в долине быстро темнело, в
нее вливался поток кристально-ясных теней. Это прелюдия к чуду неземной
красоты, такого не увидишь нигде больше на Земле - закат в Тибете.
Мы выжидательно смотрели на запад. Легкий прохладный ветерок подул со
склонов, как посыльный, пошептался с кивающими маками, вздохнул и улетел.
Маки застыли. Высоко над головами засвистел коршун. И, будто по сигналу, в
западной части неба стали ряд за рядом появляться легкие облака, ныряя
головами вперед в путь заходящего солнца. И цвет их постепенно менялся -
от пятнисто-серебряного до светло-розового, доходя до глубокого алого.
- Небесные драконы пьют кровь заката, - сказал Чу Минг.
Как будто огромный хрустальный шар опрокинулся над небом, его
голубизна быстро сменилась ясным сверкающим янтарем, а потом так же
стремительно - блистающим фиолетовым цветом. Долину залило мягкое
зеленоватое освещение.
И в этом свете крутые скальные откосы, как заколдованные, стали вдруг
сплющиваться. Они заблестели и одновременно устремились вперед, как
огромные ломти бледно-изумрудного гагата, прозрачные, светящиеся, будто за
ними вспыхнуло кольцо маленьких солнц.
Свет потускнел, горы накинули на могучие плечи одеяния цвета
аметиста. И тут с каждой покрытой снегом и ледниками вершины, с каждой
башни, минарета, шпиля брызнули разноцветные лучи, целая армия радужных
призматических сияний, какой-то упорядоченный хаос радуг.
Большие и маленькие, переплетающиеся и движущиеся, они окружили
долину невероятно прекрасным поясом, как будто сам бог света прикоснулся к
вечным скалам и вызвал их сверкающие души.
По темнеющему небу пробежала розовая полоска живого света -
совершенно необычный чистый луч, при виде которого у наблюдателя всегда
перехватывает горло, этот луч тибетцы называют тинг-па. Какое-то мгновение
розовый палец указывал на восток, затем изогнулся и медленно разделился на
шесть сверкающих розовых лент, медленно начал спускаться к восточной части
горизонта, где навстречу ему вспыхнуло туманное пульсирующее свечение.
Я услышал, как Дрейк с трудом перевел дыхание. Самому мне тоже
перехватило горло.
Шесть лент раскачивались, двигались из стороны в сторону по все
увеличивающейся дуге, как будто свисают со скрывшегося за горизонтом шара,
который их породил, как маятники.
Все быстрее и быстрее раскачивались шесть лучей - и затем распались,
разделились, будто их сжала и разорвала невидимая гигантская рука.
Какое-то мгновение оборванные концы бесцельно дрожали, потом
повернули вниз, устремились на восток, в хаос вершин, и быстро исчезли. На
долину опустилась ночь.
- Боже! - прошептал Дрейк. - Как будто кто-то протянул руку, дернул
эти лучи и стащил их вниз - как ниточки.
- Я тоже видел, - я недоумевающе пожал плечами. - Видел. Но раньше
никогда подобного не было.
- Целенаправленно, - прошептал Дрейк, - сознательно. Как будто кто-то
потянулся, поиграл лучами, разорвал их и потащил вниз, словно ивовые
прутья.
- Это дьяволы, которые живут здесь, - дрожа, сказал Чу Минг.
- Какой-то магнитный феномен. - Я был сердит на себя за приступ
паники. - Луч может изменить свое направление, проходя через магнитное
поле. Конечно, так оно и было. Несомненно.
- Не знаю. - В голосе Дрейка звучало сомнение. - Нужно очень сильное
магнитное поле, чтобы сделать это. Трудно себе представить. - Он вернулся
к своей первой мысли. - Но это было... так чертовски сознательно, -
повторил он.
- Дьяволы... - бормотал испуганный Чу Минг.
- Что это? - Дрейк схватил меня за руку и указал на север. Пока мы
говорили, там появилась глубокая чернота, черный омут, на фоне которого
чуть виднелись слабо светящиеся вершины.
Гигантское туманно-зеленое огненное копье взметнулось из этой черноты
и устремилось к зениту; вслед за ним в небо взлетел целый лес копий, и
темнота стала будто черной рукой, держащей тысячу огненных копий.
- Заря, - сказал я.
- Да уж, мощная должна быть, - пробормотал Дрейк, внимательно глядя
на нее. - Вы заметили большое пятно на Солнце?
Я покачал головой.
- Больших я не видел. Вначале заметил на рассвете утром. Зажигалка
для зари, это пятно. Я вам говорил... вы только посмотрите! - воскликнул
он.
Зеленые копья отступили. Чернота сжалась - и вдруг начала
пульсировать волнами свечения, проникнутого полосками сверкающих вихрей,
словно бесчисленное войско танцующих светлячков.
