Но в остальном Динуля – кремень. И будет лучше, чтобы я потом знала как можно меньше. Меньше знаешь – лучше спишь.
– Ты что, боишься? – она внимательно осмотрела мое усеянное сомнениями лицо.
– Ага, – не стала таиться я.
– Ну, если ты не можешь, я справлюсь и сама, но…
– Я могу.
– Имей в виду, что я в долгу не останусь. Если все получится…
– Ни слова об этом, – деловито кивнула я. – Один за всех и все за одного.
– Да, Д’Артаньян, – и мы пожали друг другу руки, чтобы в ближайшие недели трястись от страха, что все сорвется, погребя нас под руинами. Однако сначала ровным счетом ничего не происходило. Я гуляла с ребенком в обеденный перерыв (чтобы не оставлять мое рабочее место в рабочие часы), по вечерам включала еще один автоответчик, который просил перезвонить в будни с десяти до шести. Вот и все. В остальном моя жизнь ничем не отличалась от прежней. Только Динка носилась по городу, как сумасшедшая. Но вот однажды обычный звонок, на который я не отвечаю вдруг помедлил, задумался да и перекинулся на второй аппарат. Я онемела и почувствовала легкий паралич. С трудом нашла глазами своего ребенка и убедилась в том, что он мирно играет и в данный момент, кажется, не планирует истошно орать. Тогда я страшным усилием воли дотащила свою руку до аппарата и подняла трубку.
– Приемная бухгалтерии, – срывающимся, кукарекающим голосом выдавила из себя, как из тюбика с пастой, я.
– Дину Львовну можно? – спросил вежливый женский голос. Я чуть было не ляпнула, что ее нет дома, но вовремя сосредоточилась и проблеяла:
– Кто ее спрашивает и по какому вопросу.
– Э…это с бывшей работы, она меня не знает….по вопросу бумаг… – неожиданно замямлила в ответ барышня. Я поняла, что передо мной (вернее, перед ухом) новый бухгалтер Динкиного медцентра. У меня вдруг вспотели ладони. Я нажала кнопку музычки и стала считать до шестидесяти, лихорадочно вспоминая, по какой причине Динки нет в это время суток.
– Извините, но Дина Львовна сейчас в банке. Ей что-нибудь передать?
– Э…нет, спасибо. Я перезвоню.
– Хорошо, – с удовольствием кивнула я и повесила трубку. Маленький Костик невозмутимо кусал игрушечный паровозик. Я улыбнулась и подтолкнула к нему еще и самолетик. Пусть играет. А когда взволнованная барышня перезвонила через пару часов, Дина Львовна (которая сидела напротив меня) уже отсутствовала. Барышне следовала «перезвонить завтра».
– Неужели, неужели, неужели, неужели… – как заведенная крутилась по комнате Дина.
– Да подожди ты, – отмахнулась я. – Не каркай.
– Не буду. Нет. Ты представляешь, моя налоговая подруга сказала, что по моей наводке она выявила, что за прошлый квартал Петруша скачал около двухсот тысяч долларов. Это вам не мелочь по карманам тырить! Я даже предположить не могла, что он так зарвался!
– И что теперь? – замерла я. Я была уверена, что чем больше денег на кону, тем тяжелее нам придется. Но, видимо, я ошибалась, потому что Динка беспокойства не проявляла.
– Теперь? Теперь она их пугает встречной проверкой и затребовала первичные документы именно по этим проводкам.
– А потом?
– Потом она потребует внеочередного собрания учредителей и тут он сдуется, как мыльный пузырь, – заверила меня Динка. И в чем-то она была права. Чем дальше, тем становилось интереснее. Новый бухгалтер Петруши (как с подачи Динули и я теперь звала главврача) звонил мне все настойчивее, все требовательнее выяснял, когда же будет эта неуловимая Дина Львовна, а однажды даже попыталась вытрясти из меня ее домашний (или сотовый) телефон, обещая мне за это триста долларов. Я закричала в трубку, что я немедленно доложу об этом порочащем меня предложении охране и попытки со мной «договориться» были прекращены. После этого, наконец, был оставлен телефон, по которому можно связаться с Венерой Павловной.
– Что это за имя?! – презрительно плевалась Динка. – Тоже нашел себе главбухе. Венера. Старый развратник!
– Что будем делать? Позвоним?
– Ей? Да никогда! – отрицательно помахала шевелюрой Динуля. И мы продолжили этот телефонный марафон. Мы никуда не спешили. Сначала мне казалось, что налоговая девушка будет стремиться поскорее закончить сие безобразие, но оказалось, что она-то как раз мастер производить длительные осады и проводить встречные проверки до второго пришествия. И вот однажды настал тот счастливый день, когда вместо уже порядком опостылевшего мне голоса Венеры, в трубке раздался улыбчивый басок балагура Петруши.
– Добрый день.
– Добрый, – вложила в голос побольше льда я. Я сделала это еще и в целях безопасности, чтобы мой нежный гостеприимный голос (я верю, что обычно он у меня именно такой) не был опознан.
