Адвокат, у которого она выманила пятьсот долларов, подал жалобу.
– Послушайте, дайте мне объяснить…
– Прав ли я, полагая, что вы иногда работаете у Генри Маллори? – отрывисто спрашивает он.
– Да.
– Что конкретно делаете?
– Смотрю, не собираются ли мужчины… ну, не хотят ли изменить женам, – нервозно отвечает Клэр и смущенно поправляет прическу. – Его клиентки платят, чтобы я заигрывала с их мужьями.
Детектив достает фотографию в прозрачном пластиковом футляре и показывает ей:
– Узнаете эту даму?
– Да, – отвечает она, стараясь не выдать удивления, потому что это не жена адвоката, а другая клиентка, с прошлой недели.
– Знаете ее фамилию?
– Кажется, Воглер, – неуверенно отвечает Клэр. – Стелла Воглер.
– По словам мистера Маллори, она была вашей клиенткой.
– Да, это так.
– Почему она обратилась в ваше агентство?
Клэр сообщает то немногое, что может вспомнить.
У Стеллы вызывал беспокойство ее муж, Кристиан. Она рассказывала, что они состоят в браке два года, и за это время он переменился. Никогда не говорил, где бывает, взял манеру уходить из дома в самое неожиданное время. Бывал уклончивым, отказывался отвечать на вопросы. И хотя всегда относился к Стелле по-собственнически, стал держаться с ней с холодностью, иногда граничащей с ненавистью.
Обычная история. Клэр проработала у Генри недолго, но ей уже кажется, что она слышала то же самое тысячу раз.
Детектив теперь быстро пишет в своем блокноте.
– Итак, вас попросили, ну… встретиться с мистером Воглером. Как прошла встреча?
– Знаете, странно.
– В каком смысле?
– Я не вызвала у него интереса.
Фрэнк постукивает карандашом по зубам.
– Такое часто случается?
– Нет. Собственно, это произошло впервые. Обычно я… очень удачлива.
– Нетрудно догадаться, – кивает он.
Наступает неловкое молчание. Клэр смотрит вниз. Полицейский откашливается.
– Расскажите, – говорит он, – что именно произошло между вами.
Бар был большим, тихим, располагался в зале старого ресторана. Клэр при ее доходах никогда не бывала в таких местах.
Стелла сказала ей, что Воглер посещает его часто. Иногда он работал в публичной библиотеке, а бар находился на пути к его дому. Воглер неизменно сидел в одиночестве, прикладывался к единственному бокалу красного вина и читал книгу.
Они условились – Стелла скажет мужу, что уедет из города на два-три дня, чтобы при желании завести интрижку у него была превосходная возможность. А сама снимет номер в отеле.
– В «Лексингтоне»?
– Да.
Фрэнк, записывая это, задумчиво кивает.
Клэр заказала коктейль и села у стойки, неподалеку от столика, за которым сидел Кристиан Воглер. Через несколько секунд она заметила, что он поднял голову и взглянул на нее. Она, неторопливо потягивая коктейль, ждала.
Взяв третью «Кровавую Мэри», Клэр поняла, что на сей раз ожидание результатов не принесет.
Наконец Воглер поднялся из-за столика и направился к стойке, нетерпеливо посматривая на Клэр. Но взял у бармена лишь монеты для телефона-автомата.
– Долго он разговаривал по телефону?
– Нет. С минуту, может, чуть дольше.
– Хорошо. Продолжайте.
Пока Воглер был в телефонной кабине, Клэр подошла к его столику и взяла книгу, которую он читал. Это был томик стихов на французском языке.
Воглер возвратился, и Клэр виновато встрепенулась:
– Ой, простите. Это ваша книга?
– Да, – отрывисто произнес он. Весь его вид словно бы говорил: «Не беспокоить».
Она взглянула на заглавие книги.
– «Les Fleurs du Mal». Это означает «Цветы зла», верно?
– Да.
