– Ты что, глухой, человек? – прорычал бруммга. Он говорил с таким акцентом, что его трудно было понять.
Горячее дыхание, пахнущее жареной свининой и тухлыми водорослями, обожгло лицо Джека. В другой руке бруммга держал чашку с густой, маслянистой с виду жидкостью. Явно накачался по самые зенки.
– Ты глухой? – повторил бруммга. – Или просто тупой?
Джек, задыхаясь, вцепился в руку, сжимающую его горло. Он пытался хоть что-то сказать... просить, чтоб его отпустили, извиниться – да что угодно! Но не смог выдавить ни слова. Может, бруммга был слишком пьян, чтобы понимать, что вытворяет.
Джек отчаянно огляделся по сторонам – по крайней мере, посмотрел туда, куда мог взглянуть, не поворачивая головы. Если бы кто-нибудь обратил внимание на происходящее... Если бы он мог дать кому-нибудь знать, что пьяный бруммга вот-вот убьет ценного раба...
Все в комнате смотрели на них.
Все бруммги смотрели, и смеялись, и подзадоривали своего пьяного дружка.
И тут Джек наконец осознал то, чему до сих пор не научился, собирая ягоды в колонии рабов и даже сидя в «горячей».
Здесь всем на него плевать. Всем глубоко безразлично, счастлив он или несчастен, голоден или сыт, жив или мертв. Он раб. Вещь. Детская игрушка. И если эту игрушку сломают, ее высочайшество просто снова отправится за колючую изгородь, в магазин игрушек, и выберет себе другую.
Перед глазами Джека замелькали белые пятна...
А потом пятна внезапно исчезли.
Ужасная хватка на горле мальчика разжалась, он наконец-то смог вдохнуть.
Джек удивленно заморгал.
Да, хватка на его горле разжалась, но он все еще болтался в руке бруммги, а бруммга все еще сипло орал на него.
Но раз его больше не держат, почему же он до сих пор висит, не касаясь ногами пола?
И тут Джек понял, что произошло. Он мог дышать потому, что бруммга держал его за горло, но больше не стискивал мертвой хваткой. Дрейкос приподнялся с кожи Джека и передвинулся так, что рука инопланетянина теперь сжимала лапы дракона, а не горло Джека.
– Она велела тебе начинать представление! – орал бруммга в лицо мальчику. – А ну начинай! Живо!
И он с отвращением отшвырнул Джека.
Приземлившись на ноги, тот слегка качнулся, пытаясь удержать равновесие, и почувствовал, как Дрейкос убрался с его шеи, вернувшись под тунику арлекина. Оставалось надеяться, что никто не заметил золотые чешуйки дракона, прежде чем они исчезли из виду.
– Представление... Да, конечно, – просипел Джек, снова поворачиваясь к столу.
Он взял из чаши три овоща, смахивающие на картофелины, – вроде тех овощей, которыми он жонглировал для Греба и Гриба, только крупнее. Без сомнения, здесь все было лучшего качества, не то что в поселке рабов. Джек подбросил одну из «картофелин»... И в тот же миг тяжелая рука хлопнула его по затылку, швырнув на пол. Он успел мельком увидеть, как подброшенная им «картофелина» закатывается под стол; две другие «картофелины» упали с ним рядом.
– Ты глухой, человек?! – заорал пьяный бруммга. – Она сказала – представление! Не еда! Представление!!!
– Я и показывал представление, – запротестовал Джек, перекатываясь на спину. Он уперся ладонями в пол, пытаясь сесть. – Для представления мне нужны были...
Он увидел занесенную ногу, но не успел приготовиться. Молниеносный пинок угодил ему в левое плечо, и он покатился по полу.
– Я и показывал представление! – повторил мальчик, переворачиваясь с живота на спину...
Когда он сел, развернувшись, его левая нога скрылась под свисающей скатертью. И в тот же миг он почувствовал, как трико на его лодыжке задрожало. Потом на его ногу на мгновение навалилась тяжесть...
И Дрейкос исчез.
Джек поднял глаза на бруммгу. В душе мальчика бушевали противоречивые чувства. Он ошибся, когда думал, что всем тут наплевать, жив он или мертв. Дрейкос, поэт-воин к'да, готов был защищать Джека от тупого громадного убийцы.
Но стоило Джеку об этом подумать, как он вспомнил, в какой ситуации они с Дрейкосом находятся.
Дракон не мог рисковать своей миссией и поставить на кон существование всех к'да и шонтинов ради Джека. Даже если Дрейкос одолеет этого бруммгу, вокруг слишком много других бруммг, чтобы к'да мог расправиться со всеми.
Неужели дракона так разъярила бессмысленная жестокость, с которой обращались с его хозяином, что он утратил способность рассуждать здраво?
Джек все еще лихорадочно пытался найти выход из создавшегося положения, когда почувствовал, как его дернули за ботинок. Коготь дракона впился в толстую резину, чтобы добраться до тайника, где Джек прятал запасной комм-клип.
Едва мальчик успел заметить, что происходит, как пьяный бруммга схватил его и снова поставил на ноги.
