https://wodolei.ru/catalog/sistemy_sliva/sifon-dlya-rakoviny/
Большего количества жуков никогда не было на планете. Вы повернулись вверх брюхом и позволили этим насекомым выпустить из собственных животов кишки!
– Резкие слова бросает мне в лицо прекрасная шлюха! – Баластер посмаковал последнее слово, и желваки на его щеках заходили, как маленькие мельничные жернова. Злющие темные глаза впились в Элибер: – А если вы со Штормом – специалисты по налаживанию контактов с чужаками, так попробуйте пообщаться с ат-фарелами! С траками мы, по крайней мере, можем перекинуться парочкой слов и как следует поторговаться при этом, но ат-фарелы... Ат-фарелы -это черная дыра, безвозвратно заглатывающая целые планеты.
Элибер фыркнула и пошла прочь. Этот человек её не интересовал.
Баластер потолкался возле наглухо закрытой двери, так, будто он мог видеть сквозь нее, и мягко сказал:
– Скоро доктора закончат подготовку Шторма. Я пришел сказать, что пока все идет удачно.
Сердце подскочило прямо к горлу Элибер и застучало часто-часто.
– Значит, препятствий для возвращения Джеку потерянной памяти нет? – резко спросила она.
– Да, – уклончиво кивнул Баластер. – Конечно, не исключая самого командира Шторма. Если доктора не обнаружат каких-то противопоказаний, все будет отлично. – Вандовер повернулся к Элибер и посмотрел на нее колючими черными глазами. Элибер вызывающе усмехнулась. Министр растянул пухлые губы и попытался изобразить хоть какое-то подобие улыбки. -Имплантация памяти, утерянной в результате семнадцатилетнего холодного сна, – это довольно-таки рискованный опыт. Мне даже не верится, что Шторм добровольно пошел на такой риск. Но с другой стороны – это самая необычная награда, какою награждал когда-либо император своих подчиненных.
Элибер презрительно посмотрела на Баластера и сказала:
– Наверное, вы и вправду считаете это риском. Но Шторм думает по-другому. Для него это – самая желанная из всех наград.
– Пепис очень хочет, чтобы нашли Святого Калина, – вкрадчиво проговорил министр. – Никто из нас не желает священной войны, которая явно состоится, если глава уокеров не найдется вовремя. Этой войны не хочу даже я. – Баластер помолчал. – Я пришел к вам за помощью, леди Элибер.
Элибер напряглась:
– Ну и чего же вы хотите?
– Страсть командира Шторма к утерянному прошлому уступает только его страсти к вам. Вы ведь вполне можете им управлять, леди! Может быть, для начала командир отыщет Святого Калина, а уж потом будет калечить себя, имплантируя в собственный организм целую череду воспоминаний, наполненных ужасом и болью? Убедите его повременить с этой операцией!
“Ну да – повременить до того момента, пока ты не сможешь разрушить запись, снятую с мозга Джека!” -подумала Элибер.
– Для того, чтобы найти эту ленту, – сказала она, – мы с Джеком прошли через ад.
– В самом деле? – Баластер зло хихикнул. – Через ад и еще через организацию Зеленых Рубашек, – само название мятежной группировки, казалось, вызывает у министра неприятный вкус во рту. – Но Шторм решил, что этого ему мало, и сейчас собирается пройти еще через один ад, а нам он нужен не только здоровым, но и физически сильным.
Элибер попыталась улыбнуться:
– Видите ли, министр, Святой Калин исчез абсолютно бесследно. Ни ваши помощники, ни его церковь не знают даже приблизительно, где он может находиться. Я не думаю, что имею хоть какое-то право просить Джека приостановить операцию по возвращению памяти до тех пор, пока что-то не прояснится со Святым Калином. Это было бы несправедливо. – Элибер изо всех сил старалась отвечать министру с ледяным спокойствием. Ей было понятно, что чем более нежелательной для Вандовера была операция по возвращению Джеку памяти, тем с большим упорством Шторм должен был настаивать на своем. Нет – Элибер уставила глаза в пол. – Она не позволит себе взглянуть на Баластера, пусть сверлит её своим злобным шизофреническим взглядом. Она не позволит Вандоверу вывести себя из терпения.
