Но было уже поздно. Быстрые карие глазки Гизелы, внимательно следившие за каждым его движением, все увидели и все поняли.
– Что у тебя под мышкой? – спросила она, побледнев. Губы ее задрожали.
– А это, это карман для бумаг… Понимаешь?
Гизела сразу почувствовала, что Франтишек совсем заврался. Она была и разочарована и возмущена им. Доброе знакомство никогда не начинается с вранья, особенно с такого…
Ее рука быстро протянулась к Франтишку, туда, где у него была подвешена кобура. Рука сразу же ощутила холод металла. Нет, она не обманулась в своих подозрениях. Гизела прижала к себе сумочку. Открытая коробка с конфетами так и осталась лежать на столе.
– Твердые же у тебя бумаги! – сказала Гизела. – Ты мне солгал, в первый же день солгал! И вообще мне не нужен штатский с пистолетом в кармане.
Она чуть ли не побежала к выходу. Франтишек поспешил за ней. У него было такое чувство, будто изнутри чьи-то руки сдавили ему горло. Он уже почти догнал Гизелу, но его остановил кельнер.
– Сперва нужно расплатиться, мистер!
Франтишек схватил кепку и выбежал на улицу, но Гизелы и след простыл. Он почувствовал себя совершенно несчастным. Встретиться с Гизелой в ближайшее время он уже не сможет. Повесив голову, Франтишек побрел к вилле.
«Руки вверх, мистер Хансен!»
Хансен уже подтащил шкаф к порогу. Осталось преодолеть самый трудный участок: мост из досок, одним концом лежащих на ступенях, а другим опирающихся на край багажника. Тяжело дыша, Хансен оторвался от работы, поискал глазами, не осталось ли еще круглых палок для катков. Но тут, подняв голову, сразу же заметил за кустами чьи-то ноги, обутые в коричневые ботинки. Это мог быть только Франтишек. Значит, он вернулся! Это пронеслось в голове за какую-то долю секунды, и Хансен продолжал выпрямлять усталую спину как ни в чем не бывало.
Франтишек, оказывается, вошел в сад через калитку в боковой стене усадьбы и, еще не вступив в сад, услышал какой-то странный шум, доносящийся из садового домика.
«Что же там происходит? Где же мистер Хансен? Что там опять?» – думал Франтишек, и в его ушах загремел угрожающий голос Коллинза: «А если опять кто-нибудь заберется в наш сад, что ты будешь делать?»
И Франтишек, больше не раздумывая, вытащил из кобуры пистолет и отодвинул предохранитель. Странная улыбка пробежала по его лицу, когда он вспомнил Гизелу. Ему выпала такая же судьба, как и всем здесь, как Шукку, как Хансену… И ничто ему не поможет. Вместе грешили, вместе и ответ держать. Осторожно, прячась за кустами, прокрался он к садовому домику, увидел «комби», увидел Хансена, выкатывающего холодильник из квартиры Коллинза. Что все это может означать? Что он тут делает? Да еще этим занимается сам мистер Хансен! Весь мир сошел с ума… Он стал за кустом и медленно поднял пистолет на уровень глаз. Ничего другого это все не может означать. Чужой автомобиль, холодильник; Хансен, который возится с этим тяжеленным ящиком в час, когда в здании фирмы нет ни одной живой души. Нет, дело ясное…
Хансен в этот момент наклонился и повернулся к Франтишку спиной. Вот подходящий момент. Франтишек прицелился, ствол пистолета задрожал.
– Руки вверх, мистер Хансен! – хрипло прокричал он.
Хансен коротко взглянул в его сторону, но так, будто рядом вовсе не было никакого Франтишка с пистолетом в руках. Он старался приподнять холодильник и продолжал безмятежно этим заниматься. Потом он сказал вполне дружелюбно:
– С ума сошел, парень, что ли?… Что ты тут раскричался? Спрячь свою железку и помоги мне, ну, скорее!..
