– Кофе, – объявил сержант.
– А когда нас будут кормить? – спросил Виллерс.
– В девять.
Он кивнул арабу, чтобы тот уходил, последовал за ним и закрыл дверь. Кофе оказался на удивление хорошим и очень горячим.
– Так, значит, они используют арабский персонал? – удивился Виллерс.
– Только на кухне и других подсобных работах. Но я думаю, их набирают не среди бедуинов, а привозят из Хауфа.
– Что же теперь с нами будет?
– Ну, завтра четверг, прилетит самолет с продуктами и запчастями. На нем нас, наверное, отправят в Аден, – со знанием дела пояснил Левин.
– А потом в Москву?
Ответа на свой риторический вопрос Виллерс, конечно, не получил. С таким же успехом он мог задать его бетонным стенам, стальным дверям и решеткам на окнах. Они оба легли на свои кровати.
– Вся моя жизнь была сплошным разочарованием, – задумчиво сказал старик. – Когда я был в Англии, нас возили в Оксфорд. – Он зевнул. – С тех пор я всю жизнь мечтаю о том, чтобы однажды вернуться туда.
– Ах, Оксфорд, Оксфорд... – мечтательно произнес Виллерс. – Удивительный городок.
– Вы его хорошо знаете?
– Там училась моя жена. После Сорбонны. В колледже Святого Гуго. Она наполовину француженка.
Левин приподнялся на локте.
– Удивительно... Извините, но вы не похожи на женатого человека.
– А я и не женат, – откликнулся Виллерс. – Больше не женат. Несколько месяцев назад мы развелись.
– Сочувствую вам.
– Не стоит. Как вы уже сказали, жизнь – сплошное разочарование. У каждого к ней свои требования, и именно это затрудняет отношения между людьми, особенно между мужчиной и женщиной. Пусть феминистки говорят что угодно, однако разница между нами есть.
– Мне кажется, вы ее все еще любите.
– Без сомнения, – ответил Виллерс. – Потому что любить проще. Куда тяжелее жить вместе.
– Ну и почему же это произошло?
– Во всем виновата моя профессия. Борнео, Оман, Ирландия. Я побывал даже во Вьетнаме. Вот уж где мы были совершенно не к месту. И однажды она мне сказала: «Хорошо ты умеешь делать только одно: убивать людей!» А потом настал день, когда она уже не могла этого выдержать.
Левин молча откинулся назад, а Виллерс, подложив руки под голову, уставился в потолок и отдался мыслям, которые не хотели его покидать и с наступлением ночи.
Он проснулся сразу, услышав шаги и голоса в коридоре. Свет в камере на ночь не выключили. Виллерс бросил быстрый взгляд на свои часы «Ролекс», которые почему-то не отняли при обыске, и заметил, что Левин заворочался на своей кровати.
– Что там за суета? – спросил он.
Виллерс встал и подошел к окну. Месяц взошел на звездном небе, пустыня светилась каким-то зловещим светом. МИГи были похожи на плоские силуэты, вырезанные из черной матовой бумаги. Господи, подумал он, что-то должно произойти. Желудок его свело нервной судорогой.
– Что происходит? – прошептал Левин, когда загремел засов.
– Я только что подумал, – сказал Виллерс, – что побег, даже если он кончится пулей в спину, все же предпочтительнее Лубянки в Москве.
Вдруг дверь рывком распахнулась, и в камеру вошел сержант в сопровождении араба с большим деревянным подносом в руках, на котором стояли две миски с супом, черный хлеб и кофе. Араб, хотя и пригибал голову, казался Виллерсу странно знакомыми.
– Давай пошевеливайся! – приказал военный на ломаном арабском.
Араб поставил поднос на маленький деревянный столик у кровати Левина и в тот момент, когда сержант зачем-то отвернулся к двери, поднял голову. Это был Салим бин аль Каман.
Одной рукой он вытащил кинжал из левого рукава, а другой зажал рот своему повелителю, ногой ткнул его под колено и, когда тот потерял равновесие, воткнул нож между ребер. Затем осторожно опустил сержанта на кровать, вытер лезвие о гимнастерку и улыбнулся.
– Я все никак не могу забыть твоего предложения, Виллерс-сахиб. Ты ведь, кажется, говорил, что за твое возвращение в Дофаре заплатят кучу денег.
– Значит, ты решил получить деньги дважды – той и с другой стороны. Вот это по-деловому, – ухмыльнулся Виллерс.
– Само собой. Но дело еще и в том, что русские не захотели вести со мной торговлю честно. Так что пришлось мне подумать о собственной чести.
– А где другие охранники?
– Ужинают. Об этом я узнал от друзей на кухне. Человек, место которого я занял, на пути сюда заимел огромную шишку на голове. Мы об этом позаботились. Неподалеку от базы нас ждет Хамид с верблюдами.
Когда вышли, Салим задвинул засов, и, быстро пройдя коридор, они оказались на свободе. Ничто не нарушало покоя залитой лунным светом базы советских ВВС в Фасари.
