— ухватилась за последнюю соломинку Тамара. — Ему ведь может не понравит...— Гиви Иванович знает обо всем, что делается, — веско ответил Шота. — И он одобряет все, что я делаю. Я звонил ему час назад... И он мне сказал: «Шота, дорогой, делай как знаешь. Я тебе доверяю. Ты меня никогда не подводил», — Шота обернулся и холодно посмотрел на Тамару. — Гиви Ивановичу плевать на тебя, Тома. Есть ты, нет тебя... Это не его уровень.Последняя соломинка оборвалась. Шота вздохнул и направился к двери.— Я буду в коридоре, — сказал он Гене. — Не хочу смотреть. Поел недавно.Гена понимающе кивнул.— Будет немножко больно, — проговорил он с улыбкой, вскидывая пистолет. Я ему тоже улыбнулся, потому что Гена, как и сверкающий белизной Шота, стояли спиной к коридору. А я сидел к коридору лицом.— Много ты знаешь о боли, Гена? — участливо спросил я, но Гена вопроса не понял, и вряд ли он его вообще расслышал, потому что одновременно с моими словами рявкнул обрез, сначала одним стволом, потом вторым. Тамара закрыла ладонями лицо, чтобы не видеть, как белый костюм Шоты стремительно меняет цвет.— Здравствуйте, тетя Тамара, — поздоровался Арчил, заходя в комнату. 10 — Хороший мальчик, — заметил я десять минут спустя, наблюдая из окна, как Арчил быстрым шагом пересекает поляну и углубляется в лес. — Дедушка будет им гордиться. Нет, ну в самом деле, папу убить не удалось, опередили злые дяди, так хоть пару земляков завалить, чтобы обрез не заржавел...— Тебе не понравилось то, что он сделал? — удивилась Тамара. — По-моему, он появился как раз вовремя...— Вовремя, — согласился я. — Это я так... По-стариковски брюзжу на современную молодежь. Только вот кто же ему поведал, что в милицию его сдал Шота? Не иначе как Вася с Колей...— Нет, это я ему рассказала, — смущенно заявила Тамара.— Ты? — я продолжал ей удивляться. — И когда же ты успела? Мы же вроде сделку заключали с Шотиком на днях, что не расскажем Арчилу...— Я ему еще тогда рассказала, в милиции, — призналась Тамара. — Такой мальчик симпатичный, мне так жалко его было... Вот я все и рассказала.— А уже потом пообещала Шоте, что ничего не расскажешь?— Ну да. Я же не собиралась еще раз это рассказывать Арчилу.— Все верно, одного раза хватило, — покосился я на два неподвижных тела рядом с диваном. Какая-то логика в объяснениях Тамары была. Женская логика. Сделать так, как хочется, а потом объяснить, почему только так и могло быть. И вот вам — милый мальчик Арчил, выйдя из КПЗ, пошел на свою квартиру, взял обрез и отправился выслеживать земляка Шоту, который чуть не упрятал его в тюрьму. Стрелять в городе Арчил не решился, поэтому дождался, пока Шота выедет на природу. Видно, раскатывал за ним на каком-нибудь нанятом частнике... И теперь мы имеем на руках труп одного из близких друзей Гиви Хромого. Арчил уже на пути домой, а нам с Тамарой придется доказывать, что никакого отношения к смерти Шоты мы не имеем. Почему-то он умер у Тамары в коттедже. Ну и что? Там многие умирают. Человек пятнадцать за весь сегодняшний день.Внизу хлопнула дверца холодильника. Тамара нервно открутила пробку бутылки с водкой, чтобы потом наполнить рюмку и залпом выпить.— Боже мой, — сказала она, глядя на изуродованный холл. — Мне же все это потом убирать...А Лисицына все не было видно. Наверное, я угадал, и он на самом деле сейчас совершает пеший марш-бросок по Лесному шоссе в направлении сто второго километра.Ну и черт с ним.Я вышел на крыльцо и набрал номер ДК. Злость и непонимание как-то сдулись, осталось лишь желание услышать в трубке знакомый голос.