Франтишек смущенно мигнул. Спокойствие Хансена лишило его уверенности. Он опустил пистолет.
– Опять наклюкался какой-нибудь бурды? – спросил Хансен из-за шкафа.
– Что вы, мистер Хансен, ни капли! – принялся оправдываться Франтишек. – Только кока-колу! Бутылочку кока-колы!
Рука с пистолетом опустилась, а этого-то только и ждал Хансен. Он вовсе не испугался дрожащего в руках Франтишка пистолета, скорее всего тот все равно промахнулся бы. Звука выстрела – вот чего боялся Хансен, просто выстрела, хоть направленного прямо в голубое небо. Выстрел сразу же всполошил бы соседей или случайных прохожих. Теперь же Хансен выскочил из-за холодильника, коротким ударом выбил из рук Франтишка пистолет, а правой рукой нанес жесточайший удар в подбородок. Франтишек закатил глаза и осел на землю.

Ощущение, что сегодня все сложилось не так, как нужно, удесятерило силы Хансена. Черт возьми! То является Пегги, затем Франтишек! Нет, все равно, все равно, все равно… И последним напряжением сил Хансен втащил холодильник в машину. Одно дело сделано… Он сразу же бросился к вилле, вытащил из туалетной комнаты мешок с документами и погрузил его в машину. Захлопнул задние двери, смахнув тыльной стороной ладони пот со лба, наклонился над Франтишком. Тот растерянно открыл глаза и сейчас массировал свой подбородок. Хансен поставил его на ноги – Франтишка качало из стороны в сторону – и потащил его в дежурку, прямо к его койке. Танцовщицы все так же улыбались ему со стены, все так же на месте висел его автомат, все так же лежали на полке газовые гранаты. Взгляд Франтишка скользнул по лицу Хансена и дальше, в комнату Коллинза. Наконец-то он понял все до конца. Он бросился на койку и замотал, головой:
– Тут все предатели! Все!
– Предатели? А может быть, и не все предатели? – сказал Хансен. – Есть два варианта, Франтишек… Либо я тебя сейчас запру в карцер. И тогда вернется Коллинз и займется тобой. Это первый вариант… А второй… Ты сейчас сядешь со мной в машину. И не выкинешь ничего по дороге! И без всяких штук! А по пути я объясню тебе, кто здесь предатель, а кто нет. Даю тебе две минуты. Решай!
Франтишек закрыл глаза и попытался придать своим мыслям хоть какую-нибудь стройность. Это оказалось для него непосильной задачей, да еще в такой жаркий субботний день, день, который он мечтал провести с Гизелой, одной Гизелой. Да что это значит: «Решай!»? Что ему решать? Коллинз его… да он просто его застрелит, как только все обнаружится. Кое-что в этом роде уже происходило в этом проклятом доме. Шукк ему как-то рассказал под пьяную руку. А Хансен? Он же был самым стойким парнем этой фирмы! Это же было точно… Да ему нечего решать!
Франтишек встал и шагнул к Хансену. Тот быстро потащил его к машине. По дороге снял со стены автомат, взял газовые гранаты.
«Кто знает, для чего эти вещички могут пригодиться?…» – подумал он.
