Но мне не удалось поспать с утра ни завтра, ни на следующий день. В шесть утра Сорка всех будила и требовала, чтобы взрослые совершали с ней прогулку по дому. Рейчел призналась, что ее дочь обладает ненасытным любопытством и неиссякаемой энергией.– Это очень утомительно, – пожаловалась она.– Надо было раньше детей заводить, – не подумав, ляпнула мать. – Тогда бы ты так сильно не уставала. Пожилым матерям всегда трудно приходится.На минуту в кухне повисла напряженная тишина.– Надеюсь, ты не совсем то хотела сказать, – наконец произнесла Рейчел.– Да-да. – Мать явно чувствовала себя смущенной. – Просто с детьми всегда так трудно. А ты к тому же так много работаешь.– Ты родила Изабель, когда тебе было на четырнадцать лет меньше, чем мне сейчас, – засмеялась Рейчел. – Но я в хорошей форме, у меня отличное здоровье и отличный муж, который ухаживает за нами обеими. – Она выразительно стиснула руку Денниса.– Но мне все равно кажется, что это дурная идея – работать и иметь детей, – не унималась мать. – Особенно в столь позднем возрасте.– Не будь такой старомодной. – Рейчел подбрасывала Сорку на коленях. Та громко смеялась от удовольствия. – В двадцать лет я даже за собой не могла ухаживать, не то что за другими. – Она улыбнулась матери. – Посмотри на нее, Эллен! Она полностью от меня зависит. Ты могла бы представить меня с ребенком на руках в двадцать лет?– Нет, – вынуждена была признать мать.– Ну вот видишь!Она начала делать Сорке шуточную гимнастику.– Моя старшая сестра просто зануда! – сказала она Сорке. – За-ну-да! – И обе они залились веселым смехом.
В день Святого Стефана, когда вся семья вечером собралась пойти отдохнуть, я предложила себя в качестве няни для Сорки.– А ты справишься? – с беспокойством спросила Рейчел.– Рейчел! У меня же есть младшие брат и сестра!– Она может немного покапризничать, потому что еще не привыкла к незнакомой обстановке.– Все будет хорошо, – пообещала я. – Ты уложишь ее в кровать, а потом и делать-то ничего не придется.Я удивлялась, насколько материнство меняет психологию человека.Наконец они все ушли. Так странно было находиться в пустом доме наедине с маленьким ребенком. Рейчел включила в спальне наблюдательное устройство с индикатором звука, так что я могла спокойно посидеть в гостиной и почитать книжку. Через час я пошла взглянуть на Сорку. Она лежала в одолженной у соседей кроватке, положив одну ладошку под щеку, и была такая маленькая, такая хорошенькая, такая беззащитная! Я поняла, что смотрю на нее с точно таким же сентиментальным чувством, как это делала мать. Да и трудно было смотреть по-другому. Господи, подумала я, как было бы хорошо снова стать ребенком! Никаких забот, лежи себе в кроватке и жди, когда взрослые исполнят любой твой каприз!Я дотронулась до Соркиной щечки. Кожа ее была теплой и сухой. Мне показалось невероятным иметь собственного ребенка. Человечка, который является твоей частью. Интересно, как это – дотрагиваться до существа, которого произвела на свет ты сама?Образ Тима снова начал витать в моем воображении. Я выбросила его из головы… Мне не хотелось думать о ребенке, которого я могла бы произвести на свет в союзе с Тимом!Сорка проснулась где-то около полуночи. В индикаторе раздался ее тоненький голосок, и я вскочила с кресла, как ужаленная, и помчалась наверх, перескакивая через две ступеньки. Сорка сидела в кроватке с мокрыми от слез глазками.– Что случилось? – ласково спросила я. – Какие у нас проблемы?Она снова заплакала.Я взяла ее на руки, прижала к себе и вдыхала специфический детский запах. Она на минуту затихла, потом снова начала подвывать. Я начала ходить с ней по комнате, слегка покачивая на руках.– Кто у нас такая хорошая девочка? – пробормотала я, и сама засмеялась абсурдности своего вопроса.Она воззрилась на меня огромными круглыми глазами.– Ты такая прелестная, – прошептала я, прижимая ее к себе еще крепче.Я села к окну в плетеное кресло и вдруг почувствовала такое облегчение, какого не испытывала уже сто лет. Вот и я наконец кому-то нужна, подумала я. Сорка, не отрываясь, смотрела мне прямо в глаза. Я поцеловала ее в лоб. Она начала сонно мигать, а затем заснула на моих руках.Я проснулась, только когда в спальню вошла Рейчел, но и тут не выпустила из рук ребенка, чтобы не потревожить его сон.– Ну, и как? – шепотом спросила Рейчел.– Она не спала всего несколько минут, – тоже шепотом ответила я.Пошевельнувшись в кресле, я поняла, что у меня сильно затекли все конечности.– А она тяжеленькая!Рейчел положила ее обратно в кроватку, и несколько минут мы стояли и вместе любовались ею.– До чего же они невинные! – печально сказала Рейчел.– Неужели и мы когда-то были такими маленькими? – в тон ей спросила я.