– Без понятия насчет сокровищ, – сказал он. – Девочка – да, девочка хороша...
– Ее убили, – сказал Молчун, глядя на хозяина тату-салона сверху вниз. – Убили из-за этой наколки. После того как убили – содрали наколку.
– Что... Вместе с кожей? – недоверчиво спросил парень в "косухе". – Ты не свистишь? Ты не свистишь, – сделал он вывод, заглянув в глаза Молчуна. – Но я на самом деле понятия не имею, что здесь такого... – Он снова уставился на снимок. – Хотя... Разве что это...
– Что? – Молчун согнулся над снимком, почти щека к щеке с парнем. – Где? Что?
– Ничего особенного, но... Понимаешь, сама эта картинка, она необычна. Ты знаешь, что тут наколото у нее на ляжках?
– Парень и девушка, – сказал Молчун, для верности глянув еще раз на снимок. – Голые.
– Это любовники, – сказал парень.
– Может быть, – не стал спорить Молчун. – Ну любовники, ну и что?
– Любовники с большой буквы, – сказал парень. – Это карта.
– Какая еще карта?
– Карта Таро, – парень поднял глаза на Молчуна и увидел там, что от его слов гость еще больше запутывается. Он вздохнул и приступил к объяснениям: – Есть такие карты. В них не играют, на них гадают. Семьдесят восемь карт в колоде, все с картинками. Эта картинка называется "Любовники".
– А что тут необычного? – продолжал удивляться Молчун.
– Да не принято как-то накалывать карты Таро на людей. Я про них знаю, потому что многие мастера передирают с карт рисунки. Мы же не сами выдумываем всю эту живопись, мы пользуемся разными каталогами, – парень махнул в сторону кипы толстых альбомов, лежавших в углу. – А на Таро полно всяких клевых картинок – рыцари, львы, волшебники, звезды... И вот, бывает, копируют с карты главную картинку и делают на ее основе тату. А здесь, – парень ткнул пальцем в снимок, – а здесь наколота именно карта, потому что, кроме голых парня и девки, тут есть другие элементы...
– По-моему, тут нет ничего, – буркнул Молчун. Из слов татуировщика он не понял ровным счетом ничего.
– Есть, – сказал парень. Кажется, постепенно он и сам заинтересовывался этой историей. – Это что?
Молчун пожал плечами. Снимок и вправду был неважным, то есть он был настолько хорош, насколько хорош может быть снимок любительской камерой. Детали, которые засек на Милиной коже татуировщик, были заметны лишь его профессиональному глазу. Молчун на них в жизни не обратил бы внимания.
– Это рамка, – сказал парень. – Он не стал вырисовывать всю рамку, вокруг всей картинки, он просто наметил – здесь и здесь, маленькими линиями. Чтобы дать понять – это карта. И вот еще что...
– Родинка, – сказал Молчун.
– Сам ты родинка, – фыркнул татуировщик. – Это цифра... Она на боку, так что не понять – шесть или девять. Впрочем...
Он оставил Молчуну снимок и прошествовал в угол, где были свалены альбомы с картинками. Альбомы, однако, он не тронул, а забрался в ящик стола и вытащил натуральную колоду карт.
– Вот, – удовлетворенно сказал он. – Шестерка. Любовники – это шестерка.
Молчун зачарованно протянул руку за этой картой, ожидая увидеть тот же самый рисунок, что так зачаровал его на снимке. Черта с два. На карте было нарисовано совсем иное – парень и девушка не лежали, а стояли, а в небе над ними реял какой-то крылатый мужик.
– Это не то, – сказал Молчун. – Это совсем не то...
– Это то же самое. Существует тысяча или больше вариантов рисунков для Таро. Можешь нарисовать свой собственный, если захочешь. Но на каждой карте должны быть обязательные элементы. Для Любовников это – двое, мужчина и женщина. Тип, который делал эти карты, изобразил их по-своему. А мастер, который разукрасил твою девушку, – по-своему. Я думаю, что он ничего не копировал, он сам придумал этот рисунок. То есть он больше художник, чем мастер тату. Но я все равно не понимаю, за что нужно было убивать эту девчонку. Ты, должно быть, путаешь, командир. Нет таких тату, из-за которых стоит убивать. Нет вообще в мире.
И тогда Молчун сказал ему фразу, простую и корявую, как все его фразы, но в то же время неожиданно осмысленную. Он не заготавливал ее заранее, он не обдумывал ее, это вообще было нехарактерно для Молчуна. Он просто сказал:
– Мир – он большой. И разный. Есть такой мир, что...
Он неуклюже развел руками, а лицо его в этот миг выразило отчаянную боль и неподдельное знание того, что "такой" мир действительно есть, и там, в этом мире, могут убить из-за чего угодно...
Глава 6
Покрышки жалобно завизжали, и машина остановилась. Кирилл подумал, что нужно было испугаться или хотя бы вздрогнуть, но заторможенность преследовала его с самого утра, не отпустила и сейчас. Он нехотя обернулся. И опять не вздрогнул.
