— гневно продолжала я. — В большой тайне сообщил мне, что раздобыл материалы, по взрывной силе не уступающие атомной бомбе. Он их хорошенько припрягал, никто не найдёт, уж он об этом позаботился. Потребовалось немало времени, пока я не разобралась в истинной сущности этого человека. Я поняла, что все его тайны из пальца высосаны, гроша медного не стоят, он просто пытался создать ореол вокруг себя, дескать, вот он какая важная персона. Никаких потрясающих тайн он не знал, и однажды я ему в глаза высказала все, что о нем думаю. С этого дня он меня возненавидел, ведь я разрушила с таким трудом создаваемую им легенду о себе. Что же касается макулатуры, он действительно был ею завален, и люди могли подумать — я и в самом деле имею доступ к ней. Это неправда, не имела я никакого доступа.— А ключ от его квартиры имела?Принесли коньяк. Выпила, закурила. Опять взглянула в любимые глаза. Ясное дело, сразу выхватил суть.— Представь себе, у меня и в самом деле был ключ. В течение целых трех недель. Так уж получилось, мы расстались, но ему необходимо было, уж не помню для чего, некоторое время держать у меня запасные ключи от своей квартиры. Думаю, не стоит клятвенно уверять, что я ими не воспользовалась, ноги моей не было в его квартире! Возможно, ты не забыл, что мне присуща прямо какая-то идиотская лояльность, так и в этом случае…— Да успокойся же!— Я совершенно спокойна. Что, весь коньяк выпит? Нет, больше не надо заказывать, обойдусь. Вот в те годы я действительно напереживалась, слава Богу, все в прошлом. Но вспоминать такое… Дебилка, представляешь, ведь я и в самом деле несколько лет гордилась тем, что верно служу обожаемому кумиру, что оказалась достойной его доверия… А потом выяснилось — моё благородство было излишним, могла быть хоть последней свиньёй, поскольку он и мне не доверял и принял свои меры предосторожности…Гжегож произнёс коротенькое нецензурное слово и все-таки заказал коньяк и себе, и мне.— Вот этого я и не вынесла и, узнав, высказала ему все, что думаю, и он меня возненавидел. Ах, об этом я уже говорила? Ну и из-за этого пошли псу под хвост пятнадцать лет нашей благополучной жизни…— Но ведь связывало вас что-то? Постель?…— Постель? — яростно вскричала я. — Хоть ты меня не нервируй! В этом от него такой же толк, как от меня в опере.— Да черт с ним, успокойся, забудь. А вот почему мы тут сидим…— Потому что там был негр, — сразу успокаиваясь, напомнила я.Мы долго молчали. Первым заговорил Гжегож.— И почему ты, сто тысяч чертей, тогда не подошла ко мне?— У меня был уже муж. Первый.— Каких только глупостей не делает человек по молодости, по дурости…Пришлось ему напомнить.— Так ведь меня собака укусила. Я вовсе не собиралась поразить его, но так уж получилось.— Что?!— Собака, — грустно повторила я. — Есть такая примета: кого в детстве собака укусит, тот рано замуж выйдет. Надо бы сказать «та», примета относится лишь к особям женского пола, о мужских не доводилось слышать. Я уже не говорю о такой малости, как глубочайшая убеждённость с самого раннего возраста в том, что никто никогда не захочет взять меня в жены. И когда вдруг такой нашёлся… Сам понимаешь, Гжесь, не могла я упустить такую оказию.— О великий Боже и все греческие боги… — торжественно начал Гжегож, но я не дала ему закончить.— Погоди, ведь мы так ни к чему и не пришли, остановились на полпути. У меня наклёвывается следующая концепция: кто-то уверен, что я рылась в бумагах бывшего аманта, что я раскопала в них нечто для этого кого-то ценное и это ценное припрягала. Уж не знаю, из каких соображений похитила и припрягала, может, просто назло этому, бывшенькому. Так следует из письма Елены. А потом я получаю от неё письмо, узнаю, что в моем распоряжении страшное оружие, и могу это оружие пустить в ход. Чтоб не пустила, надо меня припугнуть.— А что за баба, которая тебя ненавидит?— Вот уж бабы никак не могу отгадать, может, сама проявится. Тут другая проблема: или они у меня это нечто отберут, или вынуждены будут меня убить. Поскольку отбирать у меня нечего, остаётся лишь вторая версия. И что скажешь?Вторая версия Гжегожу явно не понравилась. Посовещавшись, мы пришли к умному выводу: необходимо что-нибудь разузнать, чтобы прояснить эту запутанную историю. Он не сомневался, что я попытаюсь сделать это, и не пытался меня отговорить.— Только прошу — постарайся соблюдать осторожность. Мне кажется, самым безопасным является ксёндз. Ведь твоя Елена исповедывалась ему…— Ксёндз сохранит тайну исповеди. Он просто обязан.— Так ведь не ксёндз станет тебе исповедываться, а ты у него исповедуешься. Исповедуешься и попросишь совета. Одно из двух. Или ксёндз окажется порядочным человеком и сохранит тайну исповеди, но даст тебе совет. Или это паршивая гнида, что тоже случается, и тогда… тогда свободно выдаст тайну исповеди, в том числе и твою. Но в любом случае это будет каким-то шагом вперёд.— Остаётся ещё голова. Что-то мне надо с ней сделать, ведь не выброшу же, в самом деле, на помойку и даже не захороню тайком на кладбище. Полиция?— Обратиться к полиции в любом случае имеет смысл. Слушай, я все думаю об этом твоём… А вдруг в тех горах дутых доказательств чьей-то вины были не только дутые?— А черт его знает, что там у него было.— Понимаешь, ведь речь может идти о тех людях, что некогда управляли страной. Они и сейчас дорвались до корыта.— Думаю, не все. Но молодые и самые пронырливые наверняка.— Только и слышишь о возвращении партийной номенклатуры, у меня самого есть конкретные доказательства. Может, ты помнишь… Когда у меня закончился контракт в Сирии, я не вернулся в Польшу не только по личным причинам. У меня тогда возник конфликт с одним убеком От начальных букв польского названия Управления Безопасности.

