— Нет, все спокойно.
— Спокойно!!! — вскричал Бламур, но тут же взял себя в руки и распорядился, почти в точности повторив приказания барона Ансеиса своему сенешалю, отданные менее получаса тому назад:
— Закрыть ворота, никого не выпускать, удвоить посты. Всех остальных привести в полную готовность и ждать меня у коридора, где спят заморские рыцари. Ждите меня, я сейчас подойду. Иди!
— Отдайте распоряжения, чтобы приготовили коней, — сказал вдруг Ансеис. — Мы должны поспешить к Озеру Трех Дев.
— Да, — согласился Бламур. — Приготовьте лошадей. И вели вскипятить эля да немедленно принести сюда господину барону. — Он повернулся к Мекору:
— Вам тоже?
Тот отрицательно покачал головой.
— Все, — сказал Бламур Трэвору. — Иди!
— Постойте, — остановил его верховный координатор. Он уже полностью оправился от пережитых потрясений, и в голосе его появилась прежняя властная твердость. Ему предстояло действовать и принимать решения, все переживания были отброшены в сторону. — К комнатам этих рыцарей, которых вы зовете заморскими, даже не подходите. Мы разберемся сами.
Бламур вопросительно посмотрел на барона Ансеиса. Тот, после секундной паузы, кивнул.
— Значит, пусть все будут готовы отправиться в путь, — распорядился Бламур.
Время улетало стремительно, в эту грандиозную ночь надо было действовать быстро и решительно, но и Мекор, и Ансеис понимали, что разумнее как следует обдумать ситуацию и, по мере возможности, разобраться в ней, предвидя наихудшие варианты, чем с обнаженным мечом, раздирая горло воинственным кличем, бросаться в неизвестность. Ясно, что противник перед ними совершенно неведомый и очень опасный, но, как показали события в замке барона и в алголианском каталоге, — не такой уж непобедимый.
Глава двенадцатая
Смерть, не гордись, когда тебя зовут
Могучей, грозной. Жалкие слова!
Кого взяла ты — в вечности живут,
И навсегда моя душа жива.
Джон Донн
К Озеру Трех Дев подъехали, когда до полуночи оставалось совсем чуть-чуть. Множество алголианских факелов освещали берег небольшого водоема с тремя выступающими из воды камнями, напоминающими трех согбенных горем женщин.
Церемония алголиан, в чем Этвард мог убедиться, была продумана до мелочей и вызывала лишь восторженные чувства как у участников обряда, так и у зрителей, весьма холодно, если не сказать больше, относящимся к алголианской вере.
Неподалеку от берега находилась хижина отшельника, которую некогда выстроил сэр Таулас. Новый отшельник (живущий здесь уже пятнадцать лет), а вернее, отшельница, встретила высоких гостей, склонившись в поклоне, и тут же скрылась в своем убогом жилище. С тех пор как в озере оказался меч верховного координатора Фоора, христианские рыцари иногда заглядывали к чудесному озеру, но, конечно, не так часто, как в былые времена, а вот алголиане построили себе в лесу нечто вроде гостиницы или небольшого монастыря, где постоянно жили шестнадцать мужчин и шестнадцать женщин, они и подкармливали немногословную отшельницу, время от времени подправляя ветхое строение и перестилая крышу. На предложение выстроить новую хижину отшельница отвечала категорическим отказом. Алголиане же увеличили площадку перед берегом, где покоился в ожидании нового хозяина меч координатора Фоора, выкорчевав близрастущие деревья, выровняли ее, засеяли травой и аккуратно выкашивали, чтобы нога ступала мягко.
Незадолго до наступления темноты король Этвард вновь сел в алголианскую карету, чтобы обсудить с хэккером Травлом детали возложения Экскалибурна в озеро. Этвард поинтересовался (и теперь очень жалел об этом), какое заклинание было наложено на легендарный меч ранее. То, что он услышал, неприятной занозой царапнуло по собственной гордости — по заклинанию, Экскалибурн мог достать из толщи вод любой потомок по прямой Артура Пендрагона в девятом поколении и дальше, первенец мужского пола. То есть если бы Этвард не поехал в свое время к Озеру Трех Дев, то Экскалибурн мог вытащить его старший сын, или, потом, внук… А он-то всю жизнь предполагал, что Экскалибурн дался ему потому, что он — достоин, потому, что на него возложена великая миссия, потому, что… Да все это уже на самом деле неважно — так или иначе, он выполнил почти все, о чем мечталось, да и Экскалибурн уже отслужил свое.
Зрелище алголианской церемонии было торжественным и неспешным. Хэккер Травл стоял возле заветного места в окружении факелоносцев, и узнать в этой застывшей фигуре того доброжелательного собеседника, с которым Этвард общался час назад, было невозможно. Сам Этвард, в окружении своей свиты, стоял неподалеку.
