Он был чрезвычайно хорош собой, а благодаря деньгам, унаследованным от отца, и весьма щедрому содержанию, назначенному ему маркизом, мог позволить себе великолепно одеваться и иметь отличный выезд.Все это способствовало тому, что его имя постоянно включалось в списки приглашенных в самые знаменитые дома столицы.Маркиз прекрасно понимал — его племянника многие рассматривали как выгодную партию для своих дочерей.Однако Гарри выбрал для себя иное направление — он предпочитал проводить время с теми очаровательными, экстравагантными замужними дамами, которые тайком изменяли своим мужьям. Или с неотразимыми распутницами, коими изобиловал Лондон.— Мальчик должен перебеситься в молодости, — часто оправдывал его перед сэром Хьюбертом маркиз, когда к нему приходили ошеломительные счета.Смеялся он и над проказами Гарри в молодежной компании Уайт Клаб.Знатные вдовушки могли сколько угодно воротить нос, однако маркиз проявлял понимание в этом вопросе.По истинную радость он испытывал от того, что Гарри был очень спортивным молодым человеком, превосходным наездником и неизменным победителем в скачках с препятствиями или на бегах, в которых принимал участие.Маркиз был в восторге, так как благодаря сэру Хьюберту мог держать самых лучших беговых лошадей в конюшнях Стоук Пэлэс, а также лошадей для выезда; содержались они в помещении, достроенном позади его лондонского дома, который находился, как и дом сэра Хьюберта, на Беркли-сквер.Еще до знакомства с сэром Хьюбертом, будучи в отчаянном положении, маркиз продал свой дом.Но его друг настоял на выкупе этой недвижимости у новых владельцев, и теперь дом по-прежнему стал называться Волстоук-Хаусом.Там-то и жил Гарри и, казалось, всегда бывал очень рад дяде, когда тот приезжал с севера в Лондон.Маркиз прибыл три дня назад. И вечером, в день приезда, и на следующий день Гарри ссылался на ранее назначенные встречи, которые никак не мог отменить.— Желаю тебе хорошо провести время, мой мальчик, — ответил ему маркиз. — Я тоже был молод и ни разу в жизни не пожалел о развлечениях той поры.— Я знал, что вы меня поймете, дядя Морис, — обрадовался Гарри, — но мне о многом необходимо с вами поговорить, когда у нас найдется для этого время.— Я всецело в твоем распоряжении, — высокопарно произнес маркиз.Гарри улыбнулся ему на прощание и, отъехав от дома в закрытой карете, оставил дядю ужинать в одиночестве. Маркиз пожалел, что не договорился с сэром Хьюбертом пообедать вместе на противоположной стороне площади.Но поскольку ужин для него уже был приготовлен и он не желал огорчать своего повара, трапезничал один.А прошлым вечером у него самого была назначена встреча с герцогиней Девонширской.Он уже собирался уходить, когда Гарри пришел переодеться.— Вы уходите, дядя Морис?— Боюсь, что да.— А я надеялся пообедать с вами, — разочарованно произнес Гарри, — но ничего, не беспокойтесь. Полагаю, вы побудете еще немного в Лондоне?— Как я уже говорил, я в полном твоем распоряжении, — заверил племянника маркиз, — но, кажется, это ты все время очень занят.— Я просто наслаждаюсь жизнью, — ответил Гарри, — и это, как говорится, то самое, что доктор прописал, особенно после невыносимой скуки в Камбре!Так называлось местечко на севере Франции, где были расквартированы оккупационные войска.В глазах умудренного опытом Волстоука мелькнул лукавый огонек.— Насколько я был информирован, ты довольно много времени проводил в Париже.— По крайней мере старался, дядюшка, — согласился Гарри.— «С самыми соблазнительными, очаровательными, пленительными и самыми дорогими кокотками в Европе», — процитировал кого-то маркиз.Гарри засмеялся.— Они и правда оказались весьма дорогим удовольствием.Дядя вышел из дома, чтобы проделать совсем недолгий путь до Девоншир-Хауса, племянник поднялся к себе наверх.Теперь, ожидая, когда сэр Хьюберт заговорит, маркиз почувствовал некоторую тревогу.Он не мог предположить, будто Гарри влез в долги. Маркиз не только оплачивал большую часть его счетов, но также увеличил назначенное ему содержание.Он смог это сделать благодаря полученным в прошлом году значительным прибылям от перевозок на своих судах.Сэр Хьюберт прокашлялся.— Боюсь, Морис, мои слова окажутся ударом для вас, но люди, которым можно доверять, предупредили меня, что Гарри намерен жениться на актрисе.Маркиз так напрягся, что на какой-то миг показалось, будто он превратился в камень.Наконец он вымолвил:— Вы это серьезно? Но этого не может быть!— Насколько я понимаю, Гарри настроен весьма решительно, — заверил его сэр Хьюберт, — и готов сообщить вам о своем намерении в любой момент.Маркиз тут же вспомнил, как Гарри хотел поговорить с ним о чем-то серьезном.