Я сказал, что сделаю все, что могу, но не хочу быть вовлеченным в непосредственные действия. Если вы приехали для того, чтобы заставить меня изменить решение, то вы напрасно теряете время.
Анн-Мари разлила кофе в чашки. Фергюсон спросил:
– Вы согласны с ним, мисс Оден?
– Мартин давно отошел от такой жизни, бригадир, – ответила она, тщательно подбирая слова. – И я не хочу, чтобы он снова ступил на этот путь, каковы бы ни были причины.
– Но вы, конечно, понимаете, что такой человек, как Диллон, должен быть остановлен.
– Пусть это сделают другие. Почему обязательно Мартин? – Она расстроилась и разозлилась. – Это ваше дело, людей вашей профессии. За работу вам платят деньги.
Макс Арну поднялся и взял чашку кофе:
– Профессор Броснан в особом положении в этом деле. Вы, мадемуазель, должны учитывать это. Он близко знал Диллона, работал с ним не один год. Он может оказать нам огромную помощь.
– Я не хочу видеть его с пистолетом в руке, – заявила она. – А именно к этому идет дело. Если он только начнет, конец будет один. – Она так разволновалась, что повернулась и ушла на кухню. Мэри Таннер пошла следом и прикрыла дверь. Анн-Мари стояла у раковины, обхватив себя руками. На лице у нее было страдание. – Они не понимают. До них… до них не доходит то, о чем я говорю.
– Я понимаю, – спокойно сказала Мэри. – Я прекрасно Понимаю, что вы имеете в виду.
Анн-Мари начала всхлипывать. Мэри подошла и обняла ее.
Броснан открыл окно, вышел на террасу и встал у лесов, вдыхая полной грудью прохладный воздух. К нему подошел Фергюсон:
– Мне жаль, что мы расстроили ее.
– Не врите. Для вас важна только цель, вы всегда так поступали.
– Он страшный человек, Мартин.
– Я знаю, – согласился Броснан. – Этот маленький ублюдок затеял действительно мерзкое дело. Мне надо закурить.
Он вошел в комнату. Арну сидел у камина. Броснан нашел пачку сигарет, помедлил, потом открыл дверь на кухню. Анн-Мари и Мэри сидели напротив друг друга, держась за руки через стол.
Мэри повернулась к нему.
– С ней все будет в порядке. Оставьте нас пока. Броснан вернулся на террасу, закурил сигарету и прислонился к балюстраде.
– Она выглядит совсем как леди, эта ваша помощница, – обратился он к Фергюсону. – Тот шрам на ее левой щеке… Шрапнель? Откуда он?
– Она проходила службу в качестве лейтенанта военной полиции в Лондондерри. Какой-то парень из ИРА ехал на автомобиле, начиненном взрывчаткой, мотор у него заглох. Он бросил машину у обочины и дал стрекача. К несчастью, машина остановилась возле дома престарелых. Мэри в это время проезжала мимо в лендровере. Какой-то прохожий сообщил ей. Она вскочила в машину, отпустила тормоз и ухитрилась пустить ее самоходом вниз по дороге до какого-то пустыря. Машина взорвалась, когда Мэри побежала.
– Слава Богу!
– Да. Я согласен с вами. Когда она выписалась из госпиталя, то получила строгий выговор за нарушение инструкций и медаль Георга за храбрость. Я ваял ее к себе.
– Какая кругом тишина. – Броснан вздохнул и швырнул вниз свою сигарету.
В это время к нему подошла Мэри Таннер.
– Она решила полежать.
– Хорошо, – сказал Броснан. – Пойдемте в комнату. – Они вошли и сели на диван. Броснан закурил новую сигарету. – Давайте закругляться, – предложил он. – Что вы хотели мне сказать?
Фергюсон обратился к Мэри:
– Твоя очередь, дорогая.
