— Ты думаешь, они так защищаются от нас?— Нет, не думаю. Я не вижу, чтобы они готовились к обороне. Мне кажется, это что-то постоянно привязанное к системе, оно располагается вокруг Левиафана, как некое подвестное сооружение. Но как можно сохранить такую огромную подвесную систему на орбите — представляется проблемой, просто приводящей в ужас.— Всё это выглядит огромной метрополией суеты, — прокомментироавл Гарпал. — Но почему ты решил, что там обитает не одна разновидность разумных существ?— Для такого утверждения действительно нет никаких оснований, так как мы заметили только то, что там обитают несколько различных вариаций мыслящих форм. Момы рассказывали нам, что на этой стадии развития цивилизации количество вариаций совершенно неактуально и это ещё не даёт повода для утверждения, что в системе обитают различные разумные существа. Биологические формы, если они, конечно, имеются, могут быть бесконечно произвольными, своевольными, — Хаким отхлебнул воды из сосуда, луковичной формы и продолжил, — Вторая планета значительно отличается от первой. У неё нет ворсистости и, кажется, нет никаких привязанных объектов. Однако есть плотная атмосфера из двуокиси углерода и азота. В толще насыщенной водяными парами атмосферы, охватывающей всю планету, царит устойчивая температура в восемьдесят пять градусов.— Странно, почему именно такая? — нахмурившись, произнёс Ганс.— Возможно для того, чтобы расширить среду обитания, — предположил Луис.— Планеты совершенно разные, как будто бы спроектированные для различных средств обитания, функции у них явно различные. Самое интересное, что четвёртая планета — и не каменистая, и не газовый гигант. А что она представляет из себя на самом деле, мы просто не знаем. Я было подумал, что это карлик коричневатого цвета, но теперь понял, что это глупость. Вся поверхность планеты окружена тонким слоем двуокиси углерода, азота и кислорода и твёрдой литосферой, которая, скорее всего, искусственно созданная. Температура на поверхности просто замечательная — двадцать два градуса по Цельсию. Это указывает на внутренний источник тепла.— Все это хорошо, — сказал Ганс. — Но зачем им понадобилось создавать такой огромный комплекс окружающей среды?Шелковистый активно зашелестел прежде, чем начать говорить:— В мы наших записях мы мы видели и чувствовали аромат многих развивающихся мыслящих видов в одном районе, создающих одно общество. Они необычные. Но они живые.— Это все камуфляж, — пробормотал Ганс. — Что об этом беспокоиться?— А что, если это всё-таки не камуфляж… — задумчиво произнёс Хаким.Ганс рассмеялся:— С самого начала мы только и делаем, что сталкиваемся с ловушками убийц. И больше ни с чем. Да, занятно! И ради этого мы торопимся, суетимся, теряем уверенность. Это просто чертовски занятно!Теперь, сворачиваясь в кольца, зашуршал Каменщик. Одна из верёвок отделилась от его хвоста и поползла к двери. Небесный Глаз вернул её в исходное положение. Она жалобно пискнула.— Я мы просим прощения, — сказал Каменщик, сопровождая слова запахом, вероятно, соответствующим смущению: свежего просоленного воздуха и морских водорослей. Незначительные самопроизвольные разделения на части были обычными для Братьев, и всё же они смущали их, если это происходило в присутствии посторонних.— Ничего, ничего… — пробормотал Ганс. затем он вскинулся, — Однако, я вижу тут целый сговор. Тут не один только Хаким… Скажите, кто нибудь ещё сомневается в том, что это все обман?Каменщик опять зашуршал. Ясно было, что его что-то раздражает.— Корабль должен быть осторожен или я мы попадём в положении убийц, — сказал он.Ганс сдвинул брови.— Мы не должны, сломя голову, бросаться туда, — сказал Хаким.Ганс в изумлении огляделся:— И после всего произошедшего и увиденного, вы ещё сомневаетесь в том, что убийцы здесь? Ну тогда, что же тут находится? Зоопарк диковенных зверей? Дожидающихся, когда же мы свалимся с неба и заявимся к ним в гости? Да?— Но подобный камуфляж, если он обсолютен, невероятно глуп. Зачем это нужно? — заметил Хаким.— Мы мы знаем, что такой обман нельзя скрыть продолжительный период времени, — заявил Шелковистый.Лицо Ганса побагровело. Рекс попытался что-то сказать, но Ганс остановил его, властно подняв руку:— Тогда нам придётся ещё раз голосовать, по этому вопросу, — заявил он.— Обе команды, — соглашаясь, добавил Каменщик.— Я «за», — сразу же успокоившись и потягиваясь, как кот, сказал Ганс. — Я пойду на всё, что угодно, лишь бы прийти к согласию. Ну и когда мы проведём голосование?— После того, как мы мы увидим больше, — предложил Шелковистый. — Много больше исследуем.