И это притом, что ты боишься высоты. Должно быть, он и правда запал тебе в душу. Так что у вас там было?
Она выдавила из себя смешок:
– Не болтай глупости. Я говорю о Клер, а не о себе. Если она так несчастна, оставаясь одна, то пускай едет с ним. Если не захочет карабкаться с ним по горам, пусть дожидается его в местных селениях. А что касается хижины, так я могу повторить: мы съели этот жуткий омлет. Потом Кэл вернулся к своей работе, а я поработала над статьей. Если тебе требуются доказательства, то могу принести с десяток листков исписанной мной бумаги. Они у Кэла. – Она встала. – Пожалуй, принесу их прямо сейчас.
Пристыженный, Роб покраснел:
– Прости, дорогая, я спросил в шутку и не хотел тебя обидеть.
– Я себе этим голову забивать не намерена. У меня и без того забот полон рот, и основная – когда он даст мне интервью.
На лице Роба промелькнула ехидная усмешка.
– А этот синяк под глазом ты заработала, защищая свою женскую честь?
– От Кэла? Скажи честно, ты в состоянии представить себе подобную сцену?
– Нет, – признался Роб. – Откровенно говоря, не могу. Знаешь, медицина давно установила, что сердце Кэла бьется куда медленнее, чем у других людей. Вот почему он так легко переносит высоту и физические нагрузки. Признаться, я вообще сомневаюсь, что в его организме присутствует нечто похожее на эмоции.
Лед может и оттаять, подумала Шина. А может и треснуть.
– С другой стороны, – продолжал Роб, – у меня самого очень низкое кровяное давление. У Хьюардов это в генах. Меня мало что способно взволновать.
– Не забывайся.
– Прости, – поправил он себя. – Ты исключение из правила.
Однажды исключением из правила стала Клер… и другие. «Конечно, у меня были девушки до тебя».
Шина кокетливо улыбнулась:
– Так-то лучше. А теперь посмотрим, не захочет ли хладнокровнейший из Хьюардов просветить моих читателей.
Роб оказался прав. Кэл работал в библиотеке за широким письменным столом, и именно работал, а не мечтал о вечной любви.
Шина обратилась к нему:
– Мне хотелось забрать свои записи.
Он достал ее листки из-под бронзового пресс-папье и протянул ей. Пишущая машинка стояла на небольшом бюро орехового дерева, и, направляясь к нему, Шина спросила Кэла:
– Почему бы тебе не нанять секретаршу?
– Я предпочитаю работать один.
– Ладно, – сказала она. – Дай мне твою рукопись, и я пойду со своей машинкой в другую комнату.
Он извинился:
– Прости, я был невежлив.
– Да, не скрою, – согласилась Шина. – Этой ночью мы работали в одной комнате. Хоть раз тебя оторвали от дела?
– Нет. Время от времени устраивали сюрпризы, но прерывать не прерывали.
Это напоминало хорошую команду – полная тишина, каждый занят своим делом. Хижина запомнится надолго.
– Что тебе напечатать? – спросила Шина.
– А твои руки?
Девушка взглянула на пальцы. Она могла держать чашку чая, но печатать на пишущей машинке, особенно длительное время, – это уже сложнее.
– Может, лучше в какой-нибудь другой день, – предложил он.
– Наверное, ты прав, – согласилась она. – Ну а насчет интервью?
– А какого рода статью тебе хотелось бы написать?
– Зависит от того, что ты мне расскажешь. Гарри Раш, главный редактор, – тот человек, вместе с которым ты вошел в офис… – Она запнулась, вспомнив неловкую ситуацию, в которой оказалась, и скорчила озорную рожу. Оба рассмеялись. – Так вот, Гарри Раш, – продолжила она, – поручил мне спросить тебя, что чувствует человек, находясь на вершине.
– Что чувствовала ты? – ответил Кэл вопросом на вопрос.
