Но не забывай однако, что ты обязан мне подчиняться. Большего я не вправе от тебя требовать. — Он резко повернулся и зашагал прочь.— Присяги на верность королевскому дому я не нарушу! — крикнул ему вслед взбешенный Маркус. — Но берегись меня, если ты посмеешь причинить обиду моей сестре или Эбигейл!Гарри поспешно нагнал своего господина и с тревогой заглянул в его пылавшее гневом лицо.— Надо с этим заканчивать, Ники.— С чем? — недовольно буркнул принц.— Да с этим вашим глупым соперничеством, с чем же еще? Неужто же ты не понимаешь, сейчас совсем не время петушиться и задирать друг друга!Николас посторонился, давая дорогу двоим матросам, которые тянули толстую веревку, чтобы переместить рею. Амос выкрикивал им команды с капитанского мостика.— Если Маркус ко мне не переменится, если он будет продолжать меня ненавидеть, то я ничего не смогу с этим поделать.Гарри покачал головой:— Ты тоже не всегда бываешь к нему справедлив. Маркус ведь вовсе не такой уж злобный и вздорный тип, каким тебе кажется. Порой он очень напоминает мне твоего отца. — При этом замечании Николас сердито сощурился. Гарри поспешил добавить:— Я ведь что имею в виду: отец твой — человек суровый и строгий, но при этом справедливый. Ведь так? — Принц нехотя кивнул. — И Маркус, поверь мне, очень в этом на него похож. Беда в том, что, когда дело идет о тебе, его чувство справедливости дает сбой.— Так мне-то ты что предлагаешь?— Не знаю, право, но мне думается, что он станет вести себя иначе, если ты как-нибудь постараешься его уверить, что не питаешь к нему вражды. Ведь вы с ним взялись бороться против общего врага, который находится где-то там.— И он указал на запад пальцем.Николас вспомнил последний разговор с Мартином о страшных и таинственных событиях минувшего, и по коже его пробежал озноб.— Пожалуй, ты прав, — поежившись, пробормотал он. — Мне надо будет придумать, как к нему подступиться.— Вот и хорошо! — просиял Гарри. — Знаешь, пойду-ка я теперь же с ним поговорю, попытаюсь и его убедить в том, что перед лицом опасности все мы должны стоять друг за друга горой. Иначе. ведь нам не миновать беды!— Когда и где ты успел понабраться мудрости, Гарри Ладлэнд? — усмехнулся Николас.— В Крайди, — без тени улыбки ответил сквайр. — Когда жизнь перестала казаться сплошной забавой и праздником.Николас понимающе кивнул:— Мне надобно поговорить с Амосом о вещах весьма важных. Скажи и Маркусу, чтоб через несколько минут пришел к нашему капитану в каюту, хорошо?— Будет исполнено, ваше высочество, — улыбнулся Гарри и бегом бросился к Маркусу, который оставался стоять на прежнем месте.Николас взобрался на мостик и встал рядом с Амосом:— Нам надо поговорить.Амос искоса взглянул на его озабоченное, посуровевшее лицо с бровями, сведенными к переносице.— Наедине?— Да, — кивнул принц. — И лучше будет, если мы пройдем в твою каюту.Амос поманил к себе первого помощника и передал ему командование кораблем.— Не сходите с этого курса, Родес. А если что — я буду в своей каюте.— Есть, капитан! — молодцевато крикнул Родес и кивнул годовой, обвязанной желтой косынкой.Амос и Николас спустились по трапу вниз и направились к капитанской каюте. В коридоре Николас заглянул в приоткрытую дверь просторной каюты, которую занимали Накор, Гуда, Калис и Энтони. Все четверо, утомленные ночными сборами в дорогу, дремали теперь на своих койках. *** Амос отпер дверь своей каюты, пропустил Николаса вперед, вошел следом за ним и с тревогой спросил:— Что случилось, Ники?— После все расскажу. Сперва давай дождемся Маркуса.Несколько минут прошло в Молчании. Наконец послышался негромкий стук, и Николас распахнул дверь.— В чем дело? — подозрительно спросил Маркус, входя в каюту.— Сядь, — велел ему принц.Маркус с недоумением взглянул на Траска. Тот кивнул и сам уселся в просторное кресло у стола. Маркус и Николас заняли места по обе стороны от него.— Мне известно теперь многое о Сетаноне, — начал Николас.— Еще бы! — подхватил Траск. — Ведь я ж тебе не раз о нем рассказывал. Но с чего это ты вдруг о нем вспомнил?— Дядя Мартин рассказал мне все, что знает сам.Амос понимающе кивнул:— Тогда другое дело. Ведь твои дядья и принц Арута все эти годы хранили в большой тайне то, что ведомо о Сетаноне только им одним и о чем не знают даже участники самой битвы. Я никогда не пытался их об этом расспрашивать. Ежели они полагают, что им надлежит держать все в секрете, значит, так тому и быть… — Он умолк и вопросительно взглянул на принца.— Милорд Мартин когда-нибудь говорил с тобой о тех событиях? — повелительно обратился Николас к Маркусу.— Немного, — насупившись, отвечал тот. — Я знаю от него о Большом Бунте моррелов, о самой битве, о помощи кешианцев и цурани.