Оскалил острые клыки…
Олешек не удержался, прочел по памяти отрывок из старинной песни, повест
вующей о рыцарских подвигах:

Ц Зубы оскалены словно мечи,

Распялена смрадная пасть.
Вцепится в горло Ц кричи, не кричи…
Не дай же, Господь, пропасть!

Ц Похоже на то, Ц кивнул Годимир. Ц Смрада из пасти я, правда, не почуял
Ц далековато, да и псиной так несло, что любую иную вонь перебьет. Зато др
угое увидел…
Морда волколака напоминала человеческую. Да иначе и быть не может. Всем и
звестно, что в волколака (или оборотня, как их называют ближе к Студеному м
орю) превращается человек либо отринувший Господа, Пресветлого и Всебла
гого, и увлекшийся чернокнижием, либо дорогу злобному чародею перешедши
й. В первом случае становятся волколаками по своей воле, а во втором Ц по
чужой, и путь к спасению еще имеется Ц в молитвах, посте, паломничестве к
прославленным монастырям. Но не в том суть… Волколачья морда, заросшая б
урой бородой, сейчас слипшейся от крови, с сильно выступающими вперед че
люстями и покатым лбом, до боли напоминала лицо корчмаря, висевшего на Го
димире, словно клещ. Тот же нос Ц мясистый, круглый, как репка; тот же падаю
щий на глаза засаленный чуб; те же оттопыренные круглые уши…
Неужели родственники? Да еще, не приведи Господи, братья?
Ц Не надо, не надо… Ц тянул корчмарь, будто напрочь забыл все другие сло
ва.
Волколак присел на задние лапы (или ноги?), напрягся. Поползла вверх губа, е
ще больше обнажая зубы, не имевшие уже ничего общего с человеческими.
Ц Отпусти, придурок! Ц Годимир дернулся изо всех сил, да куда там! Что при
давало невзрачному на вид мужику столько сил? Страх? Братская любовь? Нен
ависть?
Оборотень прыгнул, выставив перед собой когтистые лапы. Рыцарь крутанул
ся, сделав единственное, что было в его силах, Ц закрылся бормочущим корч
марем.
Когти ударили человеку в спину и затылок. Рванули.
Корчмарь взвизгнул пронзительно и разжал руки. Годимир толкнул его локт
ем в грудь, бросая на волколака. Прокрутился на пятке и, добавив скорости м
ечу, рубанул по шее чудовища.
Получилось!
Славно отточенное лезвие вошло между позвонками, срезая голову, как на п
лахе палача.
Волколак не вскрикнул, не зарычал. Просто не успел.
Пошатываясь, рыцарь отошел в сторону, привалился плечом к стволу ясеня. Д
олго стоял, вдыхая аромат размокшей коры.
Сзади поскуливал, корчась в палой листве, раненый корчмарь. Он что-то гово
рил. Слов Годимир не разбирал, но не сомневался, что слышит проклятья на св
ою голову. Вскоре голос мужика стал тише, а потом и смолк совсем. Вместе с в
ытекающей кровью уходила и жизнь. Помогать ему юноша не стал. И сейчас, ког
да прошло уже четыре года с той памятной ночи, раскаянья не ощущал.
В Пузичи рыцарь вернулся на рассвете. Бросил на площадь у колодца отрубл
енную голову волколака, оседлал коня и уехал.
Он не особо рассчитывал на благодарность кметей, а тем более на награду.

