Люк, за которым находился реактор и реактивные двигатели, был задраен, но, судя по показателям датчика, энергия была полностью отключена. Вероятно, в конструкции корабля была предусмотрена система автоматического отключения энергии, и она сработала в момент неудачной посадки. Однако в одном из энергетических кабелей, идущих вдоль коридора, капитан обнаружил остаточный заряд энергии – видимо, это было связано с включением системы аварийного освещения. Затем капитан сообщил о том, что вроде бы обнаружил электрический выключатель.
Как выяснилось несколько секунд спустя, это действительно оказался электрический выключатель – неожиданно в отсеке коридора, где находился Флетчер, вспыхнул свет. Сначала он показался ему слишком ярким, но вскоре его глаза привыкли к свету. Капитан продолжил свое странствие по кораблю. Конвей и Мерчисон услышали у себя над головами его шаги. Вдруг зажглись потолочные светильники, расположенные сбоку от них. Конвей выключил ставший ненужным фонарик на шлеме.
– Спасибо, капитан, – сказал он и продолжил обсуждение результатов вскрытия с Мерчисон: – Внутри черепной коробки хватает места для того, чтобы там мог разместиться объемистый головной мозг, но мозг не занимает всего объема черепной коробки. Не могу себе представить, чтобы эта четвероногая зверюга с двумя передними лапами, оборудованными только когтями, могла бы пользоваться какими-то орудиями. Вряд ли перед нами член экипажа. И зубы у этого создания не слишком страшные. Во всяком случае, они не похожи на зубы хищника. Быть может, в далеком прошлом эти зубы и служили устрашающим естественным оружием, но теперь они так не выглядят.
Мерчисон кивнула.
– Желудок этого существа слишком велик по сравнению с массой тела, – сказала она. – Тем не менее мы не наблюдаем у него ни жировой клетчатки, ни избыточной мышечной массы, что свидетельствовало бы о том, что перед нами животное, выращиваемое в целях его последующего поедания. Желудок этого существа напоминает желудки земных жвачных животных. Вообще вся его пищеварительная система выглядит довольно-таки странно, но для того чтобы сделать окончательные выводы о том, как она функционирует, мне нужно было бы проследить за циклом от начала до конца – от момента потребления пищи до момента дефекации. Здесь я этого сделать не могу. Интересно было бы узнать, чем питались эти создания, пока у них не кончилась еда.
– Я прохожу по какому-то кладовому помещению, – сообщил капитан Флетчер. – Тут стоят большие ящики, между которыми имеются проходы. Ящики наполнены контейнерами различных цветов и размеров. Сверху на контейнерах имеются воронкообразные раструбы. Есть здесь также мусорные бачки, наполненные пустыми контейнерами. Часть пустых и полных баллонов валяется в коридоре.
– Если можете, возьмите для меня пробы из пустого и полного баллона, – торопливо попросила Мерчисон.
– Хорошо, мэм, – отозвался капитан. – Учитывая то, как исхудали ваши пациенты, скорее всего в баллонах краска или растворитель, а не еда. Но ясно, что вам, как и мне, нужно исключить все возможные варианты. Я двигаюсь к следующему… О!
Конвей только открыл рот, чтобы спросить, что случилось, но капитан опередил его.
– Я включил свет в этом отсеке и обнаружил еще двоих пострадавших, – сказал он. – Один из них среднего размера – из тех, что вы именуете ДКМГ. Он раздавлен насмерть крупным обломком. Второй – маленький, ДКЛГ, у него оторвана одна конечность, он неподвижен. Я нахожусь в той части корабля, где обшивку прокололо острой скалой в то время, когда он перевернулся.
Здесь наблюдаются сильные разрушения, – продолжал Флетчер. – Повсюду валяются оторванные настенные и потолочные панели. Вижу также два больших цилиндра, укрепленных на стене, – по всей вероятности, это резервуары гидравлической активаторной системы. Оба цилиндра разбиты, соединяющие их трубы повреждены, вокруг цилиндров – облачко газа. Видимо, испаряется их содержимое.
Коридор впереди частично заблокирован обломками, – продолжал свой рассказ Флетчер. – Я мог бы разобрать завал, но тогда я подниму шум, а мне не хотелось бы…
– Капитан, – прервал его Конвей, – не могли бы вы перенести к нам ДКЛГ и доставить пробу гидравлической жидкости вместе с остальными пробами как можно скорее?
Флетчер явно был не слишком доволен тем, что его просят прервать исследование корабля. Однако он коротко отозвался:
– Через десять минут все будет доставлено ко входу в ваш отсек, доктор.
Капитан доставил медикам пострадавшего и пробы и успел снова дойти до середины корабля, но тут его разведывательный поход прервали снова. На этот раз это был лейтенант Доддс.