– Я просмотрела досье, проверила все, что есть в компьютере. – Она раскрыла свою коричневую сумочку и достала фотографию: – Единственное изображение Диллона, которое мы смогли найти. Его пересняли с группового снимка, сделанного в Королевской академии драматического искусства двадцать лет назад. Эксперт из нашего департамента увеличил фото.
Снимок был нечетким, крупнозернистым, лицо совершенно незапоминающееся – просто какой-то молодой парень.
Броснан вернул снимок:
– Бесполезно. Даже я не мог бы его узнать.
– Это, без сомнения, он. А вот этот парень – справа от него – сделал карьеру на телевидении. Он уже умер.
– Диллон?..
– Нет, рак желудка. В тысяча девятьсот восемьдесят первом к нему обратился один наш человек, и он подтвердил, что на фотографии рядом с ним стоит Диллон.
– Единственное фото, которое мы имеем, но от него никакого проку, – заявил Фергюсон.
– Вы знали, что у него есть права военного и гражданского пилота? – спросила Мэри.
– В первый раз слышу, – ответил Броснан.
– Согласно сведениям одного из наших информаторов, он получил их в Ливане несколько лет тому назад.
– Почему ваши люди занялись этим делом в восемьдесят первом? – поинтересовался Броснан.
– Это действительно любопытно, – заметила Мэри. – Вы рассказали полковнику Арну, что он поссорился с ИРА, ушел из организации и присоединился к международному террористическому сообществу.
– Все правильно.
– Кажется, они приняли его обратно в тысяча девятьсот восемьдесят первом. У них были неприятности с английскими спецслужбами. Слишком много арестов, что-то в этом роде. Через осведомителя в Ольстере мы узнали, что Диллон действовал какое-то время в Лондоне. На его счету, по крайней мере, три или четыре акции: две машины со взрывчаткой, убийство осведомителя в Ольстере, который вместе с семьей был под охраной властей.
– И мы не смогли даже приблизиться к нему, – добавил Фергюсон.
– И не сумеете, – сказал Броснан. – Я повторю еще раз. Он гениальный актер. Он может преобразиться прямо у вас на глазах без грима, не меняя одежду. Вам надо увидеть это собственными глазами, чтобы поверить. Представьте теперь, что он может сделать, используя грим или покрасив волосы в другой цвет. Помните, я говорил вам, что его рост всего 165 сантиметров. Я был свидетелем того, как он переоделся женщиной и дурачил солдат, патрулировавших Белфаст.
Мэри Таннер наклонилась вперед, внимательно вслушиваясь.
– Продолжайте, – тихо попросила она.
– Хотите знать другую причину, по которой вам никогда не удастся поймать его? Он действует под разными именами. Меняет цвет волос, проделывает трюки с гримом, а потом фотографируется. Эти-то снимки и попадают на его фальшивые паспорта или другие документы, удостоверяющие личность. У него их целая коллекция. Так что, когда ему нужно куда-то попасть, он превращается в человека, который изображен на фотографии.
– Гениально! – воскликнул Арну.
– Вот именно. Так что не ждите толку от телевизионных или газетных объявлений типа: «Вы видели когда-нибудь этого человека?» Где бы он ни был, он легко уходит на дно. Если он действует в Лондоне и ему нужны, например, деньги или оружие, он просто выдает себя за обычного уголовника и пользуется услугами преступного мира.
– Вы считаете, что он не пойдет ни на какой контакт с ИРА? – уточнила Мэри.
– Думаю, нет. Может быть, с кем-то, кто был в глубоком подполье несколько лет, кому он полностью доверяет. А таких людей на земле единицы.
– В этом деле есть еще один аспект, которого никто не затронул, – отметил Арну. – На кого он работает?
– Конечно, не на ИРА, – заявила Мэри. – Мы осуществили компьютерную проверку, поддерживаем связь с полицией Ольстера и разведывательной службой британской армии. Никто даже не слышал о попытке покушения па госпожу Тэтчер.