– Держалась за жизнь обеими руками и думала: «Боже, только дай мне спуститься вниз, уж я никогда больше не залезу так высоко!»
– Миллион раз говорил себе то же самое.
– Но я говорила серьезно.
– Я тоже, – заверил Кэл. – Каждый раз.
– Где именно ты побывал во время последней экспедиции? Место, кажется, называется Мустанг, верно?
Это было место в предгорьях Тибета. Кэл рассказывал подробно, в мельчайших деталях, но без заметных эмоций. Когда он останавливался, Шине иногда казалось, что он снова там, опять путешествует по зовущим его ущельям.
Шина внезапно вздрогнула:
– Это так невероятно… Проделывать такой длинный путь, со столькими препятствиями? Чего ради?
– Исследования, в основном из области ботаники. Там масса интересных растений.
Она повернулась к застекленным полкам:
– И что ты привез с собой? Все это? – Она обратила внимание на фарфоровую чашечку с двумя ручками.
– Нет, я привожу не сувениры. В основном лекарственные средства, записи, наблюдения. А это стоит здесь уже шестьдесят лет. Ее привез еще наш с Робом двоюродный дед из своей тибетской экспедиции. Впрочем, как и все остальное, что ты здесь видишь. Статуэтку Будды, свитки, украшения.
Шестьдесят лет назад… Значит, Кэл рос в этом музее? Шина спросила:
– Так вот с чего начался твой интерес к горам?
– Возможно, хотя с дедушкой я ни разу не встречался. Он погиб в горах еще довольно молодым. – Кэл улыбнулся. – Иногда мне кажется, что я его знал. В Тибете у него остались друзья, и с их семьями я до сих пор поддерживаю связь.
Несомненно, память о деде-скалолазе накладывала определенный отпечаток на судьбу Кэла.
– Не мог бы ты рассказать мне о своих друзьях?
Люди, которых он знал, были частью совсем иного мира. Он рассказал ей, как во время последней экспедиции они остановились на постой, ожидая доставки кое-какого недостающего им оборудования. Однажды вечером он сидел на веранде, смотрел на горы и вдруг увидел, как по ведущей на веранду лестнице поднимаются два человека.
Одним из них был Сонам Дорье, правнук благородного тибетца, друга его двоюродного деда. Вторым оказался Таша, главный из воинов Сонама Дорье. Они путешествовали долгие месяцы, оставив своих людей в Непале, а винтовки на границе, ради этой короткой встречи.
Слушая его, Шина как будто видела их гладкие бронзовые лица, раскосые глаза…
«Хотелось бы мне встретиться с ними, особенно со старым Джигмэ Дорье…» – подумала она.
Когда дверь открылась и в комнату вошла Элейн, Шина была так поглощена своими мыслями, что ей потребовалось время, чтобы вернуться из Гималаев обратно, в библиотеку.
– Дэвид, заходи, – позвала Элейн.
За ее спиной стоял доктор Эванс:
– А я-то рассчитывал найти вас в инвалидном кресле.
– О господи! – вздохнула Шина.
Кэл улыбнулся:
– Только не говори, что к подобному умозаключению ты пришел после разговора с моей матерью.
Пока Элейн тащила Дэвида в библиотеку, то по дороге засыпала его драматическими подробностями.
– Это было просто ужасно, но о помощи девочка и слышать не желает. Я так беспокоюсь за нее. Мне будет гораздо спокойнее, если ты осмотришь ее и поставишь собственный диагноз.
Дэвид не предполагал застать Шину на ногах, так как думал, что падение произошло только что.
Больше всего его удивило добродушное поведение Кэла, который не отстранялся от всех, а принимал живое участие в разговоре.
Дэвид спросил Шину:
– Когда вы все-таки упали?
– Вчера, – уточнила девушка. – Но теперь все в порядке.
Последствий шока не наблюдалось, пульс бился ровно. Глаза реагировали нормально. Она снова вздохнула:
– О господи!