– Катер готов к вылету, сэр, – сообщил астронавигатор. Голос его прозвучал как-то неуверенно. – Боюсь, – продолжал он, – времени до заката осталось только для одного рейса, поэтому, быть может, докторам лучше решить, каких раненых отправить на «Ргабвар», а каких оставить до завтрашнего утра? При том, что на борту катера будете Хэслэм и вы трое, забрать удастся только половину раненых – и даже меньше, если вы захватите свое портативное оборудование.
– Я не брошу здесь раненых без присмотра, – решительно объявил Конвей. – Им не выжить, когда упадет температура и поднимется песчаная буря!
– Может быть, все не так страшно, – задумчиво проговорила Мерчисон. – Если уж придется оставить здесь часть раненых – а выбора у нас, похоже, нет, мы могли бы присыпать их песком. Температура тела у этих существ высокая, песок – отличный изолятор, запасом кислорода мы их уже обеспечили.
– Слыхал я про докторов, которые стремились закопать свои ошибки в землю… – начал было Конвей, но тут снова вмешался Доддс.
– Я прошу прощения, мэм, – обратился он к Мерчисон, – но тут есть одна проблема. Дело в том, что к кораблю приближаются четыре странных пятна с рваными краями, про которые я уже упоминал раньше. Они движутся медленно, но возле корабля будут около полуночи. Пятна эти представляют собой скопища всеядных колючих кустов. Жертву свою они медленно окружают со всех сторон, и тогда ей не остается ничего другого, как биться об их острые шипы. Шипы выделяют яд, который либо парализует, либо сразу убивает жертву, независимо от ее размеров и числа царапин. Когда жертва обездвижена, колючие кусты запускают в ее тело свои корни и высасывают оттуда все питательные вещества. Так что я не думаю, – резюмировал он, – что ваши засыпанные песком раненые дотянут до утра.
Мерчисон совсем не по-дамски выругалась, а Конвей сказал:
– Мы могли бы перенесли их в этот отсек и закрыть дверь. Нам потребуются обогреватели и медицинский монитор, и… нет, мне все равно не нравится мысль о том, что мы оставим их без присмотра.
– Да, тут есть о чем подумать, доктор, – вступил в разговор капитан. – Вашим раненым нужен не только присмотр, но и защита. Доддс, сколько вы можете потянуть с вылетом?
– Полчаса, сэр, – ответил астронавигатор. – Тогда у меня будет еще полчаса на полет и меньше часа на то, чтобы произвести погрузку и переноску в корабль остальных раненых. Если катер через два с половиной часа не стартует с поверхности Трудгиля, начнется песчаная буря, и тогда взлететь будет очень трудно.
– Хорошо, – ответил Флетчер. – За полчаса мы примем решение. До этого времени не стартуйте.
Однако долгого обсуждения не последовало, и решение было принято Флетчером, невзирая на то, что Конвей и Мерчисон могли много чего сказать против. Флетчер утверждал, что двое медиков сделали все от них зависящее, и теперь за ранеными нужно было только наблюдать. Он заявил, что с этим он справится и сам, а в том случае, если на раненых кто-то вздумает напасть, он сумеет их защитить.
Капитан был уверен в том, что преступник, нанесший пострадавшим ранения, находится не на корабле, но может вернуться сюда, чтобы спрятаться от холода и песчаной бури – а может быть, для того, чтобы избежать встречи с приближающимися зарослями хищных кустарников. Он добавил, что медикам сейчас лучше находиться на «Ргабваре» и заняться оказанием квалифицированной помощи тем раненым, которых туда уже переправили.
– Капитан, – сердито сказал Конвей, неспособный выдвинуть никаких иных аргументов, – на месте проведения спасательной операции командую я.
– Так почему бы тогда вам не подойти к командованию со всей ответственностью, доктор? – парировал Флетчер.
– Капитан, – поспешно вмешалась Мерчисон, желая предотвратить спор, из-за которого еще на несколько недель могла осложниться атмосфера на борту неотложки, – тот ДКЛГ, которого вы нам доставили, не так сильно ранен по сравнению с остальными, но боюсь, он пострадал от отравления. У него наблюдается тяжелое воспаление дыхательных путей и сильнейшее поражение легких, напоминающее то, что мы видели у первого из пострадавших, обнаруженных вами в этом отсеке. В обоих легких обнаруживаются следы вещества, пробу которого вы взяли из гидравлического резервуара. Это смертельно опасное вещество, капитан, так что не вздумайте снимать шлем где-нибудь поблизости от места его утечки.
– Благодарю, мэм, не буду, – сдержанно отозвался Флетчер и продолжал: – Доддс, как вы видите, впереди меня коридор сплющен почти в лепешку. Члены экипажа могли пробраться через этот завал, но мне придется поработать резаком, чтобы…
Конвей отключил радиосвязь и прижал свой шлем к шлему Мерчисон, чтобы поговорить с ней тайком.