– Ну а как же вы сами, леди? – вкрадчиво заговорил Баластер. – Готовы ли вы сами пойти на такой риск и потерять его? Ведь воспоминания могут и не сложиться в одно целое, так что – Шторм может вспомнить свою жизнь до холодного сна и начисто забыть то, что происходило с ним после пробуждения. Леди Элибер, неужели же вы желаете стать забытой ?
Элибер сжала зубы. Одно только предположение, что Джек Шторм способен забыть ее, повергало её в нескончаемый ужас. Она упорно смотрела на розовые обсидиановые плиты пола и молчала – пусть министр не думает, что потряс ее.
Баластер подождал ответа, а потом понимающе улыбнулся:
– Я так и думал. Мы с вами союзники, леди Элибер, возможно, не очень удобные друг для друга, но все же союзники. На этот раз я призываю вас проявить эгоизм – ведь всем нам нужен один и тот же результат. Подумайте как следует. – Баластер замолчал и подождал, что ему ответят, но, не дождавшись ни единого слова, повернулся и пошел прочь.
Она смотрела в спину Баластеру до тех пор, пока он не исчез за поворотом коридора, и только убедившись в том, что министр уже не видит ее, топнула каблучком по розовым обсидиановым плитам и громко сказала:
– Идиот!
Конечно, больших перспектив ни у Джека, ни у нее не было. Их будущее давно уже представлялось Элибер подернутым дымкой тумана. Может быть, Джек боролся с траками так долго, что не смог перестроиться и принять предложенного жуками мира. А может быть, он все-таки был прав, и ат-фарелы являлись не заклятыми врагами человечества, как об этом любил говорить император Пепис, а просто новой расой, обнаружившейся в космосе, расой, с которой надо искать контакты и идти на сотрудничество, а совсем не воевать.
Временами на Элибер накатывало отчаяние. В общем-то, не все, что делал Шторм, совпадало с его личными желаниями. Но был ли у них выбор? Она слышала, о чем шептались молодые рыцари в императорских казармах: Джек Шторм – трус и предатель, да к тому же еще и убийца, которого милостивый император Пепис вернул на планету в кандалах.
К тому же, для широкой публики Джек так и оставался мертвецом, в память которого совсем недавно отгрохали грандиозные похороны, так что сейчас со Штормом можно было делать что угодно, не опасаясь вызвать гнев у широких масс населения. И все же человек, который мог подумать, что бывший командир рыцарей Доминиона беззащитен, – глубоко ошибался.
Дверь внезапно открылась, и суетливые мысли Элибер закружились и улетели прочь, как подхваченные сильным порывом ветра осенние листья. Джек! В этой комнате был Джек! Врачи сновали взад и вперед, не обращая никакого внимания на Элибер.
– Насколько я понимаю, сейчас он в превосходном состоянии, – сказал помощник главного хирурга. – Но всё-таки хотелось бы посмотреть на зачатки пальцев прежде, чем он покинет нас. Насколько я могу понимать, в ближайшее время соединительная ткань шрамов будет только утолщаться.
– Не обращайте внимания на имплантанты, – махнул рукой главный хирург. – Ведь он достаточно хорошо обходился и без этих пальцев. Меня гораздо больше беспокоит то, что происходит у него в мозгу. Впрочем, должен признать, что для человека, который семнадцать лет провел в криогенном сне, электронная активность мозга совсем неплохая. А интересно, знает ли Пепис, куда он попал с этим...
Врачи вышли из комнаты и прошли по коридору в другой блок. Их голоса утихли.
Джек! Элибер осторожно заглянула в комнату. Шторм сидел, согнувшись у лабораторного стола, и застегивал мундир. Его песочные волосы растрепались, а бледные голубые глаза смотрели в дальний угол, явно не различая ничего из происходящего вокруг, – на какие планеты унесся сейчас он в своих мыслях? Джек все еще оставался молодым и сильным, хотя со времени его выхода из длительного криогенного сна прошло уже много лет... что и говорить, ведь и сама Элибер почти что выросла у него на глазах!
Она вошла в комнату и окликнула:
– Джек! Баластер говорит, что ты сможешь вернуть свою память!