, тот возненавидел меня, я уж решил: наверняка не видать мне теперь ни хорошей работы, ни выездов за границу, хотя, как ты знаешь, от политики я всегда был далёк. Голову ломал, с чего он на меня взъелся, и только потом узнал — Галиночка была виной. Связалась было с ним, но быстро перекинулась на кого-то другого, это было как раз когда я в отпуск приезжал, вот он и решил — из-за меня, и принялся мстить мне. Мне, а не ей! Впрочем, ещё до этого почувствовал ко мне неприязнь. За то, что я не пожелал в своих проектах предусмотреть подслушивающие устройства. Случайно я узнал о нем слишком много, о нем и его соратниках, были у них на счёту весьма неприглядные деяния, и прямые грабежи, и даже убийство. И если существовали какие-то документальные доказательства…— За давностью лет и так ничто им не грозит, — с грустью констатировала я. — Теперь преспокойненько могут признаться даже в ограблении банка на Ясной.— Не думаю, что они отказались от прежних привычек. Смена государственного строя создаёт для них дополнительные возможности.А ведь Гжегож прав. В настоящее время прежние властители могли с удобствами пристроиться к новым кормушкам, и, если будут обнародованы доказательства их преступлений десятилетней или даже пятнадцатилетней давности, они могут этих кормушек лишиться. А кому хочется расставаться с уютным, комфортабельным гнёздышком? Из письма Елены следовало, что мой бывшенький располагал какими-то сведениями. А кто поверит, что я, имея в руках ключ от волшебной пещеры Али-бабы, не воспользовалась случаем и не обследовала пещеру с сокровищами? И, естественно, не прихватила кое-что из сокровищ? Возможно, у него и в самом деле что-то затерялось, немудрёно, такие горы макулатуры, а подумали на меня…Гжегож задумчиво произнёс:— Я вспомнил его фамилию. Спшенгель.Я так и вскинулась.— Что?!— Спшенгель его фамилия. А что, знакома тебе?— Не знаю. Кажется… Нет, точно знакома! Я ведь её прочла, да не разобрала толком, подумала, речь идёт о каком-то сцеплении Sprzeglo — польск.

.— Где прочла?Я ответила не сразу. Помолчала, собираясь с мыслями.— В записях своего бывшенького. Видел бы ты эти записки! Отдельные клочки бумаги в беспорядке рассыпаны по столу, не буду уже лишний раз жаловаться — из-за меня все, я такая неаккуратная, у него, дескать, всегда порядок. Может, я и в самом деле нечаянно дунула или задела. Помогала ему всю эту кучу складывать в стопки, и бросилась мне в глаза фамилия. Точнее, обрывок: «Спшенг…» Знаешь ведь, у меня зрительная память. Сразу же ассоциировалось со сцеплением, и поэтому запомнила.— Выходит, какой-то смысл во всем этом имеется, — заметил Гжегож, кинув взгляд на лежащее на столе письмо Елены Выстраш.— Может, и имеется.— Возможно, в письме говорится вовсе не о Спшенгеле, но, если этот твой собирал досье на Спшенгеля и ему подобных, тебя непременно заподозрят в том, что ты слишком много знаешь. Нашла с кем связаться!…— Вот и нашла! Объяснила же, он поначалу производил хорошее впечатление! А я уже разошлась с прежним! И нечего тут…— Ладно, ладно, успокойся.Несправедливо это. Упрекает меня, а ведь, если подумать, с этим бывшеньким я сошлась только потому, что Гжегож уже женился во второй раз. Сам виноват, связался с какой-то бабой… Ладно, не буду к ней цепляться, раз она такая больная и несчастная. Да и я хороша, непременно подавай мне контрразведку, дура несуразная…— Мне пора, — вздохнув, произнёс Гжегож. — Сама понимаешь, надолго исчезать я не имею права. К тому же в час у меня деловая встреча с клиентом. Теперь мы встретимся только в понедельник, субботы и воскресенья я обязан проводить дома. Слушай, а ты не могла бы пораньше уйти из номера? Посиди в бистро, рядом с гостиницей, а этот негр пусть себе приберёт в номере…Я решила не ездить на метро. Подземный Париж я знала превосходно, теперь самое время познакомиться с наземным, буду ездить только на автобусах.Времени у меня вдоволь, девать некуда, так что не страшно, если и заеду не туда, куда хотела.