Допелся последний хвалебный файл, прочерчены в воздухе священные спирали Алвисида. То, ради чего все собрались, началось. Распорядитель церемонии выкрикнул имя, и первый из посвящаемых вышел к берегу, губы молодого алголианина беззвучно шептали благодарственный файл.
Посвящаемый встал на колено, протянул руку, вглядываясь в дно, где, в свете факелов, меч верховного координатора был отлично виден. Наконец, он поднялся и показал пустую руку. Распорядитель назвал имя следующего посвящаемого.
Это обещало затянуться надолго. По договоренности с хэккером Травлом Экскалибурн с соответствующим заклятием будет положен в Озеро Трех Дев после церемонии посвящения.
Этвард был готов к долгому ожиданию. Еще до начала церемонии хэккер Травл предлагал поставить для него кресло, но Этвард отказался. Он смотрел на молодых алголиан в парадных одеждах, на то, как они протягивают руку к заветному мечу, и думал, что наверняка у каждого есть хоть маленькая надежда — а вдруг я вытащу заветный меч? Король прекрасно помнил (словно не прошло с тех пор долгих лет), как сам стоял на этом берегу и смотрел на меч, казавшийся тогда совершенно недостижимым. Сегодня он собирается вернуть реликвию на место — и теперь уже навсегда.
Погруженный в собственные мысли и воспоминания, Этвард не сразу обратил внимание, что вокруг что-то изменилось.
Очередной инициируемый алголианин, протянув руку за мечом верховного координатора, вдруг рыбкой нырнул в озеро. Этвард подумал, что тот просто поскользнулся на мокрой траве, поэтому не бросился на помощь — это дело алголиан, сами справятся. Но никто не шелохнулся, чтобы помочь несчастному. По легкому колебанию факелов, шуршанию одежды и звуку вынимаемых из ножен мечей, Этвард понял, что все смотрят в сторону, противоположную берегу. Он тоже повернулся, непроизвольно потянувшись пальцами к рукояти Экскалибурна.
К озеру подходил отряд вооруженных рыцарей. Кажется, их предводителя Этвард видел среди гостей Рэдвэлла, но сейчас в замке, накануне празднеств, настоящее столпотворение, и до конца король не был убежден в том, что видел именно этого человека.
— Настал час, когда мир изменится! — провозгласил тот. — Все, кто хочет возрождения Алвисида и его братьев, должны быть убиты!
Это была земля на которой он, Этвард, был королем. Он сделал шаг вперед.
— Где тот, кого называют Наследником Алвисида? — требовательно спросил предводитель пришельцев. — Он должен умереть.
От такой наглости Этвард потерял дар речи. За его спиной десяток рыцарей, среди которых, между прочим, сэр Таулас, а также шестнадцать раз по шестнадцать (и даже больше, учитывая дебаггеров и прочих) алголианских бойцов, а этих самозванцев, кто бы они ни были, не более двух десятков вместе с оруженосцами.
Сэру Тауласу сказанного было достаточно. Он пробурчал нечто неразборчивое, но по тону совершенно точно можно было понять его чувства. Клинок вонзился в грудь наглецу по самую рукоять.
В это же мгновение четыре меча пронзили прославленного воина.
Этвард выхватил меч и подумал: «Чего же медлят алголиане?!!»
Бросив быстрый взгляд в их сторону, он не поверил собственным глазам: они, алголиане, были мертвы! Упавший факел лежал рядом с лицом — +\, хэккера Травла, и оно, в отблесках пламени, было ужасно: щеки ввалились, из глаз струились два ручейка крови.
Значит, рассчитывать надо исключительно на свои силы. Не подведи же, легендарный Экскалибурн, послужи последний раз!
Тело сэра Тауласа валялось под ногами предводителя странных рыцарей, который уже отбивал удар одного из спутников короля Этварда. Смертельный удар бывшего отшельника не причинил незнакомцу никакого вреда!
Этвард вступил в бой и сражался отчаянно, понимая, что этот бой (как, впрочем, и все предыдущие) может оказаться последним в его жизни.
При свете полной луны и валявшихся повсюду алголианских факелов происходило ожесточенное сражение с врагами, которые оказались неуязвимыми — смертельные раны не причиняли им никакого вреда.
Вдруг из блестящего зеркала озера выскочила какая-то фигура со сверкнувшей в лунном свете полоской в руке.
— Этвард, я с тобой! — услышал король такой знакомый голос, и рядом с ним, спина к спине, выросла фигура названного брата.
Этвард даже не успел удивиться, откуда он здесь взялся, он тут же отразил удар, направленный в грудь Радхауру.
Так же как тогда, пятнадцать лет назад, они стояли плечом к плечу, спина к спине, два названных брата, давших священную клятву вечной дружбы, на этом же берегу Озера Трех Дев, и отражали яростные атаки врага. Этвард задыхался от счастья: даже если ему суждено погибнуть сегодня, он знал — камень предательства больше не лежит на его душе. Брызги с мокрых волос названного брата капали на него словно кровь, которую в тот далекий день они смешали и которая придаст ему новых сил!