Но никогда, даже в самом кошмарном сне, не могло ему померещиться ничего подобного.— А кто эта актриса?— Камилла Клайд, — ответил сэр Хьюберт. — Не думаю, что вы могли о ней слышать, тем более видеть.Но маркиз слышал о ней и даже видел.Камилла Клайд сделала себе имя, начав играть в шекспировских пьесах.Затем она перешла на комедии, где ее талант заблистал новыми гранями.Пьесы времен Реставрации воссоздавались заново, и одну за другой она переиграла в них все первые роли, так же как в некоторых весьма забавных французских пьесках, пользовавшихся огромным успехом в Париже и переведенных затем на английский. Камилла Клайд была миниатюрна, не то чтобы красавица, но очень привлекательна, с огромными искрящимися зелеными глазами и рыжеватыми волосами.Все разговоры в городе вертелись вокруг ее персоны, за ней ухаживали даже некоторые высокопоставленные особы.По слухам она отличалась большой расточительностью и не знала границ в своих требованиях, поэтому те, кого она одаривала своей благосклонностью, оказывались преимущественно людьми в возрасте и со значительными средствами. Неудивительно, думал маркиз, что Гарри стремится приглашать ее на обеды, он даже мог бы предложить ей свое покровительство на какое-то время.Но женитьба!Это предмет уже совсем иного свойства.Ему с трудом верилось в серьезность сказанного сэром Хьюбертом.Казалось, прошла целая вечность, прежде чем маркиз спросил с беспокойством в голосе:— Откуда вам стало известно об этом?— Камилла Клайд хвасталась в театре, будто она подумывает, не согласиться ли ей на предложение стать графиней! Один мой друг общается с актрисой, занятой в той же пьесе, что и примадонна. Он передал мне весь разговор, и я догадался, что женитьба Гарри может состояться, и весьма скоро.— Не могу в это поверить! Маркиз был совершенно растерян, он не ожидал подобного удара.Сэр Хьюберт сочувственно положил руку на плечо друга.— Я знал, как вы будете расстроены.— Расстроен! И вы полагаете, я позволю какой-то там актрисе стать хозяйкой Стоук Пэлэс? Жить в комнатах, на которые мы израсходовали так много времени и средств, и унаследовать место моей матери, этой красивейшей и добрейшей женщины, настоящей леди? — Маркиз весь дрожал от негодования.Он стукнул кулаком по столу.— Я этого не позволю! Я не допущу ничего подобного! Даже если мне придется разорить Гарри, отняв у него все его деньги!— А этого-то вы сделать и не сможете, — спокойно сказал сэр Хьюберт. — Вспомните, только в прошлом году вы передали ему в собственность сотню тысяч фунтов. Вся эта сумма была оформлена как подарок, Морис. Маркиз тяжело вздохнул.— Тогда что же мне делать? Ради Бога, Хьюберт, что я могу сделать? Сэр Хьюберт сел на стул.— Я задавал себе тот же вопрос еще до вашего приезда, — признался он. — Если быть до конца честным, Морис, я всегда мечтал о том дне, когда моя Тереза и Гарри встретятся. Эта встреча могла бы стать достойным венцом и еще больше укрепила бы нашу с вами дружбу, если б они полюбили друг друга.Помолчав немного, он добавил:— Они могли бы жить в Стоук Пэлэс, который со временем передали бы своим детям.— Знаете, — подхватил маркиз, — о чем-то подобном и я подумывал. Увидев Терезу в прошлом году, когда она приезжала домой на каникулы, я отметил про себя, что никогда не встречал столь восхитительной девушки, и, надо сказать, вы были правы — ома действительно очень похожа на свою мать.— Кажется, Гарри ее никогда не видел, — сказал сэр Хьюберт. Маркиз покачал головой.— Гарри, как вы помните, по возвращении из Франции был совершенно очарован Лондоном, а вы с Терезой в это время отправились на север.— Тогда нам необходимо организовать их встречу.Сэр Хьюберт говорил таким тоном, словно планировал какое-то усовершенствование на своей верфи или обсуждал очередную блестящую идею, куда следует вложить деньги.— Мы в состоянии это сделать, — тут же отреагировал маркиз, — но сколько времени у нас в запасе?— Вот это-то и волнует меня больше всего, — ответил сэр Хьюберт.-Я могу разузнать у своего приятеля насчет их планов, а вам необходимо настоять на том, чтобы Гарри сопровождал вас в Стоук Пэлэс.— Я сделаю что угодно, лишь бы предотвратить этот ужасный брак! — с жаром произнес маркиз. — И как только он мог измыслить такое! Ведь этот шаг приведет его к полному краху, к неминуемой катастрофе!Сэр Хьюберт не ответил, и маркиз продолжал причитать:— Никакого уважения к своему титулу, ко мне, к Стоук Пэлэс, к своему положению в обществе, наконец.Он помолчал какой-то миг, потом вопросил еще более гневно:— Кто будет принимать актрису в своих домах, даже если она носит тиару на голове?