Он повернулся к дворецкому, появившемуся из ниоткуда, чтобы убрать грязную посуду. – Герман, когда приедет Роб, проводи его, пожалуйста, в библиотеку. Морган, ты пойдешь со мной?Она кивнула и пошла вместе с ним через мраморный холл в библиотеку, большую комнату с толстым ковром на полу и множеством книжных полок. Справа стоял огромный блестящий письменный стол. В центре, перед ревущим в камине огнем, располагались два удобных кресла и Диван, Морган выбрала кресло поближе к огню, а капитан устроился за столом.– И тут дрова, – отметила она. – Это не слишком дорого?Уорд вытащил из ящика несколько листов бумаги.– Дорого и не очень тепло, поэтому вон там, в углу, есть печка. – Он мотнул головой, и Морган посмотрела в угол комнаты, на маленькую печь. – Но мне больше нравится запах дров.– Мне тоже, – вдыхая глубоко, сказала Морган. – Ну что, сэр, о чем будем разговаривать? Или подождем Роба?Капитан окунул перо в чернила и начал писать.– Я хочу попросить Роба подыскать тебе дом. Чтобы избежать сложностей, назовем тебя миссис Браун, вдовой. Это придаст респектабельности твоему одинокому проживанию. Или ты против? – Морган покачала головой, и капитан продолжил: – Отлично. Еще более срочное дело – тебе нужна одежда.Морган посмотрела на синее платье Шеннон.– Тебе не нравится одолженный мне наряд, капитан? Он продолжал писать.– Я хочу, чтобы моя любовница была одета немного лучше.– Правда? – спросила Морган, склонив голову набок. – А мне показалось, что ты хочешь видеть меня и вовсе без одежды.Капитан поднял голову. По его лицу медленно расплывалась улыбка. Он обвел Морган взглядом.– Это мне очень понравится, когда я буду тебя навещать. Но в промежутках тебе все же понадобится какая-нибудь одежда.– Боже, нет! – фыркнув, воскликнула Морган. – Все эти ужасные долгие часы я буду оставаться в постели и томиться из-за того, что ты не со мной!На щеке капитана появилась ямочка. Он откинулся на спинку стула, покручивая в руках перо.– Будешь томиться, вот как? Но тебе придется покидать постель, чтобы поесть, мадам любовница.– Ни-ни! Я буду сыта любовью!– Ни-ни? – переспросил капитан, и губы его дрогнули. – Я не слышал этого слова с тех пор, как умер мой дед.Долгое время тишину комнаты нарушал только скрип пера. Сегодня Уорд надел темно-серый утренний сюртук, брюки чуть более светлого оттенка и серебристый атласный жилет. На нем была безупречно белая льняная рубашка и галстук, завязанный аккуратным деловым узлом. Никаких клеток, никаких полосок, ничего отвлекающего от превосходного покроя одежды и восхитительной черной вышивки на жилете. Исключительно простая элегантность.Глубоко вздохнув, Морган поинтересовалась, что он пишет.– Список для Роба – вещи, которые потребуются для твоего нового дома. И еще один список – одежда для тебя.Ее новый дом. Морган задрожала от волнения. За несколько коротких часов она прошла путь от нищенки без гроша в кармане до домовладелицы, просто потому, что, прожив неделю на улице, смирилась с неизбежным – с тем, что придется торговать собой. Морган пыталась проглотить застрявший в горле комок: она внезапно осознала, в кого превратилась.Неужели она и в самом деле продает себя? О, но ведь она легла с ним по собственному желанию!– Держи, – сказал капитан, протянув ей список. – Думаю, этого достаточно.Дрожащими руками, изо всех сил стараясь избегать его взгляда, Морган взяла бумагу. Строчки, написанные аккуратным почерком, плясали у нее перед глазами, пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы избавиться от воспоминаний о прошлой ночи.Список был длинным, очень подробным и включал в себя все детали одежды – и белья, – какие только могли потребоваться женщине.– Это… это замечательный список, сэр, но…– Но? – спросил Уорд, усаживаясь во второе кресло. – Что я забыл? Может быть, еще один плащ?О Боже, это уже чересчур! От насилия к сочувствию, от холодных черных глаз к теплым карим, от голода и холода к… к…– Вы слишком щедры, сэр. Мне не нужно и половины этого.– В Новой Англии очень холодные зимы.– Но семь платьев для прогулок, капитан? Семь повседневных платьев, семь вечерних платьев? Вы предполагаете, что я буду переодеваться по три раза на день?– Если захочешь.– «Один стеганый плащ, один плащ, отороченный мехом, десять пар перчаток разных цветов», – читала Морган. – Да зачем мне два плаща и семь платьев для прогулок? Я… я не собираюсь так часто выходить из дома, – сказала она, подняв голову.Капитан нахмурился и наклонился вперед, глядя ей в глаза.– Морган, пожалуйста, пойми, – ласково произнес он. – У меня есть дела, требующие моего полного внимания, а также светские обязательства. У тебя будет много свободного времени. Может быть, тебе захочется посетить какие-то развлечения.