Все выше поднимались валы, фосфоресцирующе-зеленые и радужно
фиолетовые, призрачно желтые и металлически шафрановые, как светящийся
пепел от роз, потом они дрогнули, раскололись и образовали великолепный
гигантский искрящийся занавес.
Из-за этого колеблющегося дрожащего занавеса появилось обширное
световое кольцо. Вначале туманное, но постепенно края его стали резче,
пока в северной части неба не образовался великолепный круг из холодного
пламени. И вокруг него начала сворачиваться заря.
Складки занавеса со всех сторон устремились к кольцу, складываясь,
сгибаясь, они кипели, как пена на краю котла, а потом устремлялись внутрь,
как будто изо рта Эола; на знаменитой старой картине бог сидит, выдувает
изо рта ветры, обвевающие землю, и втягивает их обратно.
Да, в кольцо рта устремилась заря, образовав сверкающий столб,
достающий до земли. И тут же туман затянул небо, скрыв этот невероятный
водопад.
- Магнетизм? - прошептал Дрейк. - Думаю, нет!
- Это в том месте, где разорвался тинг-па; и втянули его так же, как
лучи, - сказал я.
- Целенаправленно, - проговорил Дрейк. - Какая-то чертовщина. Дерет
по нервам... как металлическим когтем. Целенаправленная чертовщина. За
этим что-то разумное.
- Разумное? Дрейк, что разумное может обрывать лучи садящегося солнца
и втягивать зарю?
- Не знаю, - ответил он.
- Дьяволы, - прохрипел Чу Минг. - Дьяволы ослушались Будду... они
стали сильны...
- Как металлическим когтем! - выдохнул Дрейк.
С запада издалека до нас донесся звук, вначале шепот, потом дикий
рев, пронзительный вой, треск. В тумане появился свет, но быстро погас.
Снова треск, рев, вой, уходящий шепот.
Тишина и темнота окутали долину голубых маков.

2. ОТПЕЧАТОК В СКАЛАХ
Наступил рассвет. Дрейк спал хорошо. Но у меня не было его юношеской
способности восстанавливаться, и потому я долго лежал, без сна и в
тревоге, и только перед самым рассветом задремал.
За завтраком я обратился к тому, что стало моим искренним желанием.
- Дрейк, - спросил я, - куда вы идете?
- С вами, - рассмеялся он. - Я свободен и могу идти, куда хочу. Мне
кажется, кому-то нужно помочь вам присматривать за поваром. Он может
сбежать.
Эта мысль, казалось, приводила его в ужас.
- Отлично! - от всего сердца воскликнул я и протянул ему руку. - Я
хочу пересечь этот хребет в направлении озер Манасаровар. Мне бы хотелось
изучить тамошнюю флору.
- Мне подходит все, что скажете, - ответил он.
Мы скрепили рукопожатием наше партнерство и скоро уже двигались по
долине к западному выходу из нее; наш объединенный караван шел за нами.
Милю за милей шли мы через голубые маки, обсуждая загадку вчерашнего
вечера.
В свете дня оттенок ужаса перед этим событием рассеялся. В потоке
яркого солнечного света не было места загадкам и страху. Улыбающиеся
сапфировые поля расстилались перед нами.
Шепчущие игривые ветерки начинали временами сплетничать с кивающими
цветами. Стаи розовых вьюрков проносились над головой, иногда среди птиц
начинались ссоры; грациозные шалашники слетались к игривому ручью, вдоль
которого мы шли уже больше часа.
Я, к своему удовлетворению, почти доказал, что наблюдавшееся нами
явления объясняется исключительными атмосферными условиями этих высот,
условиями такими уникальными, что здесь все возможно. Но Дрейк не был
убежден.
- Знаю, - сказал он. - Конечно, я все это понимаю - наложение слоев
теплого воздуха могло исказить лучи; частицы с высших уровней могли
произвести впечатление этой свернутой зари. Признаю, что все это возможно.
Я даже признаю, что это вероятно, но, черт меня побери, док, если я в это
верю. Я слишком ясно ощущал сознательную силу, кто-то знал, что делает, -
и у него была для этого причина.
Была уже середина дня.
Чары долины действовали на нас, и мы шли медленно. Западный конец
приблизился, ясно стало видно ущелье, через которое нам предстояло пройти.
Но до темноты мы вряд ли до него доберемся, и мы с Дрейком смирились с
мыслью о еще одной ночи в этой мирной долине. Глубоко задумавшись, я
вздрогнул от его восклицания.
Он смотрел на какое-то место в ста ярдах справа от нас. Я тоже
взглянул туда.
Утесы возвышались едва в полумиле отсюда. Когда-то в них произошел
камнепад. И эти камни образовали насыпь, мягко спускающуюся ко дну долины.
Ива и черная ольха, изогнутые березы и тополи находили здесь почву для
своих корней и закрыли всю насыпь, и видны были только ее края у самого
начала луга.
В центре этой насыпи, начинаясь на полпути от склонов и протягиваясь
на цветущее поле, виднелся гигантский отпечаток.
