Молли сняла плащ. Под ним на ней были только трусы и лифчик. Она взяла свой свитер с кровати и натянула его через голову.
– Мне надо идти. Я сказала маме, что приду к обеду.
Девлин налил себе чашку чая. Молли взяла записную книжку:
– Это что? – Она открыла ее. – Стихи?
Он усмехнулся:
– Разные люди считают по-разному.
– Твои? – спросила она, и на лице ее отразилось искреннее изумление. Она открыла книжку на той странице, на которой он писал утром: – «Никто не скажет, что это я прошел там, где бродил по лесу в темноте». – Она подняла голову: – Это прекрасно, Лайам.
– Знаю, – сказал он. – Ты же мне твердишь без конца, что я прекрасный.
– Я знаю только одно: я бы тебя могла съесть, – она упала на него и страстно поцеловала. – Ты знаешь, что сегодня? Пятое ноября, а мы не можем развести костер из-за проклятого старого Адольфа.
– Ай-ай-ай, – съязвил он.
– Ладно тебе. – Молли поерзала, пока удобно легла на нем, обняв ногами. – Я вечером приду и приготовлю тебе ужин, и мы разожжем свой маленький костер.
– Нет, не придешь, – сказал Девлин. – Потому что меня здесь не будет.
Лицо ее омрачилось:
– Дело?
Он легонько поцеловал ее.
– Ты помнишь, что обещала?
– Ладно, – сказала она, – я буду хорошая. Увидимся утром.
– Нет. Я, возможно, вернусь не раньше обеда. Гораздо лучше будет, если я зайду за тобой. Идет?
Она неохотно кивнула:
– Если ты так хочешь?
– Да.
Он поцеловал ее. Послышался автомобильный гудок. Молли бросилась к окну и поспешно схватила свои парусиновые брюки.
– Господи, миссис Грей.
– Вот что значит поймать на месте преступления,– смеясь сказал ей Девлин.
Он натянул свитер. Молли взяла пальто.
– Убегаю. Увидимся завтра, красавчик. Можно мне взять? Мне в хотелось почитать другим. – Она взяла записную книжку со стихами.
– Господи, ты, должно быть, любишь, когда тебя наказывают, – сказал Девлин.
Молли крепко поцеловала его. Девлин пошел за ней, открыл черный ход и стоял, наблюдая, как она бежит среди тростника к плотине, зная, что это, возможно, конец.
– Ладно, – тихо сказал он, – так для нее лучше всего.
Он повернулся и пошел открывать дверь на повторный стук Джоанны. Миссис Грей мрачно осмотрела его, и он заправил рубашку в брюки.
– Я заметила Молли на дорожке у плотины секунду назад. – Джоанна прошла мимо него. – Вам действительно должно быть стыдно.
– Знаю, – сказал он, идя за ней в гостиную, – я совсем плохой. Ну, сегодня большой день. Мне кажется, следует немного выпить. Составите компанию?
– Четверть дюйма на донышке, не более, – строго сказала она.
Девлин принес виски и два стакана.
– За республику! – сказал он, – будь то ирландская или южноафриканская. Так какие новости?
– Вчера вечером, как было приказано, я переключилась на другую волну, прямо на Ландсвоорт. Там сейчас сам Радл.
– Ничего не отменяется? – спросил Девлин. – Несмотря на погоду?
Глаза ее сияли:
– Разверзнись ад, наступи потоп. Штайнер со своей командой будет здесь приблизительно в час.
* * *
Штайнер собрал всю свою команду. Единственный, кто не должен был принимать участия в операции, был Макс Радл. Все стояли вокруг стола с картами. Штайнер у окна тихо беседовал с Радлом, и когда он посмотрел на своих ребят, всех охватило нервное возбуждение. Он показал макет Герхарда Клугла, фотографии и карты. Даже Престон, который уже знал, в чем дело был захвачен драматизмом происходящего.
И Штайнер рассказал им о цели.
Петер Герике услышал рев даже в ангаре.
