Она недоумевала, что же он делает с ней, и в то же время дрожала от предвкушения.
Он снова поцеловал ее, мягко, почти невесомо. А потом оторвался от ее губ и начал покрывать поцелуями все тело – шею, нежный изгиб подмышки, локоток, а затем, словно поддразнивая, принялся ласкать языком пупок.
Артемизия извивалась под его ласками.
Он слегка прикусил ее сосок, не слишком сильно, но так, что она вздрогнула от желания. Ее лоно сжалось одновременно с грудью.
Его рука проскользнула по ее животу и опустилась ниже, и бугорок пульсировал под его ладонью, а лоно ее увлажнилось. Кончики его пальцев нащупали чувствительную точку, и она вскрикнула от неожиданно сильной волны удовольствия, которая прокатилась по ее телу.
Дыхание ее стало прерывистым.
– Тише, Ларла, – прошептал он. – Все будет хорошо, вот увидишь.
Она успокоилась, как ребенок, которого утешили после дурного сна. Хотя она и не желала это признавать, ее уединенная жизнь была кошмаром. Артемизия отдалилась, и не столько от других людей, сколько от самой себя. Она даже не подозревала, что ее можно увлечь в стремительное, полное опасностей приключение по холмам и долинам ее тела.
Трев играл на ее чувственности, как виртуозный виолончелист мог бы играть на Страдивари. Он был ее умелым проводником в странствиях по стране наслаждений. Глядя в глаза, потемневшие от желания, Артемизия наконец-то доверилась ему. Доверилась полностью.
Когда рука его начала двигаться, она закрыла глаза и позволила ему вести ее в темноте к неизведанному. Она чувствовала приближение опасности, как слепец чувствует пропасть впереди, но не стала сдерживаться. Возможно, ей суждено упасть, но она инстинктивно понимала, что Тревелин поймает ее.
Возможно, в падении как раз и был весь смысл.
Она услышала вскрик и не сразу поняла, что этот звук доносился из ее рта. Умелые пальцы начали дарить ей обещанное облегчение, но внезапно он быстро убрал руку.
Она была готова умолять его о продолжении, чтобы он снова ласкал ее пальцами, отправляя ли на погибель или же вознося на небеса, она сама не могла решить. Это страстное желание ощущалось ею столь остро, что ей было почти все равно, что находится в конце долгого пути. Главное, чтобы ее жажда была утолена.
Но потом она почувствовала на себе его губы, и все связные мысли унеслись прочь.
– Ларла, – услышала она голос откуда-то издалека. – Ларла, где ты, девочка моя?
«Я здесь», – хотела сказать Артемизия, но ей не удавалось произнести ни слова. Мир вокруг кружился в благословенном танце.
– Артемизия, мама тебя ищет, – произнес голос уже ближе, возможно даже, из-за закрытой двери студии.
«Господи! Мама!» А этот бесплотный голос принадлежит ее отцу.
– Остановись! Пожалуйста, остановись! – взмолилась Артемизия, сделав над собой гигантское усилие. Она схватила Тревелина за волосы и отодвинула его голову от тайного местечка между ее ног. – Кто-то идет!
Тревелин непонимающе посмотрел на нее, а затем мигнул, будто бы очнулся от гипноза.
Ее физические желания отошли на второй план перед приближающейся паникой. Она оттолкнула. Тревелина и поднялась на ноги.
– Как же я была глупа! За этой дверью вечер в самом разгаре, кто угодно мог заглянуть в студию, – сказала она, натянув нижнюю юбку и надев через голову узкую блузку. Так и не удовлетворенное желание вызывало пульсацию между ног, совпадающую с ударами сердца. Руки ее дрожали.
– Я запер дверь, когда вошел, – произнес Трев.
– Но что, если кто-то все равно услышал бы, чем мы здесь занимаемся? – Лицо ее пылало при мысли о звуках, которые она издавала в порыве страсти. – И о чем я только думала?
– Ты не думала. – Трев провел рукой по своему лицу и растрепавшимся волосам. – И я, впрочем, тоже. Прошу прощения, Ларла. Позволь мне помочь тебе.
Он повернул ее от себя и туго зашнуровал блузку, а затем нагнулся и помог обернуть сари вокруг тела, чтобы оно снова спадало чувственными складками.
Каждое быстрое прикосновение его пальцев вызывало дрожь, потому что больше всего на свете ей хотелось, чтобы он снова раздел ее.
Смущение окрасило ее щеки, она не могла заставить себя посмотреть на него.
– Ларла! Медведь уже уходит, – позвал ее отец. – Давай запрем за ним дверь. Где ты, милая моя?
Ее сердце упало. Ангус Далримпл опять говорит ерунду в обществе, а если он продолжит так поступать, Констанс снова будет настаивать на его изоляции.
Только несколько минут назад Артемизия была в эйфории, ныряя в пучину новых ощущений, а теперь она чувствовала лишь растерянность.
