Он улыбнулся. Его одежда все еще была влажной, он замерз, кожа под коркой грязи зудела, от чепрака, в который была укутана Эксия, воняло. Все это полностью лишало ситуацию малейшей доли романтики, однако у него было такое ощущение, будто…
Эксия уперлась руками ему в грудь и попыталась вырваться.
— Неужели ты собираешься соблазнить меня? — в ужасе спросила она. — Зачем ты так смотришь на меня? Сначала бедняжка Диана, потом дурочка Франческа, и вот теперь я?
— Нет, естественно нет, — устало проговорил Джеми. — Когда я рядом с тобой, мне следует облачаться в доспехи.
Он столкнул девушку с колен, причем сделал это гораздо резче, чем требовалось.
— Я могу посидеть здесь одна, — сердито заявила Эксия. — Тебе нет надобности оставаться со мной. Уверена, с Тодом все в порядке. У него не раз случались подобные приступы, и я всегда помогала ему. Нам с ним никто не нужен.
Джеми с такой силой сжал ее предплечья, что она не могла шевельнуться.
— Вы любовники?
Поняв тщетность своих попыток сбросить его руки, Эксия сдалась.
— Нет, мы всего лишь друзья. Неужели это трудно предположить? Великая любовь к Франческе заставляет твою кровь бурлить с такой силой, что ты не допускаешь никаких иных чувств в отношениях между людьми?
— Я не люблю Франческу, и тебе это известно.
— Но ты собираешься жениться на ней.
— Я же сказал, что собираюсь жениться на ее деньгах. Для нас обоих это будет выгодный брак.
— Для нее — возможно, но ты станешь несчастным. Ты же знаешь, Франческа глупа.
— Моя лошадь тоже глупа, но я все равно люблю ее. Эксия вздохнула.
— Это не мое дело, на ком ты женишься. Джеми считал, что Мейденхолл не даст ему разрешения. Или надеялся на это?
— Я слышал, что отец Грегори Болингброка заплатил немалую сумму, чтобы заполучить ее наследство.
— Где ты это слышал?
— Каждый шаг наследницы Мейденхолла вызывает интерес у всей Англии. Полагаю, ее отец не примет меня в качестве зятя.
— Уверена, он будет доволен, если его дочь представят ко двору, — заметила Эксия.
— С какой стати Мейденхолл, предпочитающий брать с человека деньги за то, что тот женится на его дочери, а не давать ей приданое, примет с распростертыми объятиями обедневшего графа вроде меня?
— Потому что он любит свою дочь и позволит ей все, что она пожелает, — тихо проговорила девушка.
— Тот, кто ни разу не удосужился увидеться со своей дочерью, не может любить ее.
— Это неправда! — воскликнула Эксия. — Возможно, он очень сильно любит ее. Ты же не знаешь.
— Вероятно, — пожал плечами Джеми, озадаченный ее реакцией.
— Возможно, он запер ее, чтобы защитить, — настаивала Эксия.
— Даже королеву в детстве не оберегали так, как наследницу Мейденхолла. У заключенных больше свободы, чем у нее. Преступники… Что с тобой? — удивился он, когда она снова принялась вырываться.
— Со мной ничего. Не очень-то приятно говорить о родителях, которые не любят своих детей.
— О, — произнес Джеми. — Это из-за того, что сделал с Тодом его отец?
— Да, — прошептала девушка.
Ей не хотелось думать о том, что сказал Джеми. Она вообще старалась пореже размышлять на эту тему. Находясь в обществе Тода и Франчески, она часто упоминала отца. Но Джеми был абсолютно прав: она никогда не видела отца, никогда не держала его за руку, несмотря на то что они регулярно переписывались всю ее жизнь… Нет, ей не нравится думать об этом.
Вновь устроившись на коленях у Джеми, Эксия глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
— Что, по-твоему, сказал бы Перкин Мейденхолл, если бы я тайно обвенчался с его дочерью? — поинтересовался Джеми.
Уже дважды с того памятного вечера Франческа заговаривала о том, чтобы обвенчаться тайно.
Эксии нравились подобного рода вопросы, так как подразумевалось, что она знает своего отца. Тод часто спрашивал, как, по ее мнению, отреагировал бы Мейденхолл на то или на другое.
— Полагаю, — выйдя из задумчивости, ответила она, — Мейденхолл был бы доволен, если бы его дочь стала женой дворянина, но при условии, что ему не придется платить этому человеку.
Джеми мгновенно вспомнил о протекающей крыше замка и о жителях деревень, желавших вновь видеть Монтгомери своими землевладельцами.
— Ничего не платить? Эксия улыбнулась.
— Я имею в виду основной капитал. Муж наследницы, естественно, получит то, что ей досталось от матери, но основное состояние, те самые баснословные сокровища, перейдут к ней только после смерти Перкина Мейденхолла. Если завещание будет в ее пользу.
— Ну, если денег ее матери достаточно, чтобы сытно питаться и прикупить несколько акров земли, меня устраивает.
