..
– Черта с два он военный. – Львов вдруг начал лихорадочно шарить по карманам, пока не выискал среди всевозможного мусора смятую бумажку. На бумажке был записан телефонный номер. Какой-то болван звонил с этого номера семье Бахтияровых и интересовался, где похоронили Мурзика. Ну и что? Ну и то. Номер Львов проверил еще вчера. Гостиница "Арктур", номер 843. Ну и что? Просто какой-то балбес...
Через час Львов вышел из лифта на восьмом этаже гостиницы "Арктур". Гостиницы с некоторых пор вызывали у него плохие ассоциации – выбитые зубы, простреленные головы, брызги крови на обоях... Если бы это был печальной памяти отель "Алмаз", Львов бы и не сунулся. Достаточно и одного раза. Но это был не "Алмаз", и пока Львов чувствовал себя нормально. То есть он чувствовал себя все тем же придурковатым героем-одиночкой, который упорно ищет приключений себе на голову. А если отбросить к чертовой матери романтику, то он всего лишь занимался пунктом два в своем списке неотложных дел.
Львов стукнул кулаком в дверь номера 843 и предусмотрительно отошел в сторону: если он попал по адресу, то из номера 843 могло раздаться все, что угодно, от "Добро пожаловать" до автоматной очереди.
Однако ожидание затягивалось, и Львов постучал повторно, уже громче. За дверью завозились, и Львов нащупал в кармане "Макаров". Так он чувствовал себя увереннее.
Дверь еще только открывалась, а Львов уже боком нырнул в образовавшуюся щель, толкнув плечом высокого полуголого парня. Еще в номере присутствовала пышноватая брюнетка, которая не стала вылезать из постели для торжественной встречи Львова, а с энергичным визгом схватилась за телефонную трубку.
– Милиция, – сказал Львов и разочарованно отступил назад – на голом торсе парня не было ни единого следа от контакта с когтями бедной собачки. Облом подкрался незаметно. – Кажется, ложный вызов...
– А-а-а... – облегченно вздохнул парень и подтянул трусы. Женщина повесила трубку.
– Хотя... – Львов почесал в затылке. – Вы давно в этом номере?
– Со вчерашнего вечера, – сказал парень. – Почти с ночи уже.
– Ну-ну, – сказал Львов. – Продолжайте в том же духе.
Администратор пощелкала клавишами компьютера, пощелкала языком и уже безо всяких щелчков сообщила:
– Добров Александр Петрович. Проживал в номере 843 трое суток. Съехал вчера утром.
– Угу, – сказал Львов. А звонили Бахтияровым позавчера вечером. То есть этот Добров съехал на следующее утро после звонка. Ну и что? Ничего. – Как он выглядит? – спросил Львов, надеясь услышать про разодранную на левом плече куртку. Не дождался. Возраст – старше среднего, лысоватый, упитанный. Постоянное место жительства – Московская область, город Зеленоград. Цель приезда не указана. Ну и что? По-прежнему ничего.
– Уходил он из номера вечером, – рассудительно говорила коридорная. – Возвращался уже после полуночи. Вид у него при этом был усталый. Практически не выходил потом из номера, то есть ни в бар, ни в ресторан... Все заказывал в номер. И неразговорчивый был.
Деловой такой мужчина.
Ну и что? Деловой мужчина, который уходит по своим делам поздно вечером и приходит назад после полуночи. Молочков, кстати, был убит поздно вечером. И Колокольникова тоже. А еще деловой мужчина зачем-то звонил Бахтияровым. Хм...
– Добров? Александр Петрович? – Девушка в медкабинете гостиницы "Арктур" стучала по клавишам компьютера. – Да, ему оказывалась медицинская помощь... Это было...
Это было в ночь, когда убили Алену Жданову. Львов увидел дату на экране монитора и торжествующе скрипнул зубами. Вот оно. В заднице вся ваша прокуратура. В заднице весь ваш городской штаб по поимке серийного убийцы. А мы – впереди, на белом коне.
– Оказана помощь по поводу несчастного случая, – бегло зачитала девушка. – Произведена оплата... Сумму назвать?
– К черту сумму, – сказал Львов. – Я хочу видеть человека, который латал этого Доброва. Я хочу знать про несчастный случай.
Когда два с лишним часа спустя нужный человек появился на работе, он рассказал Львову все, что тот хотел, услышать. И Львов на этот раз не обманулся в ожиданиях.
Глава 31
Долго, очень долго, немыслимо долго он осознавал, кто он, что он и где находится в данный момент времени. И почему так высоко потолок, и почему так близко пол. И почему невозможно оторвать от пола голову. И почему предметы вращаются в странном танце. И что это за жуткие фигуры смотрят отовсюду?!
Кирилл стиснул зубы и, опираясь на локти, приподнялся. Монстры с картин Рукавишникова зло скалились, глядя на его растерянное лицо. Кирилл схватился за диван и встал на колени. Голова была немыслимо легкой, она так и норовила соскочить с плеч и укатиться куда-нибудь в дальний угол подвала. Просто колобок какой-то. И еще на голове было что-то мокрое. Кирилл похлопал себя по затылку, посмотрел на испачканную ладонь – кровь. Ну да. Этого стоило ожидать.
