villeroy boch мебель для ванной
честное слово, не собиралась. И все же оглянулась. Она никогда не видела обнаженного мужчины. Теперь герцог находился от нее не более чем в шести метрах и был отлично виден. Она следила за тем, как Ричард поднял Эдмунда над головой и швырнул в воду. До нынешней ночи в библиотеке, когда он целовал и ласкал ее, мужчины Эванджелину не возбуждали. А теперь она с восторгом смотрела на него. Оказывается, она и не представляла себе, что на свете есть такие мужчины. Конечно, ее отец очень красив, но он скорее жилист, чем мускулист, и ничуть не похож на герцога. Ричард был мощным, высоким и волосатым. Мокрая темная голова, мокрые черные волосы на груди, мокрые черные волосы на лобке… О Боже, она видела все, что было выше его колен! Эванджелина знала, что должна отвернуться. Ей вообще не следовало быть здесь, давать волю глазам и испытывать отчаянное желание броситься к этому мужчине, навзничь опрокинуть на песок и лечь сверху…
Эванджелине было известно, что у мужчин есть фаллос, который выдается из паха. Она сама не знала, чего ждала, однако в этом не оказалось ничего страшного или странного. Признак пола был при герцоге, но никуда не торчал и не вызывал у нее ни капли тревоги. Нет, в нем не было ничего пугающего. Просто он был другой, только и всего. Она слышала радостный визг Эдмунда и видела клубок рук и ног. Когда герцог снова встал на дно, Эдмунд забрался к нему на спину и обвил руками шею. Послышался голос Ричарда:
– Ладно, Эдмунд, на сегодня достаточно. Уговор есть уговор: десять минут, и все. Еще немного, и мы превратимся в сосульки.
Пора было уходить. Он не видел ее. Да, пора… Она быстро пошла к густому кусту, спряталась за ним и продолжила наблюдение за герцогом. Эдмунд все еще заливался хохотом. Потом мальчик что-то сказал, показывая пальцем на чайку, и Ричард засмеялся. Оба дрожали от холода. Десять минут в такой воде! При одной мысли об этом она вздрогнула.
Эванджелина следила за тем, как напрягались и расслаблялись мышцы герцога, пока он шагал по воде, держа Эдмунда на плечах. Нужно было уйти. У нее еще было время.
Чего у нее не было, так это стыда и совести.
Глава 16
– Папа, папа! – крикнул Эдмунд. – Посмотри, там Ева! – Он отчаянно махал обеими руками, показывая в ее сторону. – Она пришла посмотреть, как мы плаваем! Вот здорово! Теперь она поверит, что я хорошо плаваю!
Жребий был брошен. Она оказалась в ловушке. Герцог не останавливаясь шел к берегу сквозь волны, некоторые из которых вполне могли сбить его с ног. Эванджелина знала, что он смотрит на нее.
Она бросилась бежать на юг, потому что так было короче, но совсем забыла, что утес спускается прямо в воду и что путь в этом направлении отрезан. Она медленно пошла назад и услышала ответ герцога:
– Я вижу ее, Эдмунд. Да, это она. Похоже, она возвращается, поскольку понимает, что другого пути нет. Давай-ка дождемся ее. Пусть расскажет, понравилось ли ей устроенное нами зрелище. Думаю, зрелище было на славу. Жаль только, что короткое, но уж очень вода холодная.
Эванджелина застыла как вкопанная. Выходит, герцог знал, что она здесь и следит за ним, не в силах отвести взгляд? Теперь вода была Ричарду по щиколотку, волны журчали вокруг лодыжек, а он стоял и менялся на глазах. Раньше он не казался Эванджелине чужим и страшным, но теперь все было по-другому. Он не двигался с места, только смотрел на нее и с каждой секундой становился все больше и больше. Если бы она оказалась на месте герцога и менялась с такой быстротой, то убежала бы или хотя бы отвернулась. Но он этого не делал. По-прежнему стоял, держа Эдмунда на плечах, улыбался ей и продолжал меняться. О Боже…
Наконец он засмеялся, ссадил сына и поставил его на песок.
– Эдмунд, принеси нам полотенца и завернись как следует. Я не хочу, чтобы ты простудился. Может быть, твоя тетя Ева захочет присоединиться к нам.