Ну и пусть.
Настоящий странствующий рыцарь не обращает внимания на такие мелочи, ка
к благодарность толпы. Он исполняет обет, данный Господу в сердце своем, а
служить может лишь королю или панне.
Вернувшись из Пузичей в Вырову, Годимир заказал себе суркотту с косым кр
естом, утвердившись окончательно в желании защищать людей от чудовищны
х порождений ночи. Испытывая легкое смущение от того, что принял рыцарск
ое звание незаслуженно и самовольно, он утешался расхожей истиной, что н
е место красит человека, а человек Ц место. Если пан Стойгнев не счел нужн
ым посвятить его в рыцари, что ж, он совершит столько подвигов, сколько буд
ет достаточно для посвящения. И наносить удар плашмя будет король или во
евода, а не какой-то там рыцаришко из захолустной Ломчаевки.
А ложь Господь простит, ибо это есть ложь во спасение…
Ц Хочешь быть рыцарем, будь им, Ц задумчиво проговорил Олешек. Ц Так вы
ходит?
Ц Выходит так, Ц согласился Годимир.
Они помолчали.
Ц Да, не повезло тебе, пан рыцарь. Ц Шпильман тронул струну, которая отоз
валась нежным звоном. Ц Вот как бывает в жизни. Кто ж мог подумать, что это
т пан Стойгнев в Ошмяны пожалует? Не в тех годах рыцарь, чтобы за королевна
ми гоняться…
Ц Эх! Ц Годимир махнул рукой. Ц Что рассуждать? И так несладко…
Ц Ничего, прорвемся… Ц Олешек взял аккорд, другой, третий. Ц Помогу, чем
смогу. И пан Тишило не оставит. Видел, как они со Стойгневом друг на друга с
мотрели? Как коты в разгар сокавика.
Ц А! Не поможет! Неудачник я и есть.
Ц А вот поглядим. Главное, духом не падать. Ты видел, как у Божидара глазки
загорелись, когда он про драконоборца услышал?
Ц Ну…
Ц Не «нукай»! Еще один голос в нашу пользу. Не знаю зачем, но ты ему нужен. И
нужен рыцарем, а не опозоренным оруженосцем. Эх! Еще бы королевну на свою с
торону перетянуть… Ц Олешек отложил цистру, потянулся. Ц Пойду-ка я с л
юдьми поболтаю. Погляжу, послушаю… А ты отдыхай, пан рыцарь, отдыхай. Завтр
а трудный день будет, но мы еще поборемся…
Шпильман с неразлучным инструментом под мышкой выскользнул за дверь.
Годимир проводил его взглядом. Прислушался к шуму во дворе. Улегся, закин
ув руки за голову, и закрыл глаза. Спать не хотелось, но тело нуждалось в от
дыхе.
Легкий шорох в углу заставил его насторожиться.
Что там?
Крыса?
Или…

