Она кинула случайный взгляд на кости в ящике, но от этого у нее мороз по коже пошел.
- Могу я взглянуть, когда вы…
- Готово, - ответил Аркли.
Он протянул ей листок. Это была старая фотокопия древнего документа, написанного размашистым наклонным почерком. Кэкстон перечитала его дважды.
«Экспонат подготовлен капитаном Кастисом Бенджамином, хирургом. По запросу полковника Питтенгера из Военного департамента я осуществил предварительный осмотр. Результаты следующие. Останки перевезены на изучение в Медицинский колледж Филадельфии 25 июня 1863 года. Той же ночью после ужина я получил в личное распоряжение два деревянных ящика и немедленно поместил их в анатомический театр. Там с помощью моего коллеги доктора Эндрю Гормана, сотрудника медицинского колледжа, я осуществил вскрытие объекта. Осмотр начался в половине девятого вечера.
Объект был доставлен в виде скелета. Сердце находилось в отдельной упаковке, обложенное древесной стружкой. Его обследовали первым; было обнаружено, что оно весит двенадцать с половиной унций (немного больше обычного человеческого сердца), имеет черно-красную окраску и при нажатии выделяет бледно-молочный секрет. Хорошо выраженного запаха нет, и, несмотря на отделение от тела в течение нескольких дней, отсутствуют даже малейшие признаки разложения.
По возвращении в останки тела сердце немедленно начало биться. Выделение бело-молочного секрета значительно возросло. В зоне наибольшей активности наблюдалось выделение пара и ощутимого тепла, и спустя десять минут стало очевидно некоторое восстановление плоти. И все это несмотря на удаление сердца из тела на длительный период.
По просьбе полковника Питтенгера мы перешли к применению четырех унций человеческой крови, взятых из левой руки доктора Гормана. Регенерация заметно усилилась. На протяжении одного часа мышечная ткань начала связываться, за это время стал отчетливо виден полный набор органов.
Майор Горман выразил нежелание наблюдать за полным восстановлением тела. Я поддержал его. Сердце было изъято. Восстановившиеся ткани и органы быстро разрушились, словно наполненная воздухом и проколотая камера. Сердце было уничтожено согласно указаниям, и мужчина был полностью умерщвлен в четверть первого, 26 июня 1863 года Господня».
Когда Кэкстон закончила, она посмотрела на Аркли. Он улыбался, словно кот, в пасти у которого была мышь.
- Скажешь первой?
Она точно знала, куда он клонит.
- Нет, - ответила она. - Я думаю, вы пришли к неверному заключению. Сердце этого вампира было удалено на пару дней. Когда они положили его обратно, он, конечно, начал восстанавливаться. Спустя пару дней! Гейстдорфер обнаружил сердце моего вампира на крышке его гроба. Он вложил его внутрь, и вампир ожил. Я понимаю, к чему вы клоните, но я не могу согласиться. Слишком много времени прошло для этого.
Сердце наверняка бы сгнило за сто сорок лет. Предполагать иное было абсурдно. Но как иначе она могла объяснить состояние вампира? Он обманул время.
И все же ей не верилось. Она покачала головой.
- Скажи-ка патрульный, - настойчиво поинтересовался Аркли. - Если те врачи не уничтожили сердце… если они сохранили его в одном из шкафов… Быть может, ты хочешь воссоединить его с этими костями, только чтобы доказать свою правоту? Хочешь воспользоваться шансом?
Кэкстон смотрела куда угодно, только не ему в лицо. Потом она захлопнула ящик и оттолкнула его ногой, чтобы не видеть этих костей.
48

Из-за вампира, который находился внизу, единственный наш путь отступления был наверх. Мы должны были найти лестницу, чтобы сбежать. Думая, что он нашел дорогу к куполу, Сторроу бросился к закрытой двери и ворвался внутрь. Сердце подскочило у меня в груди, я не мог говорить, хоть и знал, что это была не та дверь и кое-что лежало за ней. Первым вошел Эбен Нудд.
- О боже милостивый! - воскликнул он.
Сильнее выражения я от него не слышал никогда. Отыскать причину его отвращения было нетрудно.
Комната по ту сторону двери была еще одним будуаром, очевидно принадлежавшим хозяйке дома. Обстановка когда-то, наверное, была роскошной, но степень ее упадка мне некогда было изучать. Одна деталь в этой комнате требовала всего моего внимания. Это был гроб, простая сосновая коробка, сужающаяся книзу, и он был открыт. Внутри лежало существо, не похожее ни на одно другое, которое мы встречали прежде.
У нее была бледная кожа и отсутствовали волосы, как у вампира, заостренные уши. Несомненно, были и клыки. И все же она выглядела как труп полугодовой давности, тело было изъедено червями, лицо - скопление болячек и гнойных пузырей. У нее был один только глаз; второй давно сморщился и, наверное, сгнил. Она не шелохнулась, не поднялась с места, а только глядела оставшимся глазом.