Николас глубоко вздохнул:— Существует некая тайна, связанная с Сетаноном и известная лишь королю и его братьям. Но не так давно о ней поведали моему брату Боуррику как наследнику престола, а также и Эрланду. Он ведь рано или поздно станет принцем Крондора. Теперь о ней знаю также и я.Маркус окинул кузена сердито-недоверчивым взглядом прищуренных глаз:— Уж не хочешь ли ты сказать, что мой отец поведал тебе такое, о чем не стал говорить со мной, своим единственным сыном?!Вместо ответа Николас достал змеиное кольцо из поясного кармана и протянул его Маркусу. Тот долго разглядывал крученый маленький обруч, а затем передал его Траску.— Проклятые змеи! — пробурчал Амос.— Что же все это означает? — растерянно спросил Маркус.— Прежде чем ответить на твой вопрос, кузен, — сказал Николас, — я желал бы заручиться обещанием молчания. Вы оба должны хранить в глубочайшей тайне все то, что я вам сейчас расскажу. Обещаете?— Клянусь! — с чувством воскликнул Амос.— Согласен, — процедил Маркус.— Дело в том, что Большой Бунт моррелов, когда некто, выдававший себя за пророка темных эльфов Мурмандрамаса, повел их банды в земли Королевства, был задуман и организован другими.— Другими? переспросил Маркус.— Пантатианскими жрецами, змеелюдьми, — кивнул Амос.Маркус пожал плечами:— Никогда о таких не слышал.— О них знают очень немногие, — сказал Николас. — Лжемурмандрамас был фальшив абсолютно во всем. Он разумеется ничего общего не имел с воскресшим из мертвых пророком темных эльфов, который якобы встал из могилы затем, чтобы вести их против нас. А главное, он вообще не принадлежал к моррелам. То был змеиный жрец, которому с помощью колдовства удалось сделаться похожим на легендарного вождя темных братьев. Моррелы, однако, в него уверовали, и обман этот так по сей день и не был ими раскрыт.— Понятно, — буркнул Маркус. — Но почему, скажи на милость, все это держится в таком секрете? Нам бы надо поскорей разоблачить этого змеиного колдуна перед моррелами, и тогда на границе станет спокойнее.— Нет, этого делать ни в коем случае нельзя, — возразил Николас. — Ведь все обстоит далеко не так просто. В городе Сетаноне находится артефакт. Это огромный камень, оставленный там валкеру — Древней расой, что населяла Мидкемию прежде, в далекие времена.Маркус округлил от удивления глаза и помотал головой. Рассказ Николаса окончательно сбил его с толку. Амос же задумчиво кивнул:— Валкеру — это ведь повелители драконов?— Вот именно. Что же до пантатианцев, то они являют собой что-то вроде человекоподобных ящериц. Так, во всяком случае, говорил твой отец, кузен Маркус. Они поклоняются одной из древних валкеру и считают ее своим главным божеством. И они жаждут заполучить тот волшебный Камень жизни, с помощью которого надеются оживить эту богиню.Амос поскреб в затылке:— Но ведь Сетанон давно покинут жителями. По слухам, на город наложено заклятие и находиться в нем опасно. Неужто же такая ценная вещь, как этот арте… в общем, Камень жизни, оставлена там без всякого призора?— Дядя Мартин сказал, что Камень жизни стережет огромный дракон, который к тому же посвящен в тайны будущего. К нему можно обратиться за советом, как к оракулу. Когда мы вернемся из этого плавания, я непременно попрошу отца, чтобы он меня туда отпустил. Я очень желал бы кое о чем спросить этого дракона.— Но почему отец сам мне об этом не рассказал? — продолжал недоумевать Маркус.— Потому что он поклялся Лиаму молчать об этом, — терпеливо объяснил ему Николас. — И долгие годы о существовании Камня жизни знали только сам король, наши с тобой отцы да еще Паг.— И Макрос, — вставил Траск. — Ему-то уж точно об этом известно.Дверь каюты отворилась:— Макрос Черный бесследно исчез сразу же после битвы, — невозмутимо произнес Калис, на секунду задержавшись в дверном проеме и приветствовав всех легким кивком.— Почему это ты не изволишь стучаться?! — проревел Амос. — И кто дал тебе право подслушивать наши разговоры?!Принц эльфов пожал плечами:— У меня ведь очень острый слух, а переборки между каютами такие тонкие, что, находясь у себя, я не пропустил ни одного слова из вашей беседы. — Он прислонился к стене и спокойно добавил:— К тому же, я знаю от своего отца о самке дракона, что стережет Камень жизни в Сетаноне. Отец когда-то был с ней дружен. Он многое мне поведал также и о самой битве. Но почему это ты, Николас, решился вдруг нарушить клятву?