– Ради бога, что там такое? – спросил Бомлер.
– Не спрашивай меня, – кисло ответил Герике. – Мне здесь никто ничего не говорит. – Горечь его вдруг прорвалась: – Если мы достаточно хороши, чтобы рисковать своей шкурой, доставляя подонков на место, думается, и нам могли бы сказать, в чем дело.
– Если это так важно... – сказал Бомлер. – Не знаю, хочу я знать или нет. Пойду проверю приборы.
Он сел в самолет, а Герике закурил и отошел подальше, еще раз оглядывая «дакоту». Унтер-офицер Витт отлично нанес на нее эмблемы РАФ. Герике увидел, что к нему едет полевая машина, за рулем которой – Риттер Нойманн, рядом с ним Штайнер, на заднем сиденье – Радл. Машина остановилась в нескольких ярдах. Но никто из нее не вышел.
Штайнер сказал:
– Судя по вашему виду, вы не очень довольны жизнью, Петер.
– А с чего быть довольным? – спросил Герике. – Целый месяц я сижу в этой дыре, сутками вожусь с самолетом, а для чего? – Он жестом охватил туман, дождь и небо. – В такую дерьмовую погоду я никогда от земли не оторвусь.
– Ну, мы абсолютно уверены, что человек вашей высочайшей квалификации справится.
Штайнер, а за ним остальные вышли из машины. Герике заметил, что Риттер еле сдерживает смех:
– Эй, что тут происходит? – грубо спросил Герике. – В чем дело?
– А дело очень простое, бедный вы, несчастный, заезженный сукин сын, – сказал Радл. – Имею честь сообщить вам, что вас только что наградили «Рыцарским крестом».
Герике глядел на них открыв рот, и Штайнер мягко сказал:
– Как видите, мой дорогой Петер, вы все-таки дождались уик-энда в Каринхалле.
* * *
Кениг наклонился над столом с картами. Штайнер, Радл и оберфельдфебель Мюллер стояли на почтительном расстояний, но ничего не упускали из виду.
Молодой лейтенант докладывал:
– Четыре месяца назад недалеко от Гебридских островов подводная лодка под командованием моего старого друга Хорста Венгеля торпедировала английский траулер. Экипаж состоял только из пятнадцати человек, и Венгель всех их взял в плен. К несчастью для них, они не успели уничтожить документы, в том числе несколько интересных лоций английских береговых минных полей.
– Для кое-кого это – щелка, – сказал Штайнер.
– Для всех нас, господин полковник, как доказывают эти лоции Уилхелмсхафена. Видите, вот здесь, к востоку от залива Уош, минные поля идут параллельно берегу для защиты каботажного флота? Есть и отчетливо отмеченный проход. Британский военно-морской флот оставил его для своих целей, но торпедные катера Восьмой флотилии, базирующейся в Роттердаме, абсолютно безопасно пользуются им на протяжении некоторого времени. Действительно, если точно держать курс, туда можно войти на большой скорости.
– Все-таки сомнительно, что само минное поле в данных условиях может обеспечить вам надежную защиту, – сказал Радл.
– Согласен, господин полковник.
– А как насчет подхода к рукаву позади мыса у Хобс Энда?
– Очень трудно. Мы с Мюллером изучали лоции адмиралтейства, пока не выучили их наизусть. Все глубины, все песчаные отмели. Войдем на приливе, если хотим забрать людей в десять.
– Вы отводите на переход восемь часов. Это означает, что выйти вам надо в час?
– Если мы хотим иметь запас времени на маневр. Как вы знаете, наше судно уникальное, и мы могли бы пройти расстояние за семь часов, если нужно. Я беру с запасом.
– Очень разумно, – сказал Радл, – потому что мы с полковником Штайнером решили изменить приказ. Я хочу, чтобы вы находились вблизи мыса и были готовы подобрать людей в промежутке от девяти до десяти. Окончательные инструкции о подходе вы получите от Девлина по радиотелефону. Следуйте его указаниям.