– Ларла? – Ручка двери повернулась, но отец не смог открыть ее. – Ты там, дитя мое?
Тревелин приподнял ее подбородок и, глядя в глаза, легко прикоснулся губами к кончику носа.
– В следующий раз мы доведем дело до конца. Могу я заглянуть к вам завтра, ваша светлость?
«В следующий раз…» Эта благословенная мысль нашла место в ее сознании.
– Да, пожалуйста. Если же вы не придете, я буду вынуждена сама заглянуть к вам.
– Мне прийти в образе Томаса Доверспайка или самому?
Она одарила его озорной улыбкой, думая о крошечном мужском достоинстве нарисованного ею Марса.
– Пошлите Томаса. Теперь я начинаю вспоминать, что в картине есть небольшая проблема, кажется, пропорции не совсем соответствуют модели.
– Ух! – Трев шутливо провел рукой по лбу, словно испытав чувство облегчения. – Мне так приятно слышать это от вас.
Было слышно, как отец пытается открыть дверь, но, к счастью, Тревелин закрыл за собой щеколду. Однако дверь грозила долго не продержаться, если отец продолжит целенаправленно колотить по ней.
– Пора, – сказал Трев.
Артемизия немного помучилась с вуалью, потом ей удалось наконец закрепить ее за ушами.
– А как же ты?
– Я оденусь и присоединюсь к остальным через несколько минут. Если ваше отсутствие заметили, будет лучше для вашей репутации, если мы не станем возвращаться в зал вместе. – Он поднес ее руку к губам. – Приберегите для меня вальс.
– Они все ваши, – пообещала герцогиня.
Глава 14
– Не знаю, почему твоя мама устроила такой переполох, но сегодня дом вверх дном, – бормотал Ангус, держа Артемизию под руку, пока они шли к залу. Залитый светом газовых ламп коридор был наполнен веселящимися гостями. Ангус переводил взгляд близоруких глаз с одной маски на другую. – В доме слишком много голодных людей. Кто их сюда пустил? Где этот Нареш? Ему не следовало впускать столько попрошаек, мы же не можем прокормить всю Англию.
– Тише, папа, – прошептала Артемизия. – Мы устроили праздник для Делии и Флоринды, а все эти люди – наши гости.
– Праздник? Хорошо, тогда другое дело. Для девочек, говоришь? Я готов на все ради моих крошек. Но эти гости кажутся немного странными. – Сделав еще один шаг, ее отец превратился в радушного хозяина и хлопнул по спине средневекового рыцаря: – Вы хорошо проводите время, сэр?
Артемизия нашла Нареша, который разливал пунш гостям, и помахала ему рукой, чтобы он подошел. Стройный, элегантный индиец был одет во все белое, а голову его украшал высокий тюрбан с пурпурным пером.
– Пожалуйста, позаботься об отце, – тихо сказала она Нарешу.
– Я намеревался посвятить этому весь вечер, но леди Констанс послала меня разносить напитки. – Нареш кивком указал на хихикающих взволнованных дам, в центре же круга занимала почетное место Констанс Далримпл. – Она хочет сделать объявление, полагаю, у нее просто ужасная новость. У всех гостей в руке должен быть бокал с напитком, видимо, чтобы стойко вынести печальное известие.
– Нет, Нареш, она хочет отпраздновать эту новость, – объяснила Артемизия, – и произнести важный тост.
Должно быть, все детали помолвки Делии с лордом Шрусбери уже обговорены. Констанс Далримпл не могла дождаться оглашения бракосочетания, ей хотелось поскорее самой объявить о предстоящем торжестве сливкам общества. Да, мама, судя по всему, была вне себя от радости.
Артемизия не могла испортить ей этот момент, поскольку Констанс пока не подозревала, что ее надеждам относительно Флоринды и Тревелина Девериджа не суждено сбыться. Конечно же, в мире много достойных холостяков, ограниченных в денежных средствах и со связями в аристократических кругах, которые будут счастливы жениться на дочери разбогатевшего в Индии англичанина. Для многих это лучше, нежели усердно трудиться в потрепанной одежде, обладая титулом аристократа. В понедельник утром первым делом Артемизия непременно отправит Джеймса Шипуоша на поиски.
На другом конце зала Констанс проплыла к музыкантам, словно величественная ладья, и толпа расступилась перед ней в предвкушении важной новости. Она наклонилась и прошептала что-то первому скрипачу, который приветствовал ее, согнувшись в чопорном поклоне. Музыкант ускорил последние такты рондо и закончил произведение эффектным аккордом.
Толпа наградила его вежливыми аплодисментами.
– Спасибо вам, друзья мои, – сказала Констанс Далримпл, будто бы овации предназначались ей. Щеки ее порозовели, даже несмотря на обильный слой пудры, а глаза блестели слишком ярко. – Моя дочь, герцогиня Саутвик, благодарит вас за то, что почтили ее дом своим присутствием. Если бы мне удалось найти ее в толпе, не сомневайтесь, именно она бы сообщала вам сейчас эту новость, но, к сожалению, во время маскарада очень легко ошибиться.