Оставалось только понять – его это кровь или нет. Кажется, остальные части тела были на месте и функционировали исправно. Уши слышали, глаза видели – видели рукавишниковское ружье на полу, рядом темную лужу. И чуть дальше – Лику.
Кирилл кинулся к ней, но запутался в собственных ногах и упал, попав коленом как раз в эту темную лужу, потом поднялся, добрался до Лики, перевернул ее, боясь потерять сознание и боясь увидеть...
– Больно, – прошептала Лика и дотронулась кончиками пальцев до лба. – Здесь... Он меня сюда ударил...
– Кто? Рукавишников? – Кирилл не сразу восстановил в памяти произошедшее. Он помнил, как они сюда пришли, как он следил за ружьем в руках странного художника... Потом – Ликин визг, удар, и словно черный занавес отгородил от взгляда Кирилла весь мир.
– Не Рукавишников. – Лика с помощью Кирилла привстала. – Это был... Такой высокий, я его раньше не видела. Он как из-под земли вырос, ударил тебя по голове, потом меня...
– Высокий? – Кирилла все еще шатало. Он выпрямился и огляделся. Дверь подвала выглядела по-прежнему запертой изнутри. – Из-под земли? Что еще за высокий? Откуда? И где Рукавишников?
– Пистолет у тебя? – спросила Лика, бессильно валясь на диван. – Осторожнее, Кирилл, тут что-то не так... Тут какая-то засада... Я боюсь, что это засада на нас...
– Это вряд ли... – Кирилл не без труда извлек из кармана "ТТ", но держал его как булыжник, как кусок металла, которым можно треснуть по башке врага. Для пользования огнестрельным оружием он был еще слабоват. – Если бы засада на нас... Мы бы уже были на том свете... Особенно ты. Наверное, они не знали, что у тебя тоже есть наколка...
Кирилл миновал диван, миновал стеллаж с красками, миновал прислоненный к стене большой загрунтованный холст... Дальше было что-то вроде ширмы, Кирилл заглянул туда и понял, что про Рукавишникова незваным гостям было известно все. Художник лежал лицом вверх на залитом кровью столе, но на его груди больше не было обнаженной женщины с жезлами.
– Его убили? – Лика нетвердым шагом приблизилась к Кириллу. – Его тоже убили?
– Да, – хрипло выговорил Кирилл и оттолкнул девушку, чтобы она не видела Рукавишникова. – Вон там... – Он показал пальцем на цепочку темных капель, пересекавших пол замысловатым зигзагом. – Это – след...
Кирилл представил, как сделавший свое дело высокий человек шагает по подвалу, а кровь капает с куска человеческой кожи, которую убийца держит в руке... Его снова стошнило.
– Там подсобка, – сообщила Лика, которая прошла по кровавому следу до конца. – И окно разбито. Он забрался через окно, затаился, а потом выскочил... Я не успела его толком рассмотреть, слишком уж быстро...
– Я не смог тебя защитить, – пробормотал Кирилл, глядя на бесполезный пистолет в своей руке. – Я ничего не смог... Два человека погибли сегодня, а я... – Он думал, что заплачет, но вместо этого издал какой-то звериный всхрип, от звука которого Лика испуганно вздрогнула.
– Пойдем, – сказала она затем, касаясь плеча Кирилла. – Пойдем, пока у нас еще есть время...
– Какое время?! – Кирилл стоял на коленях и покачивался будто в молитвенном трансе. – У нас нет больше времени... У нас больше ничего нет... Через нас перешагнули и пошли дальше!
– Слушай, – Лика присела, схватила Кирилла за щеки, встряхнула, посмотрела в глаза. – Рукавишников сказал – его легко поймать, потому что мы знаем, что ему нужно. Ему нужны тела с наколками. Мы должны просто сесть в засаду и ждать. Ведь пистолет у тебя есть...
– Куда мы пойдем? Какое еще тело? Рукавишников мертв, а Шнурок – где мы теперь его найдем? Лагинская...
– К черту Лагинскую! – решительно отрезала Лика. – Нестеренко – вот наш шанс.
– Он же мертвый, – удивленно уставился Кирилл. – Он же застрелился!
– Кто об этом знает? Ты да я! Убийца не знает! И он рано или поздно придет к Нестеренко! Вставай, пошли! Мы не можем больше опаздывать, это может быть наш последний шанс!
Кирилл вдруг понял, что Лика по-настоящему сильна – не только в словах. Она с силой дернула его вверх, поставила на ноги, взялась за брючный ремень и встряхнула – отчаянно, истово, требовательно:
– Ну! Давай! Я знаю, мы успеем! Мы сможем! Я предчувствую, что так будет!
– Пошли, – сказал Кирилл и вскоре уже не Лика тащила его за руку, а он тащил ее за собой. Возле дома Нестеренко Кирилл вдруг остановился – на квартире уже могла быть вызванная соседями милиция, тогда делать здесь нечего. Он оставил Лику у подъезда, сунув ей для безопасности пистолет в руку, а сам обогнул дом и убедился, что окна нестеренковской квартиры темны. Кажется, никто здесь и не почесался, услышав три выстрела. А может, просто никто и не услышал, заткнув свои уши телевизорами и магнитофонами. Сейчас это было Кириллу только на руку.
