Брал кабину тут, доставка мгновенная 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

— О, на моём жезле явно переизбыток информации. Торкильд, очисть несколько вместимостей или, если там что-то важное, зашунтируй их к системе момов!Торкильд окинул их замутнённым взглядом. Чувствовалось, его мысли принадлежат момерафу и графикам.Вторая планета, описывая круги, возвращалась на исходную точку каждые триста два часа, температура её поверхности достигала ста семьдесяти градусов Цельсия, альбедо, то есть отражательная способность, была проверена в семи точках. Цвета — или серый, или рыжевато-коричневый, а это означало, что океаны на планете отсутствовали. Тонкая атмосфера была насыщена двуокисью углерода и азотом, кислорода не обнаружили. Геологической активности также не заметили, — горные хребты очень старые, и все изменения тут давно закончились. Кроме гор, структуры выше десяти метров не просматриваются …— Ясно, — Мартин старался подавить накатывающий на него энтузиазм. — Обе планеты спокойны.— Следуя библейским заветам предлагаю назвать планеты: Небучаднезаром, Рамзесом и Геродом.Мартин скривился:— А не плохое ли это предзнаменование?— Ну, не принимай все так серьёзно, — лицо Хакима оживилось, — Я вижу, ты понял мои намёки. Герод, убивший первого рождённого… Рамзес, надзиратель над племенем евреев… Небучаднезар, разрушивший первый храм и Иерусалиме…— Да, прекрасные имена, — саркастично заметил Мартин.— Ну и отлично, — Хаким выглядел польщённым, его трудно было смутить иронией. — Вторая каменистая планета — Рамзес — очень похожа на первую, — Хаким вызвал другую карту, — но попрохладнее, средняя температура поверхности ниже на четыре градуса, альбедо — также из семи точек, в атмосфере нет кислорода и водных испарений. Нет и сейсмической активности: старые горы, старый мир.— Скорее всего они необитаемые.— Я бы воздержался от этого утверждения. Вызывает сомнение, во-первых, близость температуры поверхности, несмотря на разноудаленность планет от Полыни, во-вторых, — составляющие их атмосфер. Окружающая среда, несомненно, контролируется, но вот какого сорта организмами или механизмами, мне не понятно…— Возможно, миниатюрными роботами, — задумчиво произнёс Мартин.Хаким кивнул:— Не исключено, хотя утверждать трудно. Если подобные механизмы и существуют, их работа полностью изолирована от поверхности.— Но миры всё же активны.— Да, активны, но они явно не имеют большого количества обитателей — живых существ. Момы, помниться, говорили нам, что множество цивилизаций всю информацию о себе заключили в матрицы, что они отказалось от присущих им физических форм своего тела и внешне выглядят, как простейшие организмы.— Да, я помню, что-то около половины цивилизаций… — вспомнил и Мартин уроки момов.— Возможно, мы столкнулись именно с таким случаем.Может быть, и мы когда-нибудь станем призраками… Мартин содрогнулся при мысли о потере своего облика. Даже если им будет дарована в таком случае вечность — это будет имитация жизни, а не жизнь. Было что-то глубоко безнравственное во всём этом …— Помнится, ты говорил, что вы уже почти готовы сделать выводы.Лицо Хакима оживилось:— Я просто поддразнивал тебя, Мартин. Конечно же, выводы за тобой. Тебе судить, — Хаким повернулся к картам, указал на обломки и пыль, рассеянную по всему пространству в радиусе семи сотен миллионов километров от Полыни, — Пыль и обломки раскалены звездой, а ведь даже незначительное перемещение межзвёздной пыли способствуют возникновению химических реакций… Так… Так… Очень интересно…Наличие пыли и обломков указывало на интенсивную активность этого участка космического пространства в прошлом. Многие обломки представляли из себя куски простейших горных пород; металлы и газообразные вещества, отягащенные кремнием, отсутствовали.И в составе этой производственной пыли даже более, чем в спектральном составе Полыни, повторялась пропорция элементов, — та, что осталась после машин-убийц.— О, это более, чем похоже, — на возбуждение Мартина указывала его слегка приподнятая бровь. — Очень даже может быть, что машины-убийцы сделаны где-то рядом с Полынью.— Но не исключена возможность, что и на Левиафане. Нам ещё трудно судить об этом.— Но, согласись, не исключена возможножность, что здесь.