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
НАВЬЯ

Шорох повторился.
На мгновение страх, недостойный рыцаря, сковал молодого человека. Он глу
боко вдохнул. Выдохнул. Открыл глаза.
На краю сундука, предназначенного быть постелью шпильмана, сидела она. Т
а, чьего появления Годимир опасался, но, как ни странно, в глубине души жда
л.
Серый отсвет летних сумерек падал на тонкий профиль, скользил между расп
ушившихся прядей. Водопад блестящих волос укутывал ее фигуру, позволяя,
однако, заметить, что сидит гостья не так, как сидел бы человек на сундуке,
а на корточках, словно готова в любой миг толкнуться и взлететь. Что-то пт
ичье было в ее позе, в наклоне головы, развороте плеч.
Впервые зеленокожая красотка явилась Годимиру не во сне, а наяву…
Или, быть может, он заснул и видит сон?
Словинец изо всех сил дернул себя за ухо Ц аж искры из глаз брызнули.
Нет! Какое там сновидение!
Так значит, появление зеленокожей незнакомки не плод больного воображе
ния? Как там Олешек говорил: «Жениться тебе, пан рыцарь, пора…»
Тут Годимир вспомнил виденные однажды острые зубки красавицы Ц щука об
завидуется.
Рука сама собой вцепилась в рукоять меча, прислоненного в изголовье сунд
ука.
Зеленокожая не сдвинулась с места. Только голову наклонила к другому пле
чу. Рыцарь точно знал Ц если она захочет добраться до его горла, то рассто
яние в полторы сажени помехой не станет, а клинок обнажить он не успеет.
Внезапно незнакомка кивнула, словно прочитала его мысли. Улыбнулась, бле
снув клыками.
Годимир положил меч поперек живота и потихоньку, волосок за волоском, пр
инялся тащить лезвие из ножен. Авось удастся обнажить оружие прежде, чем
…
Ц Сталь…
Сперва он не понял, кто произнес это коротенькое слово. Неужели?..
Ц Сталь. Холодная сталь. Не люблю…
Теперь сомнений не оставалось. Она.
Голосок тоненький, как трель жаворонка поутру, но вместе с тем зловещий, к
ак шипение гадюки в траве.
Рывком Годимир выхватил меч, вцепился двумя руками в эфес. Острие глядел
о в лицо зеленокожей.
Ц Испугался? Испугался… Ц Она вновь улыбнулась. Улыбка была бы очень, ну
, очень завлекающей, когда бы не острые клыки. Просто мороз по коже от тако
го зрелища.
И тем не менее, к лицу ли рыцарю показывать страх?
Ц Кто испугался? Ц охрипшим, но, кажется, достаточно твердым голосом пр
оговорил Годимир. Ц Я не боюсь.
Ц Зачем тогда сталь?
Ц А! Так ты боишься меча! Ц Рыцарь откашлялся.
Ц Чушь! Ц Зеленокожая передернула плечами, от чего из покрывала волос в
ыглянуло округлое плечо. Ц Стали я не боюсь.
Ц Ты же сказала…
Ц Я сказала Ц не люблю…
Ц Кто ты? Ц взял быка за рога рыцарь. Неизвестность и так уже порядочно е
го утомила.
Ц Я?
Ц Ты, ты… Вомпер? Суккуб?
Ц Не знаю, о чем ты… Ц Она пожала плечами совсем по-девчоночьи.
Ц Как так Ц не знаю! Ты не знаешь, кто ты?
Ц А ты знаешь, кто ты?
Вот только зеленокожей голой красотки, задающей вопросы о смысле бытия,
подобно святому отшельнику, здесь и не хватало! Просто ум за разум заходи
т и все…
Ц Я Ц рыцарь! Годимир герба Косой Крест из Чечевичей.
Ну, положим, не рыцарь, но ей-то к чему знать нелицеприятные подробности е
го жизни?
Ц Смешной… Ц Незнакомка сделала порывистое движение шеей и головой. Т
очь-в-точь хищная птица. Ц Рыцарь Годимир. Рыцарь Годимир… Ц Она произн
есла его имя так, словно пробовала на вкус. Хвала Господу, только имя, а не ж
илу на горле.
Ц Ты зачем пришла?
Ц Помочь хочу…
Ц Помочь? Зачем?
Ц Странный… Смешной… Зачем помогают?
Ц Тебе это зачем? Ц довольно грубовато ляпнул Годимир.
Она опять пожала плечами:
Ц Не знаю. Должно быть, скучно…
Ц Скучно?
Ц Ну да. Ц Зеленокожая улыбнулась, и рыцарь понял, что уже не содрогаетс
я всякий раз от вида ее клыков. Все-таки великое дело Ц привычка. Ц Сам по
суди Ц четвертая сотня лет…
Ц Сколько? Ц охнул Годимир.
Ц Ну, может, сотней лет больше. Я зарубок не делала…
Ц Ты бессмертная? Ц Несмотря на проскользнувшую в голосе заинтересов
анность, Годимир продолжал крепко сжимать меч. На Господа надейся, а сам н
е плошай.
Ц Нет. Не так. Я не живая…
Холодный пот выступил у рыцаря между лопаток. Тут бы знамение Господне с
отворить, да не абы как, а трижды, и молитву прочесть при этом, но оружие бро
сать тоже боязно. Что там писал архиепископ Абдониуш? Годится сталь прот
ив вомперов или нужно было в свое время серебряным оружием обзавестись?

Ц Что ты глаза выпучил, рыцарь Годимир? Ц Зеленокожая легко соскочила с
сундука. Словно по волшебству перенеслась из одного места в другое.
Ц Не приближайся!
Ц А ты все-таки боишься, рыцарь Годимир… Ц Она сделала всего один шаг в е
го сторону. Оказалось, что волосы ниспадают не до пола, а всего лишь до кол
ена. Когда незнакомка шагнула, то взгляду рыцаря открылось бедро, которо
е при других обстоятельствах могло бы навести на совершенно иные мысли.