Он вернулся к подъезду, и Лика торопливо вернула ему "ТТ".
– Как-то мне неуютно держать в руке пистолет, из которого застрелили Нестеренко, – сказала она. – Лучше застрелим из него другого человека.
– Само собой, – пробормотал Кирилл, настороженно озираясь в темном подъезде. – Рукавишников сказал, что нового ученика звали Максим... Наверное, он придет. Или тот, Себастьян?
– Кто-то обязательно придет, – сказала Лика. – И тогда мы увидим и узнаем.
– Хорошо, если так, – буркнул Кирилл. Непривычное это было слово "хорошо". Очень мало "хорошего" случилось с ними за последние часы и дни. Слово было как будто из другой жизни, из другого мира. Полузабытое слово.
– Разве мы не захлопнули дверь? – встал Кирилл перед квартирой Нестеренко. – Разве?
– Если бы мы захлопнули дверь, то не было бы смысла сюда идти, – прошептала Лика. – Я-то хорошо помню, что дверь мы не захлопнули, а просто прикрыли. Я хорошо помню.
– Ладно, – сказал Кирилл. Он вошел внутрь, когда его шарахнула неожиданная мысль – а если дверь открыта, потому что в квартиру вошел убийца? И сейчас он там, внутри? Кирилл торопливо схватился за пистолет.
– Ты чего?! – ткнулась ему в спину Лика. – Проходи вперед...
Кирилл, ничего ей не отвечая, выждал, вслушался в мертвую тишину квартиры и только потом шагнул вперед. На кухне он на ощупь отыскал коробок спичек, зажег одну, чтобы сориентироваться в комнатах.
– Ну и где? – спросил он. – Где мы сядем?
– Нестеренко там, – сказала Лика. – В дальней комнате. Туда он и пойдет. Ты будешь здесь за диваном, ты не дашь ему выйти из квартиры. Он пройдет мимо тебя, найдет Нестеренко, и тут мы его зажмем.
– А ты будешь где? – спросил Кирилл, не совсем разобравшись в этой диспозиции. Лика размахивала руками, но в темноте смысл ее жестов ускользал от Кирилла.
– Как где? – прошептала Лика. – Я буду в комнате, где Нестеренко.
Кирилл вздрогнул.
– Это же страшно, – сказал он. – Да и оружия у тебя нет.
– Мне хватит и этого. – Лика показала какой-то продолговатый предмет, который в коротком свете спички оказался кухонным ножом. – Чтобы защититься – хватит. А убивать его будешь ты. Так ведь?
– Вообще-то да... – Голова Кирилла сохраняла необычную легкость, и там лишь на пару секунд появилось воспоминание о том, что он, Кирилл, все же сотрудник правоохранительных органов, а стало быть, должен произвести задержание преступника, чтобы потом было следствие, суд и все законные дела... Но через пару секунд это воспоминание сменилось чувством бешеной ярости: двадцать два человека! Алена Жданова, Рукавишников, Колокольникова... Украденные из морга мертвецы... Стоит ли разговаривать с таким человеком? Стоит ли выяснять его планы, стоит ли узнавать, как он дошел до жизни такой? Или нужно просто всадить ему остаток обоймы между глаз, а если надо, и осиновый кол вбить в грудь, чтобы мразь эта больше никогда уже не встала?!
– Да, – сказал Кирилл, садясь на пол за диваном. – Убивать его буду я.
Глава 32
Он не любил думать о старости, он давно понял простую мысль, что нужно быть довольным тем возрастом, в котором ты находишься. Когда тело утрачивает юношескую гибкость, а мышцы – былую силу, появляется иное – мудрость, нажитая годами. И эта мудрость зачастую переживает и гибкость, и силу, и молодой напор.
Но что делать, когда старость вступает в очередной этап, и в этом этапе мудрость сменяется усталостью, безразличием и дырами в памяти? Что делать, если начинаешь терять понимание смысла вещей? Он не знал ответа на эти прискорбные вопросы, а дело, судя по всему, шло именно в этом направлении. Он потерял понимание хода событий и не мог сказать, хорошо они развиваются или плохо.
С одной стороны, за последние три дня он сделал много, и его список, таящийся в ботинке, близок к завершению. К тому же ему была обещана помощь, и ожидаемый человек должен был прибыть со дня на день. Тут вроде бы все было хорошо. Но с другой стороны...
С другой стороны, все было туманно, неожиданно и непонятно. Особенно туманно все получилось с Маратом Бахтияровым по кличке Мурзик. Не бывает таких совпадений, просто не бывает, чтобы нужный человек ни с того ни с сего попал под ментовские пули. Не попадал тридцать лет подряд, а тут вдруг попал. Эта нелепость потянула за собой другую – наивный звонок родственникам. Можно было догадаться, что у них телефон с определителем номера и что они заинтересуются звонившим... Пришлось срочно сменить гостиницу – вот еще одна нелепость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43