Mon dieu. – Блайс постучал кулаком по прилавку. – Подумать только, если бы лента не закончилась так скоро, ты могла бы сказать Сент-Ги пару ласковых насчет его обвинений в твой адрес. Но это всего лишь одно мое слово против слова Флор, не так ли?
– Мне как-то все равно, – уныло призналась Роза. – Я же никак не смогу использовать ленту. Мне надо уничтожить ее, чтобы она случайно не попалась Сильвии. Кроме того, – Роза пришла к быстрому решению, – моя тетя уже находится на пути домой, и сразу же, как только она прибудет, я должна буду отправиться обратно в Англию.
– Но вы же приехали на год! И… Сильвия уезжает тоже?
Роза улыбнулась:
– Вот этого пока не знаю.
– Ты клонишь к тому, что это может зависеть от меня? Но допустим, она примет меня обратно. Ты не станешь очень уж возражать, если она останется?
– Если таково будет ее желание, зачем же мне возражать?
– Она захочет, если я подкачу к ней как надо. – Блайс ухмыльнулся с оттенком прежней самоуверенности. Он направился к двери, затем остановился, хлопнув себя по карману. – Надо же – оставил наверху сигареты…
Блайс едва ли не прыжками взлетел по лестнице, столь же поспешно спустился вниз и вновь оглянулся.
– Если я смогу убедить Сильвию отказаться от соблазна отведать свадебные кулинарные шедевры Мари Дюран и пообещаю обращаться с ней как с дрезденским фарфором, то так ли уж будет важно, когда я доставлю ее домой? – спросил он скорее для проформы. А потом, хлопнув дверцей, уселся в машину и рванул через площадь.
И лишь когда Роза поднялась наверх после закрытия магазина, она, открыв футляр магнитофона, обнаружила, что лента с записью исчезла.
Никакой тайны, конечно, в исчезновении ленты не было. Блайс, должно быть, захватил ее, когда поднялся наверх во второй раз. Но почему, раз она сказала ему, что собирается уничтожить ленту? Минута – и запись превратится в пепел, и секрет так и остался бы секретом навсегда. Единственное, что Роза могла предположить, – так это то, что Блайс на всякий случай решил сам избавиться от ленты. Но он мог хотя бы сказать ей! Вместо этого он оставил девушку терзаться опасениям, что лента попала в другие руки.
Уже прошло часа два, как Блайс уехал, и даже если он намеревался заехать в шато перед тем, как отправиться на поиски Сильвии, то было маловероятно, что он все еще там. Хотя Роза все равно не решилась бы позвонить, чтобы выяснить насчет Блайса, из опасения, что Сент-Ги сам снимет трубку.
Если судить по тому, как бы настроен Блайс, то вряд ли их с Сильвией можно застать и на свадьбе. Тем не менее Роза должна была сдержать обещание и побывать на торжестве, а это означало, что пройдут часы, прежде чем она сможет узнать о судьбе ленты.
Как Роза и ожидала, ни Блайса, ни Сильвии не было видно среди толпы, нахлынувшей в дом Мари со всей округи. Мари, облаченная в блестящее, поистине королевское одеяние вместо обычного черного платья, радушно уверила ее, что Блайс прибыл с должным смирением и быстренько увел Сильвию, засвидетельствовав свое почтение невесте и втиснув в руку жениха чек.
– Какой приятный сюрприз! – умилилась Мари. – Хотя монсеньор Сент-Ги прислал моей малышке Клотильде премилый подарок, но какая честь для нее – в такой день приветствовать среди гостей кого-нибудь из шато! Монсеньор Блайс явился как по волшебству, и он сказал, что пока будет дожидаться своей очереди поцеловать невесту, то может с не меньшим удовольствием поцеловать ее маму – меня, понимаете, мадемуазель Роза? Что он и сделал, заставив моего бедного Жильберта ревновать, и затем внезапно взглянул на мадемуазель Сильвию, а она на монсеньора Блайса, и для него, казалось, все остальные перестали существовать, а для нее – будто ей одной из-за туч выглянуло солнце!
