Она была почти уверена, что найдет маркиза в гостиной, но его там не было. Она села на диван и снова задумалась, что делать дальше. Она взяла книгу с одной из полок, но поняла, что не может читать. Она ощущала, как каждый нерв у нее напряжен, и все время прислушивалась и прислушивалась, не идет ли он.
Совершенно неожиданно раздался гул голосов: где-то разговаривали и смеялись мужчины и женщины. Она снова прислушалась и, повинуясь любопытству, подошла к двери гостиной и выглянула наружу.
В Большом холле было полно людей. На мгновение Мелинде показалось, что она никого из них не знает, но потом одного человека она все же узнала. И тут в парадную дверь вошел маркиз.
Он не видел Мелинду, но ее сердце заколотилось при его появлении. Он был в скаковых бриджах, котелок на голове небрежно сдвинут набок, в руке— хлыст, а рядом с ним были две собаки.
— Что здесь за вторжение? — медленно проговорил он, увидев, что вся толпа повернулась и выжидательно смотрела на него. Было неясно, доволен ли он или сердится на них за их приезд.
— Дрого! Какого черта вы уехали из Лондона и ничего мне не сказали?
Мелинда без труда узнала эти простертые к маркизу руки и прелестное лицо с полуоткрытым ртом.
— Я никак не ожидал увидеть вас сегодня утром, Скиттлз, — сказал маркиз.
— Но вы рады меня видеть? Скажите, что вы рады меня видеть!
Скиттлз повернулась лицом к нему и обольстительно надула пунцовые губки. Почти сама того не сознавая, Мелинда стиснула руки. И тут ее увидел капитан Вестей, стоявший у камина. Он подошел к ней и воскликнул:
— Мелинда, приятно вас видеть! Вы хорошо доехали вчера?
Он поцеловал ее руку, и она заставила себя ответить:
— Да, да, поездка была очень приятной, спасибо.
Так хорошо оказаться вне Лондона.
— Мы все точно такого же мнения, — сказал он. — И Скиттлз поэтому настояла на том, чтобы мы отправились сюда безбожно рано, у меня еще слипались глаза.
Жервез Вестей посмотрел на Мелинду, и она поняла, что он дает ей время взять себя в руки и намеренно не позволяет ей смотреть на то, как Скиттлз с помощью всех своих хитростей пытается обольстить маркиза.
В изумрудной амазонке та выглядела необыкновенно привлекательной, талия казалась фантастически тонкой, а кожа невероятно белой.
— Вы скоро сдохнете со скуки, проводя время в деревне, — сказала она своим резким голосом, но маркиз уже освободился из ее цепких рук и приветствовал других гостей.
Скиттлз сопровождали одни мужчины: все элегантно одетые, слегка навеселе, державшиеся очень непринужденно. Они приветствовали Мелинду, которую представил им капитан Вестей, с легкой фамильярностью, которая показалась ей обидной, потому что она не понимала причин такого отношения к себе.
— Ну, думаю, было чертовски правильно приехать и развеселить вас, — сказала Скиттлз. — Жервез рассказал нам о вашей тяжелой утрате, и мы решили, что вы не станете хандрить, если вас будут окружать друзья.
— Мило с твоей стороны, Скиттлз, — сказал маркиз с ноткой сарказма в голосе, — но к чему такой огромный эскорт?
— Мне что же, надо было прихватить развалину компаньонку с собой, да? — со смехом спросила Скиттлз. — А вон той бледной особе, кажется, требуется нянька!
Говоря это, она смотрела на Мелинду с нескрываемой неприязнью, мужчины сразу почувствовали себя неуютно, как всегда бывает, когда женщины начинают ссориться друг с другом.
— А не перекусить ли нам, Дрого, — быстро проговорил капитан Вестей. — По правде говоря, я не успел даже позавтракать и умираю с голоду.
