Брейди один, Брейди надевает маску и Брейди в маске вместе с мальчиками. Из первых двух стопок он наудачу взял по одному снимку, но, чтобы найти третью из последней стопки, где камера не показывает лица ребят, ему потребовалось время.Еще раз просмотрев стопки. Джек отобрал из каждой самые убийственные экземпляры и с помощью соответствующей компьютерной программы вырезал из фотографий лица мальчишек. Совершенно не надо, чтобы эта история преследовала их всю жизнь. И еще он вырезал запечатленные камерой даты и время.Покончив с этим, он положил фотографии в конверт «Федерал экспресс» вместе с письмом, текст которого распечатал на принтере в офисе Кордовы. Если вы это читаете, значит, я мертв. А вот этот человек виновен в моей смерти. Прошу вас, пусть эти снимки не пропадут впустую. Ричард Кордова. Запечатав конверт, он написал адрес «Лайт» и не забыл обратный адрес.Затем взялся за сотовый телефон ради двух звонков, которые необходимо было сделать. Дежурный связал его с полицией штата Пенсильвания. Когда он сказал, что хочет сообщить о преступлении, его переключили на другой номер. Офицеру, который снял трубку. Джек объяснил, что им следует отправиться на некую ферму, где захоронен бетонный цилиндр, в котором они найдут останки нью-йоркской журналистки Джейми Грант. Кроме того, он сообщил, где они смогут найти форму для отливки этого цилиндра и что символы на его поверхности, вне всякого сомнения, дорменталистские.Офицер изъявил желание узнать, кто он такой и откуда все это знает.Ну да, как же.Второй звонок был к фиктивной миссис Роселли. Она взяла трубку после второго гудка:— Доброе утро, Джек.Это удивило его. Определитель номера не мог высветить его имя. Откуда она...Может, просто вспомнила его номер. Или, может, она вообще обходится без электроники.— Доброе утро. Хорошо ли вы себя чувствуете для сегодняшней встречи?— Да. Наконец-то. Можете приезжать прямо сейчас, если хотите.— Хочу. Буду у вас примерно через полчаса.Он оделся, сменил латексные перчатки на кожаные и вышел из дому. В руках его был конверт, ради которого он работал всю ночь, а в кармане пиджака лежала кожа со спины Ани. Письмо он отправил по пути. Второй предмет предназначался для показа и рассказа — он покажет, а пожилая дама расскажет.Во всяком случае, он на это надеялся. 9 Джиа стояла на углу Втором авеню и Пятьдесят восьмой улицы, изумляясь, как хорошо она себя сегодня чувствует. Похоже, к ней почти вернулись все силы и желания. Сегодня утром она даже встала к мольберту.А теперь пришло время подышать свежим воздухом. Она в первый раз за неделю вышла из дому. Как хорошо знать, что в городе ничего не изменилось. И все так же хорошо пахнет. Слабый бриз относил в сторону выхлопы проезжающих автомобилей и грузовиков. Самое удивительное: вокруг бурлило уличное движение.Она собиралась пройти до парка, может, пару кварталов и по дуге вернуться домой. Ожидая у светофора, она почувствовала, как ребенок лягнул ножкой, и не смогла не улыбнуться. До чего приятное ощущение. Завтра ей назначено еще ультразвуковое просвечивание. Все должно быть прекрасно, она это наверняка знала.Наконец зеленый — можно идти. Джиа сделала шаг от обочины и оцепенела, услышав надрывный вой сирены. Подняв взгляд, она увидела, как прямо на нее летит почтовый фургон. Джиа услышала вскрик — свой собственный — и прыжком вернулась на тротуар. Переднее колесо чиркнуло по бордюру всего в нескольких дюймах от ее ноги. Боковое зеркало задело рукав ее свитера. Фургон пошел юзом и врезался в хвост стоящему грузовику.Казалось, мир застыл в ледяном молчании на те несколько мгновений, когда осколки стекла взлетели в воздух и, блестя на солнце, разлетелись по сторонам, — и лишь потом люди с тревожными криками кинулись к грузовику.Джиа замерла, как пораженная параличом. Сердце у нее отчаянно билось, пока она смотрела, как прохожие помогают окровавленному шоферу выбраться из кабины. Она посмотрела на то место, где недавно стояла, и с ужасом поняла, что, не сдвинься она с места, грузовик врезался бы прямо в нее. Он летел с такой скоростью, что никто, тем более она и ее ребенок, не выжил бы при ударе.Обернувшись, она увидела, что водитель, ковыляя, идет к ней через Пятьдесят восьмую. Со лба у него сочилась кровь.— Дорогая леди, мне так жаль, — сказал он с сильным акцентом, скорее всего восточноевропейским. — Тормоза... они отказали... машину занесло. Я так счастлив, что с вами ничего не случилось.Джиа была не в силах разговаривать и только кивнула. Сначала едва не случился выкидыш, а теперь вот это. Не верь она своему чутью, она могла бы подумать, что кто-то там, наверху, не хочет, чтобы этот ребенок появился на свет. 10 Сидя за рабочим столом, Лютер Брейди изучал распечатки, а Паладин Круз, полный внимания, стоял рядом с ним. У Круза, как и полагалось, был утомленный вид: он всю ночь провел на ногах и сейчас с трудом пытался соответствовать боссу.