Он не интересовался визитом врача специально, но не мог не заметить ярко-красную малолитражку у входа в дом.
Ну, допустим, когда он приближался к дому, он подумал, что можно повидаться с Клэр. Хотя вовсе не из-за этого он бросил работу и примчался сюда. Все из-за рубашки… Нет, надо было придумать что-то другое.
Странное волнение заставило его замедлить шаги, прежде чем зайти на кухню. Там никого не оказалось, и он поспешил уверить себя, что ничуть не разочаровался. Так же, как до этого уверил себя, что не придумал предлог, чтобы увидеть Клэр. Но обмануть себя было трудно.
Он повесил шляпу на крючок и провел рукой по волосам. Черт возьми, его желание не проходило! Они стали любовниками уже больше недели назад, но он хотел ее все больше. Каждую ночь она проводила с ним, в его объятиях. Казалось, он должен успокоиться, насытиться. А он походил на жеребца, почуявшего запах кобылы.
Быстро убедившись, что Клэр нет на первом этаже, Тони взлетел наверх, расстегивая на ходу порванную рубашку. Каждое утро в серой предрассветной дымке она выбиралась из его постели и спешила через коридор к себе в комнату. И каждое утро он, притворяясь спящим и наблюдая за ней сквозь ресницы, испытывал необъяснимое облегчение: как будто пробуждение подле нее смутило бы его больше, чем то, чем они занимались ночью. Он подсмеивался над собой.
Но, как ни странно, так оно и было. Поэтому Тони притворялся спящим и мучился, видя, как она осторожно ищет ночную рубашку, брошенную Бог знает где, неторопливо выворачивает рукава, предоставляя ему возможность любоваться изумительными линиями своего тела, едва освещенными утренним светом.
Он возбуждался всякий раз, независимо от того, как долго занимался с ней любовью ночью. Ему казалось, что у него уже не осталось сил, но как только она поднимала руки, чтобы надеть рубашку, снова испытывал неистовое желание. Если бы он не знал ее так хорошо, то решил бы, что она сознательно дразнит его, демонстрируя перед уходом свое совершенное тело. Но несмотря на то, что Клэр была страстной любовницей, она оставалась застенчивой, и то, что она вела себя с ним не как откровенная соблазнительница, возбуждало его еще больше.
Каждое утро он заставлял себя лежать неподвижно, позволяя Клэр уходить к себе. И как только она исчезала в дверях, он готов был броситься за ней, принести обратно в спальню и, положив на постель, не выпускать из объятий целый день.
С каждым днем, каждым часом все труднее становилось выбросить ее из головы и сосредоточиться на работе. Рассердившись на себя, Тони сбросил рубашку в коридоре, не дойдя до своей комнаты. Сейчас он переоденется и тут же уйдет. У него роман с Клэр, но это еще не повод терять рассудок. Хорошо, если она убирается на другой половине дома, тогда он выскользнет из дома незамеченным.
На пороге своей комнаты он остановился: наклонившись, она стелила свежую простыню на матрац. Тони судорожно сжал в руках рубашку, джинсы неожиданно стали тесны, как всякий раз, когда она была рядом.
Клэр наклонилась снова, и бледно-голубая футболка задралась, оголяя полоску кожи. Тони едва сдержал стон.
Черт возьми, надо же взять себя в руки! Бросил работу, стоит тут средь бела дня как столб и только и думает, как бы опрокинуть рыжую чертовку на полузастеленную постель и до изнеможения заниматься с ней любовью.
Клэр расправила простыню и не оборачиваясь потянулась рукой к ночному столику за второй простыней. Рука наткнулась на обнаженное мужское тело. Испуганно ойкнув, она резко повернулась, увидела краем глаза Тони и в то же мгновение очутилась на жестком матраце кровати. Не успела она перевести дыхание, как он уже задирал на ней футболку.
– Что это ты делаешь?! – воскликнула она, стараясь не замечать знакомого трепета.
– Я тебя насилую. – Он, казалось, удивился ее вопросу. Клэр засмеялась, тщетно пытаясь отпихнуть его ищущие руки.
– Но сейчас же день.
– Лучшее время для насилия. – Он уже сорвал с Клэр футболку и щелкнул застежкой лифчика.
– Не можем ведь мы… – пробормотала она, чувствуя, как твердеют ее соски.
– Почему? – Он прильнул к ее груди.
– Сейчас же день.
– Ты повторяешься. – Тони слегка покусывал и ласкал языком ее грудь, пока она не стала задыхаться. – Ну, конечно, если ты действительно хочешь, чтобы я ушел… – пробормотал он.
– Только попробуй, я и подсыплю тебе в ужин битое стекло. – Она толкнула его.
Он повалился на спину, и она тут же оказалась на нем. Клэр понимала, что он подыграл ей: никогда в жизни она не сдвинула бы его ни на миллиметр, если бы он не захотел этого сам.
– Ой, я же в сапогах на чистой простыне! – спохватился Тони.
– Ничего, я сменю. – Лукаво улыбнувшись, Клэр расстегнула молнию на его джинсах, и ее ладонь скользнула внутрь, тонкие пальцы обхватили мужскую плоть.