Она не сдвинулась ни на сантиметр. Наконец герцог взял принесенное сыном большое полотенце и начал вытираться.
– Ева! – Мокрый Эдмунд устремился к ней. – Ты видела нас? Папа бросил меня в воду, и я поплыл как морской окунь! Папа сказал, чтобы я был осторожнее, а то я так хорошо плаваю, что рыбак примет меня за рыбу, поймает, зажарит на сковородке и съест. Пойдем, поздоровайся с папой!
Что оставалось бедной девушке? Вслед за Эдмундом она покорно поплелась туда, где стоял герцог. Ричард наконец-то завязал полотенце на талии, а второе накинул на плечи. Она долго изучала узел. Тот казался прочным, но Эванджелина знала, что справится с ним за секунду. В крайнем случае, за две.
– Папа сказал, что женщины не умеют плавать, – заявил Эдмунд.
Мальчик опустился на колени, зачерпнул песок, собрал его в кучку, похлопал по ней и придал конусообразную форму. Что это, башня замка? Затем он начал копать ров.
– Твой папа ошибается. Эдмунд, оденься, а то замерзнешь. Что ты строишь?
– Тетя Ева, папа никогда не ошибается. Я строю замок Чесли.
– Может быть, мне поучить вас плавать? – спросил герцог.
– Мне не нужны уроки. Я такая же рыба, как Эдмунд. Правда, скорее угорь, чем морской окунь.
– Одевайся, Эдмунд, – не оборачиваясь велел Ричард. – Эванджелина, объясните, как вы здесь очутились.
– Очень теплая погода для февраля. Я вышла прогуляться. Просто прогуляться, и все. Я случайно спустилась на берег, а тут оказались вы… без одежды. Ну да, сейчас вы завернулись в полотенце, а на плечах у вас другое, но это вовсе не рубашка и бриджи, которые обычно носят мужчины.
– Понимаю. И как вам понравилась эта сцена?
– Понравилась. Я выросла в деревне. Сельские пейзажи, как правило, очень красивы. Особенно на берегу моря.
Ричард знал, что сложением не уступает отцу. Как и отец, он регулярно занимался боксом в клубе «Джентльмен Джексон». Как и отец, он был ловок, строен и мускулист. Он улыбался и смотрел на нее так, как вор смотрит на столовое серебро.
– Если бы я пошел прогуляться и увидел, как вы выходите из воды, мне бы тоже это понравилось.
Эванджелина чуть не проглотила язык. О нет, ни за что на свете! Она, безукоризненно воспитанная молодая леди, после знакомства с герцогом неотступно думает только об одном: ей хочется наброситься на него и зацеловать до смерти. Девушка была уверена, что герцог будет продолжать искусно дразнить ее, издеваться и насмехаться. Как ни странно, Ричард молчал и задумчиво рассматривал ее.
– Эванджелина, вы должны вернуться в замок, – очень мягко сказал он. – Я прослежу, чтобы Эдмунд не раструбил всем и каждому, что тетя Ева наблюдала, как они с папой плавают.
Она огляделась по сторонам, а потом снова посмотрела на герцога.
– Не могу поверить, что я делала это.
– Что именно?
– Сами знаете. Стояла здесь и смотрела на вас. И то, что делала сегодня ночью. Мне это не нравится. Не знаю, что со мной. Извините… Я не узнаю сама себя. Временами мне кажется, что это не я. Но я помню, кем должна быть, и это хуже всего. Все это очень трудно… – Она круто повернулась и не оглядываясь побежала вверх по тропе.
Эванджелина вышла из коридора на лестничную площадку, собираясь спуститься к ланчу, и услышала окончание разговора миссис Рейли со старым дворецким:
– Я буду скучать по нему, мистер Бассик. На сей раз он пробыл здесь совсем недолго. Зачем ему возвращаться в Лондон? Тем более в пятницу? Мог бы спокойно прожить здесь еще три дня.
Бассик что-то ответил, но Эванджелина не разобрала слов. Зато голос миссис Рейли прозвучал ясно, как колокольный звон поутру:
– А я-то надеялась, что приезд мадам заставит его светлость задержаться подольше!
– Его светлость никогда не делает того, чего от него ждут, – на сей раз вполне членораздельно ответил Бассик.