- Еще одна, - выдохнул Сторроу. - Это еще одна?
Ни у кого из нас не было времени отвечать ему. В это время одним-единственным ударом по голове Билл саданул Немца Пита. У него была массивная дубина, сделанная из ножки туалетного столика, и он не терял времени.
Эбен Нудд не стал ждать, пока тело упадет на пол, он вскинул винтовку. Однако было слишком поздно, Билл умчался прочь, и я больше никогда не видел его. Судя по тому, как он выглядел, по тому, в каком состоянии он был, долго ему было не протянуть.
Свидетельство Алвы Гриста

49
- В действительности мы так мало знаем о них, - сказал Аркли. - Ни один ученый отродясь не составлял ничего существеннее частичного описания. Их не поймать, не посадить в зоопарк, чтоб на них глазели школьники, и, к счастью, они достаточно редки, чтобы кто-нибудь попытался это сделать. Мы ничего не понимаем в их магии, их молениях и даже в том, как работает их проклятие. Оно противоречит всему, что мы знаем.
- Да вы хоть понимаете, о чем говорите? Они сильнее нас и, наверное, умнее. Мы с трудом можем уничтожать их, в то время как они нас запросто уничтожают. Единственное, на что мы можем полагаться, единственное реальное преимущество, которое мы имеем перед ними, это то, что они стареют еще быстрее, чем мы. Они лишаются сил.
Кэкстон вспомнила старые сказки о вампирах, которые оставались вечно молодыми, их красота и сила поддерживались регулярным доступом к огромным количествам крови. Это был миф, мечта, которую каждый вампир пытался воплотить в реальность. Это было то, ради чего все еще жила Малверн: надежда, что когда-нибудь она полностью восстановится, если только получит достаточное количество крови.
И вот доказательство: кости в ящике, запись Кастиса Бенджамина, хирурга… Вероятно, это был пусть и не совсем совершенный, но вариант для вампиров жить веками, не теряя своей силы.
Все, что им было нужно, это чтобы кто-нибудь вынул сердце из их останков и сохранил в безопасном месте. Дни, годы, века спустя сердце можно вернуть в тело, и вампир оживет, почти такой же сильный, как обычно, но очень голодный и готовый выйти на охоту.
Это не вполне вечная молодость. Но это было так близко к ней.
Лора подумала о том, как вампир из Геттисберга - ее вампир, как она привыкла о нем думать, - выглядел, когда она впервые увидела его. Тощий, с плохой кожей, с конечностями как палки. Его грудная клетка заметно выдавалась из-под белой кожи, а лицо было пустым и истощенным. Так и должно было быть после многих десятилетий без свежей крови. И все же, как только он начал пить снова, он восстанавливался с поразительной быстротой.
- Если у тебя есть версия получше, поделись, - съязвил Аркли.
Кэкстон молча кипела от злости, не желая сдавать свои позиции. Сознавая, что в любом случае Аркли прав.
- Ладно, - отмахнулась она.
- По крайней мере, такова рабочая гипотеза.
- Ладно! - выкрикнула она снова.
Она протянула ему фотокопию, и он сунул ее себе в карман. Кэкстон провела пальцами по волосам, выставив в стороны локти. Она медленно отвернулась от федерала. Усталость и страх навалились на нее, словно она бежала по темному коридору и врезалась прямиком в стену, которую не заметила.
- Я просто… я не могу… они уже слишком сильны! Они слишком хороши в том, что делают. А теперь еще и эта способность. Я понимаю, она всегда у них была, но мы бродили впотьмах и даже не понимали этого. Мы не можем угнаться за ними. Я не могу угнаться.
Она направилась вон из комнаты. Подальше от него, от костей. Ей не хотелось видеть новые скелеты, не хотелось быть с ними рядом. Никогда больше.
- Я не могу это делать, - сказала она.
- Лора! - крикнул Аркли.
Она почувствовала себя так, словно ее окатили холодной водой. Она не могла вспомнить, когда в последний раз он называл ее по имени. Лора не сомневалась, он сделал это намеренно, чтобы привлечь ее внимание, поэтому развернулась и посмотрела на него футов с двадцати.
- Я и так уже в штаны наложила со страха, - сказала она.
- Тогда вытряхни их. Немедленно.
Она кивнула. Сглотнула с трудом, горло все еще было распухшим и болело. Лора боролась с головокружением, сосредоточиваясь снова.
- Что будем делать дальше? - спросила она наконец.
Глаза Аркли расширились.
- Это ты мне скажи.
Довольно честно. Это было ее расследование.
- Раз ничего не остается, пойдем посмотрим, что там Малверн понаписала. Потом я собираюсь встретиться с местной полицией. Наш вампир наверняка не собирается атаковать сегодня ночью… ни здесь, ни где-либо еще. Он уже сыт, и он достаточно умен, чтобы скрыться с улиц. Завтра ночью - другое дело.