Положение хуже губернаторского
Коллинз въехал в Гармиш, когда уже начало темнеть. Вот и дом, тот самый дом, о котором ему говорила Лиз. Коллинз оставил машину на углу под фонарем и, прижав к боку громадный букет, тщательно подобранный для него Франтишком, на цыпочках стал подниматься по скрипучей лестнице. Пахло масляной краской, кислой капустой, еще чем-то… В доме жили небогато, это стало ясно Коллинзу. Но ничего, это не испортит ему настроения. На табличке надпись: «Лейтнер». Это, кажется, фамилия Лиз. Вот она обрадуется! Коллинз нажал на кнопку звонка и спрятал лицо за букетом пахучих цветов. Дверь отворилась, а Коллинз, ничего не видя из-за своего букета, шутливо прокричал:
– Ку-ку, дарлинг… Ку-ку, дорогая…
И в этот момент чей-то кулак, сплющив цветы, обрушился на нос Коллинза. Майор пошатнулся и чуть было не упал. Он привык к ударам, он был слишком тренированным боксером, чтобы упасть, но его ошеломила внезапность нападения. Одно стало ясно: такой удар не могла нанести нежная ручка его Лиз. Коллинз отбросил букет в сторону и начал запоздалую оборону…
И опять глупая случайность
Хансен был вполне доволен машиной. Он легко держал скорость в сто десять километров в час. Вюрцбург уже давно был оставлен позади. Солнце близилось к закату, и сумерки должны были скоро начаться. Вдруг Хансена охватило беспокойство: куда же подевался белый «дофин»? Ведь Элла дала ему совершенно точные указания: город он покинул в назначенное время и по направлению к автостраде, как и условились. Место встречи на тридцатом километре. Но и через тридцать километров белый «дофин» не встретился Хансену. Значит, что-то заставило Эллу изменить ее планы. Возможно, она проехала дальше по автостраде. Ну конечно, это так и есть. Хансен продолжал нестись, не снижая скорости. Что бы ни случилось, задание должно быть выполнено. Что ж, придется действовать по собственному разумению.
Автомат лежал на коленях Хансена. Он ему мешал, и Хансен подумал о том, что не худо было бы от него избавиться. Взглянул искоса на Франтишка и уверенно положил автомат рядом с ним на сиденье.
Франтишек, казалось, дремал. Будто почувствовав взгляд Хансена, он вдруг откашлялся, провел рукой по подбородку и спросил:
– А куда мы все-таки едем?
– Не волнуйся, парень, – сказал Хансен. – Я не Рокк, а ты не Шукк. И направляемся мы вовсе не к лесному озеру.
Франтишек замолчал, что-то обдумывая. Потом задал новый вопрос:
– Вы служите, мистер Хансен, в разведке бундесвера? Да?
Хансен вздохнул.
– Скажи, парень, где такие берутся, как ты?
Франтишек опять ничего не понял. Он даже открыл рот.
– Ох, и туго же ты соображаешь! – прокричал ему прямо в ухо Хансен.
Он резко затормозил и тут же убедился, что Франтишек вовсе не такой тугодум, как ему показалось: Франтишек быстро накинул свою куртку поверх автомата, лежащего на сиденье. Полицейский сделал Хансену знак – свернуть в сторону. Там дальше по автостраде все было забито машинами. Хансен заметил «Скорую помощь» и аварийную машину. Ясно: впереди произошел несчастный случай.
Хансен выглянул из машины.
– Я не смогу проехать? – спросил он у одного из полицейских. – Чертовски спешу…
Полицейские посмотрели на него в нерешительности. Потом один из них сказал:
– А ну давай, только побыстрей. Те впереди тоже очень торопились…
Хансен медленно поехал мимо сгрудившихся автомашин. Вот и место, где произошел несчастный случай. Поперек дороги стоял груженный бревнами грузовик, а в канаве разбитый белый «дофин» с сорванным и погнутым капотом. Холодный пот капельками выступил на лбу: «DFF-29»… Машина Эллы!

В нескольких шагах от места происшествия стояли шоферы с других машин. Хансен сделал им знак, чтобы они подошли к нему.
– Что тут произошло? – спросил он.
– Дурацкая случайность, – ответил ему один из шоферов. – Цепь порвалась у грузовика… Да и шофер был хорош, вдребезги пьян… По-субботнему.
– А что с людьми? – резко спросил Хансен.
– Пьяному что, пьяному море по колено, а вот женщину из белого «дофина» сейчас только увезли.
– Она мертва? – Голос Хансена прозвучал напряженно.