– Хорошо, господин полковник.
– Под покровом темноты для вас особой опасности нет, – сказал Штайнер и улыбнулся. – В конце концов, это же британский корабль.
В ответ Кениг улыбнулся, открыл дверцу штурманского стола и достал белый вымпел британских ВМС:
– Не забудьте, что мы пойдем под этим вымпелом.
Радл кивнул:
– С момента выхода должна быть радиотишина. Ни при каких обстоятельствах не нарушайте ее, пока не услышите Девлина. Код вы, конечно, знаете.
– Да, господин полковник.
Кениг вел себя очень вежливо, и Радл хлопнул его по плечу:
– Знаю, знаю, для вас я нервный старикан. Увидимся завтра, перед тем как вы выйдете в путь. С полковником Штайнером лучше попрощайтесь сейчас.
Штайнер пожал обоим руки:
– Не знаю, что и сказать, только, ради бога, будьте вовремя.
Кениг красиво, по-флотски, отдал честь:
– Встретимся на берегу, господин полковник, обещаю.
Штайнер криво усмехнулся:
– Надеюсь, черт возьми. И вышел вслед за Радлом.
Когда они шли по пирсу к машине, Радл спросил:
– Ну, Курт, получится?
В этот момент со стороны песчаных дюн показались Вернер Бригель и Герхард Клугл. На них было пончо, на шее у Бригеля висел полевой цейссовский бинокль.
– Давайте спросим их, – предложил Штайнер и крикнул по-английски: – Рядовой Куницки! Рядовой Моцар! Сюда, пожалуйста! – Бригель и Клугл тотчас же подошли. Штайнер спокойно оглядел их и продолжал по-английски: – Кто я такой?
– Полковник Говард Картер, командующий Польским независимым парашютным отрядом, Полк воздушной спецслужбы, – четко отрапортовал Бригель на хорошем английском языке.
Радл повернулся с улыбкой к Штайнеру:
– Я поражен.
Штайнер спросил:
– Что вы здесь делаете?
– Главный сержант Брандт, – начал Бригель и торопливо поправился, – главный сержант Круцек приказал нам отдохнуть. – Он помедлил и добавил по-немецки: – Мы ищем береговых ласточек, господин полковник.
– Береговых ласточек? – переспросил Штайнер.
– Да, их легко отличить. Ярчайшая черно-желтая расцветка головки и шеи.
Штайнер расхохотался:
– Видите, дорогой Макс? Разве мы можем потерпеть неудачу?
Но природа, казалось, была полна решимости заставить их потерпеть неудачу. Когда стемнело, большую часть Западной Европы все еще окутывал туман. В Ландсвоорте Герике начиная с шести часов неоднократно проверял взлетную полосу.
– Видите ли, нет ветра, – сказал он Штайнеру и Радлу. – Чтобы сдуть эту проклятую кашу, нам нужен сильный ветер.
По ту сторону Северного моря дела обстояли не лучше. В своем тайнике на чердаке сидела в наушниках у приемника Джоанна Грей и, чтобы убить время, читала книгу, которую дал ей Верекер. В ней Уинстон Черчилль рассказывал, как он сбежал из лагеря военнопленных во время Бурской войны. Рассказ был действительно увлекательным, и помимо воли она почувствовала восхищение.
Девлин в Хобс Энде следил за погодой так же внимательно, как и Герике. Ничего не менялось, и туман казался таким же непроницаемым, как и до сих пор. В десять часов Девлин в четвертый раз за вечер прошел вдоль дамбы к берегу, но все, казалось, оставалось по-прежнему.
Он посветил в темноту фонариком, покачал головой и тихо пробурчал себе под нос:
– Хорошая ночь для грязной работы – вот все, что можно сказать.
* * *
Похоже было, что вся операция лопнет, – такой вывод напрашивался и в Ландсвоорте.
– Вы хотите сказать, что не можете подняться? – загремел Радл, когда молодой капитан вернулся в ангар после очередной проверки.