— Потому что Маркус — мой кровный родственник. Он тоже принадлежит к королевскому дому, хотя его отец и отказался от права на престол от своего имени и от имени всех своих потомков. А Траск, как только мы вернемся в Крондор, женится на моей бабке и также войдет в нашу семью. Главное же, что я вполне доверяю им обоим. Если со мной что-нибудь случится, другие должны продолжить начатое нами дело, при этом доподлинно зная, сколь многое от нас зависит. Ведь речь идет не только о спасении пленников, как бы высоко мы их ни ценили. Возможно, настанет и такое время, когда мы будем вынуждены прекратить погоню и обратить свои силы на другое. — Николас ненадолго умолк, а затем продолжил приглушенным голосом, тщательно взвешивая каждое слово:— Твой отец, Маркус, вовсе не из тех людей, что склонны преувеличивать опасности, и все же мне нелегко принять его последние слова на веру. Ведь он говорил мне, что артефакт, хранящийся в Сетаноне, каким-то непостижимым образом связан со всеми живущим на нашей планете. И если пантатианцам удастся им завладеть, они с его помощью попытаются воскресить свою давно умершую госпожу, которую считают богиней. Но это неизбежно приведет к гибели остальных, всех без исключения, кто населяет наш мир, от могущественных драконов до ничтожнейших насекомых. «Спастись не удается никому», — повторил мне дядя Мартин. И Мидкемия опустеет. Здесь снова будут в полном одиночестве обитать ожившие души повелителей драконов.Маркус, впервые услыхавший обо всем. этом, не знал, верить ли ему своим ушам. Он вопросительно, с тревогой взглянул на Калиса. Сын королевы эльфов слегка наклонил голову:— О том же самом и почти слово в слово говорил мне мой отец. А ведь он, как все вы знаете, тоже не из тех, кто поддается панике.Маркус провел языком по пересохшим губам и с трудом выдавил из себя:— Но неужто же эти пантатианцы на такое решатся? Они ведь и сами погибнут вместе с остальными.Николас пожал плечами:— Это их не страшит. Они исповедуют культ смерти. И поклоняются валкеру, благодаря которым из обычных, пресмыкающихся превратились в полулюдей, в мыслящие существа. — Он задумчиво покачал головой, будто слова, которые выговаривали его губы, изумляли его самого нисколько не меньше, чем остальных. — Как жаль, что я узнал об этом не прежде», чем Паг нас покинул. Он бы многое мог мне объяснить. Похоже, однако, что пантатианцы надеются остаться в живых благодаря заступничеству своей богини и состоять при ней в качестве слуг-полубогов. Они также рассчитывают, что и остальные живые существа, которые когда-то обитали на Мидкемии, воскреснут вместе с этой валкеру и станут им всем поклоняться. Но и смерти они нисколько не боятся. И счастливы будут погубить всю планету ради возможного воскрешения богини. Теперь вам всем должно быть понятно, почему нам надлежит продолжать поиски. И искать не только пленников из Крайди, но и наших врагов, чтобы одолеть их.— С этими словами он вопросительно взглянул на Маркуса.Тот согласно кивнул:— Да. Теперь мне все ясно, Николас.— Отрадно видеть, что кузены наконец пришли к взаимопониманию, — усмехнулся Калис.— И ведь ты отдаешь себе отчет, насколько губительным может оказаться наше с тобой соперничество?Маркус поднялся на ноги и подошел к Николасу.— Да. Вполне. — Он протянул руку для пожатия, и принц с готовностью ответил на этот жест примирения. Внезапно губы Маркуса покривила улыбка, сделавшая его удивительно похожим на принца Аруту. — Но когда все это останется позади, — добавил он, — и Эбигейл вернется в Крайди, побереги себя, принц крови!Угроза эта была высказана в полушутливом тоне, и Николас с принужденной улыбкой ответил:— Спасибо, что предупредил. И да сбудутся твои слова о благополучном возвращении в Крайди леди Эбигейл и всех остальных. — Кузены снова пожали друг другу руки и вместе вышли из каюты.Калис взглянул на Амоса. Адмирал чему-то улыбался, подняв глаза к потолку,— Что это вас так радует, капитан?Амос вздохнул:— Да вот, невольно залюбовался этими двумя молодыми петушками, принц. От них, возможно, зависит спасение мира, а они, поди ж ты, находят время и силы хорохориться друг перед дружкой из-за хорошенькой девчонки. — Внезапно взгляд его сделался свирепым, и он прорычал:— А ты, ежели еще раз посмеешь ввалиться в мою каюту без стука, останешься без ушей! Я их прибью над своей дверью в назидание всем прочим. Ясно?!Калис улыбнулся и кивнул кудрявой головой.— Так точно, капитан, — и заторопился к выходу.Оставшись в одиночестве, Траск перенесся памятью к давно минувшим дням. Он вспоминал о Войне Врат и о Большом Бунте, последовавшем вскоре после ее окончания. Сколько славных ребят погибло на борту его «Сидонии», и во время осады Крайди, и потом, когда гоблины сожгли «Королевскую Ласточку», а его самого и Гая де Бас-Тайру взяли в плен. И следом наступили черные дни для Арменгара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109