– Слишком поздно? – спросил он, медленно поднимаясь. По глазам было видно, что он быстро соображает, что к чему.– Дитя. Время пришло.Он пристально посмотрел на нее, и на лице появилась нежная улыбка.– Подожди, я открою.Он вышел. Схватка прекратилась. Морган откинулась на спинку дивана. Больше никаких разговоров о браке. Ребенок будет незаконнорожденным, несмотря на все усилия капитана. И может быть, потом – возможно ли это? – Уорд снова возьмет ее себе в любовницы, потом, когда волнение из-за филадельфийской Грешной Вдовы уляжется. Смогут ли они, думала Морган, чувствуя, как улучшается настроение, вернуться к прежним отношениям?Уорд вернулся в комнату в сопровождении лысеющего мужчины неопределенного возраста. Вместо черного саквояжа он держал в руках потрепанную книгу в кожаном переплете. И одет во все черное, с отвращением подумала Морган.Глаза Уорда сияли.– Морган, позволь представить тебе преподобного Ховарда. Сэр, это моя невеста, миссис Тернер. Дорогая моя, это епископальный священник, которого я попросил нас обвенчать.Она потеряла дар речи. Преподобный Ховард был одет в помятый фрак, рукава которого лоснились, а локти протерлись. С багрового лица на нее смотрели покрасневшие глаза – несомненно, результат злоупотребления содержимым серебряной фляжки, торчавшей из кармана.– Весьма рад познакомиться, мэм, – поклонившись, невнятно пробормотал он. – Желаете полную церемонию или сокращенную? Я готов провести любую.Не веря своим глазам, Морган посмотрела на Уорда:– Господи, Уорд, мне нужна повитуха, а, не священник!– Повитуха? – спросил преподобный, взглянувши ее живот.Уорд пожал плечами:– Если хочешь, я за ней пошлю. Но вообще-то роды будет принимать мой доктор.– Ни за что! Я уже обо всем договорилась, и ты не имеешь права вмешиваться!– Я имею полное право принимать решения ради нашего ребенка.– По закону это мой ребенок!– Только не после того, – гладким, как шелк, голосом произнес Уорд, – как преподобный проведет церемонию.Морган знала эту интонацию – не намерение, а решение. Все в груди сжалось. Она схватилась за соломинку.– Но он пьян! – воскликнула она. – Такой брак будет считаться недействительным! Кроме того, тебе нужна лицензия.Преподобный Ховард покачал головой:– Только капельку глотнул, вот и все.– У меня есть лицензия.Морган не успела продолжить спор, ее снова отвлекла боль. Начавшись сзади, она переползла на живот, который стал твердым. На этот раз Морган была готова и начала дышать, как учила ее повитуха. Уорд, скрестив руки на груди, бесстрастно наблюдал. Когда схватка закончилась, он ласково заметил:– Теряешь время, дорогая моя.Священник, переводя взгляд с Уорда на Морган, почесал затылок.– Я все правильно понял? Мэм, вы что, рожаете?– Да.– Необычно, – сказал он, хватаясь за фляжку. – В высшей степени необычно.– Теперь вы понимаете, сэр, – заметил Уорд, – почему необходима быстрая церемония.– Это ваш, я полагаю? – Преподобный отхлебнул из фляжки.Уорд кивнул.– Ну, тогда… тогда, думаю, вам нужен доктор.Морган прыснула.– А если бы это был не его ребенок? Тогда мне следовало пригласить ветеринара?Уорд бросил на Морган недовольный взгляд и ответил:– Я уже послал за доктором Марлоу.– Никогда не слышал о Марлоу.– Вряд ли это имеет значение. Вы должны нас обвенчать.– Ни за что! Может, я и готов пропустить рюмочку-другую, но еще не совсем утратил нравственность.– Ну так пейте, пока окончательно ее не утратите! – сказал Уорд.Морган снова прыснула.