Воглер протянул руку за книгой, и Клэр всего на мгновение взглянула ему в глаза. Они были поразительными – зелеными, как крыжовник, с черной каемкой, словно радужную оболочку обвели углем. Она заставила себя опустить взгляд на книгу.
– «J'ai plus de souvenirs que si j'avais mille ans», – прочла она вслух.
Он удивленно захлопал глазами.
– У вас хорошее произношение.
– Я учила в школе французский. Но это сложно… пирамида, склеп… нет…
– На другой стороне листа есть перевод. Если вам действительно интересно.
Клэр перевернула страницу.
– Да, есть.
И стала размеренно читать хорошо поставленным голосом, выделяя паузы:
Столько помню я, словно мне тысяча лет.
Даже старый комод, где чего только нет –
Векселя и любовные письма, портреты,
Чей-то локон, шкатулка, счета и билеты, –
Стольких тайн, сколько мозг мой вовек не скрывал.
Старый мозг, пирамида, бетонный подвал,
Где покойников больше, чем в братской могиле.
Я затерянный склеп, где во мраке и гнили
Черви гложут моих мертвецов дорогих,
Копошась, точно совесть в потемках глухих.
Я пустой будуар, где у пышной постели
Вянут розы…
Умолкнув, Клэр взглянула на Воглера. Тот пристально смотрел на нее.
– Продолжайте, пожалуйста.
Она пожала плечами и стала читать дальше:
…пылятся и блекнут пастели,
Праздный ждет кринолин, и молчанье одно
Слышит запах флакона, пустого давно.
Что длиннее тягучего дня, когда скука
В хлопьях снега, ложащихся мерно, без звука, –
Пресыщенья тупого отравленный плод,
Как бессмертье, теряя пределы, растет.
Дух живой, так во что ж обратился ты ныне?
Ты скала среди проклятой Богом пустыни, –
Окаянной Сахары, в глухой немоте
Старый сфинкс, непонятный людской суете,
Не попавший на карту и песней щемящей
Провожающий день, навсегда уходящий.
Воцарилось молчание. Пока Клэр читала, Кристиан Воглер закрыл глаза. Теперь он открыл их и смотрел на нее безо всякого выражения.
– Странное стихотворение, – сказала она, нарушив безмолвие. – Какой в нем смысл?
И увидела на задней стороне обложки его фотографию.
– О, это вы. «Перевод и предисловие Воглера». Вы поэт?
Он покачал головой:
– Переводчик. И только в свободное время.
– О чем оно? – спросила Клэр для поддержания разговора.
Вновь пустой, безразличный взгляд.
– Ни о чем. О том, что в нем сказано.
– Конечно, но почему он написал такое стихотворение?
– А… – Воглер ненадолго задумался. – У него была сложная любовная жизнь.
– Похоже, интересный мужчина.
Осторожнее, девочка. Не перегибай палку.
– Он был связан с двумя женщинами. – Воглер уставился вдаль, словно в задумчивости. – Хотя, пожалуй, «связан» не то слово. Одна была проституткой, негритянкой, он называл ее своей Venus noire, черной Венерой. Другая была утонченной светской красавицей, женой его приятеля. Ее звали Аполлония Сабатье, но биографы называют эту женщину Venus blanche, белой Венерой. Проститутка была влюблена в него, он был ее любовником и при этом любил Venus blanche.
– Любовный треугольник.
– В некотором роде.
– И что произошло?
– Он написал необычный сборник эротических стихов. Говорил, что хочет сделать нечто совершенно новое, создать красоту из зла. Там затрагиваются всевозможные извращения, но впечатление создается неожиданно мягкое. Отправил стихи Venus blanche анонимно. Та в конце концов догадалась, кто автор. Вызвалась спать с ним, для нее это было не бог весть что, она спала со многими приятелями мужа. Они провели вместе всего одну ночь.
– Она дала ему отставку?
– Нет. Никто не знает, что произошло. Единственным ключом является письмо с объявлением разрыва, которое он отправил ей на другой день. Написал, что хочет помнить ее богиней, а не женщиной.
