Заключенные, значит. - Зип кивнул. - А на этой скипидарный лагерь, той асе поры. Видишь, скипидар капает в эти посудины, а потом его кипятят. Старик делал эти фотографии для правительства, во время депрессии7.
Возможно, Зип и вправду знает, о чем он говорит, возможно - нет. Гарри изо всех сил пытался показать, что чувствует себя спокойно и уверенно.
- Старика звали Морис Золя, я был с ним знаком. Женился на бабе в два раза моложе себя; она когда-то снималась в кино. Забыл только фамилию. Да ее фотография была в газете, когда открывали новый кондоминиум8. Старик умер спустя год, как они поженились, а актриса продала отель Джимми Кэпу и съехала отсюда. Ну а Джимми разогнал всех старух, которые тут жили, и заменил их шлюхами. Какое-то время здесь было прямо как в женском общежитии. - Гарри через силу хихикнул. - Девки бегали по коридорам почти в чем мать родила. Теперь их тут осталось всего несколько.
Гарри старался выглядеть спокойно, говорил, просто чтобы не молчать, чтобы держать контакт с Зипом. Чтобы привлечь его на свою сторону.
- Вот прямо перед входом я ему их и выложил, - вмешался Кеннет. Встретил его в "Вульфи", в субботу, и сделал ставки, а расплатился в понедельник. Вот тут, рядом с отелем, в сквере перед входом.
- А на этой что? - спросил Зип.
- Ты слышал, что он сказал? - возмутился Гарри. - Да он за всю свою гребаную жизнь не делал у меня ставок. Я могу назвать всех местных цветных парней, которые играют, а этого придурка я и не видел никогда. На этой? Он взглянул на фотографию, на которую, как ему казалось, смотрел Зип. - Да тут просто слон на пляже. Реклама какая-то.
- Долбаного слона я и сам как-нибудь различу. - Повернув голову, Зип взглянул на стоящего рядом Гарри. - Не тот снимок, а вот этот.
С близкого расстояния казалось, что смуглое лицо Зипа состояло из одного носа; сицилиец был моложе, чем Гарри думал прежде, лет сорока с небольшим. Глаза чуть прикрыты, тяжелые веки вполне убедительно дополняли его зловещий вид.
- Это плантация сахарного тростника на Ямайке. Видишь - копают дренажные канавы.
- Этот.
- Индейцы. То ли семинолы, то ли миккусуки, точно не знаю. Их можно увидеть в Тамиами, они катают туристов на лодках.
Зип направился в спальню.
- Там снимков нет, - сказал ему в спину Гарри и повернулся к стоящему у окна Кеннету: - Ты хоть понимаешь, что со мной делаешь? Меня же из-за тебя на хрен угробят.
- Не надо было брать эти деньги, - сказал через плечо Кеннет. - Ничем не могу помочь.
Он снова уставился в окно.
Выйдя из спальни, Зип обратил внимание на стоящее перед телевизором пологое кресло "Лентяй". Он провел рукой по гладкому винилу спинки.
- Ты спроси лучше этого типа, зачем он меня подставляет, - сказал Гарри.
Зип сел в кресло и принялся рычагом регулировать высоту упора для ног, то выше, то ниже.
- Вот это кресло мне нравится. Отличная штука, чтобы смотреть телик.
- А у меня таких целых два, - встрял Кеннет. - А еще - "Волшебная оттоманка", они здорово друг к другу подходят.
- Да какого хрена, - сказал Гарри, стараясь сдерживаться и не слишком повышать голос. - Ты спроси его про сделку с фэбээровцами. Ты же понимаешь, что именно я имею в виду?
- Давай я лучше спрошу тебя. - Зип поднялся на ноги. - Зачем это твои чемоданы набиты одеждой? Ты что, собрался куда-нибудь?
Что-либо объяснять было бесполезно. Зип решил, чnо пора уходить, - на том все и кончилось. Послушай, хотел сказать ему Гарри, как же можно верить этому цветному, а не мне? Я ведь двенадцать лет уже с Джимми Кэпом, а до этого еще десять с тем парнем, что был раньше. Но раз уж Зип встал с кресла...