– Вынужден извиниться, – усмехнулся Дэвид. Он знал Элейн Хьюард лучше, чем кто-либо из них. Но сегодня он прибежал, ожидая действительно какой-то трагедии.
Дэвид констатировал:
– Пару дней вам лучше обойтись без стрессов и переутомлений.
– Если честно, ничего такого я и не планировала, – улыбнулась ему Шина.
– Ты не хочешь выпить, Дэвид? – предложил Кэл.
– Благодарю, – согласился доктор. Он уважал Кэла Хьюарда и был совсем не прочь провести часок за стаканчиком виски. Кстати, это было бы и неплохой компенсацией за ненужный вызов, организованный миссис Хьюард.
Шина поняла, что Кэлу так и не удастся сегодня поработать. Сначала она прервала его, потом Элейн привела доктора… С тем же успехом Кэл мог составить компанию Клер.
Шина извинилась:
– Могу я вас оставить? Мне необходимо срочно позвонить в Лондон.
– Конечно, дорогая, – ответила любезно Элейн.
Звонить из библиотеки было бы глупо, поэтому Шина взяла свои записи и поспешила в холл. Элейн шла следом, все еще с опаской поглядывая на девушку.
Кэл подошел к столику, чтобы разлить выпивку. Дэвид Эванс поинтересовался:
– Это не на Клер Мэйси я наткнулся, поднимаясь к вам?
Задавать другие вопросы Дэвид не решился. В Кэле Хьюарде было нечто, что заставляло вас спрятать свое любопытство и воздерживаться от вопросов личного характера. Будь на месте Кэла Роб, он спросил бы не думая и сразу же принес свои поздравления.
Роб Дэвиду нравился. И он не знал никого, кому Роб мог бы прийтись не по душе. Если бы выпить ему предложил Роб, он, вероятно, тоже бы не отказался. Кэлу, по сути, было не важно, согласится он или нет, но сам Дэвид на приглашение Кэла отказом ответить просто не мог.
– Я это сделала исключительно ради тебя, – распалилась в холле Элейн. – И вообще, Роб обязан был вызвать врача. Я ожидала от него гораздо большей заботы о тебе. Кэла, похоже, вообще ничто на свете не волнует. – Ее голос звучал так, будто оба сына были для нее сплошным разочарованием, и Шина поспешила ее отвлечь:
– Кстати, вы в курсе, что Кэл и Клер, похоже, снова помирились? Клер сейчас пошла навестить Вэрни, но вечером они с Кэлом ужинают вместе.
– Ну, слава богу. – Настроение Элейн немного улучшилось. – Что и следовало ожидать. Я ведь говорила, что для Кэла нет никого, кроме Клер, говорила ведь? – Шина кивнула, и Элейн засияла еще ярче. – И за это они должны благодарить исключительно нас с тобой, разве не так? Если бы мы не взяли дело в свои руки, ничего бы этого не было.
Шина опять кивнула. Похоже, что все действительно шло наилучшим образом, но только она была совсем не уверена в том, что стала бы разыскивать Клер, привозить ее сюда. Что-то непонятное витало в воздухе, что-то непростое и очень взрывоопасное. Наверное, если бы Брайн-Дэри была вулканом и начала извергаться, она, скорее всего, чувствовала бы себя примерно так же.
Точного определения сгустившейся над Брайн-Дэри атмосферы она дать не могла, но ощущала постоянное напряжение.
Шина набрала нужный ей номер домашнего телефона Гарри Раша. Когда речь шла о работе, Гарри не возражал, если звонили ему домой.
К телефону подошла его жена. Она узнала журналистку, которая всегда ей нравилась:
– Подожди, дорогая, сейчас я его позову. Рада тебя слышать.
Тридцать секунд спустя трубку взял Гарри:
– Доброе утро, милая, что за сенсацию ты решила мне преподнести?