Ц Не приближайся, Ц твердо повторил Годимир. Ц Ты не ответила. Кто ты? В
омпер? Суккуб? Другая нечисть?
Ц Я не знаю таких слов, Ц покачала она головой. Ц А что до нечисти… Сего
дня утром я купалась в Щаре. И делаю это, в отличие от вас, людей, каждый день
.
Ц Ты не поняла… Ц Годимир несколько смутился. Ц Когда я говорил про не
чисть…
Ц Я все поняла! Ц Зеленокожая рассмеялась. Ц Вы, люди, зовете так живых
существ, о которых думаете, что их создал не ваш Господь. Правильно?
Ц Ну да.
Ц Тогда я Ц не нечисть. Когда-то я была человеком… Как давно! Ц Она смор
щила носик. Ц Как видишь, обстоятельства иногда меняют слишком сильно. А
еще вы используете слова нелюдь и нежить. Правильно?
Ц Ну…
Ц Используете для обозначения таких, как я. Или Мохнопятик.
Ц Кто?
Ц Мой помощник. Ц Она вздернула верхнюю губу, забавно выставив вперед р
езцы, пошевелила ноздрями, словно принюхиваясь.
Годимир узнал и едва не рассмеялся. Бобер-переросток Ц или крыса-велика
н Ц из недавнего сна.
Ц А он тоже… тоже не живой?
Ц Нет. Живой. Просто они живут очень долго. Я отбила его детенышем у горны
х людоедов. Вылечила, выходила. Ц Неожиданно рыцарь заметил, что стоит ег
о собеседница, уже почти вплотную упираясь грудью в острие меча.
Ц Он острый, Ц тихо проговорил рыцарь, имея в виду клинок.
Ц Ну и что?
Ц Ты не боишься порезаться?
Ц Я боюсь скуки. Ц Незнакомка легко провела пальцем по поверхности меч
а. Ц Жжется. Сталь. Не люблю сталь.
Ц Я думал: вы не любите серебра.
Ц Кто Ц «вы»?
Ц Вомперы.
Ц Чудак. Опять это слово. Объясни.
Ц Вернись, где была.
Ц Боишься?
Ц Нет. Просто мне так спокойнее.
Она рассмеялась, словно зазвенел колокольчик. Доверчиво обернулась спи
ной Ц вот соблазн ткнуть мечом под лопатку и поглядеть, действительно л
и она бессмертна. То есть, не живая. Вернулась на сундук Олешека, но устрои
лась уже полулежа. Одну ногу согнула в колене, а другую вытянула, как кошка
хвост. Нарочито зевнула:
Ц Так тебя устроит?
Ц Устроит.
Ц Тогда рассказывай. Что за вомперы и почему ты меня называешь этим слов
ом?
Ц Вомперы? Ну, вомперы… Архиепископ Абдониуш относит к ним умерших и ожи
вленных злым чародейством людей. В особенности тех, кто при жизни не чтил
заповедей Господа нашего, Пресветлого и Всеблагого… Ц Краем сознания Г
одимир отметил, что упоминание Господа никак не подействовало на гостью
. Это само по себе уже противоречило дальнейшим выкладкам почтенного арх
иепископа, который писал о необходимости борьбы с нечистью посредством
молитв, знамения и святой воды. Поэтому он откашлялся и продолжил: Ц А вот
магистр Родрик из Мариенберга упоминает, что днем вомперы лежат в могил
ах, ибо страх как боятся солнечных лучей, зато ночью выбираются на свобод
у и пьют кровь людей. Также, по многочисленным свидетельствам записал ма
гистр Родрик, что вомперы отличаются неумеренным любострастием и, очаро
вывая людей, к противоестественному соитию их побуждают. Те из них, что к м
ужчинам приходят, именуются суккубами, а к женщинам Ц инкубами. После со
вокупления же с суккубом либо инкубом, человек становится бледен и задум
чив, ни о чем ином более помышлять не может, ждет не дождется новой встречи
с искусителем, а после и вовсе сгорает, тает, словно свеча.
Рыцарь повторял строки, прочитанные в толстом фолианте, прикованном цеп
ью к дубовому столу в книгохранилище Хороброва, наизусть, даже не задумы
ваясь. Ведь «Монстериум» он вызубрил на память. Ночью растолкай и спроси
Ц расскажет.
Зеленокожая рассмеялась. Томно потянулась, провела кончиком языка по ве
рхней губе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39