Когда Эванджелина спустилась по лестнице, оба стояли и улыбались ей. Однако в глазах экономки читалось легкое осуждение. Эванджелина знала, что герцог собирается уезжать. Но не в пятницу. Это было слишком быстро. Девушка с ужасом подумала, что отъезд Ричарда сильно облегчит ее задачу. О Господи, и зачем ему это понадобилось?
– Добрый день, мадам, – сказал Бассик.
– Сегодня не будет неожиданных гостей? – спросила она.
– Я бы не удивилась, – ответила миссис Рейли. – Леди Пемберли, конечно, славная женщина, но ее не слишком любят у нас в округе. В отличие от леди Шарлотты, матери Рохана Каррингтона. Та так очаровательна, что все готовы помогать ей или просто стоять рядом и любоваться ее красотой.
– Надо сказать, – величественно заметил Бассик, – что леди Шарлотта также очень увлекается кошачьими бегами.
– Да, мистер Бассик, это благородный вид спорта. Но я боюсь, что и он связан со скандалами и подкупом.
– Какой же может быть подкуп на кошачьих бегах? – удивилась Эванджелина.
– Может, мадам, – кивнул Бассик. – Мошенники встречаются всюду, где замешаны деньги. Правда, после принятия соответствующих мер число подтасовок значительно уменьшилось.
– Очень стыдно, что коты не могут соревноваться просто из любви к искусству, – сказала миссис Рейли, колыхнув подолом красивого розового платья. Правда, Эванджелина не была уверена, что это то же самое платье, которое было на экономке во время завтрака.
– Мне послышалось, что герцог уезжает, – сказала девушка.
– К сожалению. Мы очень расстроены, – ответила миссис Рейли. – Мы надеялись, что на этот раз он пробудет в замке подольше. Никогда не знаешь, что у него на уме… – Она сделала паузу, а потом улыбнулась. – Мадам, муслин цвета свежей листвы вам очень идет. Я вижу, что Дорри убрала все оборки на подоле. И правильно сделала. Покойная ее светлость любила оборки и не понимала, что они здесь лишние.
Эванджелина кивала и думала об Ушаре, который все знал о Мариссе и ее нарядах.
– Мадемуазель, – звучал у нее в ушах его голос, – сами увидите, вы недолго будете носить это тряпье. Его светлость отдаст вам все нарядные платья из гардероба покойной жены. Но, конечно, потребует кое-что взамен. Вельможи его ранга всегда поступают так. А вы сделаете все, чтобы держать его в неведении относительно вашей деятельности. – Он помолчал и потер подбородок длинным тонким пальцем. – Мадемуазель, боюсь, что он заставит вас потерять голову. Глупо чего-то бояться, когда ваш отец у меня в руках и находится на волосок от смерти. И все же женщины от герцога без ума. Это тем более непонятно, что он англичанин, а всем известно, что англичане грубы и неуклюжи. Так что будьте настороже. Но когда вы раздвинете ноги и станете шепотом благодарить его за доставленное наслаждение, не забывайте, что я держу пистолет у виска вашего отца.
Теперь Эванджелина была бы рада, если бы герцог уже уехал. Ушар, как всегда, был абсолютно прав. Никогда в жизни она не встречала мужчины, который мог бы сравниться с Ричардом. Она и представления не имела, что такие мужчины есть на свете. И он ненавидит Наполеона. А она готовится его предать. Скоро она будет ничем не лучше Эджертона. Эта мысль была тошнотворной.
Встретив в столовой герцога, она по-прежнему думала о пропасти, по краю которой ходила. Мозг Эванджелины лихорадочно искал решение, которое позволило бы ей обойтись без предательства герцога и своей страны. Ричард стоял у своего места во главе стола и слегка улыбался. Она попыталась улыбнуться в ответ, но одолевавшие ее боль и чувство вины были видны невооруженным глазом.
Лукавство в темных глазах герцога тут же исчезло.
– Что случилось?
– Случилось? – О Боже, неужели он видит ее насквозь? Если это правда, прощай, отец! – Нет, ничего, милорд.
– Вы выглядите так, словно потеряли любимую собачку.
Она вымученно улыбнулась.
– Нет. Хотя я очень переживала, когда умер мой любимый мопс Бонни. Прошло много времени, прежде чем я завела другую собаку.