– Я верю этому, – сказал Броснан. – Хотя никогда нельзя быть уверенным до конца.
– Конечно, есть еще иракцы, – заметил Фергюсон. – Саддам с радостью взорвал бы всех и каждого сейчас.
– Верно. Но не забывайте про «Хезболлах», ООП, «Гнев Аллаха» и некоторые другие организации, более умеренные. Он работал на всех, – напомнил присутствующим Броснан.
– Да, – согласился Фергюсон. – Но проверка через наши источники такого количества организаций заняла бы слишком много времени, а я не думаю, что оно у нас есть.
– Вы думаете, он сделает новую попытку? – спросила Мэри.
– Ничего конкретного, дорогая, но я всю жизнь занимаюсь этими делами. Я всегда руководствовался своим инстинктом, и на этот раз он мне подсказывает, что продолжение будет.
– Я не в состоянии помочь вам. Я сделал все, что мог. – Броснан встал.
– Вы хотели сказать: это все, что вы готовы сделать… – уточнил Фергюсон.
Они вышли в прихожую, и Броснан открыл дверь.
– Я полагаю, вы возвращаетесь в Лондон? – обратился он к Фергюсону.
– Я не знаю. Может быть, мы останемся и вкусим прелестей парижской жизни. Я не останавливался в «Рице» после реконструкции.
– Это здорово ударит по нашим финансам, – сказала Мэри Таннер и протянула руку: – До свидания, профессор Броснан, было очень приятно познакомиться.
– До свидания, полковник. – Он поклонился Арну и закрыл дверь.
Когда Броснан вернулся в гостиную, Анн-Мари вышла из спальни. Ее лицо было усталым и бледным.
– Ты что-нибудь решил? – спросила она.
– Я дал тебе слово. Я помог им всем, чем мог. Теперь они ушли, и поставим на этом точку.
Она выдвинула ящик стола. Там лежали ручки, конверты, писчая бумага и марки. Она заметила мощный 9-миллиметровый браунинг, смертоносное оружие, которое предпочитают британские коммандос.
Она не произнесла ни слова, задвинула ящик и спокойно посмотрела на него.
– Я приготовлю кофе, – сказала она и ушла на кухню.
В автомобиле Арну обратился к Фергюсону:
– Ты его потерял. Он больше ничего не будет делать.
– Я бы не был так категоричен. Мы обсудим все это за обедом в «Рице». Надеюсь, ты присоединишься к нам? В восемь часов. Хорошо?
– С удовольствием, – ответил Арну. – Группа Четыре, должно быть, богаче моего несчастного департамента.
– А это все за счет Мэри, – сказал Фергюсон. – Как-то на днях она бросила в меня вот этот удивительный кусочек пластика, который выдала ей компания «Америкэн экспресс». Платиновая карточка! Видел ты когда-нибудь такое, полковник?
– Проклятие! – бросила Мэри. Арну откинулся назад и расхохотался.
Таня Новикова вышла из ванной комнаты в квартире Гордона Брауна в Камдене, расчесывая волосы. Она набросила на себя халат.
– Ты должна идти? – спросил он.
– Да. Пойдем в гостиную. – Таня надела пальто и повернулась к нему. – Больше не приходи ко мне на Бейсуотер, даже не звони. Ты показал мне свой график. Весь следующий месяц у тебя одни двойные смены. Почему?
– Их никто не любит, особенно те сотрудники, у которых есть семьи. Для меня это не проблема, так что я согласился. Кроме того, за них платят больше.
– Так что ты обычно освобождаешься в час дня и начинаешь снова в шесть вечера?
– Да.
– У тебя есть дома автоответчик?
– Да.
– Хорошо. Мы сможем поддерживать связь таким образом.
Она пошла к двери, но он схватил ее за руку:
– Когда я увижу тебя?
