– Пойдем, я тебе кое-что покажу. Тебе понравится, вот увидишь.Он повел Тресси в платную конюшню, и в отдельном стойле она увидела прехорошенького серого ослика. Он уставился на людей большими карими глазами и приветственно задвигал ушами.Тресси ласково погладила ослика по теплому шершавому носу.– Неужели он наш? Рид кивнул.– Угу. От носа до копытца. На сей раз, родная моя, мы будем путешествовать с шиком. Ослик повезет весь наш груз. И это еще не все. – Он подвел Тресси к соседнему стойлу, где фыркали два коня. – Теперь мы поедем верхом. А еще, – торжественно заключил Рид, – я накупил целую кучу носков.Тресси внимательно оглядела невысокую чалую лошадку.– Верхом? – с некоторым сомнением повторила она. – Я не слишком-то сильна в верховой езде. Придется тебе меня подучить.И, не в силах больше сдержать восторга, повисла на шее у Рида.– Когда же мы едем? – жадно спросила она. – Скоро?Рид поглядел в ее счастливое личико, улыбнулся и кивнул.Тресси охватила дрожь. Она почему-то верила, что их ожидает теперь только хорошее. Сколько может страдать человек?! Нет – только хорошее. 16 Путь их лежал на запад от Вирджинии, вдоль берега реки Руби. Совсем неподалеку находились знаменитые россыпи ущелья Альдер, и повсюду, насколько хватало глаз, трудились золотоискатели. Отощавшие, в ветхих фланелевых рубашках и заплатанных брюках, с распухшими от возни в ледяной воде руками, эти доходяги мало были похожи на людей, которые могут прятать в укромном местечке золота на пару тысяч долларов. Грязные шляпы с обвисшими полями кое-как защищали их от палящего солнца, но где найти защиту от цинги, дизентерии или лютой тоски по дому? И отыщут ли когда-нибудь эти люди то, что возместит сторицей все их мучения?Вскоре Тресси и Рид добрались до городка Невада, который почти ничем не отличался от Вирджинии. Оба этих поселения выросли как на дрожжах благодаря золотым россыпям ущелья Альдер. Путники с трудом прокладывали себе дорогу в толпе грязных, немытых, оборванных людей, которые все казались на одно лицо. Неужели и отец Тресси стал таким же? Может быть, она при встрече даже не узнает его?Расспросами в основном занимался Рид. В конторах, лавках и убогих питейных заведениях Тресси покорно торчала за дверью, дожидаясь, пока ее спутник переговорит с хозяевами и клиентами. Не встречал ли кто человека по имени Ивэн Мэджорс? Может быть, он жил здесь или просто проходил через город? В ответ неизменно пожимали плечами или равнодушно качали головой – не встречали, не жил, не проходил.На тракте поисками занималась сама Тресси – то есть попросту заглядывала в лицо каждому встречному, разыскивая знакомые черты. Так они и ехали все дальше и дальше. Нигде не видать им пристанища, пока не разыщут Ивэна Мэджорса, пока Тресси не утолит свою ненависть.Первый привал устроили неподалеку от Адоуба. Когда Рид осадил коня, Тресси, не сдержав стона, почти что вывалилась из седла. Земля все норовила уйти у нее из-под ног, стертые до крови места горели от боли. Добродушная чалая кобылка лишь мотала головой, словно хотела сказать: «Тружусь-то я, а на усталость почему-то сетуешь ты».Тресси похлопала ее по крупу.– Что, несладко? – с ехидной усмешкой спросил Рид. Сам-то он после целого дня в седле оставался бодрым и свежим. – Что ж, по крайней мере, в этом есть и светлая сторона – болят-то все же не ноги.– Смейся, смейся, – проворчала Тресси, потирая многострадальное седалище. – Сам ты, я вижу, в отменном настроении!Рид легко перекинул ногу через луку седла и спешился.– Надобно вам знать, мэм, что я родился в седле, а оттого чертовски рад снова в нем оказаться.– Трепач, – буркнула девушка и подняла стремя, чтобы расстегнуть подпругу.– Это сделаю я, – сказал Рид, – но только сегодня и только из жалости к тебе, несчастной.С уверенностью опытного наездника он расстегнул подпругу и снял седло. Тресси легонько ткнула его в бок кулачком.– Я тебе еще покажу, как надо мной смеяться!– Да неужто? И когда же собираетесь начать, мэм?Тресси прыснула, но смех замер у нее на губах. На миг ей почудилось, что на опушке, среди деревьев мелькнула неясная тень. Девушка всмотрелась пристальнее, но никого не увидела. Холодок прополз по спине. Она застыла, со страхом вглядываясь в угрюмые лесные сумерки. Рид шагнул к ней:– Что такое, родная? Что случилось?– Не знаю. Просто мне показалось что-то. Да нет, почудилось. Глупости. Поручи мне какое-нибудь дело, и я живо приду в себя. Может быть, расседлать Милли?Эту кличку Тресси дала серому ослику, хотя Рид и возражал, утверждая, что это самец, а не самочка. На это Тресси, нимало не смущаясь, отвечала, что ни за что на свете не станет звать мужским именем такую прелестную кроху.