В Скотланд-Ярде имеется также антитеррористический отряд. Существуют подразделения армейской разведки. Все стекается туда, а органы безопасности держат друг друга за горло, и вот тут, господа, у них и начинают проскальзывать ошибки.
Рашид долил ему шампанского.
– И вы хотите сказать, что это снижает безопасность их лидеров? Например, королевы?
– Послушай, – ответил Диллон. – Не так много лет тому назад королева проснулась в Букингемском дворце и обнаружила постороннего, сидящего на ее кровати. А помните, лет шесть тому назад Ирландская республиканская армия почти захватила Маргарет Тэтчер и весь кабинет в отеле Брайтона, когда там проходил съезд консервативной партии? – Он поставил свой бокал и зажег новую сигарету. – Британцы очень старомодны. Они любят, чтобы полицейский носил форму и они бы знали, кто он такой. И терпеть не могут, когда им говорят, что они должны делать: это касается и министров, которые считают совершенно безопасным вышагивать по улицам от своих домов в Вестминстере до парламента.
– К счастью для всех нас, – сказал Макеев.
– Совершенно верно, – подтвердил Диллон, – они даже должны обращаться мягко с террористами, до определенной степени, конечно, в отличие от французской службы безопасности. Боже, если бы эти парни поймали Меня, они заставили бы меня распластаться на полу и присоединили бы к моим яйцам электричество прежде, чем я бы осознал, что происходит. Но даже они совершают иногда ошибки.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Макеев.
– Есть у тебя вечерняя газета?
– Конечно, я только что ее читал, – сказал Арон. – Али, она на моем столе.
Рашид вернулся с экземпляром «Пари суар». Диллон сказал:
– Вторая страница. Прочти. Это тебя заинтересует. Он пил шампанское, пока Рашид читал вслух статью.
Госпожа Маргарет Тэтчер, до недавнего времени премьер-министр Великобритании, остается на ночь в Шуази в качестве гостя президента Миттерана. Они продолжат переговоры утром. Она выедет в два часа на запасной аэродром военно-воздушных сил в Валентоне, откуда на самолете Королевских военно-воздушных сил вернется в Англию.
– Невероятно, не так ли, что они позволили дать такое сообщение в прессе. Но я уверен, что все лондонские газеты опубликуют это сообщение.
Наступила полная тишина, потом Арон произнес:
– Вы не предлагаете?.. Диллон сказал Рашиду:
– У тебя должны быть дорожные карты. Принеси их. – Рашид быстро вышел. Макеев изумился:
– Боже мой, Син, даже ты не…
– Почему нет? – спокойно ответил Диллон и повернулся к Арону. – Я полагаю, вам нужно что-то крупное, сильный удар? Подойдет вам Маргарет Тэтчер или мы здесь в игрушки играем?
Прежде чем Арон успел ответить, Рашид вернулся с двумя или тремя дорожными картами. Он развернул одну из них на столе, и они склонились над ней, все, кроме Макеева, который остался у камина.
– Вот Шуази, – сказал Рашид, – тридцать миль от Парижа. Вот здесь аэродром военно-воздушных сил в Валентоне, до него всего семь миль.
– Есть у тебя карта более крупного масштаба?
– Да. – Рашид развернул другую карту.
– Хорошо, – бросил Диллон, – здесь видно, что Шуази и Валентон связывает только одна сельская дорога, тут, за три мили до аэродрома, – железнодорожный переезд. Прекрасно!
– Для чего? – спросил Арон.
– Засада. Послушайте, я знаю, как организуются такие поездки. Будет один автомобиль, от силы два, и эскорт. Может быть, полдюжины полицейской охраны на мотоциклах.
– Боже! – прошептал Арон. – Да, это хорошо. Не много надо будет в этом случае. Может сработать. Быстро, очень просто. Как говорят британцы, просто, как отрезать кусок пирога.
Арон повернулся за поддержкой к Макееву, который пожал плечами.
– Он вполне серьезен, Мишель. Скажите, то ли это, что вам нужно, решайте.
Арон глубоко вздохнул и снова повернулся к Диллону.
– Хорошо, – сказал он.
– Вот и прекрасно, – спокойно ответил Диллон. Он взял со стола лист бумаги и карандаш и быстро написал на нем несколько цифр.
– Это номер моего счета в Цюрихском банке. Вы переведете миллион фунтов завтра утром.
– Заранее? – спросил Рашид. – Не много ли вы хотите?
– Нет, старичок, это ваши люди требуют слишком многого, а правила изменились. При успешном завершении операции я хочу еще один миллион.
– Послушайте, – начал Рашид, но Арон поднял руку. – Прекрасно, господин Диллон, цена небольшая. Что мы должны теперь сделать для вас?
Мне нужны деньги на расходы. Я полагаю, такой человек, как вы, держите дома много этих вонючих бумажек.
– Очень много! – Арон улыбнулся. – Сколько вам надо?
– Можете вы дать мне доллары? Скажем, двадцать тысяч?
– Конечно. – Арон кивнул Рашиду, который пошел к дальней стене комнаты, отодвинул в сторону большую картину, скрывавшую стенной сейф, и начал его открывать.