– А теперь – представление, – повторил великан. Он потряс Джека, а потом пихнул к столу. – Не еда. Не швыряние всяких штук. Представление!
– Конечно, сэр, сию минуту, – заверил Джек. – Только позвольте мне сперва положить обратно еду.
И прежде чем бруммга успел возразить, он упал на колени. Схватив левой рукой две «картофелины», лежавшие на виду, Джек сунул правую руку под скатерть, туда, куда закатилась третья. Он надеялся, что Дрейкос не закатил ее еще дальше.
Дрейкос никуда ее не закатил. «Картофелина» была именно там, где ей и положено было лежать.
И когда Джек ее схватил, он почувствовал прикосновение холодного металла к своей ладони. Дрейкос, в точности сообразив, что он собирается сделать, положил клип прямо на макушку «картофелины».
Бруммга за спиной мальчика издал грозное рычание.
– Я уже все достал, – быстро заверил Джек, в то время как Дрейкос распластался по его руке и скользнул в рукав. – Видите? – добавил он, поднимаясь. Спрятав в ладони одной руки комм-клип, другой он показал «картофелину» пьяному бруммге. – Позвольте мне продемонстрировать свое искусство.
Повернувшись к столу, он положил овощи обратно и увидел, что дети наблюдают за всем происходящим с азартным весельем. Джека это ничуть не удивило: маленькие бруммги пришли сюда, чтобы есть, играть и развлекаться. Покажет ли им новая игрушка ее высочайшества фокусы, или эту игрушку изобьют до полусмерти – в любом случае они будут счастливы. В конце концов, шоу есть шоу.
– А теперь смотрите, – сказал Джек, потирая горло в том месте, где его только что сжимала ручища бруммги.
Улучив минутку, мальчик прикрепил комм-клип к вороту рубашки арлекина и включил переговорное устройство.
– Что такое «бролач-а мисчт хих симт» ? – шепнул он.
– Проделай трюк «под какой чашкой», – пробормотал ему в ухо дядя Вирдж.
Джек поморщился.
Так вот чего она хотела! Неудивительно, что его попытки продемонстрировать жонглерское искусство потерпели провал.
– Хорошо, – быстро сказал он. – «Под какой чашкой»? Сию минуту!
Взяв три пустые чашки, он ухватил со стола орех величиной с желудь и сунул его под один из бокалов.
– А теперь смотрите внимательно...
Он проделал трюк дважды, оба раза к великому и громогласному изумлению ее высочайшества и всех остальных маленьких бруммг.
– Крас-тни миу симт кумос алекс, – сказала ее высочайшество, колотя ложкой по столу, когда Джек закончил.
– Теперь можешь для меня пожонглировать, – перевел дядя Вирдж.
Джек неслышно вздохнул.
Она могла увидеть жонглирование еще три минуты назад, а заодно спасти его от избиения. Но нет! Ее высочайшество желала заполучить то, что приспичило, именно тогда и именно таким способом, каким ей приспичило, – и точка.
– Да, ваше высочайшество, – сказал Джек, отставляя в сторону бокалы и снова беря три «картофелины».
Его ожидала очень длинная ночь.

ГЛАВА 15

Ночь оказалась даже длинней, чем он ожидал.
Сперва Джек удивился, что вся семья Чукок, казалось, нагрянула сегодня в поместье на обед. Но теперь, благодаря беглому переводу дяди Вирджа, он по обрывкам бесед понял, что же тут происходит.
Оказалось, сегодня был Высокий день ее высочайшества.
Джек так и не узнал, был ли то ее день рождения, или день, когда все чествовали ее любимый цвет, или какой-то другой праздник. Но какую бы дату сегодня ни отмечали, она, несомненно, была очень важна для семьи Чукок.
И ее высочайшество выжимала из этого дня все, что только могла.
За обедом последовал щедрый десерт – он смахивал на смертную казнь посредством шоколада и молотой древесной коры. Видимо, десерт готовился с тем расчетом, чтобы его можно было съесть, насвинячив при этом как можно больше. Ее высочайшество и ее друзья отлично справились с этой задачей.
Потом наступило время для игр, в которых участвовали перепачканные шоколадом дети и несколько взрослых, собравшихся в подвальной комнате размером с баскетбольный стадион. Здесь царил та кой же шум, как и в комнате наверху, где собралась основная толпа; эффектнее всего звучал стук, похожий на хруст ломающихся костей, когда детишки врезались друг в друга.
Они играли в самые разные игры с самыми разными мячами. Джек никак не мог угадать правила игры, кроме одного – если некий бруммга мог врезаться в другого, он ни за что этот шанс не упускал. А еще Джек быстро сообразил: всякий раз, когда ее высочайшество оказывается на боковой линии для короткой передышки, ее новый придворный шут должен быть готов ее развлечь.
Словом, о том, чтобы ускользнуть и покопаться в компьютере, пока следовало забыть.
Стоя у боковой линии и слушая, как позади него пыхтят два взрослых бруммги, Джек гадал, кончится ли когда-нибудь этот детский крик на лужайке.