Тони с шумом выдохнул сквозь сжатые зубы:
– Черт, я же умру.
– Ну, конечно, если ты действительно хочешь, чтобы я ушла… – Она разжала пальцы и приподнялась.
Тони с силой схватил ее за бедра, притягивая к себе.
– Я бы на твоем месте не вырывался. Знаешь, что бывает с женщиной, которая дразнит мужчину?
– А я думала, женщина на Западе всегда в безопасности, – задыхаясь, сказала она.
– В безопасности, если бывает осмотрительна. А теперь, если ты не замолчишь, я приведу угрозу в исполнение.
Ее затуманившийся взор и участившееся дыхание не оставили сомнений в том, что подобное намерение ей по душе…
Клэр только что убрала со стола и сложила грязную посуду в машину. Тони ушел в кабинет, а она собиралась почитать в своей комнате, хотя, скорее всего, просидела бы с раскрытой книгой на коленях, думая о темноволосом красавце в комнате напротив.
Они были вместе уже три недели, и ей ничего не оставалось, как признать, что она потеряла голову от любви к этому человеку.
Непрестанно она думала о Тони Олдусе, спрашивая себя, как он относится к ней, чем кончится их безумная страсть. Ведь скоро конец лета.
Увидев на крыльце Сузи, Клэр решила, что лучше побеседовать с ней, чем опять копаться в себе.
– Кого ты там высматриваешь? – обратилась она к девушке.
От вопроса Клэр Сузи вздрогнула и резко обернулась с таким виноватым видом, словно подсматривала в замочную скважину.
– Никого.
Клэр вопросительно подняла брови и посмотрела в ту сторону, куда только что глядела девушка.
У загона стояли три ковбоя. Солнце почти исчезло за горами, и на фоне темнеющего с розовыми отблесками неба четко вырисовывались их силуэты. Трудно было определить, кто эти люди.
Один из ковбоев отошел от забора и снял шляпу. Даже при таком освещении было видно, что он блондин.
– Питер, да?
– Похож. – Сузи пожала плечами и с наигранным равнодушием отвернулась.
Клэр задумчиво перевела взгляд с девушки на ковбоя. Она жила на ранчо уже месяц, но ни на йоту не продвинулась в решении загадки: какая кошка пробежала между Сузи и Питером? Девушка старалась не смотреть на него, почти не разговаривала и всякий раз находила предлог уйти из комнаты, когда он появлялся. А Питер смотрел на нее с сожалением, словно не находил в ней того, что так хотел найти.
– Что происходит между тобой и Питером? – вырвалось у Клэр.
Сузи дернулась, словно ее ударили, зеленые, как у брата, глаза, изумленно раскрылись.
– Не знаю, что ты имеешь в виду.
– Конечно, это не мое дело, – сказала Клэр, облокачиваясь на перила крыльца и вглядываясь в лицо Сузи. – Но я же вижу, как ты убегаешь каждый раз, когда Питер появляется, а если убежать нельзя, не смотришь на него и не разговариваешь. – Поскольку Сузи промолчала, она рискнула продолжить: – Знаешь, как я и говорила, не мое это дело, но я считаю себя твоей подругой, мне больно видеть, как ты страдаешь.
– Я тоже считаю тебя подругой, а их теперь у меня немного. – Девушка машинально потерла больную ногу. – Отчасти это моя вина. После… после того несчастного случая мне не хочется никого видеть… Наверное, это звучит по-детски, но ты мне очень нравишься. – Сузи покраснела и со смущенной улыбкой посмотрела на Клэр.
– И ты мне очень нравишься. – Клэр была тронута до глубины души. – Так что же все-таки происходит между вами?
– Ничего. – Сузи опять посмотрела в сторону ковбоев. В глазах застыла грусть, не свойственная молоденьким девушкам.
– Скажи, что бы я не вмешивалась, и я оставлю тебя в покое, но только не говори, пожалуйста, что Питер тебе безразличен, – буркнула Клэр.
– Но это правда! – Сузи заглянула в глаза Клэр. – Почти правда.
– Ну это все равно, что «почти мертвый». Есть правда и неправда, и я уверена, что сейчас это – неправда.
Она бы не настаивала, если б не чувствовала, как отчаянно Сузи хочет открыться кому-нибудь. Тони обожал свою маленькую сестру, и, Клэр знала, он горы свернул бы, чтобы помочь ей, но Питер был его другом и, может быть, поэтому Сузи было неловко говорить с братом о нем.
– Сузи, Питер… не испугал тебя?
Клэр успела узнать Питера, он ей нравился, и трудно было представить, что он способен обидеть кого-то. Но все же она задала этот вопрос.
– Испугал? – удивленно переспросила Сузи, отступая на шаг и садясь на диван-качалку. – Ты думаешь, он пытался… что Питер может…
– Я ничего не думаю, – спокойно ответила Клэр. – Но даже если что-то и было…
– Нет, не было! – горячо возразила девушка; чувствовалось, что она говорит искренне. – Питер бы никогда… он просто не мог… – Она замолчала, прижав ладони к пылающим щекам.