— Если это все, о чем ты мечтаешь, зачем возиться с наследницей Мейденхолла? С твоей внешностью тебе не составит труда заполучить любую богатую женщину.
Джеми пожал плечами.
— Франческа рядом, к тому же — дело не терпит отлагательства.
— Понятно. Тебе безразлично, кому продаваться.
— Прекрати! — возмутился Джеми. — Ты не знаешь, о чем говоришь. Я не имею права жениться по своему выбору. Тебе трудно представить, какая на мне лежит ответственность. А как же ты? За кого ты выйдешь? Кто тебя будет содержать?
Джеми замолчал, ошарашенный собственными словами. Какое ему дело, за кого она выйдет замуж? И все же он с особой остротой ощутил хрупкость ее стройного тела в своих объятиях.
— Я прекрасно понимаю, что такое большая ответственность и отсутствие свободы, — тихо проговорила Эксия. — Лучше, чем кто-либо.
Она отлично знала, что отец не позволит своей дочери выйти замуж за бедного рыцаря или оставаться его женой, если она осмелится на тайный брак. Перкин Мейденхолл будет взбешен тем, что кто-то ослушался его. Ее отец не разбогател бы, если бы задаром раздавал то, чем владел. Даже свою дочь. Он все продавал.
Однако ему безразлично, что Франческа выйдет замуж за рыцаря, не имеющего ни гроша за душой. Возможно, со стороны Эксии жестоко продолжать этот маскарад, но Джеми получит по заслугам, когда, тайно женившись на Франческе ради ее денег, вскоре обнаружит, что у нее ничего нет. И все же Эксия знала: она остановит комедию прежде, чем он приблизится к алтарю. А сейчас пусть все идет своим чередом — ведь ее отца это никак не касается.
Эксия усмехнулась, представив, как останавливает церемонию, объявляя о том, что всей собственностью Франчески является одежда на ней. О, какое наслаждение будет наблюдать за лицом Джеми!
Ее отец ничего не будет знать, поэтому она получит возможность довести игру до конца и открыть правду в последнюю секунду.
Что касается ее собственного замужества, то у нее нет желания размышлять и об этом. Когда закончится путешествие, наступит развязка, и ей придется выйти за человека, которого выбрал отец.
Джеми прижал ладонь ко лбу девушки.
— Тебя что-то тревожит. Ты что-то скрываешь, — заключил он. — Расскажи мне.
«Нет!» — мысленно воскликнула она и вспомнила ночь, проведенную с ним в палатке. Иногда ей казалось, что та ночь существует где-то в далеком прошлом, а иногда у нее возникало ощущение, будто лишь вчера он держал ее в своих объятиях и целовал, и говорил ей о любви.
— Ты! — ответила она. — Ты причина того, что мне плохо. Ты пытаешься соблазнить меня, как соблазнил Франческу. Или ты приберег ее для первой брачной ночи, используя для развлечения бедных девушек вроде меня и Дианы? А что, если Диана забеременела? Кто позаботится о ней?
Джеми разомкнул объятия и убрал руки.
— Ты свободна, — холодно произнес он и помог ей выбраться из чепрака.
Чувствуя, что ее трясет от гнева, но не понимая его причины, Эксия наклонилась над Тодом и проверила, теплые ли у него руки.
Джеми поднялся и встал рядом с ней.
— Можешь идти, — пренебрежительно бросила Эксия. — Не теряй времени и спеши ухаживать за наследницей. Голову даю на отсечение: все мужчины уже собрались в зале и вьются вокруг Франчески. А так как всем известно, что она наследница Мейденхолла…
— Что?!
Эксия не смогла сдержать улыбки: наверняка он считал, что никто не знает его секрет.
— Когда я ходила за одеждой; то слышала разговор двух конюхов.
— И не сказала мне? — возмутился Джеми.
— Прошу прощения, но жизнь моего друга гораздо важнее для меня, чем золото.
— Это золото имеет прямое отношение к твоей кузине. Его напоминание отрезвило Эксию.
— Да, иди. — Она подняла к нему лицо. — Пожалуйста, иди. Ты не нужен мне.
— Эксия, ты… — Джеми никак не мог найти подходящие слова.
— Ну? Я — что? — спросила она.
Минуту Джеми пристально смотрел на нее. «Красива» — вот что он хотел сказать. Если красивый человек — это тот, кто думает о других, значит, Эксия, промокшая насквозь, беспокоящаяся о своем друге, просто прекрасна. Но инстинкт самосохранения заставил его промолчать. «Она не для тебя, Монтгомери. Ты не получишь ее ни при каких обстоятельствах», — говорил ему внутренний голос. Он должен жениться на деньгах. «Думай о Беренгарии, — напомнил он себе. — Думай о тех, кто отдал последнее, чтобы сшить тебе красивую одежду. Думай о… О, думай обо всем, только не об этой чумазой вспыльчивой девчонке с большим сердцем, владеющей твоими мыслями с первой встречи».
— Ты кошмар для любого мужчины, — еле слышно произнес Джеми, подразумевая, что ни один мужчина не пожелал бы встретить на своем пути женщину, способную полностью поработить его.
