- Вы занимаете фланговое положение к противнику, - обратился командующий к командиру монгольской дивизии. Выиграть фланг - выиграть бой. Подставишь свой фланг - будешь разбит.
- Мы это понимаем, и дивизия готова выполнить приказ, - ответил командир дивизии Л. Дандар.
- Военный Совет в этом не сомневается. Но мне бы хотелось обратить ваше внимание на изучение опыта проведенных боев, тактики применения конницы, чтобы не попасть в беду. Полагаю, что вы не забыли горький урок июля. Из-за неумения быстро переходить от наступления к обороне и слабого огневого обеспечения мы несли неоправданные потери, отступали без достаточного огневого прикрытия, мало использовали маневренные возможности своих частей. Противник-то теперь не тот, что был раньше, скажем, в 1921 году, когда в Монголии свирепствовали банды барона Унгерна. Теперь чистой конницы не стало. На поле боя много танков, артиллерии, масса автоматического оружия, авиации, всюду увеличены дистанции прицельного огня. Конная атака без достаточной разведки, надежного подавления позиций противника огнем артиллерии и авиации вряд ли может принести успех. Однако положение ваше благоприятно. Есть все условия для маневра. Просторы. На случай обхода, подумайте, как бороться с танками противника. Конница должна уметь быстро спешиваться и организовывать противотанковую оборону, отражать атаки пехоты и танков и обращать в бегство всадников. Сила конницы - во взаимодействии со всеми родами войск. На отработку этих вопросов не жалейте ни сил, ни времени.
Потом командующий направился на правый фланг, в район северо-восточнее горы Дзун-Хан-Ула. Широкая болотистая пойма Халхин-Гола густо заросла кустарником. Здесь можно укрыться и незаметно переправиться на противоположный берег. Действующие здесь войска пробили несколько выходов к реке и сами их оборудовали. Но они носили временный характер. А ведь нужно было переправить значительное количество техники: танков, бронемашин, артиллерии. Кроме того, не все дороги отвечали требованиям плана оперативной маскировки. Поэтому через заболоченную местность было решено построить гать. Контроль за этим был возложен на М. И. Потапова.
Командующий побывал и в расположении 8-й кавалерийской дивизии, которая, обеспечивая правый фланг, вела бой с частями смешанной бригады противника на рубеже юго-западнее района горы Хулат-Улаин-Обо - гора Лысая. Дивизией командовал Д. Нянтайсурэн. Но 11 июля 1939 года он был ранен. Его временно сменил полковник Г. Эрендо, бывший в то время начальником оперативного отдела и заместителем начальника штаба МНРА. Георгий Константинович уточнял задачи, оживленно беседовал с цириками, похвально отозвался об их умении маскироваться и использовать местность. Настроение войск было приподнятым.
17 августа на командный пункт в районе Хамар-Дабы были собраны командиры соединений и отдельных частей. Для заседания Военного Совета офицеры оперативного отдела, по указанию начальника штаба, подготовили палатку, развесили схемы, карты. Командующий огласил план наступательной операции, уточнил место и роль каждого соединения, поставил задачу оперативным ударным группам. Через некоторое время, дав возможность разобраться в обстановке и уяснить полученные задачи, Г. К. Жуков заслушал соответствующих командиров. Их решения были утверждены Военным советом. После перерыва Георгий Константинович произвел проигрыш плана генерального наступления и уточнил неясные вопросы, касавшиеся оперативного взаимодействия ударных групп.
Затем командующий пригласил всех вместе пообедать. У подножья горы Хамар-Даба, с ее западной стороны, я лощине, под крутым спуском, в мертвой зоне, не поражавшейся артиллерийским огнем японцев, было установлено несколько столов, состыкованных торцами, покрытых белыми скатертями.
Обед открыл Г. К. Жуков. В кратком выступлении он отметил, что в таком составе встречаться приходится нечасто, что Военный совет надеется на очередную встречу в более благоприятных условиях, пожелал всем хорошего здоровья и успехов в бою.
Спустя 40 лет место, где проходил тот обед, я показал монгольским товарищам. Здесь еще сохранились следы того далекого времени: обвалившиеся блиндажи, окопы, укрытия для кухонь и машин, ржавые банки из-под консервов, капониры. А место, где стояли столы, поросло густой травой.
...Ночь с 19 на 20 августа. На переднем крае по-прежнему вспыхивают осветительные и сигнальные ракеты. Треск пулеметных очередей временами разрывает ночную тишину. Никаких тревог и беспокойства со стороны противника не наблюдается. Японцы так и не заметили надвигающейся катастрофы.