– Вы обезоружили меня и заставили выйти из засады. Я собирался поддразнить вас и, может быть, заставить покраснеть за недостойное поведение на берегу. Эванджелина, вы продолжаете удивлять меня. Проходите и садитесь. С Эдмундом вы увидитесь после ланча.
Отпустив лакея, герцог сказал:
– Итак, о чем вы думали?
– Ни о чем, – сказала Эванджелина и умолкла. Она обязана лгать. В этом заключается ее единственная надежда на спасение. Девушка подняла подбородок и проследила, как Ричард кладет на тарелку несколько тонких ломтиков ветчины. Нужно сказать какую-нибудь банальность, от которой герцога вывернуло бы наизнанку, но вместо этого она выпалила:
– Я боялась, что вы с Эдмундом замерзнете насмерть!
– Я тоже боялся, но Эдмунд настоял на своем. Впрочем, мы пробыли в воде всего десять минут. Когда я живу в замке, мы плаваем каждый день, конечно если позволяет погода. Мягко выражаясь, это бодрит. А если называть вещи своими именами, то пробирает до костей. Со стороны это кажется безумием, но в нем есть своя система. Вы меня понимаете?
– Да.
– Мы с Эдмундом ходим на пляж каждое утро примерно в одно и то же время. Я видел, как вы выходили из грота. В другой раз будьте осторожны, особенно когда начинается прилив. В детстве я совершил большую глупость, как-то спрятавшись там от своего учителя. Я вымок до нитки. Как и отец, который спас меня. Наказывали меня редко, но ту порку я запомнил на всю жизнь.
Эванджелина улыбалась, пытаясь представить себе герцога в возрасте Эдмунда. Это ей не удалось.
– Я буду осторожной. Я заметила, что стенки грота влажные и покрыты слизью. Во время прилива он полностью затапливается водой?
– Почти до самого верха.
– Какая жалость, что от грота нельзя пройти на юг. Выступы утеса спускаются прямо в воду.
– Да. Но, кажется, оставшегося пейзажа вполне хватило, чтобы доставить вам удовольствие.
О Господи, он опять за свое…
– Верно. Я никогда не упускала возможности пополнить свое образование.
Он удивленно выгнул черную бровь.
– Как, неужели вам удалось увидеть что-то новое? Я такой же мужчина, как и все остальные, как ваш муж, этот святой Андре.
Эванджелина едва не подавилась зеленым горошком. Она допустила промах. Лги, думала она, лги как следует или ты пропала.
– Не смешите меня. Конечно, в этом не было ничего нового. Честно говоря, вы не так уж молоды. Вот если бы полотенце, которое вы завязали на талии, было поплотнее, я бы могла ошибиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Эванджелине было известно, что у мужчин есть фаллос, который выдается из паха. Она сама не знала, чего ждала, однако в этом не оказалось ничего страшного или странного. Признак пола был при герцоге, но никуда не торчал и не вызывал у нее ни капли тревоги. Нет, в нем не было ничего пугающего. Просто он был другой, только и всего. Она слышала радостный визг Эдмунда и видела клубок рук и ног. Когда герцог снова встал на дно, Эдмунд забрался к нему на спину и обвил руками шею. Послышался голос Ричарда:
– Ладно, Эдмунд, на сегодня достаточно. Уговор есть уговор: десять минут, и все. Еще немного, и мы превратимся в сосульки.
Пора было уходить. Он не видел ее. Да, пора… Она быстро пошла к густому кусту, спряталась за ним и продолжила наблюдение за герцогом. Эдмунд все еще заливался хохотом. Потом мальчик что-то сказал, показывая пальцем на чайку, и Ричард засмеялся. Оба дрожали от холода. Десять минут в такой воде! При одной мысли об этом она вздрогнула.
Эванджелина следила за тем, как напрягались и расслаблялись мышцы герцога, пока он шагал по воде, держа Эдмунда на плечах. Нужно было уйти. У нее еще было время.
Чего у нее не было, так это стыда и совести.
Глава 16
– Папа, папа! – крикнул Эдмунд. – Посмотри, там Ева! – Он отчаянно махал обеими руками, показывая в ее сторону. – Она пришла посмотреть, как мы плаваем! Вот здорово! Теперь она поверит, что я хорошо плаваю!