– Как бы мне поговорить с неуловимой Диной Львовной? – обаятельно, явно пытаясь произвести на меня впечатление, сказал он.
– Кто вы и по какому вопросу? – холодно, отстраненно поинтересовалась я.
– Зовут меня Петр Исмаилович. Я по очень важному вопросу, – твердо сказал он. Я врубила ему Моби и взволнованно посмотрела на Динку.
– Будешь отвечать?
– Даже не знаю, – задумалась она.
– Знаешь, мне кажется, что пора, – в панике попросила ее я. Почти что взмолилась. – А вдруг он больше не перезвонит.
– Ладно, спроси его по какому конкретно вопросу, – решилась Динка. – Будем вести диалог через секретарей.
– Алло! – рявкнула я, переключившись. Петр Исмаилович был на месте.
– Да-да, – с готовностью подставил уши он.
– Вы не могли бы пояснить, по какому конкретно вы вопросу, – едко спросила я.
– Это довольно сложно сделать, потому что вопрос большой. Но вы можете передать вашей начальнице, что я звоню не по поводу наших с ней дел. Потому что у меня совершенно деловой вопрос, – выдал тираду он. Я перевела дыхание, брякнула «секундочку» и снова включила песенку.
– Слушай, он говори, что не по поводу ваших с ним дел. У него деловой вопрос.
– Вот скотина! – возмутилась Динка. – Он что, думает, что я с ним не говорю, потому что боюсь, он потребует долг?
– Скотина, – кивнула я. – Переключать?
– Переключай! – махнула рукой она. Далее, согласно договоренности, я бросилась к столу и принялась упоенно стучать по клавишам старой печатной машинки, изображая работу целого отдела. Еще местами я топала, что-то бормотала себе под нос и хлопала книгой. По-моему, у меня получалось неплохо. Мы с Динкой переглянулись, и с третьего гудка она подняла трубку второго аппарата.
– Петр Исмаилович! Какими судьбами! Да нет, я даже и не думала про долг. Я как раз собиралась на недельке позвонить и договориться об отдаче…что? Да, конечно, у меня все в полном порядке. Поговорить? Ну, говорите! Ах, встретиться! Ну, даже не знаю…завтра у меня общее собрание всех отделов, потом банк. Нет, послезавтра никак. Это ж четверг! По четвергам мы всегда делаем основные платежи. В пятницу? Ну, не знаю. Давайте так. Я вам оставлю мой новый мобильный, а вы в пятницу мне перезвоните. Да, после двенадцати. Я как раз закончу планерку. Да, и мне было ОЧЕНЬ приятно! Ага! Будем!
– Ну, ты даешь, – охнула я, бросая всю мою перкуссию. Я так устала, что впору было лежать в сауне и приводить в порядок затекшие от напряжения мышцы. Мой сынок изумленно таращился на нас из своего манежа. В процессе разговора он сладко спал, но когда я принялась озвучивать офисные шумы, от такого грохота он проснулся и заплакал.
– Даю! – кивнула Динка. – Интересно, что он скажет мне в пятницу.
– А чего ты ждешь? – поинтересовалась я.
– Чего я жду? Честно?
– Ну, мне, в общем, не надо, чтобы ты мне навешала лапши на уши.
– Я хочу, чтобы он сделал мне предложение, от которого я не смогу отказаться. Я хочу вернуться на свое место, – вымолвила она. – А пока…пока я хочу выпить, сбросить стресс и расслабиться. Ты ведь понимаешь, что такой стресс весьма вреден и негативно скажется на карме.
– Ага, – расхохоталась я. – Зато если мы допьем наш коньяк – это нашу карму только облагородит.
– Во всяком случае, продезинфицирует, – ответила мне она.
Глава 7.
Об умственных способностях
Иногда чтобы узнать будущее, вовсе нет нужды прибегать к дополнительным средствам. Таким, как гадание на кофейной гуще, расклады карт Таро или разгадывание символики Рун. Хотя если вам нечем занять вечерок, если у вас есть парочка подходящих подруг и нет никакой культурной программы – гадания – способ быстро и качественно объединить ваши души в едином порыве. В порыве желания узнать, когда же, наконец, ваша жизнь преломится и превратится в вашу мечту. На худой конец, просто попить натурального свежесваренного кофе в хорошей компании. Но порой ответы на вопросы, которые ты даже не задавала, кроются в солнечных лучах, прорезавших небо, облепленное тучами как пластилином темных тонов. В высунувшейся улыбке радуги, в теплом летнем дождике. И в вас самих, когда все органы чувств чувствуют красоту и величественность жизни, окружающей вас. Когда глаза находят прекрасное, неповторимое в любом осколке стекла, отразившем случайно солнечного зайчика. Бывают в жизни моменты, когда с вами не произошло еще ничего особенного. Все вокруг объективно такое же, как и вчера, но…вы другая. Вы больше не считаете, что с вами обошлись хуже, чем с другими и что вам в не повезло так, как повезло кому-то из ваших друзей. Вам не кажется, что жизнь – это беспросветная скука дней, сменяющих друг друга в отсутствие каких бы то ни было перемен. И вообще, никакие перемены вдруг становятся вам не нужны, потому что вдруг…вдруг все и так кажется таким прекрасным, что впору петь и плясать от счастья. Господи, я жива, я молода и здорова! Спасибо! У меня есть сын – самый лучший сын в мире! Спасибо Всевышнему за это! Я купаюсь в гуще событий, на дворе тепло, а за поворотом, я чувствую, что-то случится. Что-то прекрасное! Что-то удивительное, чего я никак не жду, о чем даже не мечтаю! И все, абсолютно все: мысли, чувства, даже походка – все с восклицательным знаком. И если вам знакомо то, о чем я говорю, то вы поймете, что меня коснулось предчувствие счастья. Тогда, именно в том начале лета, когда, казалось, ничего особенного не происходит, а Динка разыгрывает свою опасную, сомнительную партию, я была охвачена лихорадочным ощущением счастья, которое не пришпиливается к какому-то определенному факту типа чемодана денег или конкретному человеку, с которым связывается будущее семейное благополучие. Я была вся поглощена потоком счастья, которое существует само по себе, без каких бы то ни было логических объяснений. Можно было сказать, что я вдруг погрузилась в удивительное состояние, при котором мне не о чем было желать, потому что моя душа наполнялась небывалым, совершенно неизвестным мне доселе восторгом. Я была счастлива.