Морган потупилась, она вдруг поняла. Он морской капитан, возможно, его не будет дома неделями, а то и месяцами. Скука и одиночество – вот в чем будет заключаться значительная часть ее жизни в качестве любовницы. И все-таки – бродить по улицам в поисках развлечений? Рискуя встретить кого-нибудь из Тернеров или Уэдерли?– Уж наверное, я найду чем заняться дома. Честное слово, капитан, я в общем-то домоседка.Он нахмурился еще сильнее:– Ты боишься семейства Уэдерли? Это мы исправим. Когда ты переселишься, я верну украденные тобой деньги.Кровь похолодела в жилах, и Морган с трудом удержалась, чтобы не выпалить ужасный ответ. Мисс Уэдерли наверняка знает ее новое прозвище – «Грешная Вдова из Филадельфии».– Дело не только в деньгах. Ведь я совершила преступление.– Сомневаюсь, что, получив назад деньги, они выдвинут против тебя обвинение. В конце концов, это случилось не здесь, а в Филадельфии.Боже милостивый, как его переубедить?– Уэдерли меня никогда не любили. Они могут выдвинуть обвинение, просто чтобы отомстить. Кроме того, это ведь очень крупная сумма, правда? Я не могу просить тебя об этом.– Не такая уж крупная по сравнению со всем остальным, что я покупаю, – сухо ответил он.Морган помотала головой, надеясь, что он не заметил ужаса в ее глазах.– Я предпочитаю выплачивать свои долги сама, капитан. Это вопрос чести.Уорд посмотрел на нее долгим взглядом и пожал плечами:– Будь по-твоему. Если твоя гордость тебе так дорога, что ты готова ради нее сесть в тюрьму, я спорить не буду. В таком случае пишем три платья для прогулок?Морган облегченно кивнула. С одной стороны, она радовалась этой маленькой победе, а с другой – несколько встревожилась. Капитан Монтгомери – человек весьма неглупый, а ее объяснения прозвучали не слишком обоснованно.Они еще некоторое время обсуждали список. Морган, опасаясь, что капитан сочтет ее содержание слишком дорогам и просто откажется от этой затеи, упрашивала Уорда сократить список, и в конце концов, Монтгомери разозлился.– Хватит! – рявкнул он, швыряя список на столик между креслами. – Список останется в таком виде, включая семь платьев для прогулок! Господи, Морган, если бы я не знал, я бы решил, что ты родилась в Бостоне!– Я не позволю тратить деньги…– Это мои деньги, мадам, и хотя мы, бостонцы, считаемся людьми бережливыми, я не позволю тебе одеваться в лохмотья! – Он сердито посмотрел на нее, и Морган обреченно вздохнула. Не то чтобы ей хотелось, чтобы ее называли бережливой, но легкость, с которой капитан Монтгомери швырялся деньгами, ее тревожила – он располагает такими средствами, словно богатый землевладелец, а не морской капитан. – Ну, договорились, мадам?Морган пожала плечами:– Если ты настаиваешь…– Настаиваю. И есть еще одна мелочь, на которой я настаиваю. Ты снимешь этот дурацкий парик прежде, чем мы найдем из дома.– Ни за что! Это моя маскировка!Уорд неумолимо улыбнулся:– Сегодня тебе не потребуется никакая маскировка. Вчера выпало снега на целый фут, и я очень сомневаюсь, что мисс Уэдерли решится выйти из дома раньше, чем улицы хорошенько очистят.Морган беспокойно поднялась и подошла к камину, чтобы погреть руки.– Но ведь она может отправить куда-нибудь племянника, правда?– Племянника? Что, кто-то из сыновей Уэдерли сейчас в Бостоне? – Морган кивнула, и капитан продолжил: – Не важно. Вряд ли ее племянник пойдет к портнихе. Я дам тебе капюшон, чтобы ты прикрыла голову.Допустим, но племянница Тернера, сестра наследника Ричарда, запросто может пойти к портнихе. Морган припомнила знакомство с Кеннетом Тернером. В его ледяных глазах отчетливо читались гнев, досада и презрение к ней. Потом перед ней возникли последние мгновения жизни Ричарда – его последние вздохи. У Кеннета глаза Ричарда. Вполне вероятно, что он унаследовал и жестокость Ричарда… О нет, она не будет рисковать, вдруг сестра Кеннета ее узнает?– Можно попросить портниху прийти сюда.Поколебавшись, Уорд медленно ответил:– На этот раз мы сами отправимся к ней, и ты пойдешь без парика.– Не пойду, – сказала Морган, вздернув подбородок и поворачиваясь к нему лицом.Капитан встал. Глаза его потемнели, а лицо исказилось гневом.– Пойдешь. Парик не только грязный, но еще и отвратительно сделан. Ни одна приличная женщина такое не наденет.– Но ведь я не приличная женщина! Став твоей любовницей, я распрощалась с приличиями и порядочностью!– Став моей любовницей, ты дала мне право привести в порядок твой внешний вид. Ты снимешь парик, Морган! Это приказ! – Он по-капитански расставил ноги и заложил руки за спину.