Он подумал было, что долгожданный момент наконец-то настал, когда дети побросали мячи, диски и летающие тарелки посреди стадиона и потрусили обратно на боковые линии. Но нет, он рано обрадовался. Ее высочайшество, похоже, решила, что после игры несколько ближайших друзей останутся у нее ночевать.
Дети двинулись вверх по лестнице, наперебой тараторя друг с другом. Джек, уставший до потери сознания, но изо всех сил старающийся держаться бодро, потащился следом. Если новая игрушка ее высочайшества не будет работать как следует, ее почти наверняка отошлют обратно, а Джек не мог этого допустить.
Кроме того, даже дети бруммг и даже с такой мощной подпиткой глюкозы, какую они получили в виде десерта, не могут резвиться бесконечно. Рано или поздно ее высочайшество и ее компания должны прекратить веселье и отправиться спать.
Да, так они и поступили, в конце концов перестав бузить и рухнув один за другим на толстые маты, которые были постелены в спальне ее высочайшества. Но к тому времени, как виновница торжества ленивым взмахом руки отпустила Джека, небо на востоке уже стало наливаться багрянцем.
Все остальные рабы принялись за работу, готовя завтрак и убирая дом – готовя его к тому моменту, как встанут их хозяева.
И не только рабы зашевелились. Некоторые бруммги и их служащие тоже были уже при деле. Когда Джек шагал по широкой лестничной площадке к лестнице, ведущей к комнатам рабов, он мельком увидел Газена – тот входил в какую-то комнату в дальнем конце коридора.
К счастью, Газен его не заметил, но у Джека испарилась последняя надежда добраться сегодня до компьютеров. Если бы он рисковал только тем, что на него наткнется кто-нибудь из рабов, – тогда ладно. Но он не мог рисковать тем, что его заметит Газен.
– Что ж, сегодня было весело, – устало заметил он, закрывая дверь в свою крошечную каморку и падая на кровать. – А вы разве не веселились, ребята?
– Чем это ты там занимаешься, парень? – спросил дядя Вирдж. – Показываешь марафонское волшебное представление?
– Ты почти угадал, – признался Джек.
Он согнул левую ногу, чтобы снять башмак, и непроизвольно дернулся от боли: после стольких часов, проведенных на ногах, колени стали совершенно несгибаемыми – как взгляд таможенника.
Сверкнув золотом чешуек, Дрейкос вырвался из-за его воротника и приземлился на узкую полоску пола рядом с кроватью.
– Могу я чем-нибудь помочь? – спросил дракон.
Не дожидаясь ответа, он начал расстегивать пряжки ботинок Джека.
– Спасибо. – Джек уронил ногу на кровать.
– Хотел бы я помочь чем-нибудь большим, – сказал Дрейкос, снимая с мальчика ботинок. – Пока от меня было не много толку.
– Ничего подобного, – успокоил его Джек. – Если бы ты вовремя не вынул из тайника комм-клип...
Он покачал головой.
– О чем ты? – подозрительно спросил дядя Вирдж. – Что там у вас такое творилось?
– Бруммги обращаются со своими рабами, как с дешевыми побрякушками, – ответил Джек. – Но если рабы не понимают приказов, с ними обращаются, как с боксерскими грушами.
Дядя Вирдж негромко выругался.
– Ты в порядке, парень?
– В полном порядке, – заверил Джек, шевеля пальцами ног: Дрейкос уже снял с него второй ботинок. – Вообще-то, на этом обеде со мной обходился как с боксерской грушей только один бруммга, и он был слишком пьян, чтобы нанести точный удар. А так я все больше истаптывал ноги...
– И у нас пока не было никакой возможности выяснить, где именно в этом доме находятся компьютеры, – добавил Дрейкос.
– И все-таки мне удалось попасть в поместье, – заметил Джек. – А это уже немалое достижение.
Он широко зевнул.
– Только сейчас мне лучше поспать, пока можно. Ее высочайшество, когда проснется, наверное, захочет, чтобы я почистил ей зубы.
Дядя Вирдж тихо вздохнул.
– Хорошо, парень, – сказал он. – Приятных сновидений.
Джек выключил комм-клип и посмотрел на Дрейкоса: дракон расхаживал взад-вперед, выгнув спину, и у него был очень взвинченный вид.
– Ты поднимешься на борт? – спросил Джек.
– Наверное, я еще побуду здесь какое-то время, – ответил Дрейкос.
Джек нахмурился. Он даже не помнил, видел ли он когда-нибудь прежде, чтобы дракон вел себя так беспокойно.
– Что с тобой?
Дрейкос перестал расхаживать. Голова на длинной шее на миг повернулась к Джеку.
– Со мной все в порядке, – отворачиваясь, пробормотал к'да и возобновил свои блуждания.
– Ну еще бы, я так и понял! – Джек пристально посмотрел на него. – Эй, в чем дело? Ее высочайшество вконец тебя достала или что?
Дрейкос нехотя остановился.
– Дело не в ней, – сказал он. – А в этом месте. Во всем поместье в целом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32