— Он уехал. И мне кажется, это как-то связано с дискетой и со всеми этими делами.— Вот еще тоже! — надулась Тамара. — Обещал помочь, а сам...— Он предпочитает, чтобы я сам находил решения.— Ну так это ты, тебе полезны такие игры! А я? Я все-таки женщина, я не хочу бегать за убийцами или от убийц! Меня нужно защищать, меня нужно лелеять...— А разве ДК тебе это пообещал? — посмотрел я на Тамару, которая вдруг заинтересовалась ручкой приемника и принялась крутить ее без всякого смысла. — А... Тогда, когда ты пожелала ему «спокойной ночи»...— Ну-у... — неопределенно протянула Тамара.— ...когда ты выяснила, что он спит голым?..— Не помню точно...— ...и пока он обещал тебя защитить, ты стащила у него дискету?— Я плохо помню тот вечер, — призналась Тамара. — Но твой дядя показался мне серьезным человеком, который действительно может нам помочь... А теперь я разочарована, потому что в самый нужный момент он куда-то линяет и лишь дает советы по телефону! Тоже мне, помощь!— Откуда ты знаешь, что именно это — нужный момент? Может, дальше будет хуже?— Типун тебе на язык, — проворчала Тамара. — Так что, я не могу съездить домой и взять там хотя бы пару трусов?— Ты говорила, что у вас с Джорджиком была дача...— Недостроенная, — вздохнула Тамара. — И теперь я уже вряд ли доведу ее до ума...— Тем не менее, достаточно приличная, чтобы проводить в ней вечеринки, — напомнил я. — Наверное, у тебя там есть какая-то одежда?— Ну, какое-то барахло там действительно валяется, — неохотно признала Тамара. — Но там все равно так неуютно, особенно после всех этих историй с Димой и Веретенниковым...— Выбирать не приходится, — сказал я и уступил Тамаре место за рулем. До полудня оставалось около четырех часов, и за это время можно было не только добраться до дачи, но еще и вздремнуть. Я решил заняться этим по приезде на место, но так вышло, что я задремал практически сразу, как только «Ягуар» тронулся с места. Хреновый оказался кофе в этой шоферской забегаловке. Или просто я очень устал. 6 Я проснулся, и первой мыслью, стремительно ударившей мне в мозг словно торпеда, было: «Проспал! Не позвонил!»Я попытался вскочить на ноги, но потолок оказался очень низким, так что я тут же сел на место, попутно завопив от боли. Оказалось, что я все еще в машине, только машина уже не едет, а стоит на поляне перед двухэтажным коттеджем, словно сошедшим с рекламного проспекта строительной фирмы. Я толкнул дверь и вывалился из «Ягуара» на траву. Немного посидев и придя в себя, я стал подниматься и тут увидел предмет, очевидно, выпавший у меня из кармана. Это был старенький пистолет неизвестной мне модели, тот самый, который я в смертельно опасной схватке отобрал у Юли. Пистолет явно продавался по очень сниженной цене, и теперь я уже не удивлялся, что Юля промахнулась, стреляя почти в упор.Я взял пистолет за ствол, поднялся и пошел осматривать шедевр современной архитектуры, который госпожа Джорджадзе-Локтева скромно именовала недостроенной дачей. Снаружи коттедж выглядел совершенно законченным и благоустроенным. Быть может, Тамара подразумевала под незавершенностью отделки отсутствие пары пейзажей Левитана в спальне? У богатых ведь свои стандарты. Помнится, в «Золотой антилопе» один такой деятель убивался, потеряв где-то в районе женского туалета пуговицу с пиджака. Я по простоте душевной предложил ему перешить на место потери пуговицу с рукава, благо их там было аж по две на каждом. Однако бедняга воспротивился, сказав, что так у пиджака будет уже совсем не тот вид. Вот и спрашивается, зачем покупать пуговицы, которые делают на заказ в количестве всего двенадцати штук, чтобы потом так страдать?— Тамара? — сказал я, толкнув дверь коттеджа. Мне никто не ответил, и я, на всякий случай перехватив пистолет, чтобы удобнее было вломить кому-нибудь по черепу, пустился в путешествие по дому. На этот раз я точно знал, что мне нужно. Мне нужны были часы, и я их вскоре отыскал. Слава богу, они показывали всего лишь половину одиннадцатого.Я облегченно вздохнул и опустился в кресло. Оно сладостно застонало, так что я даже изумился и привстал, чтобы посмотреть — не придавил ли я кого. Тут кто-то снова застонал, я оглянулся на звук и увидел раскрытую дверь.— М-м-м! — Тамара лежала в ванной, из пены торчала только ее голова. Глаза ее были закрыты, и вся она была неподвижна, за исключением пальцев ног, которые иногда показывались из пены и едва заметно подергивались. Что, должно быть, означало высшую степень удовольствия.Странно, но именно сейчас, не видя под хлопьями пены ни груди, ни бедер, а видя лишь запрокинутое лицо с маской неги и расслабления, я понял, что она действительно красива. Я стоял неподвижно, наслаждаясь этим невольным подглядыванием за женщиной, которая считала, что она одна, и поэтому — редкий случай! — вела себя естественно. Пока у меня из пистолета вдруг не вывалилась обойма.