Разгружая припасы, Тресси никак не могла отделаться от неприятного чувства, что за ними следят. Уже совсем стемнело, а поблизости так и не вспыхнул ни один костер. Тогда она сказала себе, что всему виной нервы: просто она боится, как бы кто не разоблачил ее маскарад.Подошел Рид – по обыкновению, совсем бесшумно, – и Тресси взвизгнула от неожиданности.– Не смей больше ко мне подкрадываться! – закричала она. – Ты бы хоть свистел, что ли!– Вот так? – уточнил он и свистнул так оглушительно, что лошади заржали. Прежде чем Тресси успела возмутиться, Рид протянул руки и сгреб ее в объятия.– Бог ты мой, – сказал он, – как же здорово, когда ты рядом, рукой подать. Ведь правда здорово?Сердиться на него было невозможно, и Тресси вскоре заразилась его легкомыслием. Рид остриг ее волосы, и результат вышел не так уж плох. В конце концов, все это только ради ее же безопасности. Они даже нашли в себе силы посмеяться над ее стрижкой.Потом Тресси взялась за сковородку, но Рид остановил ее:– Сегодня вечером отдыхай. Стряпать буду я. Что ни говори, а старатель из тебя покуда аховый. Тебе нужно привыкнуть к трудностям кочевой жизни. – Он весело хмыкнул, но тут же посерьезнел. – А на будущее учти, детка… то есть парень, – поправился Рид, взъерошив ее остриженные волосы, – с завтрашнего дня всю работу делим пополам. Я не потерплю в отряде неженок и лодырей. Не пристало настоящему мужчине отлынивать от дела, словно какой-нибудь юбке.Тресси прыгнула на него, выбив из рук сковородку. С криками и хохотом они покатились по земле, но в конце концов затихли, крепко обняв друг друга.– А что скажут люди? – поддразнила Тресси, легонько чмокнув его.– Им-то какое дело? – отозвался Рид, наградив ее в ответ звучным поцелуем.Переведя дыхание, Тресси продолжала:– А скажут они, что либо я не мальчик, либо ты не совсем мужчина. Так-то! А теперь отпусти меня, и давай будем вести себя прилично – по крайней мере, покуда костер не потухнет.Посреди ночи, когда они прижались друг другу, тесно закутавшись в одеяла, Тресси вдруг заплакала. Это произошло совершенно неожиданно для нее, просто из глаз потекли слезы, обильные и беззвучные. Хуже того, она даже не могла объяснить Риду, почему плачет. Просто все так тесно сплелось: бегство отца и смерть мамы и малышей, нестерпимое одиночество и радость воссоединения с Ридом. Он привлек девушку к себе и утешал, покуда она не уснула. Сумеет ли он сделать Тресси счастливой? В свои восемнадцать она уже испытала и пережила так много. Рид не знал, сумеют ли они и впрямь начать новую жизнь, и что она им еще принесет, эта новая жизнь.Тресси проснулась еще до восхода солнца и хотела было придвинуться к Риду, но рядом с ней было пусто – лишь груда одеял да седло, которое он на ночь подсунул под голову. Девушка села и кулачками протерла заспанные глаза. Ветер принес запах дыма и жареной солонины. По всей округе были стоянки старателей – толпы людей бродили от поселка к поселку в лихорадочных поисках драгоценного металла. Как же отыскать среди них отца? Куда проще было бы найти его в большом городе, таком, как, например, Сент-Луис. Там люди по большей части живут на одном месте, а в этой бескрайней глуши полным-полно охотников за золотом, которые срываются с места при одном неясном намеке на новые россыпи.Тресси натянула сапоги и, покуда не рассвело, отправилась поискать укромное местечко в лесу. Изображать мужчину оказалось куда труднее, чем она думала вначале. От нескромных глаз нигде не укроешься, а мальчики все же обделывают свои интимные делишки совсем не так, как девочки.Она вернулась в лагерь одновременно с Ридом. Вдвоем они развели костер и состряпали завтрак.Подбирая галетой остатки каши со дна миски, Тресси сказала:– Здесь куда больше старателей, чем я ожидала. Как думаешь, сумеем мы отыскать отца?Рид пожал плечами:– Что ж, во всяком случае, попытаемся. Если только он жив, мы его найдем. Если нет… что ж, тогда решим, как быть дальше.– Ты о чем? – спросила Тресси, в упор глядя на него.– О том, как мы будем жить вместе. – Рид перестал жевать и не сводил с нее испытующего взгляда. Господи, неужто она передумала?– Да я не это имела в виду. Чем мы сможем заработать, Рид? Возделывать землю или мыть золото? Ни у меня, ни у тебя и в помине нет того, что образованные люди называют профессией.Услышав это, Рид позволил себе вздохнуть с облегчением.– Что ж, – сказал он, – я неплохой наездник и служил охранником в транспортной компании. Поселения в здешних краях растут как грибы, а значит, с каждым годом нужно будет возить все больше товаров. Вот фермер из меня никудышный, что правда, то правда.Тресси отставила миску и потянулась за кружкой с дымящимся, черным, как деготь, кофе.