Он ничего не ответил, лишь проворчал что-то и перехватил Тресси поудобнее, чтобы не дать ей лягаться. Проще говоря, сунул ее под мышку головой вперед, словно мешок с мукой. Перед глазами Тресси размеренно двигались могучие ноги в промокших сапогах из оленьей кожи. В ноздри ей ударила едкая вонь прогорклого жира.– Оставь сейчас же! – что есть силы крикнула девушка. – Кто ты такой?! Отпусти меня!И вдруг умолкла, с изумлением увидев, что на лужайке рядом с чужим вороным жеребцом переминается с ноги на ногу ее собственная оседланная кобылка. Когда только этот человек успел оседлать ее? Видно, когда Рид был еще в лагере, не иначе – не так уж давно он уехал. Господи, да ведь это и есть их таинственный преследователь! Тот самый невидимка, который допустил несколько оплошностей, но так ни разу и не попался им на глаза!Великан швырнул девушку на седло, да так грубо, что она больно ударилась бедром о луку.– А ну сядь как следует? Мне тебя привязать или будешь паинькой?Позднее Тресси поняла, что, сумей она совладать с собой тогда, ей пришлось бы не так худо. Впрочем, она и прежде не умела держать язык за зубами.– Паинькой?! – гневно выпалила она. – Да я размозжу тебе камнем башку – пускай только случай подвернется!И похититель, само собой, связал ей ноги, пропустив сыромятную веревку под брюхом чалой, а потом привязал запястья Тресси к луке седла. Затянув узлы так туго, что она закричала от боли, он сказал:– Ну вот, теперь хочешь не хочешь, а присмиреешь.И в этот самый миг Тресси наконец узнала этого человека. Это была уже не игра воображения, как в случае с доктором Гидеоном, не наваждение, когда в каждом здоровяке ей мерещились знакомые черты. Перед ней стоял во плоти Доул Клинг, такой же трус и мерзавец, как недоброй памяти Ивэн Мэджорс. Но… как Доул оказался здесь и что ему надо от нее?– Грязный убийца! – сквозь зубы процедила она.– Закрой рот, цыпочка, не то я заткну его кляпом, и как следует! Ну, уразумела?В глазах у Тресси закипели слезы, и она, цепенея от ужаса, закивала с такой силой, что зубы выбили дробь. Значит, Доул Клинг пришел не за золотом, а за ней самой. Но почему, зачем? Что ему надо?!Привязав Тресси к седлу, Клинг вернулся к лагерю и, к безмерному изумлению девушки, принялся чертить что-то палкой на сырой земле. Потом пинком опрокинул котелок и вытряхнул из мешка сухие бобы. Значит, хочет, чтобы Рид сразу понял: с ней случилось неладное. Тресси могла лишь гадать, зачем это нужно Клингу, но спросить боялась – вдруг он исполнит свою угрозу насчет кляпа?Они ехали большим трактом, но недолго. Вскоре Клинг свернул направо, на узкую, едва различимую тропку, которая поднималась все выше и выше в горы. Впереди синеву неба прорезали снежные пики гор. Скоро в этих краях начнутся дожди и грозы, а потом и до снега недалеко. Тресси втайне боялась, что не доживет до первых снегопадов. Но, может быть, Рид отыщет их. Он хороший следопыт. Да и Клинг, непонятно почему, нисколько не старается замести следы.На ночлег они остановились в небольшой ложбинке, заросшей белыми маргаритками. Посреди нее мерцало зеркальной гладью округлое озерцо. На опушке леса шелестели под ветром золотистые осины, и ветер этот, холодивший кожу Тресси, пахнул сыростью и снежным туманом.Клинг отвязал девушку и грубо столкнул ее с седла. Закричав от боли, она рухнула наземь и долго лежала в жесткой траве, растирая ноющие, занемевшие ноги. Потом попыталась встать и еле удержалась на ногах. Клинг погонял вороного почти весь день, без перерыва, хотя дважды давал пленнице воды.