Аркли кивнул и пошел за ней по лестнице назад в музей. Поднимался он довольно медленно: просто одно колено плохо сгибалось и ему с трудом приходилось взбираться на каждую ступеньку. На первом пролете он остановился передохнуть, просто встал, глядя на свои ботинки. Лоре захотелось поторопить его, но из уважения она подождала, пока он отдышится.
Малверн наверху трудилась вовсю. Когда они подошли к ее гробу, они обнаружили, что она довольно много напечатала на компьютере. Ее рука все еще лежала на клавиатуре, но не шевелилась, наверное, Малверн дожидалась нового вопроса или просто выдохлась.
То, что она написала, поразило их обоих.
ответов, что ищете, нет у меняно есть и другой, кто знаетмертвец в доме этомя призвать могу егоцену ты знаешь
Кэкстон вновь перечитала слова на экране компьютера.
- Она говорит, якобы может призвать Гейстдорфера как не-мертвого. Она утверждает, будто он знает нечто, что может нам пригодиться. Откуда она об этом знает?
- Ты же прекрасно понимаешь, они могут общаться без слов, - пояснил Аркли. - Она почувствовала приближение вампира. Должно быть, смерть Гейстдорфера она тоже ощутила. Думаю, нам надо так и сделать.
- Нет, нет, нет. Нет. Абсолютно невозможно, - возразила Кэкстон. - Никогда. Этого нельзя делать. Вероятность нулевая, поэтому перестаньте даже думать об этом.
Это она говорила сама себе. Аркли вернулся к гробу, терпеливо задавая Малверн вопросы и следя за тем, как она мучительно долго пишет ответы, одну букву за другой.
- Нет. Мы никогда не сделаем этого.
Она стояла в углу и бормотала это про себя. Ей казалось, она сходит с ума. Но она была не сумасшедшая. Это Аркли свихнулся, посмев предложить подобное. Он изменился. Его раны и горечь сожалений лишили его разума.
- Это заведомый провал.
Но Кэкстон превосходно знала, что другого пути нет. И она сделает это, поможет Малверн вернуть Гейстдорфера обратно из мертвых только для того, чтобы допросить его, это был вопрос практически решенный.
Но как бы то ни было, оставалась еще какая-то часть ее прежней, застывшее выцветшее пятно в ее душе, которое все еще было похоже на Лору Кэкстон, служительницу закона. Какая-то частица ее, которая верила в человеческое достоинство и сострадание к мертвым. Она была невелика, но ее хватило, чтобы ощутить омерзение.
- Это просто невозможно, - сказала она на этот раз громко. - Малверн не пила его крови. Это сделал мой вампир. Никто не может призвать не-мертвого, кроме вампира, который убил его.
Аркли постучал по крышке ноутбука.
- Я только что спросил то же самое, - сказал он.
Ответ Малверн был написан на экране:
проклятие одно на всех
- Что это значит? - изумилась Кэкстон.
Аркли пожал плечами.
- Это значит, разницы никакой. Поскольку кровь из тела выпита, проклятие на нем есть. То же самое проклятие, которое делят они все. Я ей верю.
- Это… страшно, - сказала Кэкстон.
Малверн была закоренелой лгуньей. Мастерским манипулятором. Поверить ей, довериться было абсолютной глупостью.
- Послушайте, ведь мы ее знаем. Мы знаем, что она скажет или сделает все, что угодно, если решит, будто это хоть на один шаг приближает к тому, чтобы выбраться из этого гроба на своих двоих. Она сказала, ей потребуется кровь, чтобы сделать это, много крови…
Аркли прокрутил страницу вниз.
сила моя слабеет мне нужно больше
- Точно. Так она получит кровь. Но что, если мы покормим ее и ничего не произойдет, а она скажет: «Ну, черт, ребята, кажется, крови недостаточно. Может, если бы вы дали мне еще чуть-чуть…» То есть сколько вы хотите ей дать?
У Малверн был ответ и на это:
одна десятая часть женской мерыбудет довольно
- Ого!
В теле человека находится в среднем около шести литров крови. Итак, Малверн просила немногим более половины литра. Такое количество значительно подкрепит ее, но его вряд ли будет достаточно, чтобы вернуть ее прежнюю форму.
- Если она потребует больше, то не получит. Я твердо об этом заявляю, - сказал Аркли. - Я уже все продумал, патрульный.
Кэкстон покачала головой. Что бы ни думал Аркли, он знал, что где-то тут была ловушка. Она всегда была, если речь шла о Малверн.
- Это уловка.
- Да, - согласился он. - Уловка. Это уловка, чтобы выпросить у нас кровь. Это единственное, чего она когда-либо хотела. Единственное, чего когда-либо хотел любой вампир. В обмен мы получим информацию, которая нам действительно нужна.
- В жизни не делала ничего хуже, - сказала Лора, в основном самой себе.
- Так мы начнем? - спросил Артели.
Кэкстон зажмурилась и промолчала.
- Да, - удалось ей выдавить из себя, несмотря на то что крошечная частица ее существа, последний осколок того, кем она была, кричал «нет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38