– На чьей ты стороне? – гневно вопросил он.
Она усмехнулась, но ответить не успела. В шлемофонах послышался робкий голосок Приликлы. Эмпат тоже пытался смягчить накалившуюся обстановку и успокоить источник потенциально неприятного эмоционального излучения.
– Друг Конвей, – сказал он. – Аргументы, приводимые другом Флетчером, убедительны, и лично я бы только приветствовал возвращение вас с другом Мерчисон на «Ргабвар», хотя мы с другом Нэйдрад тут вполне удовлетворительно справляемся с пациентами. Все они в стабильном состоянии, за исключением троих ДКЛГ, у которых немного понизилась температура тела.
– Усиливается шок, ты так думаешь? – спросил Конвей.
– Нет, друг Конвей, – ответил Приликла. – В их общем состоянии наблюдается небольшое улучшение.
– Эмоциональное излучение?
– На уровне сознания ничего не улавливается, друг Конвей, – отозвался эмпат, – но я ощущаю бессознательные всплески отчаяния и нужды.
– Они все голодны, – сухо проговорил Конвей, – кроме одного.
– Мысль об этом существе мне тоже не слишком приятна, – продолжал Приликла, – но вернемся к состоянию пациентов. Повреждение и воспаление легких, отмеченное другом Мерчисон, меньшей степени тяжести, наблюдается и у других раненых, и причина его совершенно верно отнесена ею на счет вещества, вытекшего из поврежденного резервуара. Но вероятно, результаты обследования раненых на Трудгиле, где у вас с собой только портативное оборудование, не отличающееся высокой точностью…
– Приликла, – нетерпеливо перебил его Конвей, – ты явно имеешь в виду, что мы с Мерчисон просто-напросто упустили из виду важные медицинские сведения, но ты слишком тактичен для того, чтобы сказать об этом прямо и нас не обидеть. Однако сильное нетерпение и любопытство – тоже не самые приятные эмоции, поэтому просто расскажи нам, коллега, что ты там обнаружил.
– Прошу прощения, друг Конвей, – смущенно отозвался эмпат. – Дело в том, что у раненых воспалены не только дыхательные пути, но и пищеварительный тракт. Воспаление пищеварительных органов не слишком сильное, но оно в одинаковой степени тяжести наблюдается у всех пострадавших, независимо от типа их физиологической классификации. И я размышлял над тем, не могло ли на корабле с ними случиться что-то такое, что могло бы стать причиной этого состояния.
Озадачивают меня и ампутационные раны, – продолжал Приликла. – Пока я занимался наложением швов на резаные раны и их стерилизацией. Ни одна из этих ран не оказалась слишком глубокой, жизненно важные органы ни у кого из пострадавших не задеты. Но ампутационные культи я только покрыл стерильными повязками, на тот случай, если вдруг появится возможность пересадки конечностей. Не обнаружили ли вы, случайно, оторванных конечностей? Не думали ли о том, какой формы, размеров могут быть эти недостающие конечности и какова их физиологическая роль?
Из глубины корабля послышался стук, скрежет металла и тяжелое дыхание капитана Флетчера, занятого расчисткой завала. Когда снова стало тихо, Мерчисон ответила Приликле:
– Да, коллега, я думала об этом. К ампутационным культям у существ всех трех типов подходят довольно сложные соединения нервов, а у самых крупных, ДКОЖ, я обнаружила еще и какую-то трубчатую структуру, назначение которой мне пока не вполне ясно, но очевидно, что эта структура как-то связана с очень сложной системой верхних отделов пищеварительного тракта. Однако, принимая во внимание тот факт, что эти конечности или органы у мелких и средних существ расположены у нижнего основания позвоночника, а у более крупных – посередине живота, могу высказать единственное предположение: вероятно, тот злоумышленник, что напал на этих несчастных, мог счесть эти части их тела съедобными, поскольку больше он у них ничего не откусил. Относительно формы и размера этих отсутствующих органов у меня пока представления нет, но подозреваю, что это могли быть либо хвосты, либо половые органы, либо молочные железы…
– Прошу прощения за то, что прерываю ваш консилиум, мэм, – вмешался Флетчер. По его тону чувствовалось, что он очень рад прервать консилиум именно сейчас, пока разговоры медиков не зашли дальше. Он быстро добавил: – Доктор Конвей, я обнаружил еще одного ДКМГ. Он лежит на полу, не двигается, но, похоже, не ранен. Я подумал: быть может, вы захотите осмотреть его здесь, на месте?
– Иду, – не раздумывая, ответил Конвей.
Он выбрался из отсека и пополз на четвереньках в ту сторону, где находился капитан. Флетчер продолжал описывать все, что попадалось ему на пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36