– Вы только посмотрите, – сказал Салим, – кругом ни души. Даже часовые на ужине. Разве это солдаты? Крестьяне в форме. – Из-за железной бочки, стоявшей у стены, он вытащил два свертка. – Переодевайтесь и за мной.
Это были шерстяные плащи с капюшонами, в каких бедуины спасаются от ночного холода пустыни. Облачившись в них, беглецы пошли за Салимом к ангарам.
– Даже забора нет, не то что стены, – прошептал Виллерс.
– Пустыня лучше любой ограды, – откликнулся Левин.
Слева и справа за ангаром поднимались дюны вдоль русла высохшей речки.
– Это Вади Аль Хара. Через четверть мили она резко расширяется. Там нас ждет Хамид, – сказал Салим.
– А ты не подумал о том, что Киров сделает серьезные выводы и вспомнит о Салиме бин аль Камане? – спросил Виллерс.
– Подумал. Но к тому моменту я с моими людьми буду уже на полпути к Дофару.
– Понятно. Большего мне и не надо знать. А сейчас я устрою для тебя маленькое представление.
Виллерс подошел к стоящему неподалеку «крейсеру пустыни» и залез внутрь. Салим хриплым шепотом запротестовал:
– Виллерс-сахиб, это же безумие.
Но тот уселся на место водителя, рашид быстро вскарабкался на БТР, за ним – Левин.
– У меня отвратительное чувство, что это я виноват во всем, – сказал старик. – Надо понимать, что мы сейчас увидим САС в действии?
– Во время второй мировой войны в Северной Африке люди САС под руководством Дэвида Стерлинга уничтожили больше самолетов противника на земле, чем королевские ВВС и американцы в воздухе. И я осмелюсь продемонстрировать вам, как именно это делается.
– Однако по другой вашей версии все может закончиться пулей в спину, – напомнил Левин.
Но Виллерс включил зажигание и, когда мотор заработал, по-арабски обратился к Салиму:
– С пулеметом справишься?
Салим схватился за рукоятки ДШК.
– Спаси нас, аллах! У этого человека вместо мозгов порох в голове. Он ненормальный, – только и ответил араб.
– И это записано в Коране? – насмешливо спросил Виллерс и нажал на газ. За грохотом мотора он не расслышал ответа.
«Крейсер пустыни» сорвался с моста. Виллерс резко развернул его и разнес хвост ближайшего МИГа. Он поддал газу и проделал то же самое с остальными машинами. Хвосты обоих вертолетов были расположены слишком высоко, и Виллерс ударил восьмитонным «крейсером» по кабинам, акриловое стекло которых тут же разлетелось вдребезги.
Сделав круг, он кивнул Салиму:
– Вертолеты! Целься в баки!
На крыше административного здания наконец взвыла сирена, послышались крики и выстрелы. Салим длинными очередями прошивал оба вертолета до тех пор, пока не взорвался бак левой машины. Темноту ночи озарил огромный огненный шар, разметавший по все стороны пылающие обломки. Чуть позже рванул и второй вертолет. Пламя объяло стоявший рядом с ним МИГ.
– Довольно! – приказал Виллерс. – Сейчас они все взлетят на воздух. Давайте сматываться!
Он еще раз развернулся, а Салим отогнал пулеметной очередью солдат, бежавших к ним. Виллерс заметил, что Киров стоит на крыльце во весь рост и хладнокровно разряжает свой пистолет, в то время как все, кто был с другой стороны взлетно-посадочной полосы, бросились на землю: довольно бессмысленный жест.
Подняв тучи песка, они перемахнули через крутой гребень дюны и через мгновение были уже у русла высохшей реки. На дне ее то там, то тут торчали обломки скал, освещенные ярким светом луны. Виллерс направил БТР вперед.
– Все в порядке? – повернулся он к Левину.
– Думаю, что да, – ответил тот.
Салим любовно похлопал по ДШК.
– Хорошая вещь. Лучше любой женщины. Я оставлю его себе, Виллерс-сахиб.
– Ты заслужил такой подарок, – откликнулся Виллерс. – Так, теперь нам осталось найти Хамида и рвать к границе что есть мочи.
– А вертолетов для погони у них нет, – констатировал Левин.
– Вот именно.
– Послушай; Виллерс-сахиб, ты мог бы быть настоящим рашидом, – сказал Салим. – С таким удовольствием я не воевал уже несколько лет. – Он поднял руку. – Вот они в руке моей, и они словно песок.
– Опять Коран цитируешь? – спросил Виллерс.
– Нет, друг мой. На этот раз вашу Библию, Ветхий завет.
Салим бин аль Каман громко и торжествующе захохотал, потому что в этот самый момент они выскочили на равнину, где их ждал Хамид.
Глава 2
ДИ-5 – отдел британской тайной службы, который ведает контрразведкой, деятельностью агентов и подрывных организаций на территории Соединенного Королевства, официально не существует. Тем не менее его Управление располагается в красно-белом кирпичном здании неподалеку от лондонского отеля «Хилтон». Впрочем, ДИ-5 имеет право лишь на проведение расследования, но не на арест подозреваемых. Этим занимаются служащие полиции безопасности из Специального отдела Скотланд-Ярда.