В то же время на нашей стороне заканчивались последние приготовления. О начале наступления узнал каждый наш боец и цирик МНРА всего за несколько часов до начала наступления. Почти никто не спал ни в штабе группы, ни в войсках.
Красноармейцам раздали листовки с обращением командования и политического отдела наших войск. "Бойцы! - говорилось в нем, - наша Родина и командование сделали все необходимое для полного разгрома и уничтожения врага. Выполним наш священный долг - воинскую присягу. За Родину, за партию - стальной лавиной ринемся вперед на взбесившихся японских самураев". Листовка призывала отомстить за кровь наших товарищей. "Никогда не поблекнет слава, никогда не забудет Родина героев Халхин-Гола, устроивших японской военщине Баянцаганское побоище. Помножим Хасан на Баян-Цаган и покажем, что такое советская арифметика... Час настал! Приказ командования краток: "Вперед, товарищи! Смерть провокаторам войны! За Родину... За братский монгольский народ".
Командующий уверенно и спокойно руководил последними приготовлениями войск. Перед начальником штаба, командирами частей и соединений, находящимися в соприкосновении с противником, ставилась задача - вести разведку в обычном режиме, следить за поведением врага. О малейших изменениях в его действиях приказано было докладывать незамедлительно. Внезапность предстоящих ударов сохранилась до последней минуты. В ходе предыдущих боев командующим было подмечено, что в воскресные дни у японских войск притупляется бдительность и снижается активность на поле боя.
20 августа - в воскресенье - было решено начать наступательную операцию. Вот что по этому поводу написал сам Г. К. Жуков: "Японское командование, уверенное в том, что советско-монгольские войска не думают о наступлении и не готовятся к нему, разрешило генералам и старшим офицерам воскресные отпуска. Многие из них были в этот день далеко от своих войск: кто в Хайларе, кто в Ханчжуре, кто в Джин-Джин-Сумэ. Мы учли это немаловажное обстоятельство, принимая решение о начале операции именно в воскресенье"42.
В ночь на 20 августа Г. К. Жуков спал не более трех часов. Когда я к нему явился рано утром, он уже выпил горячего чая, был чисто выбрит, бодр, сосредоточен и готовился идти на наблюдательный пункт. Его лицо не выражало ни тревоги, ни беспокойства. Казалось, что он готовится к обычному дню фронтовой жизни, когда судьба противника уже в какой-то степени предрешена.
Надев снаряжение и фуражку с околышем кавалериста, он взял карту с оперативной обстановкой, которую вел лично и никогда никому не доверял, вышел из своего блиндажа и по траншее направился на наблюдательный пункт. К нему присоединились член Военного совета М. С. Никишев и начальник штаба комбриг М. А. Богданов. На наблюдательном пункте в блиндаже находился командующий артиллерией комбриг Ф. Г. Корзин, справа и слева от блиндажа, на открытых заглубленных площадках, - командующие родами войск, с ними несколько штабных командиров для управления.
Для Г. К. Жукова в блиндаже на НП был подготовлен небольшой стол. На него я положил коробку заточенных карандашей - красного и синего цветов, которых всегда было по три, потому что ими больше всего приходилось ему работать, блокнот в твердой обложке - для записей. К этому времени уже сложился определенный опыт, и я знал, что потребуется командующему в той или иной обстановке. В напряженное время приходилось строго следить даже за его питанием, так как он часто забывал о себе.
До начала артиллерийской и авиационной подготовки оставалось 2 часа. Уже были приведены в готовность все пункты управления.
Над долинами рек Халхин-Гол и Хайластын-Гол висел седой туман - хороший предвестник ясной погоды. Но когда он развеется? Не усилился бы. Такое тоже бывает нередко. Г. К. Жуков забеспокоился и обратился к командующему авиацией Я. В. Смушкевичу:
- Как обстоит дело с вылетом авиации? По времени пора начинать.
- Думаю, туман не помешает. Первыми поведут самолеты опытные летчики, самые опытные, - отвечал Яков Владимирович. - Они первыми должны штурмовать противника и прикрывать удары бомбардировщиков.
Вскоре Смушкевич дал по телефону команду бомбардировщикам: "Вылет!" Но произошла заминка. Оказалось, что истребители сопровождения не могут подняться из-за тумана. Это грозило срывом авиационного обеспечения операции.
- Они должны подняться точно в срок, - приказал Смушкевич.
Рискуя столкнуться, машины все же взмыли в воздух и заняли свое место в боевом строю. И вот уже смертоносный груз обрушился на вражеские позиции.
Следом начался артиллерийский налет.
На командном пункте все были заметно возбуждены.