Тут оба вспомнили, как еще в прошлом веке, в пору их молодости, граф Дерби женился на Элизабет Фаррен.Она стала первой актрисой, вошедшей в книгу пэров.Этот брак в то время вызвал невероятный скандал.— Не допущу! Me позволю ничему подобному произойти с моим именем! — в ужасе запротестовал маркиз, вспомнив разговоры о графине Дерби и домыслы, о которых многозначительно умалчивали.— Я предполагал, что ваши чувства будут именно таковы, — заметил сэр Хьюберт, — и хотя Камилла Клайд весьма хорошенькая женщина, она, конечно же, как сказала бы моя жена, вполне заурядна!— Я скорее увижу ее мертвой, — неистовствовал маркиз, — чем переступающей порог Стоук Пэлэс! Глава 2 Возвращение в Лондон по окончании пансиона Тереза воспринимала как новую веху в своей жизни. Весь последний семестр она была целиком занята учебой, потому что поставила перед собой цель порадовать отца успехами.Она весьма преуспела в английском, иностранных языках и математике, что должно было привести его в восторг, особенно последнее.Пансион находился недалеко от Бата, и все ученицы принадлежали к самым известным семействам в Англии, но Тереза тем не менее пользовалась большими привилегиями, так как ее отец жертвовал пансиону щедрые субсидии.Ей даже позволили держать там собственную лошадь и собаку.Остальные девушки ездили верхом на лошадях из платной конюшни, однако сэр Хьюберт счел их недостаточно хорошими для Терезы, поэтому специально для нее был доставлен ее любимый конь Меркурий вместе с грумом, чтобы ухаживать за ним.Тереза выезжала на прогулку каждое утро, а когда удавалось — еще и после полудня.Подружки не очень завидовали ей, сразу разглядев в ней более умелую наездницу, нежели они. Многие после первых же балов просто откажутся от верховой езды или будут довольствоваться чинными прогулками по Роттен Роу в Гайд-парке. Конечно, ни одна девушка и не мечтала мчаться что есть духу по неровным сельским дорогам. Тереза попросила отца, чтобы Меркурия доставили домой заранее, до ее прибытия.Она предвкушала верховые прогулки в Лондоне. В этом сезоне она впервые выйдет в свет, и отец попросил вдовствующую графиню Вилтон представить его дочь ко двору.Нельзя сказать, что Тереза сильно обрадовалась. Несомненно, было бы здорово поездить на балы, о которых так часто шептались девочки в пансионе, однако ей гораздо больше хотелось побыть с отцом, вместе с ним отправиться в Ливерпуль посмотреть на его суда, что она всегда делала во время каникул.Отец беседовал с ней на равных, показывал свои нововведения, улучшавшие эффективность работы, объяснял, от чего зависит скорость того или иного судна.Так же он когда-то говорил и с ее матерью — обо всем, что касалось его дел и планов на будущее.Терезе не приходилось притворяться заинтересованной — его дела и заботы она находила понятными и увлекательными и задавала ему логичные вопросы.И так было всегда, с самого ее детства.«Мы поедем в Ливерпуль, — думала она по дороге в Лондон, — и, может быть, папа возьмет меня в путешествие».Теперь, когда война была закончена, англичане хлынули во Францию и другие страны Европы.У некоторых ее соучениц были родственники во Франции и Италии, и они возвращались оттуда с каникул переполненные впечатлениями.Они рассказывали не только о разорении и нищете, принесенных войной, но и о сокровищах, которые видели в музеях, соборах и дворцах.«Я должна путешествовать, должна», — твердила про себя Тереза.Интересно, отправит ли отец свои суда в Средиземноморье?Рядом с ней в карете разместился Руфус, спаниель, повсюду сопровождавший ее.После недолгих препирательств директриса пансиона даже позволила ему сидеть у ее ног в классной комнате во время уроков.Он оказался сообразительным псом, быстро понял, что нельзя шуметь во время занятий, и никогда не двигался с места до тех пор, пока класс не отпускали с урока.Но уж тогда он радостно визжал и весело подпрыгивал, к немалому удовольствию учениц.Теперь Тереза ласкала его, поглаживала рыжевато-золотистую шерсть и думала, что для Руфуса нет ничего лучше, чем снова оказаться в Глоубал-Холле. Она часто подтрунивала над отцом из-за названия, которое он дал загородному дому, купленному в Ланкашире для ее матери.Раньше он принадлежал одному знатному семейству этого графства и был продан, так как единственный наследник погиб на войне совсем юным. Дом носил имя владельцев, но сэр Хьюберт переименовал его в Глоубал-Холл.— Почему Глоубал-Хопл, папа? — спросила Тереза, услышав это название.— Когда-нибудь мои суда в конце концов обогнут весь земной шар! — с лукавой улыбкой ответил сэр Хьюберт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14