Вот что, оказывается - припечатанные люди становятся зомби. Ведь только
девушка, переквалифицировавшаяся в зомби, может отвалтузить
здоровяка-мужчину. Я слышал, что подлинная сила мышц в десять раз
превосходит ту, что мы развиваем в обычной жизни. Но большего нам не
позволяет центральная нервная система. (Иначе бы мы все перекрушили, лишь
слегка разозлившись.) Тогда, значит, печать хозяина въедается в мозги,
прожигает душу, и меняет их содержимое. Ага, попался хозяин! Я усек, что ты
внаглую пользуешься чужими матрицами!
Зомби-девушка тем временем скользнула по коридору, а через час спокойно
зажигала масляные лампадки на нижней веранде, где мы вкушали ужин. И где на
сей раз упор делался на восточные сласти - щербет, халву, казинаки и
некоторые другие, прозвищ которых я не знаю. А вместо кофе подавался густой
чай с травами.
Про происшествие со служанкой я уже рассказал Лизе, делая упор на
ниндзя-способности этой странной девушки и зомбификацию с помощью печати.
Однако моя милая, не вникнув в суть дела, обрушилась на меня с упреками и
даже бранью. Как будто своим бесовским блядством не довела недавно до
смерти бедолагу Хасана.
- Я же, Лиза, выведать хотел...
- Где у девушки находится причинное место? Козел ты советский!
В общем, ужинали мы, надувшись друг на друга, налегая на различные блюда.
Я, в основном, на орехи с медом, Лизонька же - на дыню с халвой. А чай мне
вообще не по нраву пришелся, каким-то дурманом от него шмонило. Кто знает
эти травы-то, после знакомства с зомби я вообще весь настороже стал, как
говорится, мошонку подобрал.
И был таким, пока нас не навестил радушный хозяин. На этот раз оделся он на
европейский манер и стал напоминать секретаря райкома где-нибудь в Душанбе.
Так и хотелось к нему обратиться: "Дорогой товарищ Саид-джан, в
ознаменовании ваших успехов..." Однако я не удержался и спросил:
- Достопочтенный Саид, я происхожу из семьи, которая много поколений
торгует керосином и средством против тараканов, где не приветствуются
отвлеченные идеи и правоверный пафос. Не могли бы вы сказать точнее, чем я
должен буду заниматься в "том мире", чтобы быть достойным вашего
гостеприимного приема?
- Как я уже говорил,- откинувшись на бок, заобъяснял радушный хозяин,- я в
некотором роде узник этого селения. Я существую здесь очень давно, с тех
времен, когда ваше появление на свет даже не планировалось ни Небом, ни
Землей, ни Водами. Это сейчас я Саид, а раньше меня звали Бел. Когда-то я
занимался мелиоративными работами, строительством, воспитанием кадров... Я
вынужден умолчать о причинах своего затворничества. Мной были приняты его
условия, к тому же мое влияние на события "там" в какой-то степени
сохранялось. Но это было влияние, рассеиваемое помехами. Оно уподоблялось
солнечному свету, проходящему сквозь тучи и меняющему свою чистоту. Такой
свет ни в коем случае не мог взрастить в "том мире" что-нибудь новое,
разумное.
"Если бы кто-нибудь из Второго Главного Управления присутствовал здесь, то
наверняка назвал бы господина Саида жидомасоном,"- так подумалось мне.
Однако, в отличие от жидомасона, он слишком много брал на себя лично и
слишком мало оставлял Благости Всевышнего.
- Я хочу, Реза, чтобы вы пробили эти мрачные тучи, чтобы стали моим лучом.
Знатный шизик, провокатор или какой-то заговорщик? Или все это вместе
взятое? Так сказать, букет душистых роз.
- Спасибо, достопочтенный Саид, что хотите сделать меня лучом света в
темном царстве. Ну, а реальные инструменты воздействия на международное
положение у меня есть?
- Часть из них у вас уже имеется, другие появятся позже... Прикажите
что-нибудь в своих мыслях служанке, которая сейчас войдет сюда, чтобы
сменить лампаду.
И действительно возникла крутобедрая спелая арабочка в чадре, над которой
побескивали глаза-маслины. Та самая "зомби", что меня с успехом избила. Ну
что ж, надо добросовестно попробовать. Тем более, я действительно на нее,
подлюку, обижен, унизила все-таки мужчину.
"Сними чадру. Солнышко, открой дяде личико." Нет, кажется, я халтурю. Надо
иначе.
Я представил девицу, оголенной до пояса и привязаной к столбу. А себя
стоящим рядом с плеткой в руках, которая оставляет багровые следы на коже,
что отлично выделана природой. "Я твой Хозяин. Твоя жизнь и смерть, твоя
судьба - вся ниточка - в моих руках. Я не вступаю в сделку, а даю и беру по
своей прихоти." И с таким вот рычанием я вообразил себя кнутом, врезающимся
в спину и передающим мощь хозяйской руки обмякшему телу. Я был сгустком
пульсаций, которые питались страхом и болью наказуемой плоти. Я даже себя
привязал на ее место, наполняя корчащуюся душу смирением и надеждой на
милость господина.