— А я предложу вам кое-что поинтереснее, — сказала Скиттлз. — Когда мы ехали через парк, я подумала, что это превосходное место для скачек.
— Боже! Да она права! — восторженно сказал один из джентльменов. — А ступени перед парадным входом послужат превосходной трибуной, откуда можно будет наблюдать за наездниками в течение всей скачки. Почему мы раньше не подумали об этом?
— Потому что вы придурки, вот почему! — ответила Скиттлз. — Ну-ка, пошли посмотрим.
Она вышла в парадную дверь, мужчины последовали за ней. Мелинда как под гипнозом пошла за ними. Все встали на ступенях, перед ними простирался парк с огромными деревьями, в окружении полей с низкими живыми изгородями, тянувшимися до леса.
— Видите! — сказала Скиттлз. — Настоящий ипподром.
— А она права, — согласился капитан Вестей. — Ты должен попробовать провести здесь когда-нибудь заезд, Дрого.
— Я чего ждать? — сказала Скиттлз. — Вызываю на соревнование любого из вас. Какая будет ставка?
Пятьсот гиней?
— Слишком много, Скиттлз, — запротестовал один из мужчин. — Ты же знаешь, что выиграешь.
— Что, кишка тонка? — грубо спросила Скиттлз. — Ну же, вы, недоделанные ублюдки Пятьсот гиней, что на Сарацине я побью любого из вас, даже с одной привязанной к поясу рукой, если хотите!
Мужчины выглядели несколько сконфуженно.
Никто не принял ее вызова, но вдруг послышался тихий голос Мелинды, как ей показалось, принадлежавший совершенно незнакомому человеку:
— Я принимаю вызов.
Услышав ее, все внезапно замолчали, повернулись к ней и удивленно уставились на нее.
— Ты? — презрительно спросила Скиттлз. — На чем ты поедешь? На корове?
— Я принимаю ваш вызов, — сказала Мелинда, смотря ей прямо в глаза.
— Да что вы, Мелинда… — начал капитан Вестей, но его перебил маркиз.
— Это невозможно! — сказал он.
— Нет, возможно, — ответила Мелинда. — Я хотела бы принять вызов мисс Уолтере, но с одной оговоркой. Только если вы позволите мне выбрать в вашей конюшне ту лошадь, которую мне захочется. — Ну, конечно, он разрешит! — воскликнул один из джентльменов. — У Дрого есть отличные скаковые лошади. Желаю пожать лавры, Скиттлз.
— Лавры! — презрительно воскликнула Скиттлз. — Что, черт побери, ты думаешь обо мне? Ставлю пять к одному, что эта курочка свалится с лошади на первом же препятствии!
От грубости Скиттлз Мелинда покраснела, но сверкнула глазами и поджала губы, когда услышала, что маркиз сказал:
— Я не позволю этого.
— Вам не удержать меня, милорд, — сказала она.
— Конечно, он не имеет права, — согласились его друзья. — Не портите удовольствие другим, Дрого!
Пусть девицы померяются силами. Кроме того, мисс Мелинда — темная лошадка.
Капитан Вестей поймал Мелинду за руку.
— Не надо! Не надо! — едва слышно уговаривал он ее. — Вы сошли с ума! Скиттлз — лучшая наездница в округе. Придумайте какую-нибудь отговорку, скажитесь больной, подчинитесь Дрого.
Если Мелинда и колебалась, то не показывала виду.
Она только взглянула поверх голов на Скиттлз, которая снова взяла маркиза за руку и говорила ему:
— Вы давно не видели, как я езжу верхом. Я бы хотела показать вам свое умение.
Двусмысленность ее слов не вызывала сомнений, и Мелинда почувствовала, что все нервы у нее напряглись.
— Во сколько мисс Уолтере хотела бы начать скачку?
— Нет никакой спешки, — ответила Скиттлз через плечо, — мне не достанет много времени посрамить вас, мисс Тщеславие, и я только надеюсь, что вы сможете выплатить ваш проигрыш наличными, я не люблю задержек.