Жребий был брошен. Она оказалась в ловушке. Герцог не останавливаясь шел к берегу сквозь волны, некоторые из которых вполне могли сбить его с ног. Эванджелина знала, что он смотрит на нее.
Она бросилась бежать на юг, потому что так было короче, но совсем забыла, что утес спускается прямо в воду и что путь в этом направлении отрезан. Она медленно пошла назад и услышала ответ герцога:
– Я вижу ее, Эдмунд. Да, это она. Похоже, она возвращается, поскольку понимает, что другого пути нет. Давай-ка дождемся ее. Пусть расскажет, понравилось ли ей устроенное нами зрелище. Думаю, зрелище было на славу. Жаль только, что короткое, но уж очень вода холодная.
Эванджелина застыла как вкопанная. Выходит, герцог знал, что она здесь и следит за ним, не в силах отвести взгляд? Теперь вода была Ричарду по щиколотку, волны журчали вокруг лодыжек, а он стоял и менялся на глазах. Раньше он не казался Эванджелине чужим и страшным, но теперь все было по-другому. Он не двигался с места, только смотрел на нее и с каждой секундой становился все больше и больше. Если бы она оказалась на месте герцога и менялась с такой быстротой, то убежала бы или хотя бы отвернулась. Но он этого не делал. По-прежнему стоял, держа Эдмунда на плечах, улыбался ей и продолжал меняться. О Боже…
Наконец он засмеялся, ссадил сына и поставил его на песок.
– Эдмунд, принеси нам полотенца и завернись как следует. Я не хочу, чтобы ты простудился. Может быть, твоя тетя Ева захочет присоединиться к нам.
Она не сдвинулась ни на сантиметр. Наконец герцог взял принесенное сыном большое полотенце и начал вытираться.
– Ева! – Мокрый Эдмунд устремился к ней. – Ты видела нас? Папа бросил меня в воду, и я поплыл как морской окунь! Папа сказал, чтобы я был осторожнее, а то я так хорошо плаваю, что рыбак примет меня за рыбу, поймает, зажарит на сковородке и съест. Пойдем, поздоровайся с папой!
Что оставалось бедной девушке? Вслед за Эдмундом она покорно поплелась туда, где стоял герцог. Ричард наконец-то завязал полотенце на талии, а второе накинул на плечи. Она долго изучала узел. Тот казался прочным, но Эванджелина знала, что справится с ним за секунду. В крайнем случае, за две.
– Папа сказал, что женщины не умеют плавать, – заявил Эдмунд.
Мальчик опустился на колени, зачерпнул песок, собрал его в кучку, похлопал по ней и придал конусообразную форму. Что это, башня замка? Затем он начал копать ров.
– Твой папа ошибается. Эдмунд, оденься, а то замерзнешь. Что ты строишь?
– Тетя Ева, папа никогда не ошибается. Я строю замок Чесли.
– Может быть, мне поучить вас плавать? – спросил герцог.
– Мне не нужны уроки. Я такая же рыба, как Эдмунд. Правда, скорее угорь, чем морской окунь.
– Одевайся, Эдмунд, – не оборачиваясь велел Ричард. – Эванджелина, объясните, как вы здесь очутились.
– Очень теплая погода для февраля. Я вышла прогуляться. Просто прогуляться, и все. Я случайно спустилась на берег, а тут оказались вы… без одежды. Ну да, сейчас вы завернулись в полотенце, а на плечах у вас другое, но это вовсе не рубашка и бриджи, которые обычно носят мужчины.
– Понимаю. И как вам понравилась эта сцена?
– Понравилась. Я выросла в деревне. Сельские пейзажи, как правило, очень красивы. Особенно на берегу моря.
Ричард знал, что сложением не уступает отцу. Как и отец, он регулярно занимался боксом в клубе «Джентльмен Джексон». Как и отец, он был ловок, строен и мускулист. Он улыбался и смотрел на нее так, как вор смотрит на столовое серебро.
– Если бы я пошел прогуляться и увидел, как вы выходите из воды, мне бы тоже это понравилось.
Эванджелина чуть не проглотила язык. О нет, ни за что на свете! Она, безукоризненно воспитанная молодая леди, после знакомства с герцогом неотступно думает только об одном: ей хочется наброситься на него и зацеловать до смерти. Девушка была уверена, что герцог будет продолжать искусно дразнить ее, издеваться и насмехаться. Как ни странно, Ричард молчал и задумчиво рассматривал ее.