Раздались сдержанные смешки. Одним из негласных правил маскарада было то, что можно было потерять на время не только свое имя, но и лишние комплексы. Разве Артемизия сама не доказала это, столь Пылко проведя время с Тревом? Интересно, сколько гостей использовали для своих целей укромные уголки в саду? А сколько забрели в одну из многих свободных комнат огромного дома в поисках пикантных удовольствий? Она смущенно поежилась. Пульсация внизу живота еще не была утолена, и ей показалось, что она уловила в исходящем от нее аромате олеандра запах мускуса.
– Как бы там ни было, – продолжила Констанс, – у меня есть замечательная новость, которой я бы хотела поделиться. Моя дочь Делия только что приняла предложение барона Малькольма Чомли, сына виконта Шрусбери.
«Нет, виконт только что принял предложение, что все посещения его сыном игорных домов Лондона будут оплачены деньгами ее отца. Но у Делии будет титул, пусть даже и купленный», – мрачно признала Артемизия. Она сомневалась, что есть смысл пытаться убедить будущего родственника вести себя благоразумнее, особенно когда будет заключен брак.
По залу прокатился ропот сдержанного одобрения, смешанный с плохо скрываемым раздражением. Собравшиеся пытались переварить новость Констанс. Некоторые почтенные матроны давно решили, что одна из дочерей Далримплов уже и так получила титул герцогини и этого уже более чем достаточно. А теперь Констанс сможет добавить к списку сезонных трофеев и барона. – Но это еще не все! Граф Уорр также хотел бы к вам обратиться. – Констанс присела в глубоком реверансе, когда высокий джентльмен с прямой осанкой направился к ней.
Лорд Уорр был одет как молдаванский принц и выглядел величественно в красном плаще, обшитом атласом. Он снял домино и одарил собравшихся белозубой улыбкой, С седыми волосами цвета стали и живыми темными глазами, лорд Уорр все еще выглядел эффектно, несмотря на возраст. В хорошо вылепленных чертах лица Артемизия узнала суровую привлекательность, которую унаследовал Тревелин, и у нее защемило в груди.
Что мог сказать его сиятельство этой толпе веселящихся гуляк?
– Как большинству из вас известно, мой сын и наследник Теобальд Деверидж счастливо женат уже несколько лет, – начал говорить его сиятельство: Все внутри Артемизии перевернулось от плохого предчувствия. – Однако мне все еще предстояло увидеть, как мой младший сын свяжет себя узами брака с подходящей девушкой.
Слушатели встретили это ироническое замечание вежливым смешком.
– Однако сегодня мне представилась возможность официально объявить о помолвке моего сына Тревелина и мисс Флоринды Далримпл. Я уверен, что вы присоединитесь к моему тосту и пожелаете молодым счастья.
Величественный джентльмен поднял рифленый бокал для вина, и остальные последовали его примеру.
Артемизия чувствовала, что начинает терять сознание. Она знала, что Флоринда всегда выполняет любые распоряжения матери, но как можно было объявить о помолвке Тревелина, не поставив в известность его?
Оставалось лишь одно объяснение.
Он все знал.
Это единственное разумное объяснение. Молодых женщин использовали, словно пешки на шахматной доске, но мужчину нельзя было женить без его согласия. Мысленно она воспроизвела их недолгий разговор в студии, прежде чем его нежные слова и сладкие греховные поцелуи превратили ее тело в его добровольного союзника. Когда она обвинила Тревелина в том, что он шпионил за семьей будущей жены, он только удивился. Но теперь она поняла, что он никак не объяснил свои поступки. А она и не настаивала.
Пусть даже Трев был вынужден жениться на ее сестре, но ему почти удалось соблазнить ее, Артемизию, и, если бы не вмешался отец, ее бы ждало полное падение. Ну как она могла быть такой бестолковой?
Артемизия увидела того, о ком думала, в дальнем конце переполненного зала. Его силуэт четко виднелся в темном дверном проеме, словно падший ангел явился из бездны, чтобы утащить ее за собой. Он повернул лицо в маске к ней.
Когда Артемизия спешно покидала бальный зал, во рту у нее появилась горечь.
Глава 15
Рано утром Тревелин ворвался в кабинет отца, обставленный мебелью из ореха, даже не потрудившись постучать. Поверенный семьи, мистер Уэдерби, был удивлен таким вторжением и вжался в красное кожаное кресло.
– Доброе утро, сынок, – сказал отец в своей обычной невозмутимой манере. – Ты встал рано для человека, который пришел домой лишь под утро.
Тревелин не решился прийти раньше, боясь потерять контроль и задушить собственного родителя.
– Отец, мне необходимо поговорить с тобой. – Он изо всех сил пытался говорить цивилизованно. – Немедленно.
Мистер Уэдерби начал собирать документы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35