– Мне нужно отойти, – сипло проговорила она.– Никуда ты не пойдешь.– Да я не о том. Мне надо… ну, помочиться. Доул Клинг окинул ее пристальным взглядом, сощурив светлые глаза.– Валяй. Только так, чтобы я тебя видел.– Ни за что! – ужаснулась Тресси.– Так дуй прямо в штаны, – буркнул он, но в конце концов все же не выдержал и, когда Тресси, расстегнув брюки, ожгла его негодующим взглядом, нехотя отвернулся.Спутав коней, Клинг развел огонь и вскипятил кофе. Тресси достались твердый, словно камень, ломоть черствого хлеба и кружка черного невкусного кофе, но она с радостью приняла эту подачку. Ей нужно выжить любой ценой – ведь Доул Клинг настолько беспечен, что Рид по следам отыщет их без труда.Тресси пыталась вообразить, как Рид вернулся в лагерь и в какое смятение пришел, обнаружив, что она исчезла. Бросился ли он в погоню немедленно или решил выждать до утра? Долгой безрадостной ночью, кутаясь в одеяло на жесткой земле, Тресси вновь и вновь мысленно представляла себе, как Рид Бэннон спешит к ней на помощь. Чего бы это ни стоило, она должна уцелеть, дожить до той минуты, когда он нагонит похитителя. * * * В бакалейной лавке Лаймы, куда дилижансы доставляли почту, Рид вручил хозяину составленный Тресси список. Лавочник – черноволосый, юркий, очкастый – был дружелюбен и крайне любопытен. Рид уже давно заметил, что в этих краях два этих качества частенько соединяются в одном человеке.– Так вы, стало быть, живете поблизости? – спросил он, выставляя на прилавок первый предмет из списка Тресси – пару банок с консервированными персиками. Рид расплылся в улыбке. Сам он списка не читал, и ему было приятно, что Тресси вспомнила, как восторженно отзывался он об этих сладких сочных плодах.– Да, – ответил он, – чуток южнее. Застолбили участок.Лавочник округлил карие добродушные глаза.– Участок? Золото, что ли? Погоди-погоди, уж не ты ли тот самый парень, что вмешался в казнь? С тобой еще был мальчишка, который потом оказался девчонкой, да еще и устроил там сущий балаган.Рид опасливо огляделся, но в лавке было почти безлюдно – лишь на стуле клевал носом какой-то старикашка да юнец примерно тех же лет, что и Тресси, рылся в ворохах одежды.– Ну да, – признал он без особой охоты, – это мы и были – я и моя… то есть мой партнер.– У тебя в партнерах ходит девица, а тебе еще и золото понадобилось? – Лавочник фыркнул, ясно давая понять, какого он мнения о подобных глупостях, и ткнул костлявым пальцем в список: – Бекон, что ли? Так бекона у меня нету.Рид перегнулся через прилавок и с немалым трудом прочел каракули Тресси.– Вроде как написано «бекон», но если его нет, сойдет и сало.Лавочник кивнул:– Ну, этого добра у меня в достатке.Он отошел к высокой бочке и, порывшись в ней, извлек изрядный ломоть свиного сала.– А кстати – как вас обоих звать-то?– Что-что? – переспросил Рид, тупо глядя в окно. Всадник, ехавший шагом по улице, что-то уж чересчур прямо держался в седле, явно кавалерийская привычка. Риду стало не по себе.– Как вас обоих звать? – терпеливо повторил неугомонный лавочник.– А-а… – Рид хотел было вначале назвать вымышленное имя, да только в голову ничего не шло. Да и, кроме того, разве он сам не говорил Тресси, что здесь нет ни солдат, ни служителей закона. – Мое имя Рид Бэннон, а…– Бэннон! Ну надо же, какое совпадение!По спине Рида прополз мертвящий холодок страха. Так его все-таки нашли! Неужели сейчас этот добродушный болтунишка вынет из-под прилавка пистолет и будет держать его на мушке до прибытия шерифа?