Шторм давно уже привык к манере Элибер входить и выходить совершенно беззвучно, как кошка. Он спокойно посмотрел на нее и улыбнулся. Морщинки в уголках синих глаз сделались еще глубже.
– Будем надеяться на лучшее! – Шторм подошел к Элибер и притянул её к себе. Она занервничала:
– Джек, пока ты тут проходил медицинское обследование, я совершенно случайно увидела Джонатана.
Джонатан – правая рука Святого Калина – был единственным оставшимся в живых после злосчастной экспедиции уокеров.
– Ты говорила с ним? – быстро спросил Шторм.
– Нет... он находится в коме, но они не знают, что случилось, – на нем нет никаких следов. – Элибер вздрогнула. – Ты знаешь, вокруг Джонатана сейчас такая охрана, какой я уже давно не видела. А потом... не похоже это на Святого Калина – взять человека с собой, а потом бросить его.
Джек покачал головой:
– Элибер, возьми себя в руки! Ты слишком сильно беспокоишься!
Элибер вытянула шею и посмотрела прямо в глаза Шторму:
– Беспокоюсь? Да... Но ты мне даешь слишком много поводов для беспокойства!
Джек наклонился к её лицу и поцеловал маленький дрожащий подбородок, а потом доверчиво и тихо сказал:
– Знаешь, наверное, мне надо будет повидаться с Джонатаном до того, как меня упекут в криогенную камеру. Кажется, эта процедура займет дня четыре, а то и больше.
Элибер тряхнула головой. Перед её глазами все еще стояло большое безжизненное тело Джонатана, опутанное разноцветными проводами и накрытое белой простыней. Медицинские мониторы исправно сообщали о том, что жизнь в организме личного охранника Калина еле-еле теплилась.
– Как ты думаешь, это возможно? – тихо спросил Джек.
– О всех реалиях нашего бытия тебе лучше консультироваться у меня, солдат. – Элибер вздрогнула, и из её глаз хлынули слезы. – Я не думаю, что у Джонатана могут быть какие-то возражения или соображения. Он же еле жив. А потом... Мне приходится так сильно волноваться за тебя...
– Бывали времена, когда мы умели найти друг друга и сквозь несколько галактик, – припомнил Джек и прижал к себе плачущую Элибер.
Он приподнял её голову, вытер слезы с глаз и поцеловал её долгим поцелуем. В глазах у Элибер закружились все миры, все планеты, все звезды.
Глава 3
– Я перехватил сообщение Зеленых Рубашек, – сказал Вандовер Баластер, даже не пытаясь скрыть выражения довольства и гордости, покривившего линию пухлых губ.
– Вы же видите, что я занят! – капризно ответил император, погруженный в работу с картотекой компьютерных данных.
– Такие материалы не игнорируют, – Баластер усмехнулся и положил перед Пеписом небольшой листок с компьютерной распечаткой.
Пепис нехотя взял листок и пробежал по набранным мелким шрифтом строчкам.
– Где вы это раздобыли? – спросил он удивленно, и его рыжие волосы солнечными протуберанцами взметнулись над головой.
– Они пытались передать это Шторму, когда мы конвоировали его через космопорт, наполненный восставшими уокерами.
Пепис еще раз взглянул на расшифровку секретного послания:
– Бунт уокеров поможет сохранить вашу жизнь, – медленно, почти по слогам прочитал император. – Ждем новых подробностей. – Император Пепис откинулся на спинку мягкого кожаного кресла. – Ну что ж. Мы догадались, что Шторм как-то связан с Зелеными Рубашками, а эта находка подтверждает наши подозрения. Кстати, а Джек знает, что это послание было перехвачено?
– Думаю, нет, Ваше Величество, – изогнулся в подобострастном поклоне Баластер.
Пепис кивнул и включил информационный компьютер, на экран которого поступала информация со всех планет Триадского Трона.
– Пошлите по обычным каналам связи какую-нибудь информацию о том, что бунтующие уокеры только ухудшат положение Шторма, – кивнул император министру полиции. – И еще информацию о том, что мне надоело потакать гражданским выступлениям, и в ближайшее время я вынужден буду в корне изменить свою внутреннюю политику и заняться подавлением бунтов.