— Да, фактов, указывающих на это, предостаточно.Лицо Мартина горело, глаза подёрнулись влагой. Он вдруг осознал всю свою ответственность — его охватило чувство, никогда не испытываемое им прежде. Ему было трудно даже определить, что это было за чувство, правильнее было сказать, не чувство, а целый комплекс эмоций.— Итак, ты говоришь, что не замечено никакой защиты?— Никакой, — подтвердил Хаким и повторил, — Никакой очевидной защиты на поверхности внутренних миров. Истощённый газовый гигант выказывает наименьшую активность. Кажется, что это просто большая глыба из огромного количества обломков горных пород, с тонкой атмосферой, состоящей из гелия, двуокиси углерода, брома и незначительного количества углеводорода. Вот посмотри список.— Где же взять горючее? — риторически произнёс Мартин. В списке не было водорода, метана и аммиака. Гелия было такое мало, что он казался бесполезным. Глядя на этот список, не возникало желания устремиться вниз за топливом с нетерпением Робин Гуда, рванувшегося к кошельку, висящему на дереве.— Хороший вопрос. Но я так же, как и ты, могу только догадываться. Звезде больше шести миллиардов лет. Все газообразные вещества могли быть потеряны уже при рождении, вместо них планета могла получить лишь тончайшую оболочку атмосферы. И всё же, это весьма необычно для карликовой жёлтой звезды, да ещё при таком соседстве.— Даже если соседство столь многочисленно?Хаким кивнул:— Даже в этом случае. Хотя ты прав, газообразные вещества могли быть истощены межзвёздными путешественниками. Или… — Мартин поднял голову, — все они могли быть преобразованы в антиматерию для изготовления убийц-зондов.— Из этого могло получиться очень много зондов-убийц.Хаким кивнул:— Миллиарды, с запасом горючего, способных достигнуть соседних звёздных систем. И всё это — за счёт истощения внешней атмосферы, комет, лун, газовых гигантов, всего… Если можно так выразиться, в таком случае работали огромные порочные комбинаты, ведущие весьма рискованную работу, но ставящие перед собой великие цели. Из всего этого логично вытекает, что они мечтали о масштабной колонизации.— Но мы же не обнаружили рядом других систем…— С той поры, как они могли отправить зонды, до того момента, как те могли вернуться, выполнив задание, должны пройти века. Что если цивилизация изменилась за это время?— Да, конечно, возможно и такое.— Можно назвать множество потенциальных причин подобных изменений: гнев других цивилизаций, малодушие самой планеты, создавшей машины-убийцы, да и многое другое.— Как ты думаешь, какое количество газов могли прежде содержать эти пять массивов? — поинтересовался Мартин.— Трудно сказать, ведь основные скопления потеряны, — задумчиво произнёс Хаким. — Мы вряд ли с большой точностью можем указать размеры, но представляется, что каждый из массивов имел диаметр в несколько тысяч километров. Так как удельный вес этих масс почти не изменялся, можно предположить, что они состояли из нейтрино…— Я сейчас заканчиваю работу над анализом состава внешнего облака, — вмешался Торкильд Лосось, — Мин Муссон — над анализом состава пыли и обломков внутри системы.— Пыль и обломки… Скажите, как много времени понадобится, чтобы вытолкнуть самый огромный из обломков?— Это не реально, — откликнулся Торкильд, — Наибольший из обломков слишком велик, чтобы от него можно было избавиться, даже с помощью радиации. Вспомните о направлениях движения звёздной пыли вблизи обломка…— Да, это говорит о многом, — кивнул Хаким.— Сколько времени вам нужно, чтобы закончить работу? — спросил Мартин.— День? — Хаким повернулся к своим коллегам.— Мне нужно немного отдохнуть. Мой момераф работает уже не так чётко, как раньше, — пожаловалась Мин Муссон.— Ну, хорошо, даю вам полтора дня.— Прекрасно, — сказал Мартин.Через три дня они должны были войти в первичное облако. До сего момента им необходимо было принять решение. Мартин не сомневался в том, какое решение примут дети. Но, кроме всего прочего, до вхождения в облако необходимо было произвести расщепление «Спутника Зари». После разделения «Черепахе» предстояло немедленно начать суперторможение, а затем рассеять производителей и манипуляторов внутри данной системы планет. «Заяц» должен был оставаться в стороне и, в случае неудачи «Черепахи», попытаться уже самому выполнить задание.