Однако рост международного терроризма и его вспышки в Великобритании, особенно в связи с ирландской проблемой, привели в конце концов к необходимости подкрепить Скотланд-Ярд. Поэтому в 1975 году генеральный директор ДИ-5 создал отдел под названием «Группа четыре», который подчинялся непосредственно главе правительства и координировал мероприятия, направленные против всех форм терроризма и подрывной деятельности.
И десятью годами позже во главе ДИ-5 все еще находился бригадный генерал Чарльз Фергюсон. Это был крупный, обманчиво дружелюбно выглядевший мужчина, из всей одежды которого лишь гвардейский галстук указывал на некоторую принадлежность к военному сословию. Помятые серые костюмы, очки для чтения с полукруглыми стеклами и взъерошенные седые волосы придавали ему вид заурядного преподавателя провинциального университета.
Несмотря на то что Фергюсон имел кабинет в здании Генерального директората, он предпочитал работать в своей квартире на Кавендиш-сквер, обставленной в георгианском стиле его второй дочерью Элли, дизайнером по образованию. Камин на манер Эдема так же, как и огонь в нем, были, естественно, настоящими. Фергюсон вообще любил огонь.
В комнату вошел его слуга Ким с серебряным подносом в руках, который он поставил на каминную полку.
– А вот и чай, – обрадовался Фергюсон. – Попросите капитана Фокса составить мне компанию.
Генерал налил чай в чашку тонкого фарфора и взял в руки «Таймс». Хорошие новости с Фолклендских островов: британские войска высадились на острове Пибл, уничтожили одиннадцать аргентинских самолетов и склад боеприпасов. Неподалеку от островов «Харриер» разбомбил транспортное судно противника.
В этот момент обитую зеленым фетром дверь кабинета отворил Гарри Фокс, элегантный мужчина в синем фланелевом костюме от Хантсмана – личного портного принца Чарльза. Он тоже носил гвардейский галстук, так как дослужился в конногвардейском полку Ее Величества до капитанского звания. Когда Фокса послали третий раз в Белфаст, во время взрыва бомбы ему оторвало левую руку. Теперь ее заменял великолепный протез с прекрасной микроэлектроникой, функционировавший не хуже настоящей руки, а изящные перчатки совершенно сглаживали разницу.
– Чаю, Гарри?
– Охотно, сэр. Я вижу, вы увлечены операцией на Пибле?
– Да, действительно занимательная, я бы даже сказал, захватывающая история, – заметил Фергюсон, наливая капитану чай. – Но, честно говоря, нам и без Фолклендов забот хватает. И вы знаете это лучше, чем кто-либо другой. Ирландская проблема опять обострилась, а тут еще и визит папы римского, запланированный на двадцать восьмое. Всего-то осталось – одиннадцать дней. А он к тому же так открыто общается с публикой, что страх берет. После покушения на площади Святого Петра, казалось, должен был бы стать осторожнее.
– Наверное, это не в его стиле. – Фокс пригубил от чашки. – Думаю, при нынешних обстоятельствах вполне возможно, что он не приедет. Для католической церкви Важная Америка имеет решающее значение, и, с точки зрения папы, наша фолклендская афера – дурной поступок. Многие не одобряют его визита к нам, и его вчерашняя речь в Риме, кажется, свидетельствует о том же.
– Меня бы такой поворот дела более чем устроил, – признался Фергюсон. – Это освободило бы нас от ответственности и обязанности заботиться о том, чтобы его не пристрелил какой-нибудь псих. Но, конечно, это ужасно разочарует миллионы британских католиков.
– Насколько я знаю, епископы Ливерпуля и Глазго полетели в Ватикан, чтобы добиться изменения позиции папы, – сказал Фокс.
– Будем надеяться, что у них ничего не выйдет.
На столе Фергюсона зазвенел красный телефон, предназначенный для строго секретных переговоров.
– Ответьте, Гарри.
– Фокс слушает. – Капитан помолчал и с озадаченным видом передал трубку Фергюсону. – Ольстер, сэр. Армейская штаб-квартира в Лисборне. Судя по всему, что-то случилось.
* * *
Все началось незадолго до семи утра в деревне Килганнон, расположенной примерно в десяти милях от Лондондерри. Вот уже пятнадцать лет кряду Патрик Лири развозил здесь почту, и его комби «ройял-мейл» был всем хорошо знаком. Каждый день он ровно в полшестого приходил на главпочтамт Лондондерри, забирал рассортированную ночной сменой почту, заправлялся на служебной бензоколонке и ехал в Килганнон.
В полседьмого Лири останавливался под деревьями на обочине дороги у Килганнонского моста, чтобы прочитать утреннюю газету, съесть бутерброды и выпить чашку горячего кофе из термоса, который всегда возил с собой. С годами это превратилось в привычку, которая, к несчастью Лири, сработала против него.
Десять минут Качулейн терпеливо ждал, пока почтальон проглотит свои бутерброды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31