Мари перевела дыхание, затем засыпала Розу вопросами, не давая времени ответить:
– Ну, словом, все так, как было у них до того, как он отдалился от нее, ведь было же такое? Никак, черная кошка пробежала между ними… или нет? Но сейчас он вернулся к ней, и она поняла это сразу же, как только их глаза встретились через всю комнату, верно?
– Надеюсь, что так, – отозвалась Роза.
– А то облако, что заволокло их небосклон? – Мари явно решила поддержать славу лучшей поставщицы новостей в Мориньи. – Что это было такое – обычная ссора возлюбленных?
Но Роза не пожелала вдаваться в подробности:
– Что бы это ни было, сейчас оно миновало, если…
– …если одним своим взглядом он может сказать ей: «Я люблю тебя, и я здесь» – и она понимает? Да, действительно, – согласилась Мари, – должно быть, и впрямь обычная размолвка, bagatelle, и скоро, возможно, и для них зазвенят колокола, как звенят сегодня для Клотильды и Бенуа… – Тут она вспомнила о своих обязанностях хозяйки и обрушилась на мужа: – Жильберт, mon vieux, где твои глаза и хорошие манеры? У мадемуазель Розы до сих пор нет стакана в руке и ни крошки еды! – И Мари заспешила к шаферам жениха и невесты, чтобы помочь им расположить присутствующих в подходящем порядке для свадебной фотографии.
Роза выпила несколько бокалов вина, требуемых ритуалом, поцеловала невесту, осмотрела свадебные подарки, раз или два станцевала, но уклонилась от приглашения Мари присоединиться к тем, кто уже рассаживался для ужина. Здесь не существовало обычая медового месяца, поэтому гулянье собиралось продлиться далеко за полночь. Уже совсем стемнело, когда Роза, распрощавшись со всеми, поспешила через площадь обратно к себе.
Сначала она подумала, что автомобиль, припаркованный под платанами, принадлежит Блайсу. Но, подойдя поближе, поняла: это маленькая спортивная модель с открытым верхом, а потом узнала в водителе девушку, которую мельком видела прежде.
При звуке ее шагов Мари-Клэр Одет, положив руку на руль, пристально вгляделась в темноту. Затем, словно Роза была именно тем человеком, которого она ждала, вышла из машины и протянула для пожатия руку:
– Вы помните меня? Мы встречались на званом вечере у Флор Мичелет весной. Мари-Клэр Одет – помните?
Роза пожала ей руку:
– Конечно. Нас еще представил друг другу Блайс, не так ли?
– Да. Затем мы с отцом рано уехали, и с тех пор я уже с вами не встречалась. – Девушка нервно пробежалась пальцами по окантовке своей сумочки. – Вы… направлялись домой? Могу я войти и поговорить с вами?
– Конечно, – согласилась Роза. – Я сейчас одна. Моя сестра Сильвия где-то на стороне с Блайсом, как полагаю. – Ее взгляд упал на украшенный монограммой несессер на заднем сиденье машины. – Не желаете ли захватить это с собой или оставите здесь?
– Мой несессер? О, с ним все в порядке. В нем только одежда, которую я, можно сказать, впопыхах похватала перед тем, как уехать. Там ничего ценного. Я взяла только самое необходимое. – С отчаянной бравадой Мари-Клэр добавила: – А если вас удивляет, что я делаю в Мориньи в такой поздний час, так знайте – я убежала из дому. Вас это шокирует?
После некоторой паузы Роза возразила:
– Ну почему же, если вы чувствовали, что вам пришлось совсем худо. Входите же, не стесняйтесь. Я приготовлю кофе, и вы сможете рассказать мне ровно столько, сколько сочтете нужным. – Внезапно Розе кое-что пришло в голову, и она потянулась за сумкой на сиденье машины. – Возможно, в конечном итоге она вам понадобится. Мы можем предложить вам свободную кровать, если что.