– Ничего смешного нет, мисси. Вы в положении – и не замужем. Это совершенно безнравственно!Она подняла брови:– В самом деле? О Боже! Может быть, перед зачатием я выпила слишком много спиртного? Но заверяю, ваш урок не пропадет даром. В…– Но в этом-то все и дело! – перебил ее Ховард, взмахнув своей фляжкой. – Это просто против всех христианских законов, а она даже не раскаивается!Уорд сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.– Вас учили исправлять безнравственность, преподобный. Так воспользуйтесь же этой удачной возможностью.У Морган снова началась схватка. Боже, так быстро! Уорд подскочил к ней и взял за руку. Морган тяжело дышала. Схватка усилилась и закончилась. Расслабившись, она подняла голову и увидела, что Уорд мягко улыбается.– Думаю, пора отвести тебя в постель.Улыбка-то ласковая, а вот глаза хитрые.– Время еще есть.– Ты уверена?Схватки происходят чаще, чем она ожидала. И начались они раньше, чем предполагалось.– Ладно.Через некоторое время она сидела в кресле в своей комнате. Уорд стоял у двери. Легкий ветерок колыхал занавески. Схватка закончилась, и Морган услышала в отдалении гром, суливший прохладу после жары. Только бы, взмолилась она про себя, ливень не задержал доктора.Словно в ответ, в дверь постучались. Уорд выглянул в окно.– Это доктор. Я открою, – сказал он и вышел из комнаты «Слава Богу!» – подумала Морган. До сих пор она старалась об этом не думать, но женщины во все века умирали при родах…Уорд вернулся. Один. Дверь за ним закрылась со зловещим щелчком.– Доктор ждет твоего решения в гостиной.Морган склонила голову набок. Страшная мысль пронзила ее сознание.– Моего решения? Ради всего святого, Уорд, приведи ко мне доктора!Он сощурил глаза.– Разумеется. Сразу после того, как ты попросишь меня; пригласить преподобного Ховарда.– После… Уорд, ты не можешь…– Доктор придет только к Морган Монтгомери.– Тогда, – осторожно сказала она, – пригласи мою повитуху.– Доктор Марлоу не отказывает тебе, мадам. Я отказываю.– О нет, ты не сделаешь этого! – выкрикнула Морган. Руки у нее тряслись от гнева и страха. – Ты что, сошел из ума? Я рожаю!– Я знаю.Снова началась схватка, заставив ее хрипло вскрикнуть. На этот раз дыхательные упражнения почти не помогли ослабить тиски, зажавшие живот. Все это время Уорд неподвижно стоял между ней и дверью, сцепив руки за спиной и расставив ноги, словно на палубе корабля, – дьявол, а не человек, полностью безразличный к ее мукам.– Черт возьми, Уорд, – процедила Морган сквозь стиснутые зубы. – Мне надоела эта чушь. Позови доктора. Сейчас же!– Ты выйдешь за меня замуж?– Нет, будь оно все проклято! Я не собираюсь менять решение под нажимом дурацких обстоятельств!– Согласись ты раньше, мы бы не оказались сейчас в этих обстоятельствах.– Мы? Это я рожаю в муках, а не ты!Он не отвел взгляда и не шелохнулся. Страх усилил ее ярость.– О, Уорд, как ты можешь так жестоко относиться ко мне?! Ты же знаешь, женщины всегда умирали в родах! Моя жизнь в твоих руках! Неужели ты пожертвуешь ею из-за своей гордости?На суровом лице Уорда мелькнула улыбка.– Я знаю достаточно, чтобы понимать – ты не умрешь и не будешь страдать от родов. Но если будешь продолжать упорствовать, то родишь ребенка без медицинской помощи.– Это не я упорствую, а ты!Он с отвращением вздохнул.– Я просто хочу избавить тебя от череды долгих несчастных лет. Думаешь, я не ценю твою жизнь? Я стою здесь, потому что ценю ее слишком высоко. Я объяснял тебе все это много раз, но, кажется, ничем, кроме принуждения, тебя не убедить.