— Сейчас же замолчите оба! Энтони, мы с Габриэлем просто друзья. Я не позволю тебе его оскорблять.
— Не будь дурочкой, Феба. — Энтони даже не взглянул на нее. — Он решил тебя использовать. Можешь не сомневаться. Я прекрасно изучил его, чтобы утверждать с цолной уверенностью: ему хочется получить деньги или отомстить. Скорее всего он жаждет и того и другого.
Из темноты донесся встревоженный голос Мередит:
— Ты нашел их, Энтони?
Старшая сестра выступила из тени экзотического растения. При виде Габриэля она застыла с выражением ужаса на прелестном личике:
— Господи Боже! Так это правда… Ты вернулся.
Габриэль коротко глянул на нее:
— А ты думала, я уже никогда не вернусь?
— Я надеялась, что нет, — еле слышно прошептала Мередит.
Феба едва сдерживала негодование.
— Прекратите ссориться, вы ничего не понимаете. Энтони, Мередит, я настаиваю, чтобы вы были вежливы с Габриэлем.
— Энтони прав, Феба. Уальд желает только одного: отомстить нам.
— Я этому не верю, — не сдавалась Феба. Она шагнула к Габриэлю и посмотрела на него, сурово сдвинув брови. — Вы ведь никому не расскажете о том, что случилось восемь лет назад, правда?
— Вам не о чем беспокоиться, — попытался успокоить их Габриэль. Похоже, эта сцена его только забавляла. — Я не собираюсь воскрешать прошлое. — Глаза его сверкнули, когда он взглянул на Мередит. — К тому же весьма скучное прошлое.
Мередит задохнулась. Энтони угрожающе шагнул к нему.
— Вы посмели оскорбить мою сестру, сэр?
— Вовсе нет. — Габриэль безмятежно улыбнулся. — Я имел в виду всем известную добродетель нынешней маркизы Троубридж. А уж об этом я могу судить не хуже кого-то другого.
Феба бросила сердитый взгляд на брата и сестру. Энтони боролся с гневом и разочарованием, Мередит стояла неподвижно — призрачная, трагичная фигурка, в волнении сжимающая рукой свое горло.
Терпение Фебы лопнуло. Она решительно заслонила собой Габриэля.
— Довольно глупостей. Вам все ясно? Я этого не потерплю. Что было, то прошло.
— Отойди, Феба, — рявкнул на нее Энтони, — ты и так все запутала.
Феба вздернула подбородок.
— Габриэль дал слово, что не расскажет о скандальном происшествии в прошлом. Его слова чести вполне достаточно. Теперь вам придется относиться к нему как к любому другому почтенному члену общества.
— Скорее я стану дьяволом, — мрачно бросил Энтони.
— Боже мой, какое несчастье! — шептала Мередит. Габриэль усмехнулся.
— Не огорчайтесь, леди Феба. — Он медленно надевал перчатки. — Вам нет необходимости защищать меня от вашей семейки. Я вполне справлюсь сам, будьте уверены.
Он вежливо склонил голову, прощаясь лишь с ней одной, повернулся и исчез во мраке прекрасной и загадочной ночи.
Глава 7
Топаз.
Габриэль удовлетворенно усмехнулся, перелистывая газету. Наконец-то он нашел ответ на вопрос, который не давал ему покоя вот уже несколько дней. Глаза Фебы были теплого золотистого цвета — цвета топаза.
Она была похожа на чудесную рыбку, обитающую в лагунах Южных морей. Сверкающая, сияющая, переливающаяся. Прошлой ночью свет канделябра отражался на ее темных волосах, вспыхивая красными искрами. Ее ярко-оранжевое платье напомнило ему восход солнца на островах. И когда он обнял ее, начиная тур вальса в танцевальной зале, он ощутил, как нарастает в нем жгучее желание.
Он хотел ее все больше. Она была дочерью Кларингтона, но это ничего не меняло — не меняло даже его планов. Он получит сразу и женщину, и месть.
Габриэль попытался сосредоточиться на газете. В клубе, как обычно по утрам, было тихо. Большинство членов клуба еще спали после ночных забав и изрядных возлияний. Восемь лет минуло с тех пор, как он был здесь в последний раз, но в клубе почти ничего не изменилось. Очевидный признак преуспевающего заведения — не меняться со временем.
Его взгляд рассеянно скользил по анонсам новых спектаклей, объявлениям о бегах и сдающихся в аренду домах. Затем он просмотрел список гостей, побывавших вчера на званом вечере, мысленно отметив знакомые имена.
Ему предстояло найти свой путь в сложном, а иногда и опасном лабиринте высшего света, причем как можно быстрее. Он вспомнил те времена, когда прокладывал маршруты в коварных водах Южных морей. Здесь, как и там, придется все время помнить об акулах, пиратах и подводных рифах.
В одном Феба права: ее положение в обществе открывало и для него прежде недоступные двери. Не стоит пренебрегать такой возможностью — ведь для осуществления задуманной мести ему просто необходимо вращаться в тех же кругах, где бывает лорд Кларингтон со своим семейством.