– В этом проблемы нет, – сказал ему Герике, – я могу подняться вслепую. Это и не опасно в стране с таким плоским рельефом. Трудность ожидает на той стороне. Я не могу просто сбросить ребят и надеяться на лучшее. Мы ведь можем в тот момент еще лететь над морем. Мне хоть на секунду надо увидеть цель.
Бомлер открыл глазок в одной из больших дверей ангара и посмотрел в него.
– Господин капитан! – позвал он.
Герике подошел к нему:
– Что такое?
– Смотрите сами.
Герике вышел за порог, Бомлер включил наружное освещение, и, несмотря на его тусклость, Герике увидел, что туман распадается на странные фигуры. Что-то холодное коснулось его щеки.
– Ветер! – закричал он. – Господи, ветер!
В сплошной пелене вдруг образовался разрыв, и на мгновение стал виден дом. Смутно, но виден.
– Летим? – спросил Бомлер.
– Да, – ответил Герике, – не откладывая, – и он кинулся в ангар, чтобы сообщить об этом Штайнеру и Радлу.
* * *
Двадцать минут спустя, ровно в одиннадцать, Джоанна Грей внезапно выпрямилась – в наушниках зашумело. Она уронила книгу, взяла карандаш и начала записывать сообщение в лежащем перед ней блокноте. Оно было очень кратким, расшифровка его заняла секунды. Джоанна смотрела на него, совершенно ошеломленная, затем послала подтверждение.
Она быстро спустилась вниз и надела дубленку. Собака фыркала у ее ног.
– Нет, Пэч, не сейчас, – сказала Джоанна.
Из-за тумана ей пришлось ехать осторожно, и она въехала во двор Хобс Энда только через двадцать минут. Девлин собирал свое снаряжение на кухонном столе, когда услышал шум машины. Он быстро взял маузер и вышел в коридор.
– Это я, Лайам, – позвала она.
Он открыл дверь, и она проскользнула внутрь.
– Только что я получила сообщение из Ландсвоорта, отправленное ровно в одиннадцать, – сказала Джоанна. – Орел взлетел.
Девлин глядел на нее, пораженный:
– Они, должно быть, свихнулись. На берегу гороховый суп.
– Когда я поворачивала к дамбе, мне показалось, что стало немного яснее.
Он быстро вышел и открыл входную дверь. Через мгновение вернулся, бледный от волнения:
– Со стороны моря поднимается ветер, еще не сильный, но может покрепчать.
– Как вы думаете, он не перестанет?
– Бог знает. – «Стен» был собран, и Девлин вручил его Джоанне. – Умеете с ним обращаться?
– Конечно.
Он взял набитый рюкзак и закинул за плечи:
– Тогда приступим. У нас много работы. Если вы указали время правильно, они будут на берегу через сорок минут. – В коридоре Девлин хрипло рассмеялся: – Ей-богу, они это всерьез, молодцы.
Он открыл дверь, и оба нырнули в туман.
* * *
– На твоем месте, я бы закрыл глаза, – весело сказал Герике Бомлеру, стараясь перекричать шум разогреваемых моторов. – Этот взлет будет довольно-таки жутким.
Огни вдоль взлетной полосы были зажжены, но видны были только несколько первых. Видимость все еще не более сорока-пятидесяти ярдов. Дверь открылась, и в кабину просунулась голова Штайнера.
– Все привязано? – спросил Герике.
– Всё и все. Мы готовы.
– Хорошо. Не хочу быть паникером, но должен сказать, что может случиться что угодно, и весьма возможно случится.
Он прибавил обороты. Штайнер усмехнулся и закричал, стараясь перекрыть рев мотора:
– Мы вам полностью доверяем.
Он закрыл дверь. Герике немедленно прибавил газ и отпустил самолет. Нырок в серую стену был, пожалуй, самым страшным за всю его жизнь. Чтобы подняться, самолету нужен был разбег в несколько сот ярдов и скорость около восьмидесяти миль в час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46