— Значит, данные по лифтам показывают, что Джон Роселли отправился на двадцать первый этаж и никуда больше с него не отлучался.— Да, сэр. Во всяком случае, на лифте. Следующим, кто им воспользовался, был Верховный Паладин Дженсен.Распечатка показывала, что и во второй раз лифт пошел прямиком на двадцать первый этаж. В следующий раз он пришел в движение, когда с двадцать первого этажа спустился в вестибюль.— И в этот раз?.. — Лютер ткнул пальцем в бумагу.— Это снова был Роселли. Он есть и на ленте. Но и с ним и с лентами... что-то странное.— Например?— Н-н-ну...— Прошу прощения... — Лютер поднял голову и увидел в дверях кабинета свою секретаршу. — В чем дело, Вида?— Только что позвонили снизу. Снова пришла полиция, хочет увидеться с вамп.Лютер потер уставшие глаза и посмотрел на часы. Всего десять. Да когда же кончится это утро?— Скажи им, что я уже сделал заявление и добавить мне больше нечего.— Они говорят, что расследуют дело об убийстве.— Убийстве? — Они считают, что Дженсен был убит. — Очень хорошо, пришли их ко мне.Отпустив Круза, он откинулся на спинку кресла и развернул его навстречу утреннему небу, которое только начинало мерцать за окнами. Дженсен убит... Лютер вспомнил первое впечатление, которое произвела на него эта новость. Но кто может выжить после столкновения с этой горой костей и мышц, не говоря уж — кому под силу скинуть его в шахту лифта? Это просто невозможно себе представить.Через несколько минут Вида приоткрыла дверь и посмотрела на него:— Полиция явилась.— Пригласи.Лютер остался сидеть, когда Вида отступила в сторону, пропуская в кабинет пару детективов среднего возраста и стандартного вида. На обоих была коричневая обувь, мятые расстегнутые пиджаки и неглаженые рубашки. Но они явились не одни. Их сопровождала троица более молодых, более подтянутых спутников. У каждого в руках было что-то вроде ящика для инструментов.Видя такое количество гостей и заметив выражение лиц детективов, Лютер встревожился и поднялся из-за стола.— Что все это значит?У черноволосого детектива, возглавлявшего команду, лицо было в оспинах. Он блеснул перед Лютером золотым значком и сказал:— Детектив Янг, департамент полиции Нью-Йорка. — Кивнув в сторону своего светловолосого напарника, представил его: — А это детектив Холуша. Мы оба из 47-го участка. Вы Лютер Брейди?От холодного тона детектива и выражения, с которым он смотрел на него — как на какое-то дерьмо, — у Лютера пересохло во рту.— Да, — кивнул он.— В таком случае... — детектив полез в карман и, вытащив сложенную бумагу, бросил ее перед Лютером на стол, — это для вас.Лютер схватил бумагу, развернул. Его взгляд скользил по строчкам официального документа, смысл которого он никак не мог уловить.— Что это?— Ордер на обыск вашего кабинета и жилых помещений.Трое остальных уже обступили Лютера и, открыв свои чемоданчики, стали натягивать резиновые перчатки.— Что? Вы не имеете права! Я хочу сказать, это возмутительно! Я звоню своему адвокату! И пока он не появится, вы и пальцем не пошевелите!Барри Голдсмит быстро поставит их на место.— Ничего не получится, мистер Брейди. У вас есть право позвонить своему адвокату, а тем временем мы будем действовать в соответствии с ордером.— Это мы еще посмотрим!Когда Лютер взялся за телефон, детектив сказал:— У вас есть девятимиллиметровый пистолет, мистер Брейди?Мой пистолет? Что они хотят с ним...— Да, есть. Законно зарегистрированный. Имею разрешение, как вы должны знать.— Мы знаем. «Беретта-92». Он и является одной из причин, по которой мы здесь.— Я не пони... — И тут его осенило. — О нет! Дженсен был застрелен?Другой детектив, Холуша, нахмурился:— Дженсен? Кто такой Дженсен?— Мой шеф службы безопасности... он погиб этим утром... несчастный случай. Я подумал, вы здесь по поводу...— Где ваш пистолет, мистер Брейди? — спросил Янг.— Здесь, в столе. — Лютер потянулся к ящику стола. — Вот, я вам покажу...Резкий голос Холуши прозвучал как щелчок хлыста:— Не прикасайтесь к оружию, мистер Брейди!Лютер отдернул руку.— Он во втором ящике.— Отойдите, пожалуйста, от стола.Когда Лютер подчинился, Янг подозвал одного из молодых людей:— Романо, оружие здесь.Лютеру показалось, что реальность расплывается и исчезает. Здесь, в его святая святых, в его храме, где только его слово было законом, командуют эти штурмовики. Его кабинет, его дом, его святилище подверглось вторжению. Он потерял контроль над событиями.И никто не объясняет, в чем дело. У него было ощущение, что он попал в один из романов Кафки.