Оказавшись в светском обществе, продолжал размышлять Габриэль, да к тому же с титулом и состоянием, он ринется на штурм клана Кларингтонов…
— Уальд, значит, мой сын не ошибся — вы вернулись.
Габриэль отложил газету и поспешил придать лицу как можно более равнодушное выражение, чтобы не выдать безудержного ликования, охватившего его при звуках знакомого голоса. Да, перед ним стоял лорд Кларингтон. Сражение началось.
Габриэль смотрел на собеседника вежливо и откровенно скучающе, словно встреча была из разряда самых заурядных. Ничто не выдавало в нем напряжения предстоящей схватки со злейшим врагом.
— Добрый день, милорд, — ответствовал Габриэль, — я весьма польщен тем, что вы заглянули сюда поприветствовать меня и поздравить с возвращением в Лондон.
— Я вижу, и ваша дерзость вернулась вместе с вами, — заметил Кларингтон, усаживаясь напротив Габриэля.
— Мне было бы жаль вас разочаровывать. — Габриэль с любопытством вглядывался в своего карающего судию.
Лорд Кларингтон, как и его клуб, почти не изменился за минувшие восемь лет. Ему было за шестьдесят, он располнел, особенно в талии, но сохранил высокомерную холодную заносчивость, которую Габриэль запомнил надолго.
Кларингтон родился наследником графского титула и получил подобающее своему положению воспитание. Он с молоком матери впитал семейные традиции пяти поколений благородных предков и высокий общественный и социальный статус, что и предопределило его судьбу как продолжателя фамильных традиций. Вся жизнь и заботы Кларингтона были подчинены главной цели: не запятнать родового титула.
Лорд Кларингтон выглядел весьма внушительно. Высокого роста — почти вровень с Габриэлем. Орлиный нос выделялся на его лице — своеобразное свидетельство непомерной гордыни и неколебимой решительности хозяина. Голубые глаза светились проницательным умом, отличавшим весь его род. Сейчас в этих глазах читалось глубочайшее презрение, которое он и не думал скрывать.
— Похоже, пребывание за границей не очень-то поправило ваши дела, — произнес он.
— Стоит ли заботиться о состоянии? Не проще ли украсть богатую наследницу?
— Эти ваши старые игры. — Кларингтон испытал угрюмое удовлетворение, получив прямое подтверждение своим самым худшим пророчествам. — Энтони рассказал мне, что вчера вечером вы попросту затащили мою младшую дочь в сад.
— Ну уж нет, никуда я ее не тащил, — ухмыльнулся Габриэль. — Она пошла со мной более чем добровольно.
— Вы, сэр, злоупотребили ее чрезмерной эмоциональностью.
— Вы называете это чрезмерной эмоциональностью, сэр? По-моему, для описания характера Фебы вряд ли подходит такое определение, как чрезмерная эмоциональность. Я бы сказал, у нее просто талант совершать безрассудные поступки.
Взгляд Кларингтона стал ледяным, бакенбарды гневно задергались.
— Вот что, Уальд: я не позволю вам похитить мою Фебу. У вас ничего не получится, точно так же, как не получилось это в прошлый раз.
— Допустим, у меня нет ни малейшего желания похищать вашу Фебу. Ведь если я женюсь на вашей младшей дочери, мне придется прожить с ней всю жизнь. Не обижайтесь, сэр, но складывается впечатление, что она не обещает быть послушной и почтительной женой.
Кларингтон задрожал от ярости:
— Как вы смеете делать подобного рода замечания?!
— Откровенно говоря, — продолжал Габриэль, — леди Феба доставит множество хлопот любому, кто попытается ее укротить. Нет-нет, я совсем не уверен, что горю желанием жениться на ней. Но одному Богу известно, какие мысли посетят меня завтра, если скуки ради решу поразмышлять над своим будущим.
— Черт бы вас побрал, Уальд! Что вы затеваете?
— Надеюсь, вы поймете мои чувства, если я откажусь посвящать вас в свои планы.
— Богом клянусь, вы затеваете грязное дельце! — Густые седые брови Кларингтона подергивались от душившего его гнева. — Предупреждаю, Уальд, вам не добраться ни до Фебы, ни до ее приданого!
— Остудите свой пыл, Кларингтон. Вы должны признать, что на сегодня я лучший претендент в женихи.
— Ба! Вздор! Вы приобрели титул, но за душой у вас по-прежнему ни пенса. Я прекрасно осведомлен, что вы не получили ни денег, ни собственности. Я в курсе всех ваших дел.
— Да что вы говорите? Какая дальновидность! Впрочем, вы всегда отличались осмотрительностью. Вы, наверное, предчувствовали, что вашей семье еще не раз предстоит встретиться со мной.
Краем глаза Габриэль заметил, как в клуб вошел сын Кларингтона. Энтони оглядел малолюдный зал, высмотрел отца и Габриэля и направился к ним. Со вчерашнего вечера гнев его еще не остыл.
— Вы разыскали его, сэр! — Энтони опустился в кресло. — И как у него только хватило наглости приставать к Фебе?