— Время ещё есть, — согласился Ганс. — Между тем, пора начать обучение строевой подготовке и тактике ведения военных действий. Я бы хотел, чтобы Мартин, Паола, Ариэль, Джакомо… Мартин, выбери сам ещё троих. Я хочу, чтобы вы разыскали в библиотеках всё, что там есть о подобных прецедентах в прошлом. Подготовьтесь. Вы будете защитой. А ты, Хаким, бери Дженнифер, Гарпала, Чэма и ещё кого-нибудь троих. Вы должны приготовиться к роли обвинителей. Каменщик, мне не очень-то понятно, как у вас работает юридическая система, но думаю, что она немногим отличается от нашей. Итак, вскоре мы соберёмся вместе, обе команды — люди и Братья, все обсудим и сделаем выводы.Шелковистый отреагировал запахом тины, а Каменщик сказал:— Мы мы перегруппируемся, соберём Соглашателей, чтобы принять решение.— Отлично, — сказал Ганс и взглянул на Мартина. — Нам нужно переговорить. Наедине.Они прошли в отсек Ганса, по пути минуя четверых Братьев и пятерых людей, тренирующихся в коридоре. Люди бросали мячи Братьям. Те ловили их в корзины, сплетённые из собственных верёвок, затем подбрасывали хвостами. Игра — некий вариант баскетбола — была безнадёжно неравной: выигрывали более ловкие Братья. Люди то и дело не могли сдержаться и рассыпались в похвалах ловкости Братьев.— А они любят побеждать, не так ли? — заметил Ганс, открывая люк в свою каюту.Внутри Мартин увидел комнату, такую же, как и его собственная, если не считать четырёх ваз с цветами. След Розы. Ганс прилёг на кушетку и жестом предложил Мартину устраиваться поудобнее.— Ты был очень выдержан в последнее время, — начал Ганс. — Я тебе очень признателен…— За что признателен?— За то, что ты держал свои мысли при себе. Бывшим Пэнам не очень-то нравится то, что я делаю. Они не одобряют меня, не так ли?Мартин не ответил.— Да, я и сам знаю, что это так, — сказал Ганс.— Нет, не совсем так, — мягко поправил его Мартин. — Конечно, каждый лидер ищет ошибки у того, кто его сменил. В этом я всегда соглашался со Стефанией.— Да, ладно, все это не так уж и важно, — отмахнулся Ганс, уходя от этой темы. Он пристально глядел в потолок, как будто разговарил с кем-то, кто был далеко-далеко. — Гарпал отказался от должности моего заместителя. Мне нужен помощник. И давай не упоминать больше имени Кристофера Робина, хорошо? Меня тошнит от всего этого.— Как скажешь.— Рекс чертовски лоялен по отношению ко всем моим действиям, а мне очень нужен помошник, настроенный критически. Для равновесия. Чэм раздражает меня, почти так же, как Гарпал. Я возвратился к твоей кандидатуре.— Почему я?— Потому что, когда ты спокойно помалкиваешь, я хочу, чтобы ты высказался. Если ты будешь вторым, высказывать всё станет твоей прямой обязанностью, и мне уже не придётся беспокоиться, о чём ты там думаешь. Кроме того, Каменщик уже сейчас ведёт себя, как если бы ты был вторым в нашей команде. Вероятно, разумнее закрепить это официально.Мартин уселся на голый пол и скрестил ноги.— Мне кажется, этих причин недостаточно.— Я говорил это раньше, повторяю и сейчас: ты не несёшь ответственность за то, что в Стычке всё пошло плохо. Никто не мог понять тогда, что происходит. Мы выбрались, ускользнули. Мы сделали то, за чем пришли. Думаю, тебе не в чём себя упрекнуть.— Меня все это уже не волнует, — сказал Мартин.— Но ты потерял того, кого любил.— И не одного.— Я считая, что ты был самым лучшим Пэном из всех, что были у нас. Пожалуй, только Стефания могла соревноваться с тобой. Она была темпераментной, мужественной и волевой. У неё, так же как и у тебя, был совещательный стиль руководства. Мои же мысли всегда витают в облаках. Ты знаешь мои пробелы.Мартин глубоко вздохнул.— Сейчас мы с Братьями в дружеских отношениях, — продолжал Ганс. — Это облегчает дело. Они чертовски пугали меня в первое время, достаточно было просто посмотреть на них. Эта верёвка, ползущая по Чэму… — Ганс ухмыльнулся, — у меня просто штаны стали мокрыми… Думаю, они нам полезны. Но они тоже все разные. Они здорово напортачили во время сражения, всё время колебались, и это дало преимущества убийцам… И они опять будут вести себя также. Я почти чувствую, как запах этого идёт от Каменщика и Шелковистого. Они видели весь этот обман, всю эту огромную звёздную систему — суетливую и миролюбивую… И после этого, черт бы их побрал, Мартин, — они хотят лишь захватить пройдоху, но не уничтожить его!— Мы можем поработать с ними и все ещё изменить, — сказал Мартин.— Можем? — Ганс повернулся и свирепо, почти с ненавистью, посмотрел на Мартина.— Думаю, да.— Но ты же тоже считаешь, что это обман.— По-видимому, у Хакима есть основания для сомнений. Хаким — умный и находчивый…— Хаким — дьвольски мягкотелый.— Но он не трус.