Как удалось извлечь из бессвязной печальной истории Мари-Клэр Одет, та покинула дом своего отца в Грасе («Надеюсь, что к лучшему. Надеюсь, мне никогда не придется увидеть его вновь или принять что-либо из его рук!»). Она рассчитывала встретить гостеприимный прием, убежище на ночь и всяческое содействие в Мориньи, а точнее, в шато.
– Видите ли, Блайс любит меня. Он всегда мил со мной. Мадам тоже добра ко всем, и хотя монсеньор Сент-Ги немного меня страшит, но он тоже добр ко мне. Всю дорогу в шато мне виделось, что это единственное убежище, которым я могу воспользоваться, пока не сумею попасть в Париж. Я даже не подумала, что никого из них может не оказаться в шато: мадам Сент-Ги в Авиньоне, Блайс отлучился на целый вечер, а монсеньор Сент-Ги, как полагает мадам Бриссак, у Флор Мичелет. Мадам Бриссак сказала, что я могу подождать, но она сама собирается на свадьбу. Я не знала, как мне быть. Не было никакой уверенности, что Блайс вернется первым, а оказаться найденной на пороге дома самим монсеньором… ну нет!
Видя, что отсутствие кого-либо из Сент-Ги впавшей в отчаяние Мари-Клэр представляется полным крахом всех ее надежд, Роза утешила девушку:
– Ну, я рада, что вы подумали о нас. Как я уже сказала, Блайс и Сильвия сейчас где-то гуляют. Но рано или поздно они должны вернуться. Вам имеет смысл дождаться их, чтобы встретиться с Блайсом, а я с удовольствием пока составлю вам компанию. Между тем вы еще не сказали, какое отношение ко всему этому имеет Париж?
– Потому что моя тетя – сестра матери – живет там. И я, когда была маленькой, жила там тоже. С танти Ноэль и своей мамой, после того как она развелась с моим отцом. Потом, когда мама умерла, танти Ноэль надеялась, что сможет оставить меня у себя. Но хотя я вовсе не нужна была отцу, он оказался упрямым, заявил, что смерть мамы сделала его моим законным опекуном, и забрал меня у тети. Отец слишком кичится своим богатством, сильно выпивает и с тех пор, как я оставила школу, изводит меня тем, что я мешаю ему найти молодую привлекательную жену – якобы кому захочется иметь такую толстушку падчерицу. А сегодня все это достигло апогея. Мы с ним крупно поссорились, и, когда он наконец ушел, я собрала вещи и покинула дом, оставив отцу записку, что возвращаюсь к танти Ноэль.
– Но позволит ли он вам сделать это? – спросила Роза.
– Ему придется. Я теперь совершеннолетняя и знаю, что танти Ноэль будет только рада помогать мне, пока я не найду себе работу. С радостью выучилась бы на детскую медсестру. Я сделаю все, чтобы быть независимой от отца. Мне пришлось позаимствовать один из его автомобилей – самый маленький, но я пришлю его обратно. Единственное препятствие – танти Ноэль закрыла свои апартаменты на то время, что находится на отдыхе в Биаррице. Поэтому я так надеялась, что смогу остаться в шато на те несколько дней, пока она не сможет принять меня, – объяснила Мари-Клэр.
– Понимаю. И вы думаете, что ваш отец действительно собирается жениться снова?
Девушка пожала плечами:
– Думаю, что он завтра же женился бы на мадам Мичелет, захоти она этого. Но позвольте вас спросить: каково было бы ваше решение, доведись вам выбирать между монсеньором Сент-Ги и моим отцом?