– Слушаюсь, Ваше Величество, – щелкнул каблуками Вандовер. – А как быть с девушкой?
– А-а! Ну, поскольку в данный момент она является для Джека источником бесконечного счастья, нам придется обсудить этот вопрос позднее.
Баластер кивнул и подошел к двери.
– Вандовер! – чуть повернув голову окликнул император.
Министр остановился:
– Я весь – внимание.
– Мы знаем, что петля памяти Джека Шторма была извлечена из хранилищ ростовщицы Сэди, – волосы императора качнулись над головой и затрещали. – Это значит, что она хранила её у себя как залог под один из займов. Надеюсь, вы уже выяснили, кто заложил ростовщице память нашего рыцаря?
– Пока нет, Ваше Величество...
– Это жизненно важная информация! – от нетерпения Пепис даже затопал ногами в черных лакированных ботинках.
Вандовер кивнул.
– Да, И еще... – император посмотрел в холодные глаза министра. – Президент Доминиона просит пересмотреть процентные ставки под их займы. Финансирование военных действий уносит гораздо больше средств, чем мы думали. А еще – они очень просят выделить две дополнительные единицы для их звездного флота.
Темные глаза Баластера заметно посветлели:
– Я думаю, что мы сможем выполнить обе их
просьбы.
– Хорошо, – император кивнул и пригладил наэлектризованные волосы. – Я надеюсь, что эту войну нам удастся выиграть.
Министр поклонился и вышел за двери.
* * *
В маленьком вестибюле центральной резиденции уокеров огромная фигура Динаро выглядела особенно внушительно. Рядом с этим молодцем Вандовер Баластер чувствовал себя как-то неуверенно и смутно – тощий, почти нематериальный, как тень, беспомощный и бессильный. Он обнажил свои желтые зубы в. холодной вышколенной улыбке:
– Я благодарен вам за то, что вы предоставили мне возможность встретиться с вами. Динаро кивнул:
– Это место для нас свято, министр. Я надеюсь, что вас не очень смутит разговор в вестибюле. Конечно, у нас есть и ширмы, и звуконепроницаемые кабинки, а если бы Святой Калин был здесь, он наверняка примял бы вас в своих апартаментах, но.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Резкие слова бросает мне в лицо прекрасная шлюха! – Баластер посмаковал последнее слово, и желваки на его щеках заходили, как маленькие мельничные жернова. Злющие темные глаза впились в Элибер: – А если вы со Штормом – специалисты по налаживанию контактов с чужаками, так попробуйте пообщаться с ат-фарелами! С траками мы, по крайней мере, можем перекинуться парочкой слов и как следует поторговаться при этом, но ат-фарелы... Ат-фарелы -это черная дыра, безвозвратно заглатывающая целые планеты.
Элибер фыркнула и пошла прочь. Этот человек её не интересовал.
Баластер потолкался возле наглухо закрытой двери, так, будто он мог видеть сквозь нее, и мягко сказал:
– Скоро доктора закончат подготовку Шторма. Я пришел сказать, что пока все идет удачно.
Сердце подскочило прямо к горлу Элибер и застучало часто-часто.
– Значит, препятствий для возвращения Джеку потерянной памяти нет? – резко спросила она.
– Да, – уклончиво кивнул Баластер. – Конечно, не исключая самого командира Шторма. Если доктора не обнаружат каких-то противопоказаний, все будет отлично. – Вандовер повернулся к Элибер и посмотрел на нее колючими черными глазами. Элибер вызывающе усмехнулась. Министр растянул пухлые губы и попытался изобразить хоть какое-то подобие улыбки. -Имплантация памяти, утерянной в результате семнадцатилетнего холодного сна, – это довольно-таки рискованный опыт. Мне даже не верится, что Шторм добровольно пошел на такой риск. Но с другой стороны – это самая необычная награда, какою награждал когда-либо император своих подчиненных.
Элибер презрительно посмотрела на Баластера и сказала:
– Наверное, вы и вправду считаете это риском. Но Шторм думает по-другому. Для него это – самая желанная из всех наград.
