Эта же вуаль лишь слегка прикрывала волосы.Девушка примерила диадему и залюбовалась собой.— Эту диадему носила моя мама, — объяснил Гарри, — и я всегда надеялся, что моя жена будет в ней так же прекрасна?— Благодарю вас за то, что позволили мне надеть эту диадему.Он посмотрел на нее долгим, внимательным взглядом, но не поцеловал.Потом он вручил ей небольшой букетик белоснежных цветов и предложил опереться на свою руку.Так, рука об руку, они вышли из кабинета и направились к часовне, примыкавшей к дому.Тереза догадалась — священник уже ждет их.И правда, когда они вошли в часовню, она увидела там пожилого, седовласого человека, стоявшего перед алтарем.Гарри позаботился о том, чтобы внутри было необычайно красиво.Шесть зажженных свечей сияли на алтаре и две огромные — по обе стороны от него.Белые цветы украшали алтарь, повсюду стояли роскошные вазы с лилиями.Священник улыбкой приветствовал их, когда они направлялись к нему по проходу.Они подошли к алтарю, и начался обряд — очень простой, но такой сердечный и искренний, что его невозможно будет забыть.Они встали на колени под благословение, и Терезе казалось, будто сам Бог благословляет их, — только благодаря Его воле они сумели найти друг друга.Их любовь была подобна той, что позволила ее отцу и матери испытывать счастье многие годы.Завершив обряд, священник сам встал на колени перед алтарем.Гарри помог Терезе подняться и нежно поцеловал. Она восприняла этот поцелуй как знак верности.Они молча, держась за руки, поднялись по лестнице, но неожиданно для нее Гарри повел ее не к той комнате, где она спала со дня приезда в Боурнхолл, а к другой, расположенной рядом со спальней для особо важных гостей. Тереза догадалась, что комната служила спальней его маме, а до нее — всем графиням их рода.Должно быть, спальней не пользовались, и вот теперь по распоряжению Гарри открыли сегодня.Шторы были подняты, и комната представилась волшебным местом, напоенным одной лишь любовью и еще цветами, белыми цветами повсюду, как в часовне, откуда они только-только вышли.Все здесь говорило: отныне и ей отведено в сердце Гарри место, где он хранил лишь священную память о матери.И ему не нужно было теперь объяснять, что никакая другая женщина ничего не значит для него.Разве не этого так страстно желала Тереза!Сейчас ей казалось, будто он достал с неба звезды и сделал дня нее из них невидимое ожерелье.Аромат белых лилий и каких-то других цветов наполнял комнату.Гарри закрыл дверь, и Тереза поняла, что он отослал горничную, пожелав сам поухаживать за ней.Он прижал ее к себе, целуя бережно и нежно.Торжественность и красота венчания захлестывала их.Легким движением он снял с ее волос диадему и положил на туалетный столик. Потом вуаль.Она чувствовала, как его пальцы освободили от заколок волосы, и они плавно рассыпались по плечам. Наконец он расстегнул платье, и оно упало к ее ногам.И тогда он стал целовать ее, чем приводил ее в неистовый восторг и изумление.Гарри поднял ее на руки, отнес к кровати и осторожно положил на подушки.Ей чудилось, будто она плывет в сказочном сне, так все было красиво вокруг.Звезды и мягкий серебряный свет луны обволакивали их своей волшебной аурой.Гарри лег рядом и, обняв, тихо сказал:— Я люблю тебя.— И я люблю… тебя… всем сердцем, — прошептала Тереза, — но, пожалуйста… любимый, я… боюсь.— Меня? — спросил Гарри.— Нет. Конечно, нет, я… боюсь… показаться тебе скучной… после тех искушенных красавиц… которые любили тебя раньше… а я знаю так мало… о любви…— Ты действительно считаешь, будто мне хотелось бы, чтоб ты узнала обо всем этом от кого-нибудь, кроме меня? — горячо запротестовал Гарри и стал целовать ее глаза, щеки, губы, шею.Подобных ощущений она никогда прежде не испытывала. Это была любовь — истинный рай на земле.А в ту минуту, когда Гарри назвал ее своей, она почувствовала, как они вместе взмывают в небо и прикасаются к звездам, а луну, далекую недоступную луну она держит в своих руках.— Я люблю тебя… я люблю тебя!.. Этот шепот, казалось, плыл в лунном свете.— Моя дорогая, любимая моя, неужели такое возможно? Я люблю тебя, как никого в жизни!— Я… боготворю тебя, — пролепетала Тереза.И Гарри был поражен, как в ней сочетается все то, чем, на его взгляд, должна обладать его жена.К тому же он не сомневался: ее ум вдохновит его на большие свершения, и они вдвоем сделают мир вокруг себя лучше, ведь они всегда и во всем станут искать совершенства.В тишине Тереза прошептала:— Ты… все еще… любишь меня?— Не могу выразить словами, как! — нежно ответил Гарри. — Ты подобна лилиям, которые я расставил по комнате, они, моя дорогая, как и ты — символ непорочности, невинности, и ты принадлежишь только мне!Его губы отыскали ее, и Тереза почувствовала, как они зажигают в ней крохотные, мерцающие язычки пламени.— Люби меня… Гарри… прошу тебя… — молила она. — Мне нужна твоя любовь… Мне не жить без нее.— Так же, как я не сумей бы жить без тебя!Мерцающие язычки пламени разгорались все сильнее и становились все выше, сливаясь с тем огнем, который сжигал Гарри.— Я желаю, я жажду тебя, любимая моя…Неописуемый восторг, переполнявший ее, казался частью лунного света.Сейчас они стали ближе друг другу, чем когда бы то ни было, ибо слились и душами, и сердцами.Они были одни в этом мире, где-то наверху сверкали звезды, и по лунной дорожке они поднимались в созданный только для них двоих райский сад.Их любовь, они знали, одержит победу над любыми трудностями, подстерегавшими их впереди.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14