– Насколько я понимаю, некоторые люди не хотят быть связанными в этом смысле, – промолвила Клэр. – А вы?
Получилось слишком прямолинейно и глупо. Она поняла свою оплошность, едва произнеся эти слова. Кристиан Воглер поднялся.
– Мне надо идти, – негромко сказал он, оглядываясь.
– Пожалуйста, я хотела спросить у вас кое-что. – Она глянула на страницу. – О Бодлере. Где можно найти этот перевод? Он кажется таким интересным…
– Возьмите эту книгу.
Воглер достал из кармана деньги для официантки.
– Эту? Послушайте, может, запишете мой телефон и…
– Мой адрес записан внутри. Когда прочтете книгу, верните ее почтой.
– Ну зачем же? Это не займет и минуты…
– Ничего, – сказал он, одергивая пиджак.
– Давайте я хоть угощу вас выпивкой! – с отчаянием воскликнула Клэр.
Воглер ответил не сразу. Быстро оглядел ее с какой-то странной неохотой.
– Приятно было поговорить с вами, – промолвил он.
После этих слов ушел, и Клэр поймала себя на том, что обращается с последним вопросом к пустоте.
– Думаете, он догадался, что происходило? – интересуется Фрэнк.
Клэр пожимает плечами:
– Не представляю как.
– А миссис Воглер? Как она среагировала, когда вы сообщили ей?
– Была явно довольна. Успокоена. Рада.
– Расплатилась с вами?
– Конечно. Как же иначе?
– Мы обнаружили при ней крупную сумму денег, – сообщает он, и глаза у Клэр расширяются.
– То есть… она мертва?
Дербан кивает, следя за ее реакцией.
– О Господи! – потрясенно произносит Клэр, потом спрашивает: – Что произошло?
– Мы считаем, убийство.
– Это ужасно.
Фрэнк оглядывает ее снова и наконец прячет блокнот.
– Последний вопрос. Что с книгой?
– С книгой?
– Сборником стихов. Вы отправили его Воглеру?
– По-моему, книга лежит где-то у меня дома.
– Что ж, может, это не имеет значения, – говорит, поднимаясь, Фрэнк. – Только не выбрасывайте ее, ладно?
Глава восьмая
Фрэнк Дербан со вздохом подается вперед на ортопедическом стуле, который установил перед компьютером. Стул вынуждает его сгибать ноги, он словно преклоняет колена перед великой богиней Писаниной.
Он почти заполнил двадцатую страницу бланка запроса ПРНП. Несмотря на стул, поясница у него сильно болит.
Наконец Фрэнк нажимает кнопку «отправление». Всего через несколько секунд один из компьютеров в штаб-квартире ФБР в Виргинии сканирует сообщение и сравнивает его с тридцатью тысячами других сообщений о нераскрытых преступлениях в США.
Статистически убийцу найти легче, ткнув наугад пальцем в раскрытый телефонный справочник. И быстрее.
На экране вспыхивает надпись:
СПАСИБО ЗА ВАШ ЗАПРОС, СУДЯ ПО НАШИМ ДАННЫМ, (ОДНО) ПРЕДЫДУЩЕЕ СООБЩЕНИЕ УКАЗЫВАЕТ НА ВОЗМОЖНОЕ СХОДСТВО.
Заинтригованный Фрэнк нажимает кнопку «продолжение». Но вместо предоставления подробностей компьютер сообщает:
ТЕХ, КТО ХОЧЕТ ПОЛУЧИТЬ ДОСТУП К ЗАПИСИ № FGY (ny) 348, ПРОСИМ СВЯЗАТЬСЯ С ДОКТОРОМ К. ЛЕЙХТМАН В ОТДЕЛЕ ПОВЕДЕНЧЕСКИХ НАУК ФБР, КУАНТИКО, ШТАТ ВИРГИНИЯ.
Когда Клэр возвращается домой, Бесси готовится к уходу в театр, голова у нее обмотана полотенцем.