– Пепис очень хочет, чтобы нашли Святого Калина, – вкрадчиво проговорил министр. – Никто из нас не желает священной войны, которая явно состоится, если глава уокеров не найдется вовремя. Этой войны не хочу даже я. – Баластер помолчал. – Я пришел к вам за помощью, леди Элибер.
Элибер напряглась:
– Ну и чего же вы хотите?
– Страсть командира Шторма к утерянному прошлому уступает только его страсти к вам. Вы ведь вполне можете им управлять, леди! Может быть, для начала командир отыщет Святого Калина, а уж потом будет калечить себя, имплантируя в собственный организм целую череду воспоминаний, наполненных ужасом и болью? Убедите его повременить с этой операцией!
“Ну да – повременить до того момента, пока ты не сможешь разрушить запись, снятую с мозга Джека!” -подумала Элибер.
– Для того, чтобы найти эту ленту, – сказала она, – мы с Джеком прошли через ад.
– В самом деле? – Баластер зло хихикнул. – Через ад и еще через организацию Зеленых Рубашек, – само название мятежной группировки, казалось, вызывает у министра неприятный вкус во рту. – Но Шторм решил, что этого ему мало, и сейчас собирается пройти еще через один ад, а нам он нужен не только здоровым, но и физически сильным.
Элибер попыталась улыбнуться:
– Видите ли, министр, Святой Калин исчез абсолютно бесследно. Ни ваши помощники, ни его церковь не знают даже приблизительно, где он может находиться. Я не думаю, что имею хоть какое-то право просить Джека приостановить операцию по возвращению памяти до тех пор, пока что-то не прояснится со Святым Калином. Это было бы несправедливо. – Элибер изо всех сил старалась отвечать министру с ледяным спокойствием. Ей было понятно, что чем более нежелательной для Вандовера была операция по возвращению Джеку памяти, тем с большим упорством Шторм должен был настаивать на своем. Нет – Элибер уставила глаза в пол. – Она не позволит себе взглянуть на Баластера, пусть сверлит её своим злобным шизофреническим взглядом. Она не позволит Вандоверу вывести себя из терпения.
– Ну а как же вы сами, леди? – вкрадчиво заговорил Баластер. – Готовы ли вы сами пойти на такой риск и потерять его? Ведь воспоминания могут и не сложиться в одно целое, так что – Шторм может вспомнить свою жизнь до холодного сна и начисто забыть то, что происходило с ним после пробуждения. Леди Элибер, неужели же вы желаете стать забытой ?
Элибер сжала зубы. Одно только предположение, что Джек Шторм способен забыть ее, повергало её в нескончаемый ужас. Она упорно смотрела на розовые обсидиановые плиты пола и молчала – пусть министр не думает, что потряс ее.
Баластер подождал ответа, а потом понимающе улыбнулся:
– Я так и думал. Мы с вами союзники, леди Элибер, возможно, не очень удобные друг для друга, но все же союзники. На этот раз я призываю вас проявить эгоизм – ведь всем нам нужен один и тот же результат. Подумайте как следует. – Баластер замолчал и подождал, что ему ответят, но, не дождавшись ни единого слова, повернулся и пошел прочь.
Она смотрела в спину Баластеру до тех пор, пока он не исчез за поворотом коридора, и только убедившись в том, что министр уже не видит ее, топнула каблучком по розовым обсидиановым плитам и громко сказала:
– Идиот!
Конечно, больших перспектив ни у Джека, ни у нее не было. Их будущее давно уже представлялось Элибер подернутым дымкой тумана. Может быть, Джек боролся с траками так долго, что не смог перестроиться и принять предложенного жуками мира. А может быть, он все-таки был прав, и ат-фарелы являлись не заклятыми врагами человечества, как об этом любил говорить император Пепис, а просто новой расой, обнаружившейся в космосе, расой, с которой надо искать контакты и идти на сотрудничество, а совсем не воевать.
Временами на Элибер накатывало отчаяние. В общем-то, не все, что делал Шторм, совпадало с его личными желаниями. Но был ли у них выбор? Она слышала, о чем шептались молодые рыцари в императорских казармах: Джек Шторм – трус и предатель, да к тому же еще и убийца, которого милостивый император Пепис вернул на планету в кандалах.
