– Не прикрыть ли нам ее так, как было раньше?
– Это еще зачем? – удивленно спросила Холли. Доктор неловко пожал плечами и сказал чуть виновато:
– Не знаю, но у меня такое ощущение, что мы оставили настежь открытую дверь в склеп...
Теперь уже вся группа воззрилась на него с неподдельным изумлением.
– Ну, склепом это помещение можно назвать с большой натяжкой, сказал традиционно невозмутимый Спок. – Коль скоро никакого тела, или тел, там нет...
– Расскажите это древним египтянам, – буркнул Маккой, отводя глаза. Ладно, забудьте то, что я вам сказал... Пойдемте лучше дальше... Скорее бы уж вернуться на "Энтерпрайз"! – добавил он тихо.
Спок пожал плечами, и они двинулись вперед.
Метр за метром десантники продвигались по чужому кораблю, и все так же перед ними простирался пустынный коридор. Несколько раз им попадались комнаты, подобные уже виденной, такие же пустые и безжизненные, и нигде Спок не мог подключиться к корабельной компьютерной сети. Стало очевидным, что единственный выход – это найти главный терминал.
Правда, все обнаруженные ими комнаты имели следы пребывания в них хозяев станции: в одном из помещений на столе валялась брошенная кем-то черная форменная куртка, в другом – приготовленные для работы компьютерные диски, а в третьем на столе имели место тарелки с едой. Эту самую еду Спок тут же обследовал своими приборами.
– Почти свежая, – сообщил он спутникам. – Со времени ее приготовления прошло несколько недель.
Холли нервно хихикнула и ткнула Марксона стволом фазера в бок.
– Ишь ты, как на "Марии-Селесте"! Не правда ли, Дэн?..
Марксону сравнение не понравилось.
– Иди ты, Сьюзи, со своими шуточками...
– Прекратите, мичман Холли! – цыкнул на девушку Маккой. – Не хватало только дурацких побасенок про призраков для полного душевного спокойствия!
Холли смутилась.
– Слушаюсь, сэр. Больше не повторится, сэр.
– Мистер Спок! – раздался вдруг откуда-то издалека голос Чехова, и Маккой только сейчас заметил, что лейтенант вместе с Лено удалился во время перепалки на значительное расстояние. – Доктор! – снова позвал Чехов. – Идите все сюда!..
Когда Спок и остальные подошли к Чехову, они нашли его и Лено стоящими на коленях на полу возле того места, где от основного коридора ответвлялся боковой. Перед лейтенантом и девушкой находилась куча разнообразных предметов, как-то: слесарный инструмент, одеяло, плащ и еще какие-то железяки, назначение которых осталось для десантников с "Энтерпрайза" загадкой.
– Что это? – Маккой наклонился над небрежно разбросанными предметами.
– Вневербальные, но материальные остатки чьего-то существования, туманно пояснил Спок, – а для нас – еще один повод задуматься, – он поскреб подбородок, не думая утруждать себя осмотром вещей. – Пошли отсюда.
– Подождите! – Лено подняла голову. – Что это за запах такой?
Холли скорчила гримаску и сказала:
– Да, это будет похуже аромата гнилых персиков из чьего-то там сада!
Чехов, не говоря ни слова, поднялся с колен и направил луч фонарика вдоль коридора. Тот быстро обежал стены и потолок и вдруг выхватил из темноты что-то блестящее, моментально метнувшееся в сторону.
Рефлекс сработал безотказно. Чехов, ни секунды не раздумывая, щелкнул предохранителем оружия и бросился вперед. Остальные последовали за ним.
Но за поворотом лейтенант остановился так резко, что бежавший за ним Маккой ткнулся ему в спину и оба едва не упали. В лицо десантникам ударил тошнотворный запах разлагающейся плоти. Чехов посветил фонариком.
На полу, привалившись к стене и раскинув руки, лежала в неудобной позе щуплая фигурка. В воздухе стоял густой трупный запах, исходивший, несомненно, от нее.
– А говорили, что на станции нет признаков жизни, – сдавленным голосом проговорила Холли. Чувствовалось, что ее мутит.
– Эта находка не противоречит данной информации, – хладнокровно сказал Спок, а Маккой, преодолевая легкую тошноту, склонился над телом.
– Ромуланская женщина, – немного погодя сказал он. – Молодая...
Он поспешно отошел в сторону. Маккой знал за собой такое дело при том, что он уже давно занимался медициной, доктор никак не мог привыкнуть к виду и запаху трупов. И сейчас, с трудом удерживая рвотный спазм, он отвел глаза от распростертого на полу тела и сообщил в пространство:
– Она мертва уже давно, Спок...
– Причина смерти? – все так же хладнокровно осведомился первый помощник.
– Перелом шейных позвонков, – уже спокойнее сказал Маккой. – Раньше это называлось "синдром висельника".
– Что же такое с ней произошло, доктор? – тихо спросила Лено. В полутьме ее глаза казались совсем черными.