Макеев спросил:
– А что я могу сделать?
– Помнишь старый склад на улице Хельер, которым мы пользовались раньше? У тебя сохранился ключ?
– Разумеется.
– Хорошо. У меня много вещей, которые необходимо убрать туда. А для этого дела мне нужен легкий пулемет с треногой. «Хеклер и Кох», М-60 или что-нибудь в этом роде. – Он взглянул на часы. – Восемь часов. Надо, чтобы он был там к десяти. Хорошо?
– Разумеется, – подтвердил Макеев. Рашид вернулся с небольшим чемоданчиком.
– Двадцать тысяч. К сожалению, в стодолларовых купюрах.
– Есть какая-либо вероятность, что можно проследить, как они сюда попали?
– Нет, – заявил категорически Арон.
– Хорошо. Я заберу карты.
Он подошел к двери, открыл ее и начал спускаться в зал по лепившейся к стене лестнице. Арон, Рашид и Макеев последовали за ним.
– И это все, господин Диллон? – спросил Арон. – Больше мы ничего не можем сделать для вас? Вам не нужна помощь?
– Когда она понадобится, я найду ее в уголовном мире, – сказал Диллон. – Честные мошенники, работающие за деньги, обычно более надежны, чем политические фанатики. Не всегда, но в большинстве случаев. Не беспокойтесь, вы услышите обо мне – так или иначе. Теперь я ухожу.
Рашид распахнул дверь. В комнату ворвался дождь с мокрым снегом. Диллон натянул на голову кепку и заметил:
– Мерзкая ночь для такой работы.
– Один вопрос, мсье Диллон, – сказал Рашид, – что будет, если ничего не получится? Я имею в виду, что вы получите заранее ваш миллион, а мы…
– Не получите ничего? Не думай об этом, старичок. Я обеспечу другую цель. Всегда остается новый премьер-министр, этот Джон Мейджор. Я полагаю, что его голова на блюде тоже очень понравится вашему хозяину, там, в Багдаде.
Он вновь улыбнулся и вышел под дождь, захлопнув за собой дверь.
II
Диллон уже во второй раз за этот вечер остановился возле «Черного кота» на краю небольшого мола. Кафе было почти пустым. В углу, держась за руки, сидели молодой человек и женщина. Перед ними на столе стояла бутылка. Музыкант тихо играл на аккордеоне, переговариваясь при этом с человеком за стойкой. Это были братья Жобер, второсортные гангстеры парижского преступного мира. Им пришлось ограничить свою активность с тех пор, как Пьер (тот, что стоял за стойкой) лишился три года назад левой ноги в результате автомобильной аварии, случившейся после вооруженного ограбления.
Диллон открыл дверь и вошел. Второй из братьев, Гастон, перестал играть и обратился к вошедшему:
– А, мсье Рокар, уже вернулись?
– Привет, Гастон. – Диллон пожал ему руку и поприветствовал бармена:
– Привет, Пьер.
– Послушайте, я все еще помню ту вашу милую ирландскую мелодию. – Гастон взял несколько аккордов.
– Молодец, – похвалил Диллон. – Настоящий артист.
Молодая пара поднялась и вышла из кафе. Пьер достал из холодильника полбутылки шампанского.
– Полагаю, мой друг, вам, как всегда, шампанского? Ничего особенного нет, но мы ведь бедные люди.
– Ты хочешь, чтобы я вас пожалел?
– Чего вы хотите от нас? – поинтересовался Пьер.
– Я хочу предложить вам небольшое дельце. – Диллон указал головой на дверь. – Лучше бы вы ее закрыли.
Гастон положил аккордеон на стойку, закрыл дверь на щеколду, потом опустил жалюзи. Вернувшись, сел на табурет:
– Итак, друг мой?
– Вы, ребята, могли бы получить большие деньги. – Диллон открыл портфель, достал дорожную карту и показал братьям пачки стодолларовых банкнот. – Двадцать тысяч баксов. Десять сейчас и десять после успешного завершения дела.
– Боже! – воскликнул Гастон с трепетом. Но Пьер не проявил особого волнения.
– И что мы должны сделать за эти деньги?
Диллон всегда считал, что лучше держаться по возможности ближе к правде. Он развернул дорожную карту на стойке.
– Меня нанял Корсиканский союз, – сказал он, назвав преступную организацию, вызывающую наибольший страх во Франции, – чтобы решить одну небольшую проблему. Вы можете считать, что речь идет о деловом соперничестве.
– Понятно, – отметил Пьер. – И вам надо решить эту проблему?
– Совершенно верно. Люди, о которых идет речь, будут проезжать по этой дороге по направлению к Валентону завтра, вскоре после двух часов. Я намерен взять их вот тут, у железнодорожного переезда.
– А как это будет сделано? – поинтересовался Га-стон.
– Очень простая засада. Вы все еще занимаетесь транспортом, не так ли? Краденые автомобили, грузовики?
– Вы же знаете. Вы покупали их у нас не один раз, – ответил Пьер.
– Пара фургонов у вас найдется? Не слишком трудно?