– Сейчас мне это трудно, Гордон. Мы должны быть осторожны. Если у тебя не будет срочной работы, постарайся возвращаться домой между сменами. Я сделаю, что смогу.
Он с жадностью поцеловал ее:
– Дорогая…
Таня оттолкнула его:
– Мне надо идти, Гордон.
Она открыла дверь, спустилась по лестнице и вышла на улицу.
Было по-прежнему очень холодно, и она подняла воротник пальто.
– Господи, что приходится делать во имя России, – проговорила она вслух, завернула за угол и остановила такси.
V
Вечером сильно похолодало: из Сибири на Европу надвигался циклон. Замерзал даже снег. Броснан подложил дров в камин. Было около семи вечера.
Анн-Мари, лежавшая на диване, пошевелилась и села.
– Мы будем есть дома?
– Думаю, да, – сказал он. – Погода отвратительная.
– Ладно. Посмотрю, что можно приготовить. Броснан включил новости. Снова воздушные налеты на Багдад, но пока никаких признаков начала войны на суше.
Он выключил телевизор. Анн-Мари вернулась из кухни и взяла со стула пальто.
– Твой холодильник, как всегда, пуст. Вряд ли тебя устроит кусок засохшего сыра, одно яйцо и полкоробки молока. Я схожу в магазин.
– Я пойду с тобой.
– Брось, – возразила она. – Зачем страдать обоим? Я быстро вернусь.
Она послала ему воздушный поцелуй и ушла. Броснан открыл французское окно и вышел на террасу. Он стоял там, поеживаясь от холода, потом закурил сигарету и стал смотреть вниз. Через минуту она вышла из подъезда и пошла по тротуару.
– До свидания, дорогая, – крикнул он шутовским топом. – Расставание всегда так печально!
– Идиот! – крикнула она в ответ. – Вернись в комнату, а то еще схватишь воспаление легких!
Она пошла дальше, осторожно ступая по скользкому асфальту, и скрылась за углом.
В этот момент зазвонил телефон. Броснан повернулся и быстро вошел в комнату, оставив окно открытым.
Диллон перекусил в маленьком кафе, куда он часто наведывался. Возвращаясь на баржу, он прошел мимо дома Броснана. Он задержался на другой стороне улицы, дрожа от холода, хотя был в плаще и вязаной шапочке, натянутой на уши. Он стоял, размахивая руками, и смотрел на освещенные окна квартиры.
Когда из подъезда вышла Анн-Мари, он тотчас узнал ее и спрятался в тени. На улице было пусто, и, когда Броснан обратился к девушке, Диллон услышал каждое слово, которое тот произнес. И мгновенно решил, что она ушла совсем. Когда Анн-Мари скрылась за углом, Диллон быстро перебежал через улицу, убедился, что вальтер на месте, посмотрел по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости, и начал взбираться по лесам.
Звонила Мэри Таннер:
– Бригадир Фергюсон хотел бы знать, сможет ли он увидеться с вами утром, перед своим возвращением в Лондон?
– Это ничего вам не даст, – сказал ей Броснан.
– Да или нет? – настаивала Мэри.
– Хорошо, – сказал он неохотно. – Если это так необходимо.
– Я понимаю вас, профессор. Кстати, как Анн-Мари?
– Она сильная женщина, война для нее привычнее горячего ужина. Поэтому меня всегда удивляет ее отношение к моим делам.
– О Господи, – вздохнула Мэри, – Вы, мужчины, бываете иногда круглыми идиотами. Она любит вас, профессор, вот и все. Увидимся утром.
Броснан положил трубку. Вдруг потянуло холодом: огонь в очаге ярко вспыхнул. Броснан оглянулся и увидел Сина Диллона, стоявшего в открытом окне с вальтером в левой руке.
– Да благословит нас Господь, – сказал он.
Магазинчик в переулке принадлежал индусу, господину Пателю. Он проявил к Анн-Мари невероятную почтительность:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31