– Я счастлива! Динка, я так счастлива! – клялась я ей, стуча себя кулаком в грудь.
– Н-да? С чего бы? – недоверчиво осматривала меня с головы до ног она. – Ты не заболела?
– Я совершенна здорова, но если хочешь, можешь принести мне банку варенья и корзину печенья! – радостно заверяла ее я. Наконец и она заразилась моим буйным оптимизмом. Особенно после того, как в пятницу встретилась со своим Петрушей. То есть, в пятницу, собственно, ничего не произошло, но, по крайней мере, Петруша вел себя именно так, как Динка и хотела. Как и надеялась.
– Что он сказал? – возбужденно расспрашивала ее я, когда в пятницу она вернулась с этой судьбоносной встречи. – Он не обвинил тебя в шантаже?
– В шантаже? Ну, ты, мать, даешь. А я-то тут причем? Я вообще главбух большой фирмы и мне не до него.
– И что?
– Ну…он попросил меня разобраться с налоговичкой, – хитро улыбнулась Динуля.
– А взамен… – продолжила я.
– А вот взамен он просто предложил простить мне долг.
– Просто? Но это же здорово! – захлопала в ладоши я.
– Ты считаешь? У меня, между прочим, еще два долга есть, если ты помнишь. И вся моя крутая работа располагается вот здесь, на нашем с тобой диване, – урезонила меня она. Я загрустила.
– И что же ты будешь дальше делать?
– Как что? Я ему сказала, что у меня совершенно нет времени, чтобы заниматься его проверками. Что мне проще отдать долг.
– Да что ты. И чем же ты его будешь отдавать? – ахнула я.
– Как чем? Я сказала, что раз уж он так спешит, то я готова продать машину, чтобы отдать ему все деньги. Все равно я планирую купить новенький Хендайчик. Знаешь, сейчас на рынок выбросили много очень миленьких городских моделей. Например, Гетз.
– Ты серьезно? – распахнула глаза я. Костик с деловым видом дергал меня за юбку, посасывая принесенный Динкой чупа-чупс.
– Ага! Мне сейчас только машину менять и не хватало. Дура! Он ни за что у меня сейчас денег не возьмет. У него там налоговая претензия на двадцать тысяч долларов и угроза, что его махинации будут раскрыты перед учредителями. Как ты думаешь, ему есть дело до моих семи штук?
– Не-а, – протянула я. И мы снова стали ждать. Две недели тянулась разборка. Петруша то пропадал, то снова обрывал Динке провода, предлагая то простить долг включая долг перед целлюлитной врачихой (она была должна ей три тысячи), то обещая дать каких-то денег сверху. Динка устало отмахивалась от его звонков, отказывалась от встреч и мимоходом роняла фразы, что на такие вещи, как взяткодательство, сговор с налоговым инспектором и отмазывание руководства от назойливых учредителей она бы могла пойти только ради своего любимого шефа в «Right Way Ecology».
– Сам посуди, ну с чего мне подставляться? Ты мне кто? Конь в пальто, не больше. А то, о чем ты просишь – это статья! Назвать какая? И чем карается?
– Не надо, – устало отказывался Петруша. И наконец, настал тот час, когда он, уже заставив изрядно подергаться в волнении нас обеих, наконец, что называется, дозрел.
– Ну, что ты меня мучаешь! – в сердцах воскликнула Динуля, снова увидев знакомый номер на табло мобильника.
– Послушай, Дина, мы же с тобой неплохо понимали друг друга. В прошлом.
– Вот именно, в прошлом. А потом вы, Петр Исмаилович, наотрез отказались меня понимать. Думаете, я забыла? – с садистским удовольствием напомнила ему Динка их скандал.
– Я признаю, я был неправ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33