Тамара изменилась в лице, вытянула шею, чтобы разглядеть, что происходит, и тут я торопливо показал ей пистолет с только что возвращенной на место обоймой.— Вот, — виновато сказал я. — Я нечаянно...Тамара в ответ почему-то завопила, попыталась выскочить из ванной, но спохватилась и снова ушла в пену, теперь уже с головой. Я удивился такой неадекватной реакции, хотя, быть может, это случилось потому, что я, показывая пистолет, слишком резко сунул его Тамаре в лицо. Дулом вперед. Но я же потом извинился.— Это обойма из него выпала, — объяснил я, обращаясь уже к хлопьям белой пены, образовавшим небольшой холм. — Пистолет древний. Юля его, наверное, в комиссионном магазине покупала... Поэтому она и промахнулась в тебя.— Древний-то древний, — раздалось из пены после непродолжительного бульканья. — Но все равно страшно. Как бабахнет рядом с тобой! И стоишь как дура, не знаешь, жива ты или уже нет.— Я уже вставил обойму обратно, — успокоил я Тамару. — Можешь вылезать.Словно перископ подводной лодки над волнами, над пеной сначала показалась черная макушка, потом, плавными движениями разгоняя пену, явилась розовая длинная рука.— Ты что, подглядывал? — подозрительно осведомилась Тамара.— Я телефон искал, — сказал я. — Мне же позвонить ДК надо. В полдень. Есть тут у вас телефон?— В холле на столике. Странно, что ты его не заметил... — Тамара, все еще не оправившись от пугающего знакомства с пистолетом, опасливо поглядывала в мою сторону, но затем сменила гнев на милость. — Садись вон туда...«Туда» подразумевало высокий табурет, какие в «Золотой антилопе» шеренгой стояли у бара. Ванная комната в коттедже была приличных размеров, но бара тут не было, я поинтересовался, что здесь делает этот предмет.— А бог его знает, — сказала Тамара, шевеля пальцами ног. — Может, на вечеринке кто-то с него в ванну прыгал, как с вышки? Тут всякое случалось... — Она закрыла глаза, видимо, припоминая «всякое», имевшее место на вечеринках в доме Джорджадзе, но хватило этих воспоминаний ненадолго, Тамара открыла глаза и заметила: — Все же в этом доме лучше без гостей. Уютнее как-то... Вообще, неплохая идея родилась у твоего дяди — отсидеться здесь. Почему я раньше до этого не додумалась?Я пожал плечами.— Потому что одной мне здесь все-таки было страшно? — ответила на свой собственный вопрос Тамара. — А подходящего человека, чтобы отсиживался тут со мной, у меня раньше не было.— А сейчас появился? — спросил я, скромно потупив глаза.— Я тебе доверяю, — медленно, как бы не до конца веря высказываемой мысли, проговорила Тамара. — Ведь ты меня до сих пор не убил.— Это точно, — подтвердил я, крутя в руках Юлин пистолет. — Это мой большой плюс.— Все потому, что ты мало успел пообщаться с Джорджиком. Если бы ты хотя бы неделю с ним поработал, он из тебя тоже какого-нибудь гада сделал бы... Это же вирус, это болезнь, — со вздохом отозвалась о покойном муже Тамара.— Хм, — задумался я. — Но ведь ты с ним общалась больше всего. И ты хочешь сказать, что у тебя иммунитет на эту болезнь? Что Джорджик на тебя не повлиял?— Видимо, так, — сказала Тамара. — Можно назвать это иммунитетом... — она улыбнулась, порадовавшись за свое душевное здоровье, но тут же покосилась на меня и изменилась в лице. — А что, разве не так? У тебя другое мнение на этот счет?Я сделал неопределенную гримасу, которую можно было толковать как угодно. Тамара истолковала ее правильно.— Ну, говори! — сказала она, заранее погружаясь в пену, чтобы я не видел ее лица.— Если честно... — сказал я, потихоньку сползая с табурета, чтобы успеть вовремя смотаться из ванной. — У тебя есть один пунктик. Ты помешалась на деньгах Джорджика. Ты все время твердишь о них, ты готова ради них в одном халате бежать на другой конец города... Нужно как-то спокойнее к этому относиться. Ведь если мы их так и не найдем, то что — вешаться?— Топиться, — последовал ответ из пены.— Это не выход, — поспешно отреагировал я. — Юля сказала, что Джорджик, видимо, отвез деньги в Москву. Куда, кому, зачем — неизвестно, но я бы на твоем месте уже настраивался, что деньги эти пропали, как кредиты МВФ.— Это не кредиты, это деньги моего мужа! — сердито заявила Тамара. — Хотя... — раздалось после краткой паузы. — За его «Вольво» можно выручить приличные деньги. На первое время мне хватит.— Вот, — сказал с удовлетворением я. — Значит, не так все и плохо.— Да ну тебя, психотерапевт хренов! — Из ванны на меня полетели хлопья пены. — Утешает тут, понимаешь ли... Вали отсюда, дай женщине побыть одной и поразмыслить над своей тяжелой женской долей!