– Удачный день? – спрашивает она, когда Клэр выкладывает продукты на кухонный стол.
– Странный.
Клэр рассказывает о полицейском и убитой клиентке.
– У меня какое-то странное чувство, – заключает она. – Видимо, если не считать служащих отеля, мы с Генри последними видели миссис Воглер живой.
– Ты сказала – Воглер?
– Да. А что?
– Его сейчас показывали в теленовостях. – Бесси нажимает кнопку на пульте дистанционного управления. – Смотри.
На экране появляется рослый лысый мрачный мужчина, говорящий во множество микрофонов. Его лицо освещают фотовспышки.
– Это он, – говорит Клэр. – Сделай погромче, пожалуйста.
Громкость увеличивается, и они слышат, как Воглер произносит тихим, чуть громче шепота, голосом: «…благодарен за любую, даже самую незначительную помощь, оказанную нью-йоркскому управлению полиции». Он умолкает и помигивает в усилившемся мерцании фотовспышек. Сидящий рядом с ним полицейский тянется к микрофону.
– Пресс-конференция, – многозначительно произносит Бесси. – Сама понимаешь, что это означает.
– Полицейские проводят конференцию для прессы?
– Нет, глупышка. Они считают, что убийство совершил Воглер. – Раздраженная непониманием, отражающимся на лице Клэр, Бесси вздыхает. – Господи, иногда ты ужасно наивна. Когда полицейские считают, что убийство совершил муж, а его адвокат не позволяет им задавать жесткие вопросы, они заставляют подозреваемого выступать на пресс-конференции, чтобы эти вопросы могли задать журналисты. В следующий раз ты увидишь его на экране с затемненным лицом.
Клэр качает головой:
– Воглер не убийца. Он же был счастлив в браке, помнишь?
– Брось ты эту чушь, – беспечно отвечает Бесси, вытирая волосы. – Счастливых браков не бывает.
На другой день Клэр отправляется повидать Генри.
Он уже разочаровался в девятисотграммовых бутылках бурбонского. Сейчас пальцы его с коричневыми крапинками обвиты вокруг галлоновой бутылки виски «Дикая индейка».
Увидев посетительницу, Генри убирает бутылку в письменный стол.
– Клэр, – говорит он. – Чем могу быть полезен?
Его голос звучит трезво, но ей понятно, что тут сказывается техника речи старого актера. Он сохранит дикцию, даже если не будет стоять на ногах.
– Генри, ко мне наведывалась полиция.
Он снова открывает стол.
– Выпить хочешь?
– Да, – признается Клэр.
Ища стаканы, Генри сообщает:
– Клэр, работы пока не будет. Полицейские побывали и у меня. Впечатления на них я не произвел. Очевидно, для записи разговоров людей на магнитофон без их разрешения требуется патент, лицензия или что-то в этом роде. Придется заниматься только пропавшими животными. – Он наполняет стакан и тут же отхлебывает половину содержимого. – Боюсь, для этой работы актерского мастерства не требуется.
– Генри, ты увольняешь меня?
– Нет, разумеется. – Он делает отрицательный жест рукой, в которой держит стакан. – Это антракт. Опущенный занавес. Мороженое в киосках. Мы еще выйдем на сцену, Клэр.
Она понимает, что Генри и сам не верит в это.

Часть вторая
Жена в земле… Ура! Свобода!
Шарль Бодлер. «Хмель убийцы»
Глава девятая
Дни идут.
Некоторое время убийство в «Лексингтоне» представляет собой cause celebre. По мере того, как становятся известны подробности, их обсасывают репортеры, о них разглагольствуют обозреватели, строят догадки в барах и конторах по всему Нью-Йорку.
Потом звезда мыльных опер сфотографирована в скандально известном клубе, туннель Линкольна закрывается на ремонт, и президент отправляет американские войска в Антигуа.
Жизнь не стоит на месте.
Бесси, отец которой оказывается значительной персоной в нефтяном бизнесе, немного снижает долю платы Клэр за квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32