– Значит, ты хотел бы остаться здесь, в горах?– Ну да, – сказал Рид, – если ты, конечно, не будешь против. С окончанием войны все эти старательские поселки скоро превратятся в самые настоящие города. Построят церкви, школы, будут торговать всякой всячиной. Да ты вспомни только Вирджинию! Мир движется на запад, Тресси, а мы с тобой уже здесь.Она молча кивнула – воодушевление Рида передалось и ей. Хорошо бы, конечно, вернуться в Миссури, на плато Озарк. Но родни у нее совсем не осталось, не к кому возвращаться. Так что действительно можно поселиться и здесь, в горах.– Может, мы и вправду займемся старательством, – с лукавой улыбкой сказала она. – Намоем кучу золота, разбогатеем и тогда уж сможем жить где душа пожелает.– Пустые мечты, – сказал Рид и поднялся. – Ну, пора сворачивать лагерь. Кстати, я тут с утра пораньше кой-кого порасспросил. Один парень – он стоит лагерем вон там, в подлеске, – сказал, что пару месяцев назад встречал человека по фамилии Мэджорс. Тот мыл золото в окрестностях Биттерудж. Думаю, мы могли бы отправиться туда.– Ох, Рид, что ж ты раньше молчал-то? Это был мой отец, да?Рид замер, на миг опустив голову, но не обернулся – ему не хотелось видеть сейчас лицо Тресси. Он и так слишком хорошо знал, что творит с человеком дьявольская смесь любви, ненависти и жажды мести. Неприглядные поступки отца едва не разрушили жизнь самого Рида. Они преследовали его повсюду, точно злобные демоны.Он глубоко вздохнул и негромко, мягко сказал:– Ради бога, Тресси, не торопись радоваться. Этот парень даже имени его не помнит, сказал только, что вроде бы этот Мэджорс раньше жил на каком-то плато. Кроме имени, это единственная зацепка, так что вполне возможно, что мы наткнулись на ложный след. Конечно, мы отправимся в Биттерудж, но покуда не стоит возлагать большие надежды на один непроверенный слух.Тресси понимала, что он прав, но все же ей не терпелось разузнать побольше.– Что такое Биттерудж? Далеко это? И как мы узнаем, где искать участок отца?– Биттерудж – название горного хребта, а насчет участка можно разузнать в любом ближайшем городе, стоит только обратиться в заявочную контору, – нехотя пояснил Рид. Нетерпение Тресси беспокоило его не на шутку. В один миг его милая, нежная девочка превратилась в пугающе целеустремленное существо, у которого на уме лишь одно – месть. И поделать с этим он ничего не мог. Уж коли дал слово – исполняй обещанное.– Что ж, тогда – в путь, – сказала Тресси и взялась вымыть посуду. Рид укладывал вещи и седлал коней.В поселке Твин-Бриджесс Тресси написала письмо Розе Ланг, сообщив, что именно они уже разузнали и куда теперь направляются. Письмо она оставила на почтовой станции – его отправят с первым же идущим на восток дилижансом.На ночь они стали лагерем за пределами поселка и наутро двинулись на юг, к Диллону – ближайшему населенному пункту. Шли дни. Рид становился все ворчливей и раздражительней. Он даже спать укладывался отдельно от Тресси, по другую сторону от костра. Когда она, жалуясь на холод, придвигалась ближе, Рид весьма нелюбезно поворачивался к ней спиной. Не в силах помочь Тресси, он терзался собственной беспомощностью и оттого лишь больше злился. Черт подери, почему он не способен взять себя в руки и действовать, как надлежит настоящему мужчине? К сожалению, Рид слишком хорошо знал ответ на этот вопрос.Тресси его выходки надоели до чертиков. Она решила, что скорее сгорит в аду, чем станет умолять Рида обнять ее или сказать хоть словечко. Если ему хочется побеситься – пускай себе. Кроме того, они наконец-то напали на след отца, и мысли девушки заняты были сейчас только этим.Что скажет она Ивэну Мэджорсу, когда встретится с ним лицом к лицу? Раньше Тресси думала, что этот разговор утолит ее ненасытную ненависть. О, она отомстит отцу полной мерой, увидев, как он ужаснется, когда узнает, что натворил! Но то было раньше, а теперь Тресси уже ни в чем не была уверена.Чем дальше они углублялись в горы, тем круче и опасней становилась тропа. На третий день после того, как стало известно, что отец Тресси, возможно, пребывает в горах Биттерудж, Рид уже был сыт по горло рассуждениями спутницы о том, что она сделает при встрече с беглым папочкой. Он решил прямо сказать об этом Тресси – а там будь что будет.В тот вечер Рид с нетерпением дожидался окончания ужина, чтобы высказать накипевшее. А когда дошло до дела, язык у него точно прилип к гортани. Не решаясь заговорить, он поковырял щепочкой в зубах, улегся, подсунув под голову седло, но тут же снова сел, скрестив ноги.– Что это ты весь извертелся? – осведомилась Тресси. – На муравейнике сидишь, что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41