Гарри собирался даже упомянуть Италию - еще одно, что их сближало. Сказать Зипу, что провел в Италии четырнадцать месяцев во время Второй мировой и полюбил эту страну. Спросить его, бывал ли он в Монтекатини, неподалеку от Пизы. Рассказать, как красиво там жил, пил вино и трахал всех подряд, и так целый месяц - это когда вторую бронетанковую расформировали, а их роту передали пехоте, четыреста семьдесят третьему полку, на восполнение потерь. Рассказать Зипу эту самую свою историю - рассказать прямо в присутствии Кеннета, - как пришлось застрелить дезертира, негра из девяносто второго, - в этом полку служили одни цветные. Гарри недооценил тогда этого парня, думал - обычный солдат, влипший в неприятности; проболтался слишком долго в самоволке, теперь оттрубит срок в штрафном учебном центре и вернется в свое подразделение. Ну и, значит, они с этим солдатом вроде как свои. Поэтому когда дезертир взмахнул карабином и попытался убить Гарри, тот даже не сразу понял, что происходит. Они находились в коридоре, совсем рядом, парень замахнулся прикладом, и Гарри едва успел выстрелить из пистолета, который одолжил ему лейтенант. Пуля сбила дезертира с ног, уложила его на месте. Только потом Гарри узнал, что дезертиру было нечего терять: он изнасиловал и убил итальянку, и все дальнейшее не вызывало сомнений: трибунал, а потом расстрел.
Спросить Зипа, бывал ли он когда-нибудь в том месте, где вешают приговоренных? Аверса? Да, что-то в этом роде.
Спросить его... ну о чем его спрашивать? Времени, чтобы говорить, выяснять обстановку, не было. Поднявшись на ноги, Зип взмахом руки подозвал Кеннета, а потом вытолкнул его из комнаты и вышел сам. Зипу понравилось это кресло, очень хорошо сидеть в нем и смотреть телевизор - вот и все, что Гарри знал с уверенностью.
Планируешь-планируешь на сорок семь лет вперед, а потом вдруг оказывается, что у тебя нет времени. Надо что-то делать, сию же минуту, другого шанса может и не представиться.
Гарри вынул из шкафа пистолет, протер его, разобрал, собрал - без особых трудностей - и зарядил. Затем он взял эти три фунта металла, сунул за брючный ремень и немного походил по комнате, чтобы попривыкнуть. А потом набрал номер Джойс.
- Мне надо с тобой поговорить.
- В чем дело?
- Ты можешь прийти?
- Примерно через час. Я только что накрутила волосы.
- Мне нужно поговорить с тобой как можно скорее.
- Приходи тогда сам.
Гарри задумался.
- Гарри?
- Хорошо. Жди.
- В чем дело, Гарри?
Он повесил трубку.
Джойс жила на Меридиен, в пяти кварталах от пляжа, какие-то пятнадцать минут пешком, но сегодня Гарри чувствовал, что лучше взять машину, а не разгуливать по ночным улицам. Его "эльдорадо" восемьдесят четвертого года стоял за отелем, на Тринадцатой улице. Надо что-то сделать с этой машиной, прежде чем смываться. Записать ее, например, на Джойс. Она снималась для каталогов, платили неплохо, но занятие это было эпизодическим, то есть, то нет, и в промежутках приходилось подрабатывать официанткой, разносить коктейли. В одном каталоге Джойс представала молодой матроной в спортивном наряде, в другом - шлюхой в почти прозрачном белье и при черных подвязках, с круто завитыми волосами. Иногда Гарри открывал каталог и думал: о'кей, ну и какую же из этих моделей трахнул бы ты в первую очередь? Угадай, предложил он однажды Джойс, кого бы я выбрал девять раз из десяти? Тебя. Предложил в шутку, желая сделать ей приятное, но она промолчала и только взглянула на него как-то странно.
Обычно он пользовался служебной дверью, ведущей в проулок, там до стоянки было совсем рядом. Однако сегодня Гарри покинул отель через главный вход, миновал ряды металлических стульев, вышел на Оушн-Драйв и внимательно, не спеша, посмотрел сначала направо, а потом налево. В "Кардосо" заняты все уличные столики, для четверга совсем неплохо. Свернув за угол отеля, он пошел к стоянке; стоянка была маленькая, всего два ряда машин, разделенные проездом, в дальнем конце - фонарь. Остановившись в проулке, Гарри вытащил пистолет, передернул затвор и снова засунул его за ремень, под спортивную куртку. "Эльдорадо" стоял третьим с конца, белый багажник далеко высовывался из ряда; Гарри подошел к машине. Мужик со стоянки много раз говорил, что готов купить эту тачку в любой момент. Сегодня его что-то не видно.
Да, не видно, зато видно кое-что другое. Темная фигура в проезде между рядами; приближается. Это не служитель стоянки, тот коротышка, а в этом шесть футов с лишком. Гарри очень хотелось, чтобы это был случайный прохожий, срезающий путь из переулка на Оушн-Драйв.
- Твоя тачка? - спросил мужик издалека, футов с тридцати. Гарри никогда его раньше не видел.
- Которая, эта?
- Во-во, так она твоя?
Гарри стоял рядом с правым задним фонарем "эльдорадо" и глядел на приближающегося типа поверх багажника.