К тому же, для широкой публики Джек так и оставался мертвецом, в память которого совсем недавно отгрохали грандиозные похороны, так что сейчас со Штормом можно было делать что угодно, не опасаясь вызвать гнев у широких масс населения. И все же человек, который мог подумать, что бывший командир рыцарей Доминиона беззащитен, – глубоко ошибался.
Дверь внезапно открылась, и суетливые мысли Элибер закружились и улетели прочь, как подхваченные сильным порывом ветра осенние листья. Джек! В этой комнате был Джек! Врачи сновали взад и вперед, не обращая никакого внимания на Элибер.
– Насколько я понимаю, сейчас он в превосходном состоянии, – сказал помощник главного хирурга. – Но всё-таки хотелось бы посмотреть на зачатки пальцев прежде, чем он покинет нас. Насколько я могу понимать, в ближайшее время соединительная ткань шрамов будет только утолщаться.
– Не обращайте внимания на имплантанты, – махнул рукой главный хирург. – Ведь он достаточно хорошо обходился и без этих пальцев. Меня гораздо больше беспокоит то, что происходит у него в мозгу. Впрочем, должен признать, что для человека, который семнадцать лет провел в криогенном сне, электронная активность мозга совсем неплохая. А интересно, знает ли Пепис, куда он попал с этим...
Врачи вышли из комнаты и прошли по коридору в другой блок. Их голоса утихли.
Джек! Элибер осторожно заглянула в комнату. Шторм сидел, согнувшись у лабораторного стола, и застегивал мундир. Его песочные волосы растрепались, а бледные голубые глаза смотрели в дальний угол, явно не различая ничего из происходящего вокруг, – на какие планеты унесся сейчас он в своих мыслях? Джек все еще оставался молодым и сильным, хотя со времени его выхода из длительного криогенного сна прошло уже много лет... что и говорить, ведь и сама Элибер почти что выросла у него на глазах!
Она вошла в комнату и окликнула:
– Джек! Баластер говорит, что ты сможешь вернуть свою память!
Шторм давно уже привык к манере Элибер входить и выходить совершенно беззвучно, как кошка. Он спокойно посмотрел на нее и улыбнулся. Морщинки в уголках синих глаз сделались еще глубже.
– Будем надеяться на лучшее! – Шторм подошел к Элибер и притянул её к себе. Она занервничала:
– Джек, пока ты тут проходил медицинское обследование, я совершенно случайно увидела Джонатана.
Джонатан – правая рука Святого Калина – был единственным оставшимся в живых после злосчастной экспедиции уокеров.
– Ты говорила с ним? – быстро спросил Шторм.
– Нет... он находится в коме, но они не знают, что случилось, – на нем нет никаких следов. – Элибер вздрогнула. – Ты знаешь, вокруг Джонатана сейчас такая охрана, какой я уже давно не видела. А потом... не похоже это на Святого Калина – взять человека с собой, а потом бросить его.
Джек покачал головой:
– Элибер, возьми себя в руки! Ты слишком сильно беспокоишься!
Элибер вытянула шею и посмотрела прямо в глаза Шторму:
– Беспокоюсь? Да... Но ты мне даешь слишком много поводов для беспокойства!
Джек наклонился к её лицу и поцеловал маленький дрожащий подбородок, а потом доверчиво и тихо сказал:
– Знаешь, наверное, мне надо будет повидаться с Джонатаном до того, как меня упекут в криогенную камеру. Кажется, эта процедура займет дня четыре, а то и больше.
Элибер тряхнула головой. Перед её глазами все еще стояло большое безжизненное тело Джонатана, опутанное разноцветными проводами и накрытое белой простыней. Медицинские мониторы исправно сообщали о том, что жизнь в организме личного охранника Калина еле-еле теплилась.
– Как ты думаешь, это возможно? – тихо спросил Джек.
– О всех реалиях нашего бытия тебе лучше консультироваться у меня, солдат. – Элибер вздрогнула, и из её глаз хлынули слезы. – Я не думаю, что у Джонатана могут быть какие-то возражения или соображения. Он же еле жив. А потом... Мне приходится так сильно волноваться за тебя...
– Бывали времена, когда мы умели найти друг друга и сквозь несколько галактик, – припомнил Джек и прижал к себе плачущую Элибер.