— Все ведь не так плохо, правда? — сказал ДК, и голос его звучал словно из далекого космоса.— Но ведь и план не такой уж и гениальный, — возразил я. — Мог придумать что-нибудь получше.— Я придумал план, адекватный моим целям, — сказал ДК. — А моя цель была двоякая: во-первых, утихомирить Икс и Игрек, во-вторых, поставить тебя в такую ситуацию, когда бы ты напряг наконец свои мозги и мышцы, чтобы выйти живым и невредимым. По-моему, план был неплох. И что гораздо важнее, он сработал.— Ты что, эксперименты вздумал на мне ставить?! — взревел я. — Макаренко хренов! Да кто... Да ты...— Тебе не идет, когда ты вот так вот орешь, — спокойным голосом проговорил ДК. — Ты мне больше всего сегодня понравился, когда без восьми двенадцать вышел на крыльцо. Со своим самопалом в руке. У тебя было такое лицо... Брюс Уиллис отдыхает.— Что? — У меня возникло странное ощущение, как будто мир вокруг меня переворачивается. Я стал озираться кругом, я кинулся вправо, потом резко остановился и побежал налево...— Ну что ты суетишься, — укоризненно прозвучал у меня в ухе голос ДК, — смотри прямо перед собой.Так я и сделал. Прямо передо мной, между деревьев, я увидел фигуру человека. Одну руку он держал у щеки, а в другой у него был длинный тонкий предмет, похожий на жердь.— Заметил? — спросил ДК. — Ну и славно. А это, — он поднял «жердь» над головой, — «Паркер-Хейл», я тебе говорил про нее. Обидно, пристрелял, но случая попользоваться мне сегодня так и не выпало. Но это только тебе плюс...— Знаешь что? — злость снова поднялась во мне бурной волной. — Иди ты...— Как раз собираюсь, — покладисто отозвался ДК. — Слышишь?Со стороны шоссе осиным писком звучали милицейские сирены. Подполковник Лисицын успешно преодолел бензиновый кризис.Я посмотрел перед собой, но фигура за деревьями уже исчезла, словно растворилась.Но я-то знал, что он никуда от меня не денется. А я не денусь никуда от него. Глава 12Вопрос равновесия 1 Лимонад выглядел как заправский шпион: длинный черный плащ и темные очки на пол-лица. Только шпионы обычно не сдают пустую посуду, они выбирают более респектабельное прикрытие для своих темных делишек.Я стоял под козырьком продовольственного магазина, пережидая дождь, Лимонад заметил меня и шмыгнул сюда, звеня пустой посудой, как корова колокольчиком.— Тебя уже выпустили? — заговорщицки осведомился он.— Меня и не сажали, — ответил я. — Я просто давал показания. Они всем очень понравились. А у тебя какие новости?— Вот, — Лимонад на миг снял очки и тут же водрузил их на место. Кровоподтек под левым глазом был хорош.— Кунгфуистка? — предположил я.— Жена, — убито ответил Лимонад. — Когда узнала про кунгфуистку.— Бывает, — утешающе заметил я.— Вот я и смотрю — бывает, — Лимонад сочувственно разглядывал мою физиономию. — Это где же тебя так? В ментуре?— В разных местах, — уклончиво ответил я.— Это все из-за той дискеты? — понизил голос Лимонад. — Ты ее у кого-то спер?— Это все из-за женщины, — сказал я.— Гонишь! — убежденно сказал Лимонад.— Не хочешь, не верь, — развел я руками.Вообще-то вопрос этот был деликатным. Можно было сказать «из-за дискеты», можно было сказать «из-за Джорджика», но мне почему-то больше нравился такой вариант: «из-за женщины». ДК предположил, что во мне с запозданием проснулся романтик. Я предложил ему придержать свои оскорбления при себе.Оскорблений я и так наслушался достаточно за последнее время. Например, в воскресенье, то есть четыре дня спустя после моего визита в коттедж на Лесном шоссе, я подошел к дверям небольшого частного ресторанчика и попросил швейцара, чтобы меня пропустили внутрь.