– Вот видишь, – сказала Лика, выглядывая из такси. – Я же сказала – я всегда буду опережать тебя. Ты идешь пешком, а я еду на машине. Естественно, что я буду там раньше.
– Где это – там? – не понял Кирилл. – Куда это мы бежим наперегонки?
– В художественный колледж, – сказала Лика и добавила, видя недоуменное выражение на лице Кирилла: – Лично я – туда. А ты разве не туда? Или у тебя какой-то особо хитроумный план?
Кирилл поискал в своей голове план, но не нашел там ничего подходящего. Тем более там не было особо хитрого плана.
– Я не злопамятна, – сказала Лика. – Я могу подвезти тебя. Только решай быстрее, мой водитель нервничает.
– Ну ладно, – медленно проговорил Кирилл, как бы нехотя поддаваясь на эти женские уговоры. – А что ты собираешься делать в художественном колледже? Это я в качестве проверки. Хочу узнать, действительно ли ты движешься в правильном направлении...
– Таких проверяльщиков я видела в реанимации проходящими лечение по поводу перелома длинного языка... В художественном колледже собраны материалы про всех местных художников, и угадай, про кого собрано больше всего материалов?
– Про Пикассо? – предположил Кирилл.
– Да у нас не милиция, а клуб любителей изящных искусств! Нет, Кирилл, про Тиграна Тевосяна. Это единственный уроженец Белогорска, имеющий международную известность в качестве художника.
– Странная у него известность, – пробормотал Кирилл.
Художественный колледж оказался дворянским особнячком с белыми колоннами и кусками отвалившейся штукатурки по всему фасаду. На лестнице кучковались художественного вида девушки и не менее художественного вида юноши, которых Кириллу захотелось немедленно обыскать на предмет наличия наркотических препаратов. Однако Лика быстрыми шагами продвигалась вперед, и Кирилл припустился следом, не отвлекаясь на юношей, которые не упустили возможности высмеять Кириллов заслуженный плащ.
От плаща Кирилл избавился в раздевалке, а дальше Лика потащила его туда, куда указывала стрелка "Информационный центр".
Кирилл немного повозмущался, но дал себя увести в небольшую комнату, заставленную высокими шкафами, полными книг и альбомов.
– Это информационный центр? – уточнил Кирилл. – И много мы тут найдем информации про этого Тевосяна?
– Я же сказала, – Лика подтолкнула Кирилла в направлении одного из двух стоявших в комнате компьютеров. – Тевосян – это особый случай. Это местная гордость, это человек, про которого здесь собирали все газетные и журнальные публикации, все его интервью, не говоря уже о репродукциях картин...
Лика щелкнула клавишей, и на экране возникло лицо мужчины лет сорока – худое, изрезанное то ли морщинами, то ли шрамами. Длинные седые волосы закрывали лоб и уши. Мужчина смотрел куда-то вниз, и оттого выражение его глаз оставалось непонятным. В целом от фотографии веяло строгостью и аскетизмом.
– Это он, – негромко пояснила Лика, подгоняя курсор к квадратику с надписью "Пресса".
– Хмурый дядька, – сказал Кирилл, чтобы сказать хоть что-то про человека, который, видимо, произвел на Лику большее впечатление, нежели сам Кирилл. – Может, мне тоже покрасить волосы?
– Тебя это не спасет, – сказала Лика и щелкнула клавишей. Лицо Тевосяна исчезло, вместо этого появилось тематическое деление публикаций о Тевосяне: "Биография", "Рецензии", "Интервью", "Запад", "Новости"...
Кирилл удивился – какие еще новости могут быть о человеке, благополучно скончавшемся три месяца назад? То есть совсем неблагополучно.
– Так что мы ищем в этом ящике? Близких к Тевосяну людей?
– Именно. Он может упоминать о них в интервью, они сами могут писать о нем. Диана Шверник наверняка была хорошо знакома с Тевосяном...
– Но она уже мертва, – напомнил Кирилл.
– Я помню. Игорь Молочков знал Тевосяна по крайней мере лучше меня, но и он мертв. И если мы будем тянуть время, все окажутся мертвы. Все, кто был в курсе дела. Так что поторопись. А я пока просмотрю публикации за последние два месяца, их еще не успели внести в компьютер...
Лика вышла из комнаты, и Кирилл почувствовал себя посвободнее.
Глава 7
А годы все-таки постепенно брали свое. Вернувшись в гостиницу, он, морщась от боли, вытаскивал из ботинок опухшие ступни, а потом долго отмачивал их в наполненной холодной водой ванне. Вспомнился и вызвал грустную улыбку рассказ О'Генри о престарелом грабителе, который был вынужден отказаться от рейдов на квартиры верхних этажей. "Актуально", – подумал мужчина предпенсионного возраста, переодеваясь в теплую пижаму. Хорошо, что до сих пор ему попадались дома, оборудованные лифтами. И уж само собой, когда место выбирал он сам, то руководствовался принципом удобства – никакой беготни по лестницам, никаких кроссов по пересеченной местности...