Я так увлекся, что не сразу и заметил, как девушка открыла личико.
Кругловатое, губки полноваты, но, в общем, красивое на свой ляд. После того
как она нагрешила, глаза-маслины заметались, выдавая смятение после такого
конфуза... Я был вполне удовлетворен, хотя догадывался, что спасибо за
победу надо сказать каким-то отверженным матрицам.
- По законам шариата эта женщина бесстыдна и подлежит наказанию,-
неторопливо, со вкусом "засудил" Саид.- Однако, если вы признаетесь, что
отдали приказ, она будет пощажена.
Вот как. Пусть порют, хрен с ней, не заплачу, потому что большевик... Нет,
все-таки жалко. Я же побывал на ее месте.
- Да, я отдал приказ. Хотя и не надеялся на его исполнение.
- Иди,- отослал девушку Саид,- на тебе нет вины... Вы, уважаемый Реза,
сейчас взломали сильную защиту. Что уж говорить о людях, которые жаждут
обмануться. Все ниточки их судеб будут в вашей руке.
- Это значит...
- Да-да, вы можете сделаться, например, генсеком, или на худой конец,
президентом... Кстати, ваши друзья и недруги по разным причинам уже
согласились сотрудничать со мной.
Саид хлопнул в ладоши, и во двор прошла гуськом группа существ. Затем
построилась в ряд. Остапенко с медузоидом-мозгом Колесникова на шее.
Заросший зеленой плесенью Маков с вечно открытым ртом и глазами навыкате.
Коновер в виде Кощея Бессмертного - он состоял из костей, мышц и дубленой,
пропитанной железом кожи. Оживший Хасан, в отличие от предыдущего мертвеца,
более студневидный. Джулиани же почему-то сразу уселся на корточки и стал
похож на дрессированную обезьяну. Чудная получилась команда. Пожалуй,
девушки, даже самые неприхотливые, в таких не сразу влюбятся.
Подполковник Остапенко сделал три шага вперед и отдал рапорт вместе с
честью.
- Товарищ Саид-Бел, сводная специальная группа прибыла в ваше распоряжение.
Командир группы подполковник Остапенко.
- Отдыхайте до завтрашнего утра, товарищ подполковник,- с ленцой
распорядился хозяин, и сводная специальная группа, состоящая из леших,
вурдалаков, кощеев и зверолюдей во главе с Ильей Петровичем отбыла на
отдых. Чем они там будут заниматься? Слушать политинформацию подполковника
или искать друг на дружке блох? Тем временем, радушный продолжал напирать:
- Им, как видите, Реза, пришлось согласится на гораздо менее выгодных
условиях.
- Но я вряд ли гожусь в вожди. Всю жизнь, как-никак, был служакой,
исполнителем. Я только и делал, что трудился на систему, идеологию, большое
дело с редкими перерывами на завтрак, обед и ужин.
- И сейчас, Реза, никаких идеологических препятствий нет. Лично у меня
отсутствуют возражения против коммунизма. Просто прежнее большое дело
станет для вас частью еще большего, а самое главное, более разумного.
Тут я осознал, что хозяин общался с Остапенко уже на нормальном русском
языке. Очевидно, когда "Небо, Земля и Воды еще не планировали моего
появления на свет" штудировал товарищ Саид "Краткий курс истории ВКП(б)"
или учился чекистскому уму-разуму в школе НКВД где-нибудь под Москвой.
Отсюда и симпатии к научному коммунизму. А "Бел", значит, давняя агентурная
кличка. Но при этом Саид ведет себя, как ведьмак - стыдоба. Или занятия
колдовством вовсе не постыдны даже для самого подлинного коммуниста? Кто
знает, как становятся настоящими большевиками?
Наконец Саид значительно удалился, а слуга проводил нас с Лизой в комнату.
Как ни странно, русский баритон хозяина не произвел на мою даму никакого
впечатления, и вообще с каждой минутой она становилась все более сонной.
Неужели в чай, которого я не пил, или в дыню, которой не хавал, было
подмешано сонное зелье? Поэтому-то и угомонилась Лизавета?
Все происходит так, как нужно гостеприимному хозяину. Допустим, я поверил в
его трепотню. Он - мощный экстрасенс и умеет орудовать матрицами. Я могу
превратиться, например, в папу римского - так же просто, как и в токаря
седьмого разряда. Но начальствуя и руководя, буду нести в голове печать
хозяина. Я для него буду властвовать, рвать чьи-то судьбы, как чертополох и
кромсать по-живому. Удовольствие от этого станет получать он, а ненавидеть
и проклинать будут меня. За что Саида отстранили от дел и сунули в
Эль-Халиль, строжайше запретив выезжать наружу? Не за то ли, что во время
своих занятий "мелиорацией" он изрядно уже набедокурил, подгадил одним и
превратил в моральных уродов других?
Нет, не тянет меня в зомби-генсеки или зомби-президенты, хотя такие,
наверное, уже встречались в истории. Желаю удрать и самостоятельно
пробраться в Кувейт.