— Ты больной? — последовал ответ. — Вали отсюда, пока ребята Гиви Хромого тебе не наваляли... Видишь табличка — «Закрыто на спецобслуживание». Все, проваливай...Но я не унимался и упорно долбил пальцем стеклянную дверь, пока оттуда не появились двое стильных могильщиков, которых я уже видел на поминках по Джорджику, и взяли меня под руки.— Я ему говорил, козлу... — злорадно прокомментировал происходящее швейцар. — Я его, урода, предупреждал...— Мне бы привет передать Гиви Ивановичу, — успел я сказать могильщикам, прежде чем меня начали размазывать по асфальту. — От Шотика...Волна подхватила меня и понесла уже в противоположном направлении, выбросив в глубине полутемного зала, где Гиви Хромой задумчиво сидел над тарелкой какой-то жидкой гадости.Он поднял на меня глаза, подумал и наконец вспомнил:— Тамарин друг?— Телохранитель, — уточнил я. — У нас с ней деловые отношения.— Тамара давно не приходила, — сокрушенно заметил Гиви. — А вот ты пришел, — и он показал мимикой, как ему неприятно, что вместо Тамары пришел я. — Зачем пришел?— Это насчет Шоты. Я решил сам к вам прийти, прежде чем вы захотите меня увидеть. Я хочу вам объяснить.— А куда ты торопишься? — философски заметил Гиви. — Дождись своей очереди, за тобой придут... Друзья Шоты очень хотели бы с тобой поговорить.— Может быть, вы сами с ними переговорите? — сказал я, и мне показалось, что Гиви на миг онемел от такой наглости. — Хотя, — торопливо добавил я, — это вам самому решать, с кем и когда разговаривать... Просто перед разговором посмотрите это... — и я положил на стол видеокассету.— Порнуха? — равнодушно спросил Гиви. — Шота кого-то трахает? Ты же работал на Джорджика, а мне сказали недавно, что Джорджик любил снимать такие вещи...— Это не порнуха, — сказал я. — Это как Шота умирает.Гиви поднял левую кисть, и рядом со столиком возник один из двоих могильщиков. Гиви сказал ему несколько слов по-грузински, и через пять минут на соседнем столике появился телевизор с видеомагнитофоном.— Давай посмотрим, — сказал Гиви.На экране возникла спина Шоты, загородившая половину дивана. Но мое лицо было хорошо различимо. * * * " — Я как-нибудь без твоих дурацких советов разберусь, — бросил мне Шота. Он шагнул влево, и стало видно лицо Тамары. — А Гиви знает о том, что ты собираешься делать? — Гиви Иванович знает обо всем, что делается. И он одобряет все, что я делаю. Я звонил ему час назад. И он мне сказал: «Шота, дорогой, делай как знаешь. Я тебе доверяю. Ты меня никогда не подводил». Гиви Ивановичу плевать на тебя, Тома. Есть ты, нет тебя... Это не его уровень... Я буду в коридоре. Не хочу смотреть. Поел недавно". * * * Гиви чуть удивленно поднял брови.— А у меня язва, — сказал он, глядя, как Шота дергается, складывается пополам и падает на пол. — Ем всякое дерьмо. Овощи вареные...Пленка кончилась, и Гиви повернулся ко мне.— Это кто писал?— Это случайно записалось, — сказал я. — Вы сами знаете, чем занимался Джорджик, так вот Шота решил нас с Тамарой убить в комнате, предназначенной для таких съемок. Как только кто-то садился или ложился на диван, камера автоматически включалась и все записывала. Я об этом не знал. Шота, само собой, тоже.— Ясно, — сказал Гиви, нажал на кнопку пульта дистанционного управления, и кассета резво выпрыгнула из отверстия. — И ты мне хочешь сказать, что эта кассета содержит улики против меня как организатора покушения на ваше убийство, что эта кассета — только копия, а оригинал находится в надежном месте, и что если с тобой или с Тамарой что-нибудь случится, то кассета попадет в руки прокуратуры или милиции... Так?