все так суетятся, — скорчила гримаску Гарриет. — Я просто сообщила очевидный факт. И притом никто не придал ему особенного значения.
— И все твой логический подход! — мрачно заявила тетушка Аделаида. — Уверяю тебя, тот факт, что покойная Дидре Раштон была беременна, никто не оставил без внимания. Я наслушалась более чем достаточно сплетен после того, как эти слова слетели с твоих уст.
— Я только имела в виду, что ребенок был чей-то еще. То есть его отцом был не Гидеон. — И Гарриет снова вернулась к своим «Сообщениям».
— Откуда такая чертовская уверенность? — требовательно спросила тетя Аделаида.
— Потому что я точно знаю, что Гидеон вкладывает в понятие чести то же самое, что и другие джентльмены из высшего общества. Я утверждаю, что это понятие у него развито даже сильнее, чем у большинства. Несомненно, он поступил бы должным образом, если бы ребенок был его.
— Не знаю, как ты можешь быть в нем так уверена, — сказала тетушка Эффе со вздохом. — Нам остается только надеяться, что твое предположение относительно его чести окажется верным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41