- Лиза, открой глазки,- стал тормошить я подругу,- не то оставлю тебя этому
жирному басмачу на память о себе, а сам дам деру.
- Беги, беги,- пробормотала она,- пусть басмач и жирный, а мне нравится. По
крайней мере, он работает на себя, а не на Лубянку, и домик у него
собственный, а не предоставленный за отличную службу в органах. Дери куда
хочешь, а меня завтра отвезут на кадиллаке в Эн-Насирию или в Басру. Или
останусь здесь, чтоб с меня сдували пылинки и кормили птичьим молоком.
- Ты завтра сама станешь пылинкой. На тебя бессрочно напялят "стильный"
прикид в виде паранджи, для профилактики накормив твой задок плетьми...
Давай, я разбужу тебя своей любовью - время еще есть. Я буду неистов в
кровати как отрицательный ион натрия, вступающий в связь с положительным
ионом хлора с помощью своего удалого электрона. Как спирохет, нападающий на
клетку. Как...
- Стихни,- пробормотала она,- ты оттягиваешь наступление сладостного сна.
- Ты должна понимать, Лиза, в какой веселой обстановке проснешься.
- Ничего я не хочу понимать. Из-за тебя накрылись две экспедиции. Ты хочешь
погубить и третью?..
На другие мои доводы ответом было лишь легкое сопение. Увы, мне предстояло
действовать в полную одиночку.
Я подошел осмотреться к окну. Оно выходило во внутренний дворик. Там
теплились кое-где лампадки - в частности, около беседки с прудом. Арка под
галереей вела в сад, за которым была наружняя стена. Обычная двухметровая
стена. И мне ли, будущему атлету, не перемахнуть через нее? Я могу
перебраться через стену даже вместе с нагрузкой в виде Лизы. Все-таки она
дама достаточно изящная, и попа у нее хоть не с кулачок, но и не жуткий
срандель. Не хочется оставлять ее здесь, куда никакой амерканский консул не
проберется. Даже у нас в Союзе, где за всем есть пригляд, в горных, лесных
и пустынных районах черт знает что творится. Вон в Чечено-Ингушетии рабы
имеются, и время от времени резня случается, которая сходит всем с рук.
Собак в доме я не видел, мужиков было пять-шесть голов, вернее
десять-двенадцать яиц. Но ни один из них не представлялся достаточно
серьезным. Конечно, пуля есть пуля... Однако есть вещи и похуже пули.
Впрочем, свинцовые таблетки я тоже могу кое-кому прописать.
Приведя в рабочее состояние ФМГ, я снова попробовал растолкать свою
красотку. Она что-то пробормотала - дескать, отвяжись, зараза - и, откинув
мою руку, вновь предалась храпу. Ладно, не выкобенивайся. Взвалил я тушку
своей напарницы на плечо. Ничего вроде, вес терпимый, да и она практически
не реагирует. За забором передохну.
Аккуратно распахнул дверь и двинулся прямо к беседке - налево или направо
вдоль анфилады окон было куда опаснее. Я сделал всего несколько шагов,
когда заметил что-то неладное. Беседка явно наклонилась в мою сторону!
Поначалу я решил не обращать никакого внимания на этот подлый мираж. Однако
несколько метров спустя наклон беседки под сорок пять градусов стал
очевидным. Пруд был теперь представлен обозрению и напоминал большое
приподнятое зеркало.
Я тогда решил свернуть чуть вправо - но и хитрая беседка наклонилась
вправо. Еще немного, и она просто нависла надо мной, собираясь рухнуть, а
вода угрожала выплеснуться из водоема, как из ведра. Я понимал, что этого
всего не может быть, поэтому рванул вперед. Вода вдруг покрылась рябью,
рябь полетела и застила мне глаза, отмечалось щекотание кожи, на которое я
мужественно не реагировал. Когда помех в глазах не стало, то они заметили,
что я вместе со своей ношей направляюсь к той самой анфиладе, из которой
вышел - вернее, к двери столь недавно покинутой комнаты.
Я сразу вспотел. Морока, наваждение, надираловка! В общем, то, с чем я
воевать не умею. С чем угодно нас учили бороться, с огнем противника, с
радиопомехами, с дымом, только не с этим. Но русские майоры так просто не
сдаются. И я двинулся вместе со своим американским грузом вдоль анфилады
комнат. Авось ни одна сволочь не проснется.
Вот первый отрезок пути, затем поворот, второй участок, добрался уже до
галереи, третий отрезок. Сейчас будет арка. Что за хрен! Я угодил в беседку
с прудом. Непонятным образом галерея туда закоротилась. В чем тут морока? Я
ступал собственными ногами, а не стоял или лежал на одном месте с бредом в
голове. Но все равно оказался не там, где хотел. Я быстро оглянулся - дом с
анфиладой находился на своем законном месте, мое же тело бездарно
околачивалось в центре двора у прудика с золотыми рыбками.
Что остается, сложить ручки и ждать падения занавеса? Или как-то стремиться
к счастью? Где сдвиг - в пространстве или в голове?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49