Меня не пришлось просить дважды. 7 Чтобы скрасить тягостные раздумья гражданки Локтевой о своей тяжелой судьбе, я решил сообразить что-то вроде позднего завтрака, для чего произвел инспекцию первого этажа. Результаты оказались малоутешительными: видимо, последний раз здесь питались в пору злополучной вечеринки две недели назад, поэтому продукты в большом синем холодильнике остались соответствующие: восемь бутылок водки, три банки красной икры и семь банок оливок. Отыскалось еще две буханки хлеба, твердые настолько, что ими запросто можно было пользоваться в качестве средств самообороны. Какое из всех этих продуктов можно сотворить блюдо, не придумала бы даже вся передача «Смак», не то что я.Поэтому я просто выставил на столик рядом с телефоном две бутылки водки и икру на блюдечке. Эти продукты делали стол изысканным, и в то же время оставалось много свободного места. Можно было, например, положить туда пистолет. Получилась картина, достойная стать натюрмортом под названием типа "Завтрак «нового русского».Сам я сел рядом на диван и принялся терпеливо ждать — Тамару и полдень. Причем из ванной не доносилось ни звука, и полдень вполне мог прийти раньше благоухающей купальщицы.Но Тамара обогнала полдень и явилась первой. С полотенцем на голове, она вышла из ванной царственной походкой, совсем не по-царски оставляя на полу мокрые следы.А когда на ходу распахнулся халат, то меня заставили вздрогнуть не узкие белые трусики с бантиком впереди. Я увидел родинку, маленькую коричневую родинку, разместившуюся чуть ниже и левее пупка.И у меня возникло вдруг чувство... Ну, нечто подобное возникает, когда видишь в толпе человека и миг спустя понимаешь, что это твой старинный знакомый, которого ты сто лет не видел и вот случайно наткнулся на него в толчее возле винного магазина в предпраздничный день.Тамара, похоже, не заметила моего взгляда. Она прошествовала к дивану, высокомерно подняла брови, окинув взором водку и икру, но тем не менее присела в паре метров от меня.— Ничего другого ты не нашел? — спросила она. — Хотя ничего другого ты и не мог найти. Разве что пакетик с чипсами у меня в комнате завалялся. Поищешь?— Тамара, — сказал я, пропустив мимо ушей всю эту лабуду по поводу чипсов, — а ты не врешь насчет той ночи?— Какой еще ночи? — Тамара посмотрела на меня так, как смотрит, должно быть, английская королева, если ее спросят, не брала ли она случайно вантуз.— Той самой. Когда нас занесло в одну постель, а потом я проснулся одетым... А потом пришел Шота, и я спрятался под кровать.— Что именно тебя интересует из этих чудесных событий?— Ночь. Ты уверена, что у нас ничего не было?А такой взгляд мог быть у Майкла Джексона, если бы его остановил полицейский и потребовал бы права. Хотя я не уверен, что Майкл Джексон сам водит машину.— Я пока еще склерозом не страдаю, — холодно произнесла Тамара. — И уж такое... Это было бы для меня шоком на всю оставшуюся жизнь.— Вот-вот, — поддержал я. — Шок бывает разный, и после шока можно потерять часть памяти, как раз ее кусок насчет самого шокирующего события!— Но ведь и ты сам ничего не помнишь! — парировала Тамара.— Уже не уверен, — сказал я и покосился на Тамару, но и родинку, и вообще все, на чем можно было бы остановить взор, скрывал голубой купальный халат. Я печально вздохнул и посмотрел на часы. До полудня оставался час. Водка на столе меня не вдохновляла, икра тоже. Можно было воспользоваться спокойной обстановкой и снова поломать голову над загадками, которые продолжал нам подбрасывать Джорджик после своей смерти, но меня уже начинало тошнить от дискет, шантажа и жестокостей. Это и вправду было похоже на эпидемию, только на особую эпидемию, которая никак не может закончиться даже после того, как ее источник надежно погребен.И кто знает, может, и меня не миновала эта болезнь. Ведь иммунитета от нее, похоже, не было. 8 Это случилось в одиннадцать сорок. Я так точно запомнил время, потому что то и дело смотрел на часы, ожидая полудня. Я уже не мог сидеть на диване, я раз сто обошел кругами холл, тупо разглядывая обстановку и иногда раздраженно отвлекаясь на звуки телевизора: Тамара убивала время одним из самых жестоких способов — мыльной оперой.И вот примерно на сто первом круге, скользя взглядом по стене, потом перескакивая на лесной пейзаж за окном, а потом снова на стену, я вдруг остановился перед окном.— Тамара, — сказал я, разглядывая чуть изменившийся пейзаж. — У вас ведь тут и другие дачи неподалеку?— Они ближе к озеру, это километра полтора отсюда, — механически ответила Тамара, не отрывая глаз от экрана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44