- А какое тебе дело, чья это машина? - спросил он, остро ощущая плотно прижатый к желудку пистолет.
- Я хочу убедиться, что ты - тот, кто мне нужен, - сказал мужик и добавил: - Тебя звать Гарри?
Пока мужик говорил, Гарри убеждал себя выхватить пистолет, сделать это сию же секунду; мужик надвигался на него точно так же, как тот дезертир из девяносто второго полка, только дезертир молчал и в руках его был карабин.
Этот не молчал.
- Что ты там делаешь? - спросил он. - Отливаешь, что ли? Руки заняты? - А затем добавил: - А у меня подарок для тебя, Гарри. От Джимми Кэпа.
Его правая рука скользнула под пиджак.
Гарри обеими руками поднял тяжелый, словно утюг, пистолет. И увидел, как мужик замер и вскинул левую, ту, что не под пиджаком, руку. Он вроде собирался что-то сказать, а может, даже и сказал, только Гарри не услышал из-за грохота. Он выстрелил из оставшегося с войны пистолета, выстрелил три раза и увидел, как мужика отшвырнуло назад, бросило на асфальт. Короткий ружейный обрез взлетел в воздух, с дребезжанием ударился о багажник "эльдорадо" и упал на мостовую.
Гарри подошел к мужику. Белый, лет пятидесяти, старый пиджак поверх комбинезона, тяжелые рабочие ботинки. Шапочка с козырьком, чудом удержавшаяся на голове. Какой-нибудь нищий батрак из Глэйдса. Остекленевшие глаза были раскрыты, во рту виднелась искусственная челюсть, единственная более или менее приглядная часть его экипировки, - насколько можно было судить при свете уличного фонаря. Гарри не стал трогать ни убитого, ни лежащий на мостовой обрез; вернувшись в свои апартаменты, он набрал номер полицейского управления Саут-Майами-Бич и попросил позвать Бака Торреса.
Бака не было на месте. Гарри сказал, что дело неотложное и сержант Торрес должен связаться с ним как можно скорее. Околачиваясь вокруг телефона в ожидании звонка, он почувствовал, что хочет выпить так сильно, как не хотел никогда за всю свою жизнь. Но сдержался. Он подумал было поговорить с Джойс, но тоже сдержался. В конце концов Торрес позвонил; судя по голосу, настроение его было отнюдь не радостным.
- Я только что угробил одного типа, - сказал Гарри. - Что я теперь должен делать?
Они поговорили несколько минут; Торрес посоветовал Гарри никуда не уходить, не делать никаких глупостей.
- Ас чего это, ты думаешь, я позвонил тебе? Собирайся я сделать что-нибудь глупое, стал бы я тебе звонить?
Он повесил трубку и набрал номер Джойс.
- Нет, - сказала она, выслушав его рассказ. - Ты не... Ты что, правда?.. Знаешь, твои шуточки не очень веселые.
К тому времени, когда за окном послышались сирены патрульных машин, голос Джойс изменился, она начала возбужденно расспрашивать, что Гарри намерен делать и чем можно ему помочь. Гарри попросил ее не принимать это слишком близко к сердцу, он не видит тут особых проблем.
Он еще не задумывался толком, что же будет дальше. В его мозгу раз за разом прокручивалась минувшая сцена: не ударился в панику, знал, что надо делать, и сделал - Гарри прямо распирало от гордости. Он вспоминал, как вдохнул, задержал дыхание, чуть выдохнул и нажал на спуск. Три раза выстрелил и все три раза попал. Когда Гарри начал думать о будущем, он представил себе Торреса и других детективов - стоят они над трупом, качают головой и обсуждают между собой, как здорово Гарри все это проделал. Да, с Гарри Арно шутки плохи.
Разнес мужика в клочья прежде, чем тот успел выстрелить. Все осмотрят, а потом побеседуют с ним, спросят, как в точности все было. Может, заставят подписать протокол. Попросят не отлучаться особенно: могут появиться дополнительные вопросы. А что будет потом?
Глава 3
После двухчасовой беседы полицейские упрятали его в предварилку следственного отдела. На следующее утро Гарри сказал следователям из отдела преступлений против личности, что приготовить яичницу как следует, то есть слегка поджарить, ничуть - Господь свидетель - не труднее, чем сделать ее жесткой как подошва. Один из детективов объяснил, что яичница из кубинской забегаловки напротив; имеешь что-либо против - звони им и жалуйся.
Гарри просто не мог поверить - столько раз говорил с ними по телефону, а теперь они вот так с ним обращаются.
Его перевели в тюрьму округа Дэйд, объявили подозреваемым и сняли отпечатки пальцев. В тот же день, после полудня, на предварительном слушании в окружном суде он заявил о своей невиновности. И