Радуясь тому, что вопрос чисто риторический и не требует ответа, Роза сменила тему разговора, повторив, что у них в доме Мари-Клэр только рады. Девушка, тронутая сочувствием и симпатией Розы, начала изливать душу, повествуя о других мелочных придирках и жестокостях, которые претерпела от своего садиста отца.
Они сидели у окна и разговаривали. Роза настораживалась при каждом свете фар, могущих послужить сигналом возвращения Блайса с Сильвией. Но все машины следовали мимо.
Наконец одна свернула на площадь с дороги от побережья, заехала под платаны и остановилась чуть ли не под окнами.
Мари-Клэр выглянула в окно.
– Может, это Блайс? Я не знаю его машины… – начала было она.
Но в свете окна было видно, что из машины вышел всего один человек – Сент-Ги. Его фигуру не узнать было невозможно. Он задержался, кинул быстрый взгляд на автомобиль Мари-Клэр, а затем подошел к уличной двери и постучал.
Роза обернулась к Мари-Клэр:
– Мадам Бриссак, должно быть, сообщила ему, что вы, скорее всего, находитесь здесь.
Но едва Роза открыла дверь, то сразу же поняла, что перед ней не просто хозяин, разыскивающий свою гостью. В искаженных напряжением чертах его лица ясно читалась дикая ярость, темные глаза испытующе смотрели прямо в душу. Никогда прежде он не смотрел так на Розу!
Впервые молчаливый вопрос в его пристальном взгляде не содержал выражения собственного превосходства. Подобно электрическому разряду, девушку пронизало трепетное возбуждение. Такого Сент-Ги она еще не знала!
Глава 10
Нo первые слова не сказали Розе ничего.
– Чья это машина снаружи? – спросил он.
– Мари-Клэр Одет. – Роза в общих чертах обрисовала ситуацию, ожидая бурной реакции, но не испытывая при этом ни малейшего страха. Сент-Ги сказал:
– Ну конечно, это дитя встретит у нас самый радушный прием, пока не определится со своим будущим. Вы сказали, она дожидается Блайса?
– Да, там, наверху.
Сент-Ги посторонился, пропуская Розу вперед, и сказал ей в спину, когда она уже начала подниматься по лестнице:
– Рискну предположить, что Мари-Клэр вполне устроит и мое появление вместо Блайса. Кроме того, мне на руку то, что она здесь. По счастью! Она станет… думаю… нам обоим она, возможно, понадобится, Роза…
Но Мари-Клэр, робкая, встревоженная, была уже в дверях гостиной.
Поприветствовав ее, Сент-Ги пришлось успокаивать испуганную его гневным видом девушку, пока она не вняла его уверениям, что может всецело рассчитывать на помощь и гостеприимство шато когда угодно и сколько угодно.
Какова бы ни была причина его гнева, он держал его под контролем и не давал себе воли, пока находился на лестнице. Наконец сказал:
– Между прочим, Мари-Клэр, вы тоже можете сделать кое-что для меня при желании. Что вы скажете о роли дуэньи, которую ненадолго сыграете для меня с Розой?
Девушка переводила изумленный взгляд с него на Розу и обратно:
– Вашей дуэньи?.. Но… Конечно.
– Хорошо. Могу лишь заметить, – добавил он, – не окажись вы так кстати под рукой, мы как-нибудь обошлись бы и без дуэньи. Но время позднее, а в Мориньи любят, чтобы правила приличия строго соблюдались. – Говоря так, он встал. – Итак, как насчет того, чтобы побыть немного на кухне? – Сент-Ги проводил девушку.
Он закрыл дверь и вернулся обратно, но садиться не стал. Вцепившись в спинку стула, Сент-Ги подался вперед, приблизил лицо к лицу Розы и снова погрузил в ее глаза пристальный, пытливый взгляд.
– Надеюсь, не возражаете? Сначала несколько вопросов, – произнес он. – Вы не видели и не слышали Блайса с тех пор, как он покинул вас после полудня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23