— Я прекрасно знаю, что он затевает! — Глаза Кларингтона сверкали гневом. — Он собирается сбежать с ней, как едва не сбежал с Мередит. Черт возьми, он все еще надеется добраться до наших денег!
Энтони обратился к Габриэлю:
— Бросьте эту затею, Уальд! Поищите себе других глупышек. В обществе всегда отыщется смазливая девица, чей отец согласится уплатить за ваш титул.
— Я подумаю о вашем совете, — вежливо ответил Габриэль и вновь погрузился в чтение.
— Проклятие, вам ведь нужны только деньги, не так ли? — понизив голос, спросил Кларингтон. — Вы рассчитываете, что на этот раз я откуплюсь, верно?
— Любопытная мысль, — пробормотал Габриэль, не отрываясь от газеты.
— В таком случае вы достойны еще большего презрения, чем я предполагал, — рявкнул Кларингтон. — По крайней мере в прошлый раз у вас хватило чести не брать с нас деньги за то, чтобы держаться подальше от Мередит.
— В Южных морях начинаешь мыслить практично.
— Ха — практично! Вы пали на самое дно, Уальд! Вы позорите свой титул. Впрочем, вы не первый выскочка, кому я заплачу за то, чтобы он избавил Фебу от своего общества. Она так и притягивает к себе самых последних негодяев. Назовите вашу цену.
Габриэль поднял голову, на этот раз в его глазах зажегся неподдельный интерес.
— А кому вы еще заплатили, Кларингтон?
Энтони нахмурился:
— Довольно. Это семейное дело, и оно вас не касается.
Кларингтон распрямил плечи:
— Мой сын совершенно прав. Я не намерен обсуждать этот вопрос с вами, Уальд.
— Наверное, это был Нил Бакстер? — предположил Габриэль.
Ярость, вспыхнувшая на лице Кларингтона, была наилучшим ответом. Энтони тихо выругался и потянулся к бутылке портвейна, стоявшей рядом с ним на столе.
— Я уже сказал, что не собираюсь обсуждать с вами семейные дела! — повторил Кларингтон твердым голосом. — Назовите вашу цену.
— В этом нет нужды! — Габриэль отложил газету, взял со столика пакет. — Успокойтесь, Кларингтон, сегодня всего вашего состояния не хватит, чтобы купить меня. Прошу прощения, джентльмены, но у меня неотложная встреча.
— Нет, вы не уйдете, Уальд. — Энтони отставил бокал в сторону и вскочил на ноги. — Я предлагаю честный поединок. Вы оскорбили мою сестру, и я бросаю вам вызов, как и в прошлый раз.
Габриэль помолчал.
— …Хорошо. Но предупреждаю, результат дуэли может оказаться совершений иным. Я уже не так снисходителен, как раньше.
Энтони вспыхнул.
Габриэль понял, что в этот миг виконту Оуксли вспомнилась та их встреча на рассвете восемь лет назад. Первая дуэль для Энтони и третья — для Габриэля.
Романтика и рыцарство уже довели Габриэля до двух таких встреч на рассвете. Тогда ему приходилось защищать честь леди.
Он выиграл обе дуэли, и его противники, к счастью, остались живы, однако он боялся, что в следующий раз удача изменит ему. Он терзался мыслью: а стоит ли, собственно говоря, такого риска хоть одна женщина? Две предыдущие леди, как и Мередит, невысоко оценили его заступничество. В то серое промозглое октябрьское утро восемь лет назад Габриэль поклялся, что никогда больше не станет драться на дуэли из-за женщины.
Энтони был настроен тогда очень решительно, но тоже очень нервничал. Он так торопился расправиться с врагом, что выстрелил почти не целясь. Оба понимали, что вовсе не благодаря его сноровке, а лишь по счастливой случайности пуля угодила Габриэлю в плечо, а не сразила его наповал.
И Энтони не мог не понимать, что остался в живых только потому, что раненый Габриэль не использовал свой выстрел. Габриэль, истекая кровью, взглянул на застывшее лицо виконта Оуксли и подумал, что все три дуэли были подвигами глупца.
Он испытывал отвращение и к своему врагу, и к самому себе. Сделав два шага вперед, Габриэль поднял пистолет и выстрелил в небо. Правила чести были соблюдены, а Габриэль тогда дал себе обет: он больше не позволит устаревшим понятиям о рыцарстве руководить его поступками. Ни одна женщина в мире не стоит подобной глупости.
Вот и сегодня, поглядев в глаза виконту и ощутив, как оживают в нем неприятные воспоминания, Габриэль холодно улыбнулся. Он развернулся и направился к выходу.
Он спиной чувствовал, как в бессильной ярости смотрят ему вслед граф Кларингтон и его сын.
«Месть приносит чрезвычайно редкостное удовлетворение», — подумал он. ***
Лидия, леди Кларингтон, отставила чашку с чаем и внимательно посмотрела на Фебу сквозь очки в золотой оправе. Она надевала очки только в изысканных покоях городского особняка Кларинггонов или во время игры в карты в гостях у своих закадычных подруг. Она скорее предпочла бы умереть, чем появиться в очках в обществе.
В молодости леди Кларингтон считалась бриллиантом чистейшей воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41