Лавочник и впрямь нырнул под прилавок, но достал оттуда всего лишь стопку конвертов.– Как раз на прошлой неделе нам доставили письмо для Рида Бэннона. Вот и написано: «Лайма, территория Монтана». А ведь совсем еще недавно мы жили в Айдахо! Просто диву даешься, как наше правительство обожает менять названия. Живешь себе в Орегоне, неделя прошла – и ты уже в Айдахо, а через месяц, глядишь, и в Вайоминге.Рид бурно расхохотался этой немудреной шутке, скорее от облегчения, что его казнь не послужит новым развлечением почтенным обитателям Лаймы и окрестностей. Он протянул руку за письмом. От кого бы оно могло быть? Куда они направляются, знал только один человек – белокурая красавица из Вирджинии, подружка Тресси. Стало быть, письмо, которое Тресси отправила с почтовым дилижансом перед тем, как они повернули на юг, все же добралось до салуна «Золотое Солнце».Риду не терпелось прочесть, что же пишет Роза Ланг, но все же он сунул письмо поглубже в карман рубашки. На самом-то деле это письмо, хотя и адресовано ему, предназначается Тресси. Пускай она и прочтет его вслух, когда он вернется в лагерь.А теперь нужно поспешить в заявочную контору.– Послушай, друг, – обратился Рид к лавочнику, – собери-ка все, что есть еще в этом списке, а я покуда загляну кое-куда. Идет?Ему пришлось выслушать еще несколько баек о прерванной казни некоего Меджера, но к середине дня Рид закончил все свои дела в Лайме. Он скакал в лагерь, и загадочное письмо в кармане рубашки жгло его, словно раскаленный уголек. Рид расседлал чалого, оттащил два мешка с припасами в лагерь… и вдруг заметил, что кобылка Тресси куда-то исчезла. Тогда-то он и увидел, какой кавардак царит у костра, а секунду спустя обнаружил нацарапанное на земле послание. 20 Вначале Рид никак не мог разобрать, что же накорябано на земле. Он видел перевернутый котелок, рассыпанные бобы, и даже тогда в глубине души еще смутно надеялся, что Тресси попросту ушла куда-то по своим делам. Когда эта нелепая надежда рассыпалась в прах, Ридом овладел слепой, нерассуждающий ужас. Долгое время он просто стоял недвижно, пялясь себе под ноги и сознавая лишь одно: он потерял Тресси. Бросил ее одну, без защиты, – и потерял. Очнувшись, Рид швырнул прочь мешки с припасами и, упав на колени, дрожащими пальцами ощупал бороздки букв, коряво вычерченных в пыли: «РЕЙС». Какой еще рейс?И лишь когда Рид увидел валявшийся рядом кисет из оленьей кожи, имя ненавистного отца хлестнуло его наотмашь, словно бичом. Рейс Бреннигэн! Как же он надеялся, что больше не услышит это проклятое имя! Рид схватил кисет, торопливо его осмотрел – так и есть, в нижнем углу вышиты бисером знакомые до боли буквы. Именно этот кисет когда-то отдала ему бабушка, именно его украл Доул Клинг, когда сбежал, подло бросив своего новорожденного сына. Но все равно ничего не понятно. Как связаны с исчезновением Тресси Доул Клинг и давно сгинувший отец Рида? Да Рейс Бреннигэн не узнал бы собственного сына, даже если б они столкнулись лицом к лицу. Сам Рид тоже никогда в жизни его не видел. И все же неведомо зачем, но Доул Клинг явно побывал здесь и оставил это загадочное послание, непостижимым образом связанное с прошлым Рида. С его отцом и матерью.Первым его порывом было немедля броситься в погоню, изловить мерзавца и вспороть ему брюхо, но Рид очень быстро одумался. Прежде всего он должен спасти Тресси. Для этого нужно внимать голосу разума, а не сердца. Если Клинг оставил в лагере кисет и эту надпись на земле, значит, он хотел, чтобы Рид пошел по его следу. Стало быть, траппер не будет особо таиться – зато наверняка удвоит бдительность. И ему, Риду, придется быть очень, очень осторожным.