— Если вы выиграете, то вам заплатят, — тихо сказала Мелинда.
— Кушать подано, милорд!
Слова дворецкого пришлись как нельзя кстати, чтобы разрядить усиливающееся напряжение между обеими женщинами.
— Мне нужно выпить, клянусь Юпитером! — говорил один из джентльменов, пока они стояли и пропускали вперед Скиттлз, которая не удостоила Мелинду ответом, только пренебрежительно взглянула на нее.
Мелинда была вынуждена последовать за ней.
В холле она пошла к лестнице и уже почти дошла до ступеней, когда ее остановил голос, донесшийся сзади:
— Мелинда!
Это был маркиз. Они были одни, так как все остальные уже шли по коридору к столовой. Она повернулась к нему.
— Вы маленькая дурочка! — сказал он. — Вы свернете себе шею!
Его голос прозвучал почти свирепо. Она больше не могла слышать его и, повернувшись, побежала вверх по лестнице, оставив его внизу.
— И только прибежав в свою спальню, она поняла, что у нее нет амазонки. Без нее она не могла участвовать в скачках. Она позвонила горничной.
— Нет ли в доме, случайно, какой-нибудь амазонки, которая подошла бы мне?
Горничная выглядела еще более надменной, чем вчера вечером.
— Не имею понятия, мисс, — сказала она. — Но я расспрошу миссис Медоуз.
Миссис Медоуз была старой и седой, она подозрительно, как показалось Мелинде, рассматривала ее.
— Амазонка? Не знаю, мисс, подойдет ли она вам.
Вы такая маленькая.
— О, пожалуйста, — взмолилась Мелинда, — пожалуйста, посмотрите, может быть, вы сможете найти что-нибудь для меня. Это очень важно.
Она чувствовала, что отменить скачки — Значило сдаться не только Скиттлз, но и маркизу. И тут она подумала, что сошла с ума, поставив на кон все свои деньги, все свои надежды, связанные с коттеджем и совместной жизнью с Наиной, настолько неравны были силы. Но, тем не менее, она знала, что ненавидит Скиттлз и должна победить ее, и не только на скачках.
— Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне, — просила она домоправительницу.
Миссис Медоуз посмотрела на ее маленькое встревоженное лицо и, почти не отдавая себе отчета в том, что делает, сказала:
— Совершенно не понимаю, что такая милая молодая леди делает здесь и почему принимает участие в этих похождениях.
— Я просто хочу выиграть у нее скачку, — сказала Мелинда почти шепотом.
— Вообще-то я имела в виду не только скачки, — сказала миссис Медоуз, а потом поправилась:
— Это не мое дело, конечно. Пойдемте, мисс, я подыщу вам что-нибудь в моей кладовой, может быть, что-то и подойдет. Жаль, что вы не мальчик, потому что я сохранила всю одежду его светлости, начиная с того дня, когда он впервые сел на лошадь. Я пересыпала ее нафталином, чтобы не побила моль. Есть еще и одежда покойной маркизы, она всегда оставляла часть одежды здесь, но ее светлость была крупной, и из ее вещей вам вряд ли что подойдет.
К тому времени они подошли к комнате домоправительницы и прошли дальше в соседнюю комнату, полностью занятую под гардеробную.
— Здесь хранится одежда, которую кто-то уже носил? — спросила Мелинда, оглядываясь вокруг.
— Совершенно верно, мисс, — ответила миссис Медоуз, — и есть прелестные вещицы. Здесь хранятся платья его светлости Пира, которые он надевал на коронацию ее величества, и одежда его отца и его деда. А также диадемы ее светлости и свадебные платья четырех поколений. Его светлость иногда дразнит меня и называет хранительницей музея. Но он недалек от истины, потому что они — часть истории Чарда. — Миссис Медоуз говорила с гордостью, но в голосе слышалась грусть. — Никогда раньше в доме не было таких дам, как эти. — Она так произнесла слово «дамы», что оно прозвучало как ругательство.