Он приподнял её голову, вытер слезы с глаз и поцеловал её долгим поцелуем. В глазах у Элибер закружились все миры, все планеты, все звезды.
Глава 3
– Я перехватил сообщение Зеленых Рубашек, – сказал Вандовер Баластер, даже не пытаясь скрыть выражения довольства и гордости, покривившего линию пухлых губ.
– Вы же видите, что я занят! – капризно ответил император, погруженный в работу с картотекой компьютерных данных.
– Такие материалы не игнорируют, – Баластер усмехнулся и положил перед Пеписом небольшой листок с компьютерной распечаткой.
Пепис нехотя взял листок и пробежал по набранным мелким шрифтом строчкам.
– Где вы это раздобыли? – спросил он удивленно, и его рыжие волосы солнечными протуберанцами взметнулись над головой.
– Они пытались передать это Шторму, когда мы конвоировали его через космопорт, наполненный восставшими уокерами.
Пепис еще раз взглянул на расшифровку секретного послания:
– Бунт уокеров поможет сохранить вашу жизнь, – медленно, почти по слогам прочитал император. – Ждем новых подробностей. – Император Пепис откинулся на спинку мягкого кожаного кресла. – Ну что ж. Мы догадались, что Шторм как-то связан с Зелеными Рубашками, а эта находка подтверждает наши подозрения. Кстати, а Джек знает, что это послание было перехвачено?
– Думаю, нет, Ваше Величество, – изогнулся в подобострастном поклоне Баластер.
Пепис кивнул и включил информационный компьютер, на экран которого поступала информация со всех планет Триадского Трона.
– Пошлите по обычным каналам связи какую-нибудь информацию о том, что бунтующие уокеры только ухудшат положение Шторма, – кивнул император министру полиции. – И еще информацию о том, что мне надоело потакать гражданским выступлениям, и в ближайшее время я вынужден буду в корне изменить свою внутреннюю политику и заняться подавлением бунтов.
– Слушаюсь, Ваше Величество, – щелкнул каблуками Вандовер. – А как быть с девушкой?
– А-а! Ну, поскольку в данный момент она является для Джека источником бесконечного счастья, нам придется обсудить этот вопрос позднее.
Баластер кивнул и подошел к двери.
– Вандовер! – чуть повернув голову окликнул император.
Министр остановился:
– Я весь – внимание.
– Мы знаем, что петля памяти Джека Шторма была извлечена из хранилищ ростовщицы Сэди, – волосы императора качнулись над головой и затрещали. – Это значит, что она хранила её у себя как залог под один из займов. Надеюсь, вы уже выяснили, кто заложил ростовщице память нашего рыцаря?
– Пока нет, Ваше Величество...
– Это жизненно важная информация! – от нетерпения Пепис даже затопал ногами в черных лакированных ботинках.
Вандовер кивнул.
– Да, И еще... – император посмотрел в холодные глаза министра. – Президент Доминиона просит пересмотреть процентные ставки под их займы. Финансирование военных действий уносит гораздо больше средств, чем мы думали. А еще – они очень просят выделить две дополнительные единицы для их звездного флота.
Темные глаза Баластера заметно посветлели:
– Я думаю, что мы сможем выполнить обе их
просьбы.
– Хорошо, – император кивнул и пригладил наэлектризованные волосы. – Я надеюсь, что эту войну нам удастся выиграть.
Министр поклонился и вышел за двери.
* * *
В маленьком вестибюле центральной резиденции уокеров огромная фигура Динаро выглядела особенно внушительно. Рядом с этим молодцем Вандовер Баластер чувствовал себя как-то неуверенно и смутно – тощий, почти нематериальный, как тень, беспомощный и бессильный. Он обнажил свои желтые зубы в. холодной вышколенной улыбке:
– Я благодарен вам за то, что вы предоставили мне возможность встретиться с вами. Динаро кивнул:
– Это место для нас свято, министр. Я надеюсь, что вас не очень смутит разговор в вестибюле. Конечно, у нас есть и ширмы, и звуконепроницаемые кабинки, а если бы Святой Калин был здесь, он наверняка примял бы вас в своих апартаментах, но.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28