- Обеспечить эффективный переход и сопровождение пехоты в атаке, отдал распоряжение Г. К. Жуков.
В 8 часов 30 минут был произведен повторный налет нашей авиации.
- Через 15 минут начать атаку, - приказал командующий.
В 8 часов 45 минут началась общая атака. Авиация бомбила и штурмовала противника по всему фронту, артиллерия последовательно переносила огонь, давая пехоте возможность продвигаться вслед за разрывами снарядов. Танки с ревом двигались впереди пехоты, подавляя уцелевшие очаги сопротивления.
57-я стрелковая дивизия, наступая двумя эшелонами, к исходу первого дня выполнила свою ближайшую задачу: продвинулась правым флангом на 11-12 километров. 80-й стрелковый полк к 19 часам вышел на северную окраину Больших Песков. Однако 127-й стрелковый полк смог только пробиться к переднему краю обороны японцев.
Наша атака успеха не имела. Между 80-м и 127-м стрелковыми полками образовался четырехкилометровый разрыв, где действовали мелкие группы самураев. Решением командира дивизии разрыв был закрыт вводом в бой разведывательного батальона.
8-я мотоброневая бригада к исходу дня с боями вышла в район юго-западнее горы Номон-Хан-Бурд-Обо. Песчаные бугры оказались трудными для преодоления. Вперед вышла разведка и достигла линии государственной границы юго-восточнее этой горы.
Командующий видел, что успех Южной группы наибольший, но недостаточный.
- Где танковая бригада? - справился он.
- Переправляется через реку Халхин-Гол. Выбранный брод оказался труднопроходимым. Принимаю меры к быстрейшему выводу танков в исходный район, - докладывал полковник Потапов.
- Но можно ли медлить? Противник успеет принять меры, чтобы улучшить позиции своих войск. Успех решает не только сила, но и время.
Командующий уточнил задачу: развивать наступление в направлении горы Номон-Хан-Бурд-Обо, дробить группировку противника. Узлы сопротивления брать с флангов и тыла. Это - лучший способ оказания помощи Северной группе, которая отстала.
Ее продвижение было остановлено в районе Сыпучих Песков. Здесь, на высоте Фуи, оказался сильно укрепленный узел сопротивления, целый подземный городок с гаражами, конюшнями, ходами сообщения, по которым свободно проходили, не обнаруживая себя, тяжелые грузовые машины, танки, бронемашины. Но, несмотря на это, командующий Северной группой, расправившись с двумя полками баргутской конницы, прикрывавшей правый фланг войск японской группировки, развернул свои главные силы. Бой принял затяжной и ожесточенный характер.
Главная цель в овладении высотой Фуи отводилась 601-му стрелковому полку 82-й стрелковой дивизии. Нужно было окружить и уничтожить противника и в дальнейшем наступать на северо-восток.
Еще 18 августа, по приказу Г. К. Жукова, 601-й стрелковый полк, усиленный одним батальоном 602-го стрелкового полка, одним танковым батальоном и артиллерией, был переведен в состав Северной группы. 19 августа полк с приданными ему средствами усиления занял исходное положение в пяти километрах северо-восточнее левофланговой переправы через реку Халхин-Гол.
Первый день наступления. Докладывает командующий Северной группой: 601-й стрелковый полк остановлен перед высотой Фуи. Эта высота преграждала путь для дальнейших действий всей нашей левофланговой группировки. От взятия ее зависели соединение Северной группы с частями Южной группы войск и общее окружение 6-й японской армии. Командующий по телефону связывается с командиром полка майором И. А. Судаком, слушает его доклад о том, как выполняется задача, о причинах задержки и требует взять высоту немедленно.
Для усиления правого фланга в район высоты Фуи японское командование спешно перебросило 26-й пехотный полк, занявший позицию - фронтом на север. Район западнее озера Яньху оборонялся частью сил северного охранного отряда, а его главные силы обеспечивали тыл и правый фланг. 72-й пехотный полк был выведен в резерв.
Принятыми контрмерами японцы осложнили положение Северной группы наших войск, которые не сумели в полной мере использовать момент внезапности. Тогда командующий усилил Северную 9-й мотобронетанковой бригадой и батальоном 6-й танковой бригады из резерва.
9-я мотобронетанковая получила задачу - обойти высоту Фуи с севера в направлении Номон-Хан-Бурд-Обо для перехвата путей отхода северной группировки противника и уничтожения его складов в районе озера Узур-Нур. 20 августа 4-й танковый батальон после 60-километрового марша вдоль фронта из района Хамар-Дабы стал спешно переправляться через Халхин-Гол. Глубина брода доходила до полутора метров, сильное течение мешало переправе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33