– А что потом?
– Мы отправимся к этому месту сегодня вечером. – Он взглянул на свои часы. – Прямо отсюда, в одиннадцать часов. Дорога займет всего час.
Пьер покачал головой:
– Послушайте, это будет мне не по силам. Я стал слишком стар для перестрелки.
– Прекрасно, – отпарировал Диллон. – Сколько человек ты убил, когда был в спецназе?
– Я тогда был моложе.
– Мы все стареем, я полагаю. Никакой перестрелки. Вы оба вступаете в игру и тут же выходите из нее. Все кончится так быстро, что вы даже не успеете понять, что происходит. И никаких проблем. – Он вынул из портфеля несколько пачек стодолларовых банкнот и положил их на стойку бара. – Десять тысяч. Договорились?
Как обычно, жадность взяла верх. Пьер сгреб деньги.
– Да, приятель, я думаю, мы договорились.
– Хорошо. Я вернусь в одиннадцать. – Диллон закрыл портфель. Гастон распахнул дверь, и ирландец ушел.
Гастон спросил, повернувшись к брату:
– Что ты думаешь?
Пьер налил в два стакана коньяк:
– Я думаю, наш друг Рокар очень большой врун.
– И очень опасный человек, – добавил Гастон. – Что будем делать?
– Поживем – увидим. – Пьер поднял свой стакан. – Твое здоровье.
Диллон преодолел весь путь до склада на улице Хельер пешком, сворачивая с одной улицы на другую и то и дело скрываясь в темноте, чтобы убедиться, что за ним никто не следит. Он уже давно был убежден в том, что во всех революционных политических группировках проблемы возникают потому, что они раздираются фракционной борьбой и наводнены информаторами, и что это особенно верно, когда речь идет об Ирландской республиканской армии. Именно поэтому, как он и сказал Арону, он предпочитал пользоваться услугами профессиональных уголовников всякий раз, когда нуждался в помощи. Он обычно называл их «честными мошенниками, работающими за деньги». К сожалению, не все они были такими, а поведение Пьера озадачивало.
В больших двойных дверях склада имелась небольшая скрытая дверь. Диллон отомкнул запор, открыл ее и вошел внутрь. Здесь стояли два автомобиля: седан «рено» и «форд-эскорт», а также закрытый брезентом полицейский мотоцикл «БМВ». Он убедился, что все в порядке, и поднялся по деревянной лестнице в квартиру на втором этаже. Она не была его единственным домом. У него имелась также приспособленная для жилья баржа на реке, но иногда эта квартира была ему нужна.
На столе в маленькой гостиной лежала брезентовая сумка, а на ней записка всего из двух слов: «Как заказано». Он улыбнулся и раскрыл сумку. В ней лежал «калашников» последней модели. Его тренога была сложена, ствол снят, чтобы пулемет было удобнее переносить. В сумке лежали две большие коробки с лентами. Диллон открыл ящик шкафа, взял сложенную простыню и положил ее в сумку. Потом застегнул молнию, поправил вальтер на поясном ремне и спустился вниз с сумкой в руке.
Он запер за собой дверь и пошел по улице. Как обычно в таких случаях, его все больше охватывало волнение. Это было для него самое лучшее чувство на свете, и он испытывал его всегда, когда шла игра. Он повернул на другую улицу, прошагал несколько минут, остановил проезжавшее такси и сказал шоферу, чтобы тот отвез его к «Черному коту».
Заговорщики выехали из Парижа в двух фургонах «рено», совершенно одинаковых, за тем лишь исключением, что один был черным, а другой белым. Гастон ехал первым. Диллон сидел рядом с ним. Пьер следовал за ними. Было очень холодно, шел снег с дождем. Но снег сразу же таял. Гастон и Диллон почти не говорили. Ирландец откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, так что француз думал, что он спит. Близ Шуази фургон занесло.
– Боже милостивый! – воскликнул Гастон и вцепился в баранку.
– Осторожнее, – проворчал Диллон. – Совсем не время свалиться в канаву. Где мы?
– Только что проехали поворот на Шуази. Уже недалеко.
Диллон выпрямился. Снег теперь покрывал кусты вдоль дороги, но не саму дорогу.
– Проклятая ночь, – продолжал Гастон. – Надо же, чтобы так не везло!
– Думай о тех прекрасных долларовых бумажках, – обратился к нему Диллон. – Это поможет тебе добраться до места.
Внезапно снег прекратился, небо очистилось, и на нем показался месяц. Впереди, у основания холма, светился красный фонарь железнодорожного переезда. У дороги стоял какой-то старый заброшенный дом. Его окна были забиты досками, а перед ним лежала куча чуть присыпанного снегом гравия.
– Остановись здесь, – распорядился Диллон. Гастон притормозил, остановил машину и заглушил мотор. Пьер подъехал в белом «рено», с трудом – протез мешал ему – вылез и присоединился к ним.
Диллон стоял, рассматривая переезд, находившийся всего в нескольких метрах от них.
– Превосходно. Дай мне ключи, – сказал он. Гастон передал ему ключи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31