– Я говорила с Кэлом Хьюардом о прошедшей экспедиции. Думаю, статья получится отличная. – Гарри принес ей свои поздравления, и она продолжала: – Полагаю, она потянет на два или даже на три столбца.
– Молодец, девочка, – сказал Гарри. – А как поживает город-призрак?
– Я провела там всю пятницу, – ответила Шина. – Собиралась вернуться туда завтра, но вчера мне пришлось немного вскарабкаться на гору, и я оступилась. Теперь у меня синяк под глазом, лучше будет пару дней подождать, и…
– Ты была в горах с Кэлом Хьюардом? – уточнил Гарри. – И упала?
– Когда я упала, то была одна. Я как раз поднималась к хижине Кэла.
– Сама?
– А почему бы и нет?
– Действительно, почему? – произнес Гарри. – Помнится мне, когда у нас шла серия о фобиях, ты писала материал о головокружении, которым сама страдаешь. И несмотря на это, ты полезла наверх?
– Чтобы взять интервью, – заключила Шина. – Ты ведь хотел его, разве не так?
– О да, милая, и еще как. Ты ведь не сильно пострадала?
– Нет.
– Все то же самое, – вздохнул Гарри. – Преданность делу превыше синяка под глазом.
Гарри был очень доволен. Это стало ясно по шутливому тону. Конечно, ведь интервью с Кэлом Хьюардом – не шуточное дело.
– Твой уэльский друг начинает приносить дивиденды! – воскликнул Гарри.
– Да, – не стала отрицать Шина, подняв голову – в холле появился Роб.
– Счастливо, – попрощалась она, а Роб, подойдя к ней, обнял за талию.
– Поправляйся, милая, – проворковал Гарри Раш. – Кстати, который из братьев стоит сейчас рядом?
Она зло швырнула трубку, и Роб удивленно поднял брови:
– Кто это был?
– Мой начальник, и иногда меня просто так тянет его убить.
Весь поселок только и говорил о возвращении Клер Мэйси. В его окрестностях редко случалось что-либо из ряда вон выходящее, и все здесь всё друг про друга знали.
Для Джины Вэрни и ее мужа дни тянулись долго и скучно, особенно с тех пор, как командор вышел в отставку. А Элейн Хьюард была школьной подругой Джины. Но сегодняшний день обещал быть особенно скучным, а он ведь только начался. Джина как раз готовила ленч, когда в дверь позвонили и на пороге выросла Клер.
Сначала Джина буквально отпрянула от неожиданности, но через секунду пришла в себя и радостно воскликнула:
– Клер! Как же я рада тебя видеть! Проходи, дорогая! Вот так сюрприз!
Она тут же позабыла про чистку картошки – ее можно сварить и в мундире, – усадила Клер в кресло, предварительно прогнав командора, и с места в карьер поинтересовалась:
– Вы с Кэлом опять вместе?
Вопросы ее не отличались тактом, зато славились прямотой. Как и Элейн, жизнь казалась ей забавной детской игрой. Клер рассмеялась:
– Но это не значит, что на следующей неделе он берет меня в жены.
– И надолго ты?
– Как раз на неделю.
– Кофе? – предложила Джина, незаметно взглянув на руку Клер, когда та снимала перчатку.
Элейн рассказала ей, что в прошлый раз Клер оставила кольцо в знак окончательного разрыва. Элейн, правда, не знала, что послужило причиной, ей было известно лишь, что, когда приехала Клер, Кэл не пожелал ее видеть. После этого она оставила кольцо на столике у стены, села в машину и уехала. Элейн была немного разочарована в своем старшем сыне, Джина это знала; она и сама считала, что, желая быть невыносимым, Кэл идеально справлялся с этой задачей. В тот день Элейн спросила, неужели он не понимает, что совершает ошибку, обходясь так с Клер – такой милой, чувствительной, любящей девочкой?
Кэл расхохотался:
– Мама, ты права… – Взял кольцо и сунул себе в карман, словно пустую безделушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21