Наметила я две экскурсии: побывать в Версале и обойти пешком оба острова, Ситэ и Св. Людовика. На островах я намеревалась самостоятельно отыскать место, где в XIV веке Филипп Красивый сжёг на костре тамплиеров. Естественно, я понимала, что с тех пор прошло немало лет, вряд ли сохранился зелёный мысочек и пасущиеся на нем козы, но очень надеялась, несмотря на пролетевшие столетия, определить место с помощью дедукции. Нет, не было у меня никакой личной ненависти к тамплиерам и не приводила в восторг их мученическая смерть в пламени костра. Просто я всегда интересовалась историей и мне доставляло удовольствие исторические факты привязывать к местности.Из планов моих ничего не вышло. Неожиданно увидела из автобуса знакомые очертания Сан Лазар, вышла, а отсюда уже рукой подать до скопища магазинов с твёрдыми ценами. В них, в магазинах, я и застряла. Когда вышла, мне уже было не до Версаля и не до островов: нагрузилась сверх возможностей, пришлось возвращаться в гостиницу.А потом уже поздно было отправляться в турпоходы и я ограничилась тем, что осматривала Париж из окна автобуса. А если честно, меня опять тянуло в магазины, ибо требовалось купить комбинацию. Обычную женскую комбинацию, что носят под платьем. Задача уже давно была не из лёгких. Современная мода изничтожила с корнем этот предмет нижнего белья, вместо таких привычных комбинаций в магазинах всего мира продавались либо короткие маечки до бедра, очень удобные, если носишь брюки, либо же роскошные одеяния до полу из натурального шелка, с ручной вышивкой, и стоили они столько же, что и бриллиантовое колье. Продавались ещё и тёплые фланелевые изделия на зиму, мне же требовалась обычная традиционная рубашка на узких плечиках. Не одна требовалась, много.И вот, любуясь Парижем через окно автобуса, я вдруг увидела магазин с такими рубашками в одной остановке от площади Бастилии. Нет, я не кинулась к выходу, расталкивая пассажиров, а просто постаралась запомнить место. На витрине универсального магазина мелькнуло ещё кое-что, привлекавшее меня, и я решила непременно отправиться сюда специально, в понедельник например, или лучше всего во вторник.А пока автобус стоял на остановке, я глаз не сводила с драгоценных комбинаций, наслаждаясь их видом. Автобус стоял дольше обычного, видимо, впереди образовалась пробка, и это дало мне возможность стать свидетельницей интересной сценки. Что-то она мне напомнила, кажется, где-то я уже видела нечто похожее.Две бабы, подойдя с разных сторон к витрине магазина, остановились, поглядели на витрину, поглядели друг на дружку, а затем как по команде отвернулись и удалились в противоположных направлениях, причём каждая помаршировала туда, откуда только что пришла. Мне не было необходимости ломать голову над причиной странного явления, причина была яснее ясного: на бабах были одинаковые шляпки. Это надо же, в Париже наткнуться на свою шляпку! Так не повезло!И тут уж услужливая зрительная память подсунула мне картинку из давнего прошлого. Я ожидала Гжегожа в кафе. Наша встреча была вызвана служебной необходимостью, но мы надеялись извлечь из неё и кое-что личное. Я пришла раньше, так получилось, села за столик как раз напротив зеркала и увидела вдруг перед этим зеркалом двух мужчин.Они тоже подошли с двух противоположных сторон, на мгновение остановились перед зеркалом и вдруг увидели в нем самих себя. Оба были жутко кудлатые, бородатые и усатые, волосья торчали из них во все стороны. Авангардная молодёжь. Тогда ещё усы и бороды не стали повсеместной модой, эти хотели выделиться любой ценой. И надо признаться, это им удалось, очень даже выделились из ряда обычных молодых людей, оба скорей походили на лохматых обезьян. К тому же в данном случае оказались похожими, как две обезьяны-близнецы. Растительность на мордах этих типов была одного цвета, формы и длины. И наверняка каждый из них считал себя явлением уникальным, был уверен, что второго такого не существует в природе, и вот поди же! На лицах этих обезьян отразилось абсолютно идентичное выражение — сначала ошарашенности, а потом глубочайшего негодования. Они одинаково насупились, одновременно повернулись друг к другу спинами и поспешили разойтись в противоположные стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35