Маккой пожал плечами.
– Трудно сказать. Она могла просто упасть и...
– Одну минуту, сэр, – перебил вдруг Марксон. Он напряженно всматривался в темноту. – Если эта женщина умерла уже давно, кто тогда шарахнулся от нас минуту назад?
– Хороший вопрос, мичман, – пробормотал Чехов, беря оружие наизготовку.
Как по команде, лучи фонариков всех членов группы стали обшаривать убегавший вдаль коридор, но тот был совершенно пуст на много метров вперед.
– Но что-то там определенно было, – сказала Лено, нахмурившись. – Я не знаю, что именно это было, но я видела... – Она повернулась к Чехову. Ведь вы тоже это видели, командир?
– Да, мичман, я видел, – сказал тот задумчиво. – Но...
– Мне кажется, я знаю, что именно вы видели, – раздался вдруг спокойный голос первого помощника. – Будьте любезны, выключите свои фонари.
Все повиновались. Тогда Спок лучом своего фонарика провел по стенам коридора, и вдруг в глаза десантникам брызнул световой зайчик, отскочил и запрыгал по потолку. Присмотревшись, все увидели вделанную в стену блестящую металлическую пластинку. Что это было – украшение или какой-то указатель, осталось непонятным.
– Иногда случается то, что обычно называют "обманом зрения", спокойно пояснил Спок.
Все вздохнули с некоторым облегчением, лишь Чехов, казалось, не был убежден. Но и он промолчал.
– Да действительно, бывает такое, особенно когда нервы на пределе, с облегчением сказал Маккой. – Здешние места могут довести до галлюцинаций кого угодно... – Он покосился на мертвое тело.
– А вы абсолютно уверены в том, что здесь ничего не двигалось на самом деле? – негромко спросил Марксон. – И кстати, кто или что убило эту ромуланку?
Прежде чем Маккой успел ответить, тусклые лампы аварийного освещения, так же как и фонарик Спока, потухли, и десантники оказались в кромешной темноте.
Глава 5
Система коммуникаций на "Энтерпрайзе" была настроена на постоянную связь с исследовательской группой, и Кирк позволил себе расслабиться. Он откинулся в своем кресле и потихоньку вздохнул – командир не хотел, чтобы кто-нибудь рядом с ним заметил его волнение. Да, командир Кирк волновался за судьбу десантников, его беспокоили неясные предчувствия, ему было даже почему-то немного страшно, но он не имел права демонстрировать свою слабость подчиненным.
Его тренированный разум протестовал против всяких-предчувствий, не подкрепленных холодной бесстрастной информацией, капитанская воля загоняла мерзкую ледышку страха в самый уголок сознания, но полностью изжить ее не могла. Кирк чувствовал, что где-то, быть может, совсем близко, находится нечто, какая-то неведомая злая сила, которая только ждет удобного момента, чтобы наброситься, подмять под себя, проглотить, уничтожить... Подобное ощущение Кирк уже испытывал – ребенком, в такой далекой теперь Айове, когда, сидя на заднем крыльце родительского дома в душный жаркий летний полдень, он увидел, как на горизонте громоздятся со зловещей неторопливостью черные грозовые тучи, как, наваливаясь друг на друга, они становятся все больше и все ближе, как мерцают молнии, и обвально, словно предвещая конец света, грохочет гром... Точно такое же чувство неотвратимости надвигающегося зла, с которым не совладать, возникло сейчас у Кирка. Но ведь теперь-то он не слабый ребенок, а командир могучего космического корабля!.. Кирк прекрасно это понимал и все равно боялся. Боялся – и злился на себя за это...
Вдобавок Кирк только что переговорил со Споком. Все было в порядке.
Так какого черта?.. Нет, все равно что-то не то...
Указательным пальцем Кирк задумчиво водил вокруг кнопки вызова на пульте. Глаза командира были открыты, но сейчас он ничего не видел вокруг, полностью погрузившись в себя и прислушиваясь к тому, что обычно называют "шестым чувством" и чему командир за долгие годы нелегкой службы в Звездном Флоте привык доверять.
Снова и снова Кирк пытался понять, что же его так мучило?
Сканирование чужой станции показало, что признаков жизни на ее борту нет; при всей своей противной внешности она вряд ли представляет опасность для кого-либо, кроме как для эстетических концепций доктора Маккоя. Кроме того, приборы указывают на отсутствие каких бы то ни было кораблей поблизости от "Энтерпрайза" хотя, с другой стороны, как раз вот этой информации и нельзя доверять. Вполне можно было представить себе хорошо замаскированный, не видимый для локаторов "Энтерпрайза" корабль, который болтается себе где-нибудь неподалеку и ждет, паршивец этакий, когда можно будет улучить минутку, дабы нанести разящий удар... А старый Кирк, стало быть, развесил уши и пускает слюни, борясь со всякими там предчувствиями...