– А я объяснила, почему отказываюсь, но ты не пожелал услышать!– Я слушал хорошо, Морган, и взвесил все твои опасения и неверие в то, что я смогу все исправить. Брак остается самым лучшим решением.«О Боже! – думала Морган, закрыв глаза и потирая виски. – Этого просто не может быть! Эми, дурочка, как ты могла сделать такое? Ведь я почти убежала. Еще несколько месяцев, и я бы прекрасно жила в Сан-Франциско, забыв про вашу Филадельфию».Но брак… полиция… о Боже! Она в ужасе распахнула глаза.– Уорд, лицензия… она выписана на Тернер?– Конечно.– Да ты понимаешь, что наделал? Ты фактически сообщил полиции Филадельфии, где я нахожусь!– Ты слишком хорошо думаешь о нашей судебной системе. Сомневаюсь, что они регулярно списываются с Чикаго.– Как ты мог так поступить со мной?! – выдохнула она. Тут живот снова напрягся, и из ее глаз брызнули слезы. О нет, что-то идет не так! Такая боль… женщины бы никогда… о!Схватка усилилась, ослабла, снова усилилась, лишая ее мыслей, отнимая все силы. Потом Морган подняла на Уорда помутневший взгляд. Он задумчиво посмотрел на нее и произнес дьявольски соблазняющим тоном:– Знаешь, у доктора Марлоу есть эфир, хлороформ и опиум.Сначала Морган просто не поверила своим ушам. Потом бешенство заставило ее вскочить с кресла и рвануться к двери, но Уорд схватил ее за плечо.– Отпусти меня! Будь ты проклят, отпусти меня! – Она стучала кулачками по его груди, потом попыталась расцарапать лицо. Отпустив плечи, он схватил Морган за запястья и резко опустил ее руки вниз в какой-то страшной пародии на их первую ночь, когда она еще была умирающей с голода уличной бродяжкой по имени мисс Браун, а он – простым морским капитаном. По щекам Морган текли слезы, она начала всхлипывать от досады, бессилия и обиды. В отчаянии всматривалась она в его лицо в поисках своего нежного капитана. Все исчезло, его глаза превратились в ледяной кремень.Пронзительная боль, потом что-то в животе словно лопнуло. По ногам заструилась теплая жидкость, а потом – Морган в ужасе посмотрела вниз – вода хлынула между ног, образуя на полу лужу. Тут же началась невероятно сильная схватка. Морган обмякла, уцепившись за Уорда.Он обнял ее за талию. Морган, всхлипывая, прижалась к нему.– Ненавижу тебя. Я ненавижу тебя.И в первый раз за этот день в сердце его прокралось чувство вины. Черт возьми, да что же он за человек такой?! Он должен…– Ладно, – сказала она, подавив рыдание. – Зови своего Ховарда.И чувство вины испарилось, сменившись любовью – торжеством и чистой, абсолютной любовью. Глава 24 Морган трижды выходила замуж – два раза в церкви и один – в гостиной покойного мужа. Однако четвертое венчание по своей оригинальности разбило предыдущие в пух и прах. Вместо подвенечного платья на Морган была ночная рубашка. Она не стояла перед священником, а лежала в постели, обливаясь потом из-за липкой августовской жары и схваток, сотрясавших тело. Рядом стоял жених. Он держал ее за руку. Двое свидетелей стояли в дверях – доктор и сиделка. Доктор ругался, беспомощно глядя на Морган, а сиделка возмущалась тем, что ситуация совершенно безнравственна. И среди всей этой неразберихи священник проводил церемонию, невнятно проговаривая текст обряда, пропуская целые абзацы и снова к ним возвращаясь, пока, наконец, измученная болью и обидой Морган не испустила долгий пронзительный вопль. Доктор рванулся вперед, но Уорд удержал его.– Еще рано.– Ради Бога, сударь, позвольте мне помочь ей!– Не раньше, чем она станет моей женой.