Вытерев насухо ноги и смазав ступни кремом, он позвонил в гостиничный буфет и заказал плотный ужин. Потом, осторожно ставя ноги на ковер, добрался до чемоданчика, вынул оттуда пакет с инструментами, отнес его в ванную комнату и тщательно вымыл. Делал все это неторопливо, размеренно, безо всякой спешки и нервотрепки – он не чувствовал себя преступником, поэтому не бросился с порога уничтожать следы содеянного, а сделал это в свое время, не раньше, не позже.
В ожидании ужина он пощелкал кнопками телевизора – вскоре после полуночи большинство каналов отключились, остался лишь какой-то молодежный, с песнями и плясками, да еще один про природу, но не на русском языке. Подумав, он оставил канал про природу – это успокаивало, в отличие от молодежных прыжков и воплей.
Он знал, что не уснет еще часа два – все-таки работа сказывалась на его эмоциональном состоянии. Выполняя свои обязательства, он был настолько собран и сосредоточен, что потом нужно было время, чтобы расслабиться. Какая-то девушка позвонила по телефону и предложила расслабиться в ее компании, но он вежливо отказался – секс его интересовал мало, не только из-за возраста, сколько из-за отсутствия неизведанных уголков в этой сфере жизнедеятельности человека. Все когда-то было, и было неплохо, так что зачем сейчас пытаться имитировать былое и порождать гнилую ностальгию? Да еще и платить за это деньги.
Лучше было просто поесть – так же неторопливо и несуетно, как он мыл свои блестящие инструменты. Перед сном он на всякий случай заглянул в холодильник – там все было в порядке. То, главное, ради чего он снова был в Белогорске, было в порядке.
И места в холодильнике оставалось еще много.
Глава 8
Строчки текста проносились на экране монитора снизу вверх, Кирилл скользил по ним взглядом, выбирая из массы слов фамилии и имена. Встречая очередную фамилию, он притормаживал, читал текст более внимательно, выясняя, может ли ФИО претендовать на звание участника близкого круга Тиграна Тевосяна. Кирилл намеревался поначалу лишь механически отслеживать имена, но постепенно поток информации стал засасывать его, он все больше читал, и все медленнее двигались строчки текста...
Кроме собственно текста, здесь бесконечно повторялись фотографии самого Тевосяна – и Кириллу пришлось свыкнуться с видом этого тощего длинноволосого человека, который избегал смотреть в камеру. Если бы Тигран Тевосян не стал художником, он мог бы неплохо зарабатывать на жизнь, снимаясь в кино в ролях каких-нибудь демонических натур, неважно, со знаком минус или со знаком плюс Невероятно тощий, с длинными руками и ногами, со значительным носом, чья кавказская горбинка была чуть сглажена двумя поколениями смешанных браков, Тевосян сделал и собственное тело частью изящного искусства, украсив металлическими кольцами мочки ушей и нанизав на пальцы массивные перстни с замысловатыми узорами...
Единственная фотография, запечатлевшая Тевосяна в полный рост, показывала художника стоящим на здоровенном валуне босыми ступнями и вытянувшим руки вверх, к небу. Подпись гласила, что дело происходит в девяносто седьмом году в Ирландии и что Тевосян таким образом общается с некими высшими силами. Кирилл фыркнул.
Если общение художника с астралом вызывало определенные сомнения, то его земная жизнь в целом вопросов не вызывала. Мальчик-вундеркинд из Белогорска с одиннадцати лет блистал на всевозможных выставках, а в пятнадцать именно из-за него семья перебралась в Питер, чтобы Тигран мог достойно продолжить художественное образование. Это образование Тигран получил, а в двадцать шесть лет стал лауреатом Государственной премии за какое-то коллективное произведение. Молодому человеку прочили блестящую карьеру, и он ее осуществил, однако не совсем в традиционном ключе. Первым делом Тигран разругался со всем руководством Союза художников, а вторым делом в ореоле этого скандала укатил за границу. Там он стал делать вещи, не совсем принятые среди советских живописцев – рисовал на стенах автотоннелей и заброшенных заводов, рисовал, сидя в витрине супермаркета в Копенгагене, рисовал на скорость портреты, рисовал на асфальте, рисовал порнокомиксы и декорации для оперного театра... Невнятные попытки понять дальнейший успех картин Тевосяна впоследствии объясняли тем, что в своем творчестве он смешал все и не побрезговал ничем – советская классическая школа, поп-арт, уличная школа граффити, стиль глянцевых журналов, этнические мотивы и эзотерическая тематика... Все было свалено в кучу, и каким-то чудом ни один из компонентов не перевешивал и не портил произведение в целом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43