– Врач из санитарки оказал, что дело обстоит не так уж плохо. Она, правда, вся побита, в шишках и ссадинах. И все еще торопилась, все кричала: «Я должна ехать, я должна ехать!»
– С такой фигурой и на такой шикарной машине угодить в больницу, да еще в субботний вечер! – засмеялся второй шофер.
К машине Хансена подъехал полицейский на мотоцикле.
– Вы что здесь, посиделки устроили? А ну, проезжайте!
«Что ж теперь?» – задал себе вопрос Хансен. План Эллы лопнул, теперь осталось последнее, о чем они говорили на веранде кафе: действовать по своему усмотрению. Хансен больше не раздумывал. На одном из контрольных пунктов он должен будет прорваться через пограничный шлагбаум. Это единственное решение. Если в главном управлении узнают, что тайное тайных в его руках, будет объявлен всеобщий розыск. И если он не сумеет к этому моменту покинуть Западную Германию, то все пропало. Тут не о чем спорить… Хансен дал газ и помчался вперед.
– Гоним и гоним, а куда? – сказал Франтишек. – Вы же мне ничего не сказали, мистер Хансен.
– Мы едем в Берлин, – ответил Хансен.
– К коммунистам?! – побледнел Франтишек. – Тогда лучше застрелите меня сразу! Прямо здесь!
Франтишек схватил автомат с сиденья, другой рукой повернул ручку двери. Он в любой момент был готов выпрыгнуть на ходу. Хансен правой рукой вырвал автомат и его прикладом пребольно толкнул Франтишка в бок.
– Береги шкуру, парень! Ты что думаешь, я тебя везу на расстрел?
– А зачем же я вам нужен? – тихо спросил Франтишек.
– Потому что ты вовсе не принадлежишь этой банде в Вюрцбурге, а своему Пардубице. Там тебя ждут отличные сады и огороды, Франтишек.
Франтишек схватился за подбородок.
– Пардубице… – сказал он задумчиво.
– Твою голову, парень, нужно положить под паровой молот и с десяток раз стукнуть по ней, только тогда ты сообразишь, где тебе надлежит быть…
Спустились сумерки, и молочный туман затянул все вокруг. Хансен вынужден был включить фары, но скорость не сбавил. Протянул Франтишку пачку сигарет. Тот прикурил сразу две сигаретки, одну из них вставил Хансену в рот.
– А что там со мной сделают? – робко спросил Франтишек.
Хансен внимательно смотрел вперед. Движение на шоссе было очень оживленным.
– Трусишь? – спросил он.
Франтишек кивнул. Конечно, он боится. Кое-что ему вдолбили в голову.
– Когда мы переберемся по ту сторону границы, Франтишек, – заговорил Хансен деловым голосом, – ты расскажешь там о всех своих ошибках… А я помогу тебе во всем…
– Хорошо, – согласно кивнул Франтишек.
– Потом ты отправишься в свою страну и расскажешь там всю правду. И начнешь все сначала… В этом тебе помогут твои земляки.
Франтишек недоверчиво скривил рот.
– А ты их не бойся, – улыбнулся Хансен. – Они такие же, как и я.
Они ехали молча. Ночь спустилась незаметно, и все погрузилось в голубую дымку. Кое-где проглядывали звезды. Франтишек устроился в своем углу поудобней и закрыл глаза. Ему больше не о чем было спрашивать.
Звонок в главное управление
Сам Коллинз не смог бы объяснить, как он снова очутился в Вюрцбурге. А расстояние от Гармиша до Вюрцбурга было немалым! Коллинз выжал из своей машины буквально все, теперь она была годна лишь на лом. Ни на одну секунду за время этой бешеной езды из Гармиша ему даже не приходила в голову мысль о возможности несчастного случая с ним.
В третьем часу пополуночи перед фирмой «Конкордия экспорт-импорт» раздался визг тормозов. Коллинз перепрыгнул через забор и бросился к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15