Серо-коричневый, он четко выделялся на зеленом фоне насыпи и голубом
- поля, прямоугольник тридцати футов шириной и двухсот длиной, задняя
часть слегка закруглена, а от передней, подобно когтям, отделялись четыре
треугольника двадцати футов длиной каждый.
Чрезвычайно похоже на след ноги, но какое существо может оставить
такой след?
Я побежал к склону, Дрейк опередил меня. Остановился в том месте, где
- если это действительно след - начинались когти.
След свежий. На краю обломанные кусты и расколотые деревья, их белая
древесина разрублена будто ятаганом.
Я ступил на сам след. Поверхность гладкая, будто специально
выровненная; я склонился, не веря собственным глазам. Камень и земля
раздавлены, уплотнены, сжаты в гладкий, микроскопически зернистый
материал, и в него, как ископаемые, вдавлены еще сохраняющие свой голубой
цвет маки. Сильный циклон может пробить соломинкой дюймовую доску, но
какая сила могла втиснуть эти нежные цветки, как инкрустацию, в твердую
поверхность камня?
Я вспомнил ночной рев, треск, странное свечение.
- Вот что мы слышали, - сказал я. - Звуки - это их вызвало.
- Нога Шин-дже! - Голос Чу Минга дрожал. - Здесь прошел повелитель
ада!
Я перевел Дрейку его слова.
- У повелителя ада всего одна нога? - вежливо спросил Дрейк.
- Он перешагивает через горы, - ответил Чу Минг. - На той стороне
другой отпечаток. Шин-дже проходил по горам и ступил сюда.
Я снова перевел.
Дрейк оценивающе взглянул на вершину.
- Около двух тысяч футов, - решил он. - Ну, если Шин-дже соблюдает
наши пропорции, примерно так и получается. Ступня такой длины
соответствует ноге в две тысячи футов. Да, он мог перешагнуть через
вершину.
- Вы серьезно? - спросил я.
- Какого дьявола! - воскликнул он. - Я не спятил! Это не отпечаток
ноги. Это совершенно невозможно. Посмотрите, с какой математической
точностью обрезаны края, словно штемпелем...
- Да, мне это напоминает штамп. Прижатый с невероятной силой. Как...
как гигантская металлическая печать в руках гор. Отпечаток... печать...
- Но зачем? - спросил я. - С какой целью...
- Лучше спросите, откуда взялась эта дьявольская сила, - сказал он. -
Посмотрите: кроме этого отпечатка, больше ни следа. Деревья и кусты, маки
и трава не тронуты.
- Как могло то, что сделало этот отпечаток, больше ничего не тронуть?
Вряд ли объяснение Чу Минга делает все это более понятным.
Я осмотрелся. Действительно. Если не считать отпечатка, ни следа
необычного, все нормально.
Но достаточно и отпечатка!
- Я думаю, нам нужно поторопиться и до темноты добраться до ущелья, -
выразил Дрейк мою мысль. - Я готов встретиться с чем угодно, но но не
хочу, чтобы меня впечатали в камень, как цветок в книжке стихотворений у
какой-нибудь девушки.
Уже в сумерках мы из долины вышли в проход. И прошли по нему еще
целую милю, прежде чем полная темнота не заставила нас разбить лагерь.
Ущелье сужалось. Противоположные стены были разделены всего сотней ярдов.
Но мы не возражали против этой близости, совсем нет! Их прочность,
неизменность внушала уверенность.
Найдя глубокую нишу, способную вместить весь караван, мы вошли туда
вместе с пони, и я был рад провести тут ночь, каким бы ни оказался
рассвет. Мы поужинали хлебом с чаем и, уставшие до мозга костей, улеглись
на жесткую каменную поверхность. Я спал крепко, и лишь раз или два меня
будили стоны Чу Минга; ему снилось что-то страшное. Не знаю, была ли заря
на рассвете, да это меня и не интересовало. Спал я без сновидений.

3. РУФЬ ВЕНТНОР
Нас разбудил проникающий в нишу рассвет. Выводок куропаток оказался
поблизости, и мы подстрелили трех. Хорошо позавтракали и чуть погодя пошли
дальше по ущелью.
Оно постоянно, хотя и полого шло под уклон, и потому я не удивился,
увидев вскоре субтропическую растительность. Гигантские рододендроны и
древесные папоротники уступили место рощам стройных копеков и крепкого
бамбука. Мы добавили к своим запасам несколько снежных куропаток, они
оказались далеко от своего обычного местожительства - вершин и
высокогорий.
Мы шли весь день, и, когда вечером разбили лагерь, сон сразу овладел
нами. Через час после рассвета мы снова были в пути. Сделали короткий
привал для ленча и двинулись дальше.
Около двух часов дня мы впервые увидели руины.
Высокие, поросшие зеленью стены каньона уже давно начали сближаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32