Подходил к концу второй цикл торможения. Мартин ощутил свободу движений, будто бы к нему присоединили высокозарядную батарею. Некоторые из детей почувствовали лёгкое недомогание, которое вскоре прошло.Прежде Дженнифер Гиацинт не производила никакого впечатления на Мартина. Это была весьма энергичная и болтливая особа. Её трудно было назвать не только красивой, но даже и миловидной — треугольное лицо, узенькие, постоянно моргающие глазки, тонкие руки и несоразмерно большая грудь. Вдобавок к этому, с её лица не сходило выражение, будто её только что оскорбили. Но постепенно Дженнифер сыскала уважение Мартина своими точными наблюдениями о жизни на корабле, своей готовностью браться за любую работу, — даже за ту, которую другие находили неприятной или рутинной.Как и Ариэль, Дженнифер чем больше работала с момами, тем меньше им доверяла. Но она реализовала своё недоверие своеобразной вариацией партизанской войны: она, используя интеллект, догадывалась о таких вещах, о которых момы никогда не рассказывали детям.Мартин откликнулся на её просьбу встретиться с ней в первой половине дня, тем более, что в это время Тереза была занята — она тренировалась вместе с другими пилотами бомбардировщиков.Взволнованная, Дженнифер поднялась в каюту Мартина. Она явно испытывала смущение.— Ну, и зачем я тебе понадобился, — небрежно произнёс Мартин, надеясь, что это поможет Дженнифер расслабиться. Она сделала большие глаза и пожала плечами, будто бы ей действительно не было что ему сказать. Девушка казалось смущённой, как при первом свидании.— Ну, Дженнифер… — Мартин начал выходить из себя.— Я постоянно думаю, — выпалила она, защищаясь, будто бы он обвинял её том, что она расстроила его планы. — Я только и занимаюсь тем, что работаю с момерафом и размышляю. И я пришла к некоторому заключению, — правда, ещё не очень чёткому, но мне кажется, что ты заинтересуешься им… Надеюсь, что заинтересуешься.— Я с удовольствием выслушаю тебя, — вежливо произнёс Мартин.— Я ещё не все окончательно обдумала, но мне уже не так-то просто отказаться от этих своих мыслей. Я думаю, тебе будет полезно ознакомиться с большинством из них…— Я весь во внимании.— Момы ничего нам не говорят…— О, я вижу привычка обвинять момов становится всё более и более популярной, — пробормотал Мартин.Дженнифер моргнула:— Но ведь это правда. К примеру, они не объясняют нам, как преобразовывают простое вещество в антиматерию. Или — как они простое вещество сжимают до нейтрониума. Или как работает связь «ноуча», не опасаясь перехвата информации.— Им просто кажется, что нам и не нужно этого знать.— По-моему, даже любознательность — уважительная причина.— Не спорю.Мартин знал, что его способности работы в момерафе были ниже, чем у Дженнифер. Она была явно способнее, более восприимчива к нововведениям, на корабле она уступала, пожалуй, только Джакомо Сицилийцу.— Наблюдая за момами, я проанализировала некоторые вещи. Я имею в виду методы Благодетелей — то, что они делали на Земле и на Центральном Ковчеге. Да и на Марсе тоже. Они умеют основательно изменять состояние материи — это ясно, как день. И умеют превращать материю в антиматерию. Но не думаю, что они могут изменить кривизну пространства или вращать галактики — для этого нужно уметь превышать скорость света, а этого они, кажется, не умеют делать.— Так, с этим разобрались. Давай дальше.— Принцип работы момерафа, — я имею в виду чисто формальную сторону, не психологическую, — строится на так называемой теории информации, связанной с физиологий человека. Есть аргументы и против этой теории, но я ещё не работала над ними.Мне непонятно, на что надеятся момы, готовя инструкции для тренировочных занятий. Как их воспринимать? Итак, мы обязаны знать лишь конкретные вещи, — такие, к примеру, как ремонт автоматической системы связи в случае поломки корабля в бою. Но это же смешно! «Спутник Зари» саморемонтируется, а бомбардировщики… Правда, я догадываюсь, что они просто не хотят, чтобы бомбардировщики приближались к их кораблю в случае, если они превратятся …— Не продолжай, я всё понял, — Мартину не терпелось перейти к следующему вопросу обсуждения.— Хорошо, возвращаемся к разговору о превращении в антиматерию. Я думаю, они имеют доступ к информационной структуре частиц, то есть к той информации, которую несёт каждая частица. Если это действительно так, то они могут вмешиваться в работу так называемых привилигированных каналов. Хотя «каналы», конечно, в данном случае слово неподходящее. Я назвала бы это привилигированным отрядом частиц… но…Мартин посмотрел на неё в упор.— Несколько наиболее радикальных теоретиков на Земле предполагали, что «пространство-время» представляет из себя гигантскую матрицу, информация в которой передаётся мгновенно привилигированными отрядами частиц по их каналам, а бозоны, … ну фотоны и тому подобное, передают информацию со скоростью не большей скорости света. Вспомни, барионы, мезоны, гипероны — частицы, которые можно превратить в нуклоны, не увеличиваются при расширении Вселенной. Они привязаны только к космическому времени. Но бозоны — фотоны и так далее — в некоторых отношениях очень даже привязаны и к пространству. Когда Вселенная расширяется, длины их волн увеличиваются. Привилигированные отряды не привязаны к «пространству-времени» вообще. Так вот их частицы могут передавать конкретную специфическую информацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71


А-П

П-Я