— Я не это имел в виду. Они могут склонить его на свою сторону и вбить все эти сомнения ему в голову. Иногда я жалею, что нам в партнёрами выбрали этих высокомыслящих типов, а не компанию солдат, тупоголовых ослов, — Ганс хлопнул ладонью по полу. — Я смог бы управиться с кучей болванов, я бы сделал всё возможное, чтобы нам выйти живыми из этой передряги. Но с этими мыслителями и сомневающимися… А если ещё добавить Розу… — Он уставился на цветы, картинно откинув голову назад. — Ты заметил? Господи, спаси и сохрани… Она очень хороша в постели, ты знаешь это?Мартин тряхнул головой, — трудно было сказать, что это означало, да или нет.— Но я занимаюсь этим не ради удовольствия, — продолжал Ганс, смягчая тон. — Она пугает меня ещё больше, чем Братья. Мартин, она как закодированная. Иногда я думаю, что она действительно общается с Богом. Если это так, то Бог на их стороне, а не на нашей. Если дать ей волю, а я не могу постоянно контролировать её, я даже не представляю, как она проявится. Возможно, возникнет новая религия. Я прав? — Он встал и потянулся, неугомонный, как леопард в клетке. — Она и тебя почти втянула в это. Разве не так?Мартин покраснел:— Я долгое время не мог прийти в себя.— Не смущайся. Если бы я не был так дьявольски циничен, я бы тоже поддался и пал на колени.— Я не хочу быть вторым в команде. Я отслужил свой срок.— Но тебя отстранили преждевременно, — напомнил Гангс.— Для меня так было даже лучше.— Вот дерьмо, — ругнулся Ганс. — Здесь ни у кого нет такого чувства ответственности, как у тебя. Ты глубже всех чувствуешь, — не считая, быть может, Ариэль. — Ганс ухмыльнулся. — Полагаю, ты знаешь, что она влюблена в тебя?Мартин ничего не ответил.— Послушай, я имею право сам выбрать себе заместителя, если тот, кого выбрали, мне не подходит. И я этот выбор сделал. Это ты. Ты заменишь Гарпала.— Я не…— Извини, Мартин, — Ганс подошёл и положил Мартину руки на плечи. — Мне нужна помощь. Мне нужен противовес. Сейчас мне нельзя ошибиться.
Военные занятия начались с физподготовки. Люди и Братья совместно занялись гимнастикой. Сначала результат был просто комичен, и Мартин боялся, что Братья могут обидеться, но этого не случилось.Казалось, команды, принимающие участие в занятиях воспринимают все это, как игру, — даже тогда, когда они тренировались изо всех сил.Чэм был руководителем тренировки, Небесный Глаз служил переводчиком.— Нам надо привыкать друг к другу, получше узнать друг друга, — обратился к Братьям Чэм. — Вы можете называть меня тренером.Люди кричали и скакали вокруг, изображая стремительные обводы, проходы и перехваты. Мяч, как и прежде, заменял комок одежды.— Первое: мы должны знать, на что мы способны, почувствовать свою силу, гибкость, координацию. Мы должны научиться восстанавливать силы, определить, где мы уязвимы, куда нас могут ранить, и как помочь самому себе и другим в этом случае. Усекли?Тишина и внимание подтвердили согласие.— Мы не имеем представления, во что мы ввяжемся. Все, для чего мы тренировались и готовились, может перевернуться с ног на голову. Это мои личные ощущения, но думаю, боссы тоже согласны с ними. Всё говорит о том, что Левиафан действительно окажется нечто потрясающим. В древних военных преданиях Земли это обычно называли богатой добычей. Итак, нам не избежать тесного сотрудничества.Обильные запахи морского побережья наполнили зал. Мартин заметил, что некоторым из людей не по душе подобные ароматы. Рекс Дубовый Лист был среди недовольных. Это смущало Братьев.Гарпал стоял рядом с Мартином. С момента, когда ему фактически отказали в должности, он не сказал Мартину ни слова. По крайней мере, он никак не выказывал чувства обиды, за что Мартин был ему очень признателен.— Первое упражнение, — продолжал тем временем Чэм. — перенос тела. Все очень просто: два человека берут Брата и переносят его через зал. Затем Брат переносит двух человек обратно. Правда, я сам не представляю, как вы это будете делать. Но попробуйте, и если получится, то запомните, как вы это сделали.Команды подбирали Чэм и Небесный Глаз. В каждой команде было по два Брата и два человека. Мартин и Ариэль оказались в одной команде. Один из их партнёров Братьев, по имени Вдвое Выросший, представлял из себя нечто феноменальное; второго — средних размеров, звали Очиститель. Ни тот, ни другой не роптали на своих коллег по команде и на их способы обращения. Но оба очень часто прибегали к спасительному выделению запахов, гораздо чаще, чем люди обменивались словами. Это добавляло в атмосферу обстановки смущения, правда, по мнению Ариэль — не смущения, а веселья. Никогда раньше Мартин не видел, чтобы она так много смеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71