– Говорят, дети растут быстро, – сказала Рейчел, поправляя у дочери одеялко.– А ты хочешь еще детей?– Не знаю, – ответила она. – Хотелось бы, конечно, только это тяжелая работа.– Брось работу, – не подумав, брякнула я. – Как мать советовала. Тогда ты не будешь так уставать.– Думаю, что уставать я буду в любом случае, – улыбнулась Рейчел. – И работу свою бросать не хочу. Я так старалась, чтобы добиться того, что сейчас имею.– А я бы бросила работу, – мечтательно сказала я. – Какая прелесть – не вставать каждое утро по будильнику!Рейчел минутку помолчала.– А вообще, как ты? – наконец спросила она. – С тех пор, как порвала с Тимом?Я знала, что рано или поздно этот разговор должен был состояться.– Нормально.– Ты уверена?– Да вроде бы.Я не собиралась плакать. Да и какой смысл плакать, когда прошло уже, слава Богу, восемь месяцев?– А от Эллен наверняка мало помощи? – продолжала расспрашивать Рейчел.– Она сама в ужасе.– Ты уже начала встречаться с кем-нибудь другим?– Ты что, шутишь?– О Изабель! Тебе надо поскорее найти себе другого мужчину. Ты уже переболела своим Тимом?– Не знаю, – сказала я и начала плакать. Вместо ответа Рейчел вытащила из коробки носовой платок. Я вытерла глаза, высморкалась и сделала инъекцию из своего ингалятора.– Так ты уже им переболела? – повторила она свой вопрос.– Я думала, что да, – ответила я. – А затем каждый раз что-то случается, и я начинаю плакать снова, вот как сейчас. Это несправедливо, Рейчел! – воскликнула я с отчаянием. – Я очень стараюсь его забыть, но где бы я ни была, куда бы ни пошла, я не могу выбросить его из головы! Я все время воображаю себя замужней женщиной. А когда моя подруга Жюли рассказывает мне о своем бойфренде, я чувствую себя полной неудачницей. Все места в городе напоминают мне о нем – все пабы, кино, рестораны, все! Он мне мерещится повсюду!– О Изабель! – Рейчел обняла меня и прижала к себе, как ребенка. – Со временем станет легче.– Мне все так говорят. Но никто этого не знает. Все только предполагают.Она вытащила еще один носовой платок из коробки.– А почему бы тебе на некоторое время не переехать в Лондон? – спросила она. – Найдешь себе там работу, дашь себе возможность отвлечься.– Я не думала об этом, – прохныкала я. – Никогда в жизни не хотела работать в Лондоне.– Но так ты порвешь этот порочный круг, – настаивала Рейчел. – Перестанешь везде видеть Тима. Познакомишься с новыми людьми. Это тебе очень поможет, Изабель.Я вздохнула.– Может быть.– Нет, правда, – продолжала она. – Позвони в пару агентств. Они вечно ищут секретарей и административный персонал. Могу поспорить на твое первое жалованье, что ты найдешь работу без всяких проблем.Я слабо улыбнулась.– Я подумаю!– Обещай мне! – настаивала Рейчел. – Не говори сразу нет.– Обещаю, – снова вздохнула я.
Вместе с Жюли и Энди я отправилась на новогодний бал. Сперва я не собиралась этого делать, потому что не хотела быть третьей лишней, но они настаивали, едва не насильно всучили мне билет и потребовали за него 50 фунтов. Чем больше пойдет людей, тем лучше, говорили они.Я облачилась в свое темно-голубое платье для коктейлей, которое не надевала со времен вечеринки на работе у Тима, и удостоилась высших похвал своих друзей.– Выглядишь потрясающе! – сказал Энди, когда мы ехали в такси.– Сказочное платье! – вторила ему Жюли.Сама она была одета в облегающее черное платье с бриллиантовой брошью на плече. При ее высоком росте и заколотых на макушке волосах она смотрелась очень элегантно.Отель был заполнен толпой в вечерних туалетах, неудержимо рвущейся к бару. Огромный плакат желал всем счастливого нового года, оркестр наигрывал знакомые благозвучные мелодии. Я пожалела, что пришла. И в лучшие-то времена я ненавидела новогодние празднества, когда все слушают глупые мелодии, говорят друг другу глупые шутки и прикидываются, что им весело!Энди пошел добывать напитки. Когда он вернулся, Жюли на минутку удалилась.– Ну как ты? – спросил Энди, воспользовавшись ее отлучкой. – Переболела своим женихом?– Разобралась с ним, – ответила я, отхлебывая из своего стакана. Вместе с алкоголем по моему телу разлилось живительное тепло.– Ты слишком красивая, чтобы страдать из-за такого дерьма, как он, – продолжал Энди.– Он не дерьмо, – возразила я.– Разумеется, дерьмо, – безапелляционно подтвердил Энди. – Как можно бросать женщину у алтаря?– Он бросил меня не у алтаря, – засмеялась я, и сама удивилась своему смеху, который был похож на настоящий смех, а вовсе не на нечто среднее между смехом и рыданием. – До свадьбы оставалось две недели.– Все равно. – Энди был неумолим. – Он поступил не очень красиво.