– Я должна была спросить.
– Понимаю. Ты напрасно беспокоишься, Тони убьет любого, кто посмеет обидеть меня.
– Я так и думала.
Тони защищает то, что считает своим, позавидовала Клэр. Многое она согласилась бы отдать за то, чтобы он считал ее своей не только до конца лета.
– Питер всегда был другом Тони, – медленно произнесла Сузи. – Его мать умерла, когда он был совсем маленьким, с отцом они никогда не ладили, поэтому Питер все время проводил у нас. Он был мне как второй брат.
По тому, как она опустила глаза и зарделась, Клэр заподозрила, что слово «брат» не совсем точно характеризовало отношения, возникшие между молодыми людьми.
– Я виновата в том, что мы больше не друзья. Я наговорила ему… ужасные вещи.
– Друзья не держат зла, – мягко начала Клэр, – может быть…
Но Сузи горестно покачала головой.
– Я не могу попросить у него прощения, я даже сама себя не могу простить.
– Почему ты не расскажешь мне, что случилось?
После минутного колебания Сузи промолвила:
– Питер был со мной, когда произошел несчастный случай. Сразу после Нового года резко похолодало, но погода стояла чудесная. У меня были каникулы, и дома сидеть не хотелось. Тони был занят, и Питер сказал, что поедет со мной кататься. – Она смотрела мимо Клэр, вдаль, вспоминая. – Я взяла кобылу Ласточку. Я сама ее вырастила и выездила. Как я скакала на ней прошлым летом!
Сузи заломила руки, ее голос прервался от волнения. Клэр почувствовала угрызения совести от того, что заставила девушку воскресить в памяти тяжелые воспоминания.
– Питер предложил поехать проверить водопои. Было холодно, на дороге образовалась корка льда. Ласточка, оказавшись на воле, радовалась и нетерпеливо покусывала удила. Мы проверили один водопой и направились к другому. Ласточка опять стала резвиться – вставала на дыбы, трясла головой. – Сузи замолчала, не замечая, как по щекам катятся слезы.
– И что случилось?
– Она поскользнулась. Мы ехали по краю оврага, и все бы обошлось, если б не было гололедицы. Ласточка упала с обрыва.
– И ты вместе с ней?
– Я не успела соскочить и лежала без сознания, когда Питер спустился к нам. Ласточка, падая, придавила меня. Она не могла подняться и бессильно била копытами. Лишь когда Питер заговорил с ней, успокоилась. Но… у нее была сломана нога. Скорее всего, я была в шоке – ничего не чувствовала и не понимала. – Сузи потерла левую ногу, как если бы успокаивала мучительную боль. – У Питера… было с собой ружье. Ковбои всегда берут ружья, когда объезжают угодья. Он… он сделал то, что и должен был сделать. – Она прижала ладони к ушам, как будто хотела заглушить звук выстрела.
Клэр вытерла слезы со своих щек, опустилась на диван-качалку рядом с Сузи и взяла ее за руку. Та благодарно сжала ее пальцы.
– Я знаю, другого выбора не было, – еле слышно прошептала она. – Даже тогда знала, но сорвалась и накричала на него, назвала убийцей.
– Ты была потрясена случившимся, только что потеряла друга. И я уверена, Питер понимал, что ты наговорила сгоряча.
– Нет. Тогда я ненавидела его.
– Не верю, что все эти месяцы он держит на тебя зло.
– Может, и так, но это еще не все. Питер освободил мою ногу – тогда еще я не чувствовала боли, – посадил на свою лошадь и повез домой. Пока мы ехали, я опять потеряла сознание…
– Ничего удивительного. – Клэр сочувственно сжала пальцы Сузи, с содроганием представляя, какую нестерпимую боль перенесла девушка.
– Когда Питер пришел навестить меня в больницу, я уже знала, что с ногой плохо. Я случайно услышала, как медсестры говорили, что я останусь хромой, и жалели меня. А когда я увидела Питера, внутри все закипело от страха и злобы. Я обвиняла его во всем: в несчастном случае, в гибели Ласточки, в том, что случилось с моей ногой. Я… я сказала ему, что никогда не прощу, что он сделал меня калекой, – закончила она шепотом.
Клэр молчала, размышляя над только что услышанным. В сумерках она видела у загона одинокую фигуру Питера: он облокотился на изгородь и тревожно вглядывался вдаль, что-то явно мучило его.
– Ты винишь его? – спросила Клэр. – Считаешь, что он виноват?
– Конечно, нет! – выпалила Сузи. – Мне было больно и страшно, вот я и напустилась на него, хотя понимала, что он не виноват. Если бы не Питер, я бы умерла.
– Ты сказала ему об этом?
Сузи грустно покачала головой.
– Мне так стыдно, я даже не могу смотреть ему в глаза. Он должен презирать меня.
Вспомнив, как Питер смотрел вслед Сузи, Клэр возразила:
– Вряд ли.
– А что ему еще остается?
– Может быть, он считает, что ты по-прежнему винишь его в том несчастном случае и поэтому избегаешь его.
– Он так не думает, – не согласилась Сузи, – он знает, что не виноват.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18