— Конечно, — согласилась Эксия, не догадываясь об истинном смысле его слов. — Иди к своей наследнице и оставь меня в покое, — добавила она, отвернувшись. — Да, — согласился Джеми и вышел.
Несколько часов спустя, приняв ванну и сытно поужинав, Джеми взял перо и принялся писать письмо сестрам.
"Я собираюсь послать письмо Перкину Мейденхоллу и просить у него руки его дочери. Не знаю, даст ли он разрешение. Эксия считает, что он будет рад заполучить в зятья графа, но я сомневаюсь.
В течение дня я так и не успел поговорить с Лэкланом, а сейчас все уже спят. Дождь не прекращается уже несколько дней, дороги развезло, и фургоны то и дело застревают в грязи. В связи с этим у нас возникло немало проблем, и одна из них — друг Эксии был ранен.
Я не рассказывал вам о Тоде и не буду делать этого сейчас. Скажу только, что, наверное, привезу его с собой. Нам понадобится управляющий, а у него великолепные рекомендации. Беренгария, он тебе понравится. Ты увидишь его в истинном свете, так, как видит его только Эксия.
Уже поздно, мне надо идти. Я бы хотел поспать, но должен позаботиться об Эксии. Она лечит своего любимого Тода, и я должен убедиться, что она в безопасности.
Люблю вас обеих и не забываю молиться о вас.
Берегите себя, Джеми".
— Один, два, три, четыре, — объявила Беренгария. — Я насчитала четыре упоминания об Эксии в его письме. Правильно?
— М-м-м, — возмутилась Джоби. — Правильно. А наследницу упомянул только раз. О, как бы мне хотелось оказаться рядом с ним, чтобы вбить в его тупую башку хоть немножечко здравого смысла! Один из этих гнусных Блантов сжег сегодня поле.
— Свое поле, — напомнила Беренгария.
— Вот именно. Поле, которое больше не принадлежит Монтгомери. Так и подмывает написать нашим родственникам и рассказать о том, что у нас творится.
— Джеми тебе этого не простит.
— Лучше умереть от его руки, чем от голода.
— А какое отношение к твоему желудку имеют несчастья, постигшие поле, которое тебе не принадлежит? — осведомилась Беренгария, хотя и она сама, и Джоби знали ответ. Ни при каких условиях они не покажут своим богатым преуспевающим родственникам, в какой ситуации оказалась их ветвь клана Монтгомери. Беренгария тяжело вздохнула. — Нужно написать ему. Попросить его побольше рассказать о наследнице. Что она говорит, каковы ее предпочтения в музыке, какие цветы она любит. Мы зададим ему массу вопросов, и ему придется беседовать с ней, дабы ответить на них.
— Если эта Эксия позволит ему приблизиться к ней, — злобно добавила Джоби.
— Неужели ты уже невзлюбила эту Эксию? — удивилась Беренгария.
Джоби задумчиво посмотрела на сестру.
— Думаю, и ты тоже. Уверена, она положила глаз на графа и намеревается заполучить его. Это ее единственный шанс выйти замуж за человека его ранга. Что, по-твоему, она предпринимает, чтобы завлечь его и оттащить от красивой наследницы? Наверное, наряжается в платья, которые стоят целое состояние, а?
— Нет, — после некоторого колебания ответила Беренгария. — Джеми обращает внимание на умных женщин, на тех, с кем можно поговорить. Может, она завлекает его беседами о теориях Аристотеля? Или читает вслух на греческом, чтобы произвести на него впечатление?
— Да, здесь есть над чем поразмыслить. Что надо сделать, чтобы он полюбил наследницу?
— Добиться, чтобы рядом не было этой Эксии. Нам же известно, что Джеми не способен устоять против слабого создания, нуждающегося в защите.
— Ну да, против девицы, попавшей в беду, — заметила Джоби. — Давай посмотрим, что можно придумать.
Глава 14
К тому моменту, когда Эксия решилась оставить Тода одного, солнце было уже довольно высоко. Только лишь после того, как несчастный заверил ее, что в силах позаботиться о себе, она ушла. Честно говоря, единственное, о чем она мечтала, — это вымыться и поспать.
Эксия не знала замок Тивершема, к тому же пелена дождя застилала все вокруг, однако девушка упорно искала черный ход, не желая появляться в главном зале, где, она не сомневалась, будут завтракать все его обитатели. После ночи, проведенной рядом с Тодом, она была в жутком виде и меньше всего хотела встретиться с Франческой и Джеми, наряженными в платья, сшитые из солнечных лучей и света звезд.
Обойдя здание, она нашла дверь в кухню, располагавшуюся в более старой части замка, и вошла. То, что она увидела, сразу привело ее в состояние боевой готовности.
В этом месте властвовал хаос. В кухне царило самое настоящее столпотворение: у плит толклись две кухарки необъятных размеров, вокруг суетилась целая армия поварят со сковородками и котелками, между столами гонялись друг за другом дети. Мужчины орали, женщины отчитывали детей, собаки с лаем отвоевывали то, что удалось добыть в помойке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39