Он говорил это устало, будто произносил такие фразы по сто раз на дню.— Это действительно копия, — сказал я, — но дело не в этом.— Интересно, — сказал Гиви. — А в чем?— Умные люди не обсуждают убийство по телефону, — сказал я. — Мне кажется, Шота что-то напутал.— Да, — медленно кивнул Гиви. — Пожалуй. Какой-то он был рассеянный в последние дни... И вот это: «...никогда не подводил...» И вот это: «...одобряет все, что я делаю». С кем-то он меня перепутал.— Вот об этом, собственно, я и хотел сказать, — произнес я. — Остальное решать вам.— Я приму решение, — пообещал Гиви. — Только вот еще что... А кто это там стрелял? На пленке не видно.— Камера была направлена на диван. Строго на диван, — пояснил я. — Вы же понимаете...— Понимаю, — снова кивнул Гиви. — И ты тоже не видел, кто стрелял?— Нет, — сказал я.Гиви некоторое время смотрел на меня, а потом сказал:— Ладно. Я покажу друзьям Шоты эту пленку, пусть они убедятся, что твоей вины в его смерти нет.— Спасибо, — искренне сказал я и поднялся из-за стола. Гиви склонился над своими овощами, но встрепенулся, когда я был почти у самого выхода.— Еще одно... — сказал он.— Да? — обернулся я.— Тамаре передай... Мне на нее не наплевать. Это Шота снова напутал.— Хорошо, — сказал я и вышел. 2 — Ему на тебя не наплевать, — сказал я Тамаре.— Чудесно! — фыркнула она, покачиваясь в кресле-качалке. — А я ночей не сплю, все думаю — наплевал на меня Гиви или не наплевал...Ее волосы стали совсем черными, и Тамара утверждала, что это и есть их натуральный цвет. Ее голос снова стал таким же самоуверенным, как и в день нашего знакомства. Ее родинка заставляла меня снова и снова задавать один и тот же вопрос, на который у Тамары был всегда один и тот же ответ — смех.Короче говоря, та еще женщина. Странно, что ДК снова пригласил ее вместе со мной к себе на дачу. Лимонада он больше почему-то не приглашал.И вот она сидела в кресле, дергая ногой в такт музыке, гремевшей из динамиков на соседнем участке.— Между прочим, — сказал я, — мои десять процентов.— Какие десять процентов? — Ее ресницы удивленно взметнулись. — Мы договаривались о десяти процентах денег Джорджика, которые мы найдем! Но мы же их не нашли! Он заплатил штраф Иксам...— Получается, я бесплатно надрывался?— Не особенно ты и надрывался, — проворчала Тамара, но потом сменила гнев на милость. — Ладно, можешь рассчитывать на десять процентов от цены Джорджикова «Вольво». Когда я его продам, разумеется.— А когда ты его продашь?— Когда мне его вернут из милиции! И вообще — хватит трепаться о деньгах...— Это что-то новенькое у тебя, — усмехнулся я.— Это хорошо забытое старенькое... — пробормотала Тамара. Не знаю, что она имела в виду.Зато я точно знаю, что имел в виду ДК, когда утверждал, что внутри коттеджа я находился в полной безопасности.— Почти в полной безопасности, — уточнил ДК. — Всегда есть процент непредсказуемости. Но когда ставишь в холл дачи передающий микрофон и слушаешь все это безобразие, держа палец на крючке снайперской винтовки... Согласись, это выглядит немного по-другому. Я предполагал такую твою модель поведения: ты говоришь, что дискета спрятана в надежном месте, но что ты готов это место показать. Тебя выводят из дома, после чего я делаю несколько выстрелов, и все игры закончены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44