Это, должно быть, ошибка. Неужели они думают, что он кого-то застрелил? Кого? Впрочем, это не важно. Он никогда даже не наводил этот пистолет на кого-либо, не говоря уж о том, чтобы выстрелить.Когда в этой путанице наконец разберутся, кто-то в прокуратуре округа за это заплатит. Ох как заплатит!— Что?.. — Лютер сглотнул. — Что же, по-вашему, я сделал?Из нагрудного кармана рубашки Холуша вытащил карточку.— Насколько близко вы знакомы с Ричардом Кордовой?— Кордовой?Лютер лихорадочно рылся в памяти, пока человек, названный Романо, извлекал пистолет из ящика стола. Он держал его за проволочную петельку, пропущенную сквозь спусковую скобу.Кордова... это имя ему ничего не говорило. Но что можно вспомнить в таких обстоятельствах?— Сомневаюсь, что вообще слышал о нем. Я не в состоянии помнить имена всех членов церкви. У нас так...— Мы не думаем, что он был дорменталистом. «Был»?— А что с ним случилось?— Вчера поздним вечером или сегодня рано утром он был убит. Сначала получил несколько ударов пистолетом, а затем — три пули девятимиллиметрового калибра. Когда вы в последний раз стреляли из своего пистолета, мистер Брейди?У Лютера отлегло от сердца. Наконец-то он обрел почву под ногами, может что-то доказать.— Четыре, может, пять месяцев назад. В тире по бумажным мишеням, а не по человеку.Романо понюхал срез дула и, посмотрев на Янга, покачал головой:— Совершенно не соответствует. Из него стреляли недавно. И очень недавно. — Он приподнял пистолет и, поворачивая, стал внимательно рассматривать. — Ай-ай-ай! Если я не ошибаюсь, у нас тут на прицеле кровь и, похоже, клочок ткани.Лютер в ужасе смотрел, как Романо опускает пистолет в прозрачный пластиковый мешочек. Этого не может быть! Сначала Дженсен, а теперь...— Подождите! Это какая-то ужасная ошибка. Я не знаю никакого Кордовы! Я никогда даже не слышал о нем.Холуша ухмыльнулся:— А вот он о вас слышал.— Я... я не понимаю.— Вы, наверно, решили, что тщательно обыскали его дом, но кое-что вы упустили.— Что значит — кое-что?Холуша только покачал головой, вместо ответа. В надежде получить его Лютер посмотрел на Янга, но все дальнейшие вопросы замерли у него на губах, когда он увидел жесткий взгляд детектива.— Мы доставим вас для допроса в 47-й участок, мистер Брейди.У Лютера свело желудок.— Я арестован?— Нет, но нам необходимо получить кое-какие ответы относительно вашего пистолета. И уточнить, где вы были прошлой ночью.Хоть так. Мысль, что его в наручниках проведут через храм, была невыносима.— Я хочу присутствия моего адвоката.— Отлично. Звоните ему, и пусть он нас здесь встречает.Он не совершал ничего плохого, но надо, чтобы рядом был Барри, который все приведет в порядок.С этим пистолетом они, должно быть, ошиблись... иначе и быть не может.Красновато-коричневое пятнышко, которое он заметил у прицела, не могло быть кровью. Но если это не кровь, то что же? 11 — Так как мне вас называть? — спросил Джек. — Поскольку ваша фамилия не Роселли...Пожилая женщина с округлым и гладким лицом рассматривала его, сидя в кресле с высокой гнутой спинкой, доставленном с Дальнего Востока. Ее кисти с узловатыми суставами лежали на серебряной ручке прогулочной трости. В обстановке квартиры все так же чувствовалась любовь к Китаю — она была заполнена ширмами, статуэтками и столиками с инкрустацией. В этот раз на женщине был красный свитер с высоким воротом и свободные синие брюки.Она вскинула голову:— С чего вы это взяли?Джек подвергся строгой оценке со стороны привратника Эстебана и ротвейлера Бенно и сейчас стоял передпожилой леди, которая в свое время представилась ему Марией Роселли.— Потому что я нашел Джонни Роселли и он рассказал мне, что его мать умерла четыре года назад. Мне же вы кажетесь более чем живой, миссис...— Почему бы вам не называть меня просто Гертой?— Это ваше имя?Беглая улыбка.— Оно не хуже любого другого.Что ж, годится.— О'кей... Герта. Можно и так. Но...Женщина сняла тонкую руку с припухшими суставами с серебряной ручки трости и подняла ее, призывая к молчанию.— Разрешите сказать вам, что Джонни был и прав и не прав, когда говорил о смерти своей матери. Это было истиной по отношению к матери, родившей его, но не ко мне. Потому что я тоже его мать. Так же как и ваша.Джек почувствовал, как с его плеч спал огромный груз. Он не собирался и не должен был спорить с ней. Она признала, кем на самом деле была.Он опустился на стул напротив нее.— Значит, так оно и есть: вы одна из них.Легкая улыбка осветила овальное лицо.— И кого же вы имеете в виду, говоря о «них»?— Женщин с собаками. Женщин, которые чертовски много знают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57