— Вот именно поэтому я должна победить ее, — сказала Мелинда. — Она просто чудовище. Не знала, что в мире есть такие женщины. Но в то же время она красавица!
— В таких людях нет красоты! — резко заметила миссис Медоуз, потом воскликнула:
— Нашла! Нашла то, что нужно, мисс. Я не вспомнила о ней раньше, потому что она хранилась с маскарадными костюмами. Но это настоящая амазонка, которую носила бабушка ее светлости, когда ездила во Францию и охотилась с Людовиком XIV. Она была очень маленького роста. Конечно, я знала ее только в очень преклонном возрасте, но у нее всегда была превосходная фигура, и сохранилось множество ее нарядов, которыми будет восторгаться еще не одно будущее поколение.
Сказав это, миссис Медоуз открыла дверцу и достала с полки амазонку из темно-синего бархата. Она была расшита серебряным шнуром и застегивалась на пуговицы из синего сапфира. Воротник украшало кружевное жабо, а на маленькой треуголке были пышные страусовые перья.
— Она восхитительна! — воскликнула Мелинда. А пуговицы! Они настоящие?
— Неужели вы думаете, что ее светлость стала бы носить что-то поддельное? — спросила миссис Медоуз. — Ну-ка, примерьте ее, мисс. Я уверена, что она будет вам впору, у меня глаз наметанный, это уж точно. А где же сапоги?
Через четверть часа Мелинда уже медленно спускалась по лестнице. Она понимала, что выглядит несколько старомодно, но амазонка была ей к лицу.
Синий бархат подчеркивал синеву ее глаз, перья спускались на щеки, настоящие кружева жабо окружали шею, а сапфиры и бриллианты сияли на пуговицах.
До нее доносились взрывы хохота из столовой, но она прошла через парадный вход и направилась к конюшне. Грумы были заняты лошадьми вновь прибывших гостей. С горячим гнедым конем Скиттлз трудно было управляться, и два грума с трудом поставили его в стойло. Главный грум, старик, с которым Мелинда уже разговаривала вчера, вышел ей навстречу.
— Вам нужна лошадь, мэм?
— Да, — ответила Мелинда. — Я хочу выехать на Громе.
Грума словно поразила молния.
— Уверен, что его светлость не позволит вам ездить на нем, мэм. Я уже говорил вам вчера, что с ним трудно управиться даже джентльмену, не говоря уже о леди.
— Я поеду на нем, — решительно сказала Мелинда. — Позвольте мне войти к нему в стойло.
— Осторожнее, мисс. Он в прошлом году так лягнул одного мальчишку, что тот провалялся в больнице три месяца.
— Я буду осторожна, — сказала Мелинда.
Она вошла в стойло. Гром прижал уши к голове при ее приближении и сердито раздул ноздри. Она заговорила с ним тем же голосом, каким она разговаривала со своими лошадьми, и очень медленно провела рукой по его шее.
— Ты мне поможешь, мальчик? — тихо проговорила она. — Ты должен показать им, на что ты способен, а я должна доказать кое-что себе самой.
Она говорила и говорила с ним, и, казалось, будто конь откликается на ее голос. В конце концов, она похлопала его по морде и повернулась к старому груму, который наблюдал за ней.
— Запрягайте его немедленно, — приказала она. — Мне кажется, он все понял.
— Отродясь не видал ничего подобного! — сказал старик, разводя руками. — Я сам его оседлаю, мэм. Не доверю его никому из мальчишек. Но не знаю уж, что скажет его светлость.
— Я проеду на нем до входной двери, — сказала Мелинда, уверенная, что будет намного легче убедить его, когда она сядет верхом, а не останется стоять рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26