– Эванджелина, вы должны вернуться в замок, – очень мягко сказал он. – Я прослежу, чтобы Эдмунд не раструбил всем и каждому, что тетя Ева наблюдала, как они с папой плавают.
Она огляделась по сторонам, а потом снова посмотрела на герцога.
– Не могу поверить, что я делала это.
– Что именно?
– Сами знаете. Стояла здесь и смотрела на вас. И то, что делала сегодня ночью. Мне это не нравится. Не знаю, что со мной. Извините… Я не узнаю сама себя. Временами мне кажется, что это не я. Но я помню, кем должна быть, и это хуже всего. Все это очень трудно… – Она круто повернулась и не оглядываясь побежала вверх по тропе.
Эванджелина вышла из коридора на лестничную площадку, собираясь спуститься к ланчу, и услышала окончание разговора миссис Рейли со старым дворецким:
– Я буду скучать по нему, мистер Бассик. На сей раз он пробыл здесь совсем недолго. Зачем ему возвращаться в Лондон? Тем более в пятницу? Мог бы спокойно прожить здесь еще три дня.
Бассик что-то ответил, но Эванджелина не разобрала слов. Зато голос миссис Рейли прозвучал ясно, как колокольный звон поутру:
– А я-то надеялась, что приезд мадам заставит его светлость задержаться подольше!
– Его светлость никогда не делает того, чего от него ждут, – на сей раз вполне членораздельно ответил Бассик.
Когда Эванджелина спустилась по лестнице, оба стояли и улыбались ей. Однако в глазах экономки читалось легкое осуждение. Эванджелина знала, что герцог собирается уезжать. Но не в пятницу. Это было слишком быстро. Девушка с ужасом подумала, что отъезд Ричарда сильно облегчит ее задачу. О Господи, и зачем ему это понадобилось?
– Добрый день, мадам, – сказал Бассик.
– Сегодня не будет неожиданных гостей? – спросила она.
– Я бы не удивилась, – ответила миссис Рейли. – Леди Пемберли, конечно, славная женщина, но ее не слишком любят у нас в округе. В отличие от леди Шарлотты, матери Рохана Каррингтона. Та так очаровательна, что все готовы помогать ей или просто стоять рядом и любоваться ее красотой.
– Надо сказать, – величественно заметил Бассик, – что леди Шарлотта также очень увлекается кошачьими бегами.
– Да, мистер Бассик, это благородный вид спорта. Но я боюсь, что и он связан со скандалами и подкупом.
– Какой же может быть подкуп на кошачьих бегах? – удивилась Эванджелина.
– Может, мадам, – кивнул Бассик. – Мошенники встречаются всюду, где замешаны деньги. Правда, после принятия соответствующих мер число подтасовок значительно уменьшилось.
– Очень стыдно, что коты не могут соревноваться просто из любви к искусству, – сказала миссис Рейли, колыхнув подолом красивого розового платья. Правда, Эванджелина не была уверена, что это то же самое платье, которое было на экономке во время завтрака.
– Мне послышалось, что герцог уезжает, – сказала девушка.
– К сожалению. Мы очень расстроены, – ответила миссис Рейли. – Мы надеялись, что на этот раз он пробудет в замке подольше. Никогда не знаешь, что у него на уме… – Она сделала паузу, а потом улыбнулась. – Мадам, муслин цвета свежей листвы вам очень идет. Я вижу, что Дорри убрала все оборки на подоле. И правильно сделала. Покойная ее светлость любила оборки и не понимала, что они здесь лишние.
Эванджелина кивала и думала об Ушаре, который все знал о Мариссе и ее нарядах.
– Мадемуазель, – звучал у нее в ушах его голос, – сами увидите, вы недолго будете носить это тряпье. Его светлость отдаст вам все нарядные платья из гардероба покойной жены. Но, конечно, потребует кое-что взамен. Вельможи его ранга всегда поступают так. А вы сделаете все, чтобы держать его в неведении относительно вашей деятельности. – Он помолчал и потер подбородок длинным тонким пальцем. – Мадемуазель, боюсь, что он заставит вас потерять голову. Глупо чего-то бояться, когда ваш отец у меня в руках и находится на волосок от смерти. И все же женщины от герцога без ума. Это тем более непонятно, что он англичанин, а всем известно, что англичане грубы и неуклюжи. Так что будьте настороже. Но когда вы раздвинете ноги и станете шепотом благодарить его за доставленное наслаждение, не забывайте, что я держу пистолет у виска вашего отца.