Командир невесело усмехнулся. Если дело обстоит именно так, то грош цена командирскому хваленому аналитическому уму, и старому костоправу Маккою давно пора запереть старого пердуна-начальника в Дом инвалидов Звездного Флота, а ключ выбросить подальше...
Раздумья эти немного отвлекли командира от мрачных мыслей. Если он сохранил остатки чувства юмора, значит, еще не все потеряно... Ладно, не будем излишне нервничать.
Кроме того, продолжал успокаивать себя Кирк, если даже на борту этой самой "Релты" и случится что-нибудь с Десантниками, то у Скотта хватит знаний, ума и сноровки вытащить их оттуда, а потом увести "Энтерпрайз" из опасной зоны.
Итак, все хорошо. Даже очень хорошо. И все же что-то не в порядке...
Кирк еще раз вздохнул. Он был капитаном достаточно давно и знал, что эти самые предчувствия частенько оправдываются. Стало быть, и нынче его корабль имеет все шансы влипнуть в хорошенькую историю...
Он резко поднялся со своего места, одернул мундир.
– Ладно, – сказал он притворновесело, – если уж им там настолько интересно, что они могут обойтись без своего командира, то и я не буду торчать тут зазря. – Он ослепительно улыбнулся темнокожей красавице, сидевшей за пультом. – Пойду разомнусь, поиграю в райзэвей... Если что, немедленно свяжитесь со мной.
Она улыбнулась, пожалуй, поослепительнее командира.
– Обязательно, сэр...
Кирк слегка покраснел и громко сказал:
– Капитан-лейтенант Зулу, остаетесь за старшего!
– Есть, сэр! – долговязый пилот выбрался из-за своего места за пультом и взгромоздился на командирское кресло.
Кирк вошел в турболифт и поехал на седьмую палубу. "Настало время, думал он, – проучить этого выскочку-костоправа. Слишком часто тот стал позволять себе выигрывать у командира в его любимый райзэвей. К возвращению Маккоя надо будет подготовить сюрприз..."
Турболифт замедлил ход и остановился. Двери распахнулись, и Кирк вышел наружу, направившись к спортзалу.
Для такого человека, каким был командир Кирк, оставаться на борту своего корабля в тот момент, когда другие высаживаются на чужую космостанцию, где их, скорее всего, ожидают всевозможные приключения и опасности, было просто выше всяких сил. Деятельная натура Кирка активно протестовала против такого положения вещей.
Командир прекрасно помнил фамилию адмирала, подписавшего приснопамятный меморандум, согласно которому капитанам кораблей не рекомендовалось, если не сказать – приказывалось, или строго запрещалось входить в состав исследовательских групп. Этого адмирала-указчика Кирк прекрасно знал; тот был его давним другом, и поэтому сейчас командир "Энтерпрайза" чувствовал, что его предали...
Когда ему стало известно о содержании меморандума, то он лишь усмехнулся про себя и решил просто наплевать на всякие там бумажки – по крайней мере до тех пор, пока кто-нибудь не ткнет их ему прямо в нос. Ну что ж, дождался – ткнули. Причем не кто-то посторонний, а еще один старый друг – Маккой. Эх...
Кирк поймал себя на том, что он жутко завидует Маккою, Споку и всем остальным – тем, кто в данную минуту находится на ромуланской станции. Как бы ему самому хотелось сейчас туда попасть!
Отягощенный подобными мыслями, Кирк подошел к дверям спортзала, которые при его приближении широко распахнулись. Он вошел в зал.
Помещение оказалось почти пустым – только двое офицеров прыгали и кувыркались на матах в дальнем углу. Кирк, не останавливаясь, прошел через первый зал, миновал другой, где народу было побольше, и открыл дверь в раздевалку. Там он переоделся в белый облегающий костюм для игры в райзэвей, надел маску, опустил на глаза защитные очки, взял из шкафчика ракетку и вышел вон.
Зал номер девять был свободен. Кирк вошел, зажег оранжевую лампочку над дверью, нажатием кнопки затемнил стекла в перегородке, отделяющей помещение от остальных: он не хотел, чтобы кто-нибудь наблюдал за ним в тот момент, когда он будет отрабатывать новые приемчики, долженствующие поразить доктора Маккоя по возвращении последнего из опасного поиска.
Костоправ стал чересчур задаваться после того, как несколько раз подряд обыграл командира. Ничего-ничего, придет время для реванша!
Лицо Кирка озарила плотоядная ухмылка, и он рьяно принялся за дело: отключив искусственную гравитацию в комнате, он оттолкнулся от пола и повис в воздухе, медленно перемещаясь в пространстве под потолком; затем схватился рукой за один из поручней, расположенных лесенкой снизу доверху, и замер в относительной неподвижности.
Правила игры в райзэвей были сравнительно просты – не то что всякие карточные сложности, которым командира пытался обучать Маккой. Райзэвей смахивал на помесь гандбола и крикета, однако игра требовала не только хороших физических кондиций, но и безупречной шахматной логики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29