По численности противники были примерно равны, и если б не пугающая неуязвимость незнакомцев — мечи бриттов не наносили им существенного вреда, в то время как их клинки калечили и убивали!..
Бой продолжался уже более десяти минут, и спутники короля Этварда падали один за другим, только он с Радхауром, отбивая удары и нанося ответные, правда, без ущерба для врага, были словно заговоренные.
— Держитесь! — неожиданно Этвард услышал еще один знакомый голос, но не сразу понял, чей. — Рубите им головы! Только так их можно победить!!!
Король посмотрел в сторону новых действующих лиц и вдруг — не увидел, нет, сердцем почувствовал — что Радхаур упал. Этвард резко повернулся, на замахе нанеся удар поразившему брата врагу, и отсек тому голову. Из отлетающей головы прямо на грудь поверженному Радхауру вывалился не правдоподобно огромный, отвратительный таракан, которого король тут же подцепил на кончик Экскалибурна…
Глава тринадцатая
А мудрый Алгол, в неведомой, недоступной пустоши моделировал свою прекрасную Вселенную, где Зло отсутствует как таковое. Save! Save! Save! Enter!
Директория Алвисида
Он не знал, как себя теперь называть. Кто он? Барон Ансеис? Хамрай?
И тот и другой. Все, что не доделал тот, кого называли Хамраем, должен довести до логического завершения он, который пятнадцать лет считал себя рыцарем, бароном Ансеисом.
И он решил отныне, оставаясь рыцарем Ансеисом, отцом и мужем, откликаться также на полузабытое имя Хамрай. Иначе шах Балсар, с которым его связывают многие десятилетия дружбы, не поймет. Впрочем, шах и так его не поймет. Хотя то, что он сейчас делает, — делается в том числе и ради Балсара, ибо заклятие Алвисида не тревожит его, барона Ансеиса, ни на йоту — у него есть любовь, у него есть наследник, а все остальное ему не более интересно, чем отлетевший каблук на туфельке у первой красавицы французского двора.
Восемь алголиан из свиты верховного координатора Мекора остались охранять Алвисида. Мекор спросил у них, кто знает в лицо графа Маридунского, и тот, кто ответил утвердительно, был назначен старшим. Остальных восьмерых, при еще раз повторенным запрещении использовать магию в любых проявлениях, повел к покоям заморских рыцарей сэр Бламур. Сенешаль вопросительно посмотрел на друга-барона, и тот ему шепнул на прощанье: «Алголиане все сделают сами. А если вдруг не сделают, то у тебя и твоих бойцов магии нет и в помине, а какие бойцы эти» заморские рыцари «, ты уже знаешь…» Бламур усмехнулся в усы и, ободренный, повел алголиан.
Барон Ансеис (или Хамрай, как угодно) отправился с Мекором в подземелья замка, к Коридору Алвисида — предусмотрительный верховный координатор, оказывается, вывел один из магических выходов прямо к Озеру Трех Дев. Вместе с бароном и алголианином Бламур отправил Трэвора, чтобы тот освещал дорогу и предупредил часовых на пути, что идут высокие гости с благословения сенешаля по весьма важным для графа Маридунского делам. Жизненно важным.
— Странно видеть тебя без охраны, Мекор, — усмехнулся Ансеис, когда они вошли в графскую усыпальницу.
— Что? — оторвался от каких-то своих мыслей верховный координатор.
— Я говорю, что не привык видеть тебя одного, без сопровождения твоих бритых бойцов, — разъяснил Ансеис.
— Бойцы сейчас будут. — Алголианин по-своему растолковал слова барона.
В чудесном коридоре, который для обоих был лишь средством и который оба давно перестали воспринимать как чудо, Мекор открыл перстнем первый же вход в алголианский каталог (вход, созданный еще Алвисидом) и крикнул, даже не вглядываясь внутрь:
— Именем Алвисида! Половина ко мне!
Из открытого проема вышли восемь вооруженных алголиан и замерли, построившись в шеренгу, ожидая дальнейших распоряжений верховного координатора, готовых без колебаний и рассуждений выполнить любой его приказ. Верховный координатор же направился к следующему входу.
Барон почувствовал все нарастающую тревогу и обратился к Мекору:
— Где выход к Озеру Трех Дев? Дорога каждая минута!
Мекор посмотрел на своего спутника, кивнул, снял с себя медальон с изображением змеи Алвисида, свернутой спиралью, и сказал:
— Четвертый выход, если считать от твоего последнего, по той же стороне. На нем выбито «ноль один один ноль один». Это покажешь караулу. Поторопись. Я скоро буду.
Барон быстрым шагом поспешил к указанному выходу.
Шеренга алголиан увеличилась вдвое, а Мекор открыл перстнем следующий вход в алголианский каталог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32