– Да, не очень красиво, – согласилась я. – Но все равно лучше, чем если бы мы поженились, а потом пришли к выводу, что совершили ужасную ошибку.– Жюли рассказывала, что ты и потом продолжала с ним встречаться. Зачем тебе это надо было?– Потому что я думала, будто мы сможем начать все с начала. Потому что я все еще его люблю…Энди покачал головой.– Я никогда не понимал женщин. И никогда не пойму.– Тебе и не надо нас понимать, – поддразнила его я.– То есть как?– Правильно, – сказала подошедшая Жюли. – Ты должен нас любить.– О, разумеется! – Энди с восхищением взглянул на свою возлюбленную. – Хочешь потанцевать?Они оба вопросительно взглянули на меня.– Я не возражаю, – успокоила их я.Они умчались на танцплощадку, крепко обняли друг друга и начали медленно кружиться под музыку. Я смотрела на них и думала: неужели Ари такой же красивый, как Энди? Насколько я помнила, братья были очень похожи, но все равно лица Ари я так и не смогла вспомнить.Мне захотелось напиться. Может, мне на роду написано провести весь следующий год в алкогольном тумане, подумала я, направляясь в бар. А что? Тем самым я избавлюсь от навязчивых мыслей о Тиме, пойму наконец, что с ним покончено.Но в то же время я знала, что не напьюсь. Во-первых, потому, что от чрезмерного количества алкоголя я всегда чувствовала дурноту и терпеть не могла напиваться. А во-вторых, потому, что терпеть не могла терять самоконтроль. Поэтому я взяла еще один коктейль и утешила себя тем соображением, что могу напиться в любую минуту.Жюли с Энди продолжали самозабвенно кружиться на танцплощадке, забыв обо всем на свете.В полночь все встали в круг и начали громко считать до двенадцати. Оркестр заиграл «Доброе старое время», все бросились друг друга обнимать и целовать. Жюли сказала, что этот год для меня должен стать просто замечательным. Я тоже на это надеялась. Энди обнял меня и сказал, что Ари просил передать мне привет. По словам Энди, он вообще считал меня одной из самых красивых девушек, каких он когда-либо встречал в своей жизни, и еще он просил передать, что если я хочу, то он приглашает меня приехать в этом году в Штаты. Я обняла их обоих и сказала, что они замечательные друзья.Потом Энди заказал шампанского и открыл его так профессионально, что не пролил ни одной капли. Я решила, что если уж мне суждено страдать завтра от похмелья, то пусть это будет самое изысканное похмелье – от шампанского!Надо полагать, что вечер получился очень удачным. Я не могла этого с достоверностью подтвердить. Я думала: неужели когда-нибудь наступит время, когда я снова почувствую себя самой собой и точно буду знать, когда я счастлива, а когда нет? Глядя на Энди с Жюли, мне хотелось рыдать.На утро меня мучило самое отвратительное похмелье… Глава 9ИСПАНИЯ (Сальвадор Дали, 1938)
В квартире царил полумрак. Тяжелые льняные шторы успешно защищали ее от жаркого дневного солнца. Летом, возможно, я бы и обрадовалась такой услуге, но сейчас мне хотелось света и тепла. Я с наслаждением раздвинула занавеси и вышла на балкон.Вид с моего балкона открывался не слишком впечатляющий. Незнакомый город казался беспорядочным скоплением многоэтажных домов и офисных зданий – без всяких ориентиров и достопримечательностей. Не то что в Дублине, подумала я. Мне стало вдруг необыкновенно одиноко и тоскливо.Это не я выбрала Испанию. У меня и в мыслях не было сюда приезжать, но, когда подвернулась такая возможность, я поняла, что было бы просто безумием ею не воспользоваться. Испания означала бегство из Дублина, где все напоминало мне о Тиме и о моей несложившейся жизни. Уже во второй раз, напомнила я себе, я пытаюсь спастись бегством от своих несчастий.Но пока бегства что-то не получилось. Я все еще чувствовала себя не в своей тарелке. Я прекрасно понимала, что и здесь многие сочтут меня полной неудачницей, чем-то вроде ни на что не способной феминистки. Но я не обманывала себя, потому что знала: с каждым днем дела мои идут все хуже и хуже.Кроме того, поездка в Испанию избавляла меня от неприятной перспективы неминуемого увольнения.После достопамятного разговора с Барри я честно постаралась взять себя в руки и вернуться к прежнему собранному состоянию. Но это прежнее состояние означало только одно – в нем я неизменно оставалась невестой Тима, и тут уж я ничего не могла с собой поделать. Помня об обещании, данном Рейчел, я покорно пролистывала газеты с предложениями о работе, но ни на чем не могла остановиться. Однажды за этим занятием меня застукал Барри, и мне пришлось сделать вид, что это случайность.– Зайди в мой кабинет, Изабель, – произнес он командирским голосом, совершенно не свойственным ему в обычное время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56