– Ни за что! – сказала она. По спине пробежала дрожь, очень уж холодно выглядело каменное лицо Уорда. Морган предпочитала гнев. Ричард никогда не бил ее в гневе. – Ты можешь распоряжаться в постели, а моей одеждой распоряжаться не нужно!Он прищурился и шагнул вперед. Морган отступила.– Могу я напомнить, что одежда будет куплена на мои деньги?Его лицо побагровело, как у Ричарда, когда он в гневе поднимал кулак. Морган потерла руки, пытаясь успокоить трепещущие нервы мыслью о том, что до сих пор капитан Монтгомери вел себя исключительно вежливо.– Напомнить можешь, – ответила она, – но принудить – нет.Он вскинул бровь.– Я на полфута выше тебя и вешу почти в два раза больше. Я могу заставить тебя сделать все, что угодно.О Господи, она ошиблась! Его вежливость также притворна, как приветливость Ричарда, и за этими личинами прячутся чудовища. Капитан Монтгомери куда крупнее Ричарда. Морган даже представить себе не могла, какую боль он может причинить.Представляя угрозу каждым своим шагом, капитан подошел еще ближе. Глаза Морган обежали комнату в поисках оружия. Кочерга – в полфуте от нее, можно легко дотянуться. Морган схватила и крепко сжала холодную сталь, когда капитан произнес:– А сейчас, мадам, я сниму этот парик!Краем глаза она увидела, как он поднимает руку. Нервы напряглись до предела, слезы обжигали глаза. Извернувшись, Морган подняла кочергу, приготовившись ударить его выше пояса, как только он сделает еще одно движение, а потом треснуть по голове. Она больше не будет терпеть ни боль, ни унижения.И тут до нее сквозь туман страха дошли слова капитана Монтгомери.Замерев перед ней как статуя, он настороженно поглядывал на кочергу. Уорд выставил вперед руки, чтобы не дать Морган размахнуться или чтобы схватить ее, сбить на пол и заставить ползать у его ног, умоляя о пощаде.Уорд оторвал взгляд от кочерги и посмотрел Морган в глаза:– Ну, мадам, вы меня ударите?– Я… может, и не ударю, если вы опустите руки.Он негромко, невесело рассмеялся.– Сначала брось кочергу.– Нет, сэр, сначала опустите руки.– Ну, значит, так и будем стоять.– Я не дам себя ударить.В его глазах возникло замешательство.– Я не бью женщин, – слабо улыбнувшись, произнес капитан, – но клянусь, как только у меня возникнет хоть малейшая возможность, я сорву с тебя этот парик и буду топтать его ногами, пока он не завизжит.Образ степенного и серьезного морского капитана, радостно топчущего эту массу светлых волос, заставил ее почувствовать, как где-то в животе, словно крошечные пузырьки, зарождается веселье.– Вы почти убедили меня, сэр, бросить кочергу.– Если и не убедил, она скоро сама выпадет из ваших рук – слишком уж тяжелая.Смех, сверкавший в его глазах, согрел Морган, прогнал прочь воспоминания о Ричарде и страх, что капитан Монтгомери одержим теми же демонами. Его страсть, вспомнила Морган, ощутив укол возбуждения, была совершенно нормальной, хотя и несколько… избыточной.Прошла еще минута. Морган стало жарко, а руки устали.– Признаюсь, сэр, что руки и вправду устали. Обещаю, если вы опустите руки, я не буду драться.Он вскинул бровь.– А если не опущу?– Полагаю, мне придется позвать на помощь.На его щеке появилась ямочка.– Конечно, мадам, зовите. Выражение лица Германа будет стоить любой неловкости.– Это вас смутит?– Не настолько, чтобы подчиниться вашим требованиям. – Он посмотрел на Морган и медленно произнес. – Знаешь, мне это даже нравится. Что-то в этой позе кажется мне весьма соблазнительным.Она не выдержала и засмеялась.– Тебе нравится, когда угрожают кочергой? Нужно запомнить на будущее.Его губы подергивались в усмешке.– Подозреваю, что мое будущее окажется очень коротким, если ты все-таки размахнешься этой адской штукой Ты что, собиралась ударить меня по голове? Или в грудь?– Не знаю, – снова фыркнув, ответила Морган. – Видите ли, капитан, я, конечно, плохо разбираюсь в таких вещах, но мне кажется, мы поступаем неправильно.– Это почему же?– Просто потому, что до сих пор я еще не слышала про любовниц, угрожающих своему возлюбленному кочергой.– Да, сударыня, но в женщинах, которых я содержу, мне нравится оригинальность.– Так ты уже разобрался в своих желаниях?В глазах Уорда вспыхнул огонь.– Ты далеко превосходишь любые мои потаенные мечты, Слушай, а что, если мы сведем все к ничьей? Считаем до трех и опускаем руки одновременно.– Это довольно логичное решение.– Превосходно. Раз. Два. Три.Морган с облегчением опустила кочергу. Секундой позже капитан метнулся вперед, сорвал с нее парик, швырнул его на пол и растоптал.– Я выиграл, – негромко сказал он. Морган открыла рот, собираясь возмутиться, но он с силой прижал ее к себе и грубо, сильно поцеловал, а потом шепнул на ухо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36