– Если вы хоть чуть-чуть ею дорожите, то позволите мне заняться делом!Морган была в ярости – им-то всем не больно! Она закричала еще громче, выдохнув в конце:– Ненавижу вас всех!Преподобный Ховард покачал головой:– Нельзя такое говорить, ведь вы только что поклялись любить и уважать…– Черт возьми, – сквозь зубы процедил Уорд, – кончайте читать ей нотацию и, ради Бога, пожените нас скорее! Если бы вы поспешили, то уже давно бы все закончили!– Поспешил? Так что же вы мне сразу не сказали, что вам нужна короткая церемония? Пожалуйста. Ну-ка, что у нас тут… обеты, обеты, молитвы, обеты, молитвы… ага! А теперь я объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.– Если я это сделаю, она меня убьет. Дайте мне эту проклятую лицензию! Морган, ты должна ее подписать.– Ты шутишь, – прохрипела она сквозь красную пелену ярости.– Должна.– Будь ты проклят! – Она выхватила бумагу у него из рук, нацарапала на ней свое имя и швырнула обратно.Уорд бросил документ на стол и с удовлетворением сказал:– Сделано. Доктор, вот вам ваша пациентка.– Наконец-то, – рявкнул доктор, бросился к постели и потянул простыню вверх.Уорд мотнул головой священнику:– Я оставил бутылку рома в гостиной. Пейте сколько хотите, только будьте так любезны, воздержитесь, от рвоты.Боль снова опоясала Морган. Доктор велел ей поднять ноги. Она выругалась, но он мягко попросил:– Пожалуйста, мадам, я только хочу помочь. Превосходно. Хильда, мой саквояж, будь добра. Мистер Монтгомери, вы уже можете уйти.Сквозь полуприкрытые веки Морган увидела, что Уорд нахмурился.– Я остаюсь.Доктор резко свел брови.– Ну уж нет! Когда я принимаю роды, мужчинам вход запрещен!Хильда покачала головой. Очередной раскат грома возвестил начало грозы.– Я присутствовал во время зачатия и до сих пор был здесь. Я останусь до самого конца.– Вы понимаете, что я могу отказаться принимать роды?Уорд едва заметно усмехнулся.– Я понимаю, что вы человек порядочный и не оставите бедняжку наедине с таким чудовищем, как я.Схватка ослабла, и тут же началась следующая, еще сильнее, но с каким-то непонятным ощущением – потребностью тужиться…– Он уже выходит! – ахнула Морган.Доктор быстро повернулся и совсем откинул простыню.Это тянулось бесконечно. Схватки сотрясали ее тело, доктор командовал: «Тужьтесь!» – сверкала молния, грохотал гром, а в окна вливался прохладный сладкий воздух. Уорд, на которого ни доктор, ни сиделка больше не обращали внимания, стоял на коленях у кровати, держал Морган за руку и между схватками бормотал ласковые слова – те, от которых воздерживался до этой женитьбы. Ей то хотелось надрать ему уши, то отшвырнуть его подальше от кровати, то завизжать, завопить и отлупить ею до бесчувствия. Но потом он обтирал ей лицо прохладной влажной салфеткой и покрывал короткими поцелуями ее лоб. О, как она его тогда любила, как просила быть рядом – и как ненавидела, когда ее снова пронзала боль, разрывая на части! Морган умоляла дать ей эфира, хлороформа, опия…Наконец появилась головка ребенка. Еще схватка, потом пришлось долго и мучительно тужиться, и вот уже наружу выбрались плечики. Ее дитя выскользнуло в мир.– Мальчик! – воскликнул доктор так, словно этот ребенок был чудом из чудес. Он высоко поднял младенца и легонько шлепнул. Ребенок негодующе завопил.Боль кончилась – началась жизнь.Уорд улыбнулся той самой широкой улыбкой, укравшей сердце Морган.– Сын, Морган, – сказал он, поглаживая ее по ладони. – Лиланд Реджинальд Монтгомери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36