Теперь Эванджелина была бы рада, если бы герцог уже уехал. Ушар, как всегда, был абсолютно прав. Никогда в жизни она не встречала мужчины, который мог бы сравниться с Ричардом. Она и представления не имела, что такие мужчины есть на свете. И он ненавидит Наполеона. А она готовится его предать. Скоро она будет ничем не лучше Эджертона. Эта мысль была тошнотворной.
Встретив в столовой герцога, она по-прежнему думала о пропасти, по краю которой ходила. Мозг Эванджелины лихорадочно искал решение, которое позволило бы ей обойтись без предательства герцога и своей страны. Ричард стоял у своего места во главе стола и слегка улыбался. Она попыталась улыбнуться в ответ, но одолевавшие ее боль и чувство вины были видны невооруженным глазом.
Лукавство в темных глазах герцога тут же исчезло.
– Что случилось?
– Случилось? – О Боже, неужели он видит ее насквозь? Если это правда, прощай, отец! – Нет, ничего, милорд.
– Вы выглядите так, словно потеряли любимую собачку.
Она вымученно улыбнулась.
– Нет. Хотя я очень переживала, когда умер мой любимый мопс Бонни. Прошло много времени, прежде чем я завела другую собаку.
– Вы обезоружили меня и заставили выйти из засады. Я собирался поддразнить вас и, может быть, заставить покраснеть за недостойное поведение на берегу. Эванджелина, вы продолжаете удивлять меня. Проходите и садитесь. С Эдмундом вы увидитесь после ланча.
Отпустив лакея, герцог сказал:
– Итак, о чем вы думали?
– Ни о чем, – сказала Эванджелина и умолкла. Она обязана лгать. В этом заключается ее единственная надежда на спасение. Девушка подняла подбородок и проследила, как Ричард кладет на тарелку несколько тонких ломтиков ветчины. Нужно сказать какую-нибудь банальность, от которой герцога вывернуло бы наизнанку, но вместо этого она выпалила:
– Я боялась, что вы с Эдмундом замерзнете насмерть!
– Я тоже боялся, но Эдмунд настоял на своем. Впрочем, мы пробыли в воде всего десять минут. Когда я живу в замке, мы плаваем каждый день, конечно если позволяет погода. Мягко выражаясь, это бодрит. А если называть вещи своими именами, то пробирает до костей. Со стороны это кажется безумием, но в нем есть своя система. Вы меня понимаете?
– Да.
– Мы с Эдмундом ходим на пляж каждое утро примерно в одно и то же время. Я видел, как вы выходили из грота. В другой раз будьте осторожны, особенно когда начинается прилив. В детстве я совершил большую глупость, как-то спрятавшись там от своего учителя. Я вымок до нитки. Как и отец, который спас меня. Наказывали меня редко, но ту порку я запомнил на всю жизнь.
Эванджелина улыбалась, пытаясь представить себе герцога в возрасте Эдмунда. Это ей не удалось.
– Я буду осторожной. Я заметила, что стенки грота влажные и покрыты слизью. Во время прилива он полностью затапливается водой?
– Почти до самого верха.
– Какая жалость, что от грота нельзя пройти на юг. Выступы утеса спускаются прямо в воду.
– Да. Но, кажется, оставшегося пейзажа вполне хватило, чтобы доставить вам удовольствие.
О Господи, он опять за свое…
– Верно. Я никогда не упускала возможности пополнить свое образование.
Он удивленно выгнул черную бровь.
– Как, неужели вам удалось увидеть что-то новое? Я такой же мужчина, как и все остальные, как ваш муж, этот святой Андре.
Эванджелина едва не подавилась зеленым горошком. Она допустила промах. Лги, думала она, лги как следует или ты пропала.
– Не смешите меня. Конечно, в этом не было ничего нового. Честно говоря, вы не так уж молоды. Вот если бы полотенце, которое вы завязали на талии, было поплотнее, я бы могла ошибиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39