Он оценивающе глянул на небо – до темноты еще часа четыре, не меньше. Если не мешкать, за это время он успеет покрыть изрядное расстояние. Рид собрал в дорогу немного еды, чтобы не отягощать себя лишним весом. Черт, и почему только он не купил сегодня в лавке патроны? У него осталось… два, три… ага, двадцать пять штук. Должно хватить. Вряд ли он решится устроить перестрелку с Клингом – ведь у того в руках Тресси. Все, что нужно Риду сейчас, – вода, одеяло и теплый плащ. Приторочив к седлу эти вещи, он вскочил на чалого и тронулся в путь.Розино письмо так и осталось лежать в кармане рубашки. Рид вспомнил о нем, лишь когда стемнело и он не мог больше идти по следу. К тому времени он уже давно свернул с большого тракта, а заодно убедился, что был совершенно прав насчет намерений Клинга. Старый мерзавец оставлял за собой слишком четкий след.Спешившись, Рид угрюмо глянул на запад, где в серебристо-сумеречном небе лиловели горные пики. Последняя, жарко-алая искорка заката блеснула на вечном снегу и исчезла бесследно. Рида затрясло.Где-то там, в горах, Тресси, и, если только Клинг дурно обошелся с нею, Рид убьет его. Медленно и мучительно. Такая мысль поразила его самого. До сих пор он никогда не обдумывал намеренное убийство – даже на войне, когда стрелял в невидимого врага. Палить из ружья в человека только потому, что иначе он пристрелит тебя, – одно дело. Совсем другое – замышлять убийство Доула Клинга. А, к черту все! Этот человек похитил Тресси, и одному господу известно, какие муки ей сейчас приходится сносить. Рид старался не думать об этом. Еще упорнее гнал от себя страх, что Тресси может умереть. Если поддаться этому страху – чего доброго, спятишь.Он развел костер, намеренно не таясь от глаз невидимого врага. Пускай сукин сын узнает, что Рид Бэннон уже близко! А кроме того, ему нужен свет, чтобы прочесть письмо.Роза Ланг писала о том, что лишь недавно дошло до ее слуха. Несколько месяцев назад Ивэн Мэджорс погиб под обвалом в шахте. Хозяйка «Золотого Солнца» подробно описывала, как вызнала это у нищего старателя, который пытался оставить в залог в «Толстом Муле» дагеротип Тресси и ее матери.Далее она извинялась за то, что не сразу сообщила эту весть Риду и Тресси, и выражала надежду, что дела их идут неплохо. Потом Роза прибавила пару слов о Джарреде Линкольншире, но по этим строчкам Рид лишь безразлично скользнул глазами. Тощего англичанина он невзлюбил с первого взгляда, и плевать ему, ей-богу, как там поживает этот спесивый пройдоха.В конце письма Роза приглашала их непременно заглянуть к ней в гости – если, конечно, судьба занесет их в Вирджинию. Письмо было написано седьмого августа. Стало быть, прошел целый месяц.Стискивая в пальцах невесомые листочки бумаги, Рид невидяще смотрел в огонь и не чувствовал ничего, совсем ничего. Рыжее пламя вспыхивало ярче, ветер своевольно шуршал страничками письма. Рид медленно сложил измятые листки, бережно упрятал их в конверт и засунул его поглубже в седельную сумку. Пускай письмо сохранится до встречи с Тресси.Обхватив ладонью лоб, Рид растирал пальцами ноющие виски. Слезы закипали в его глазах, бежали ручейками по лицу, и он ожесточенно смахивал их прочь. Именно сейчас, когда он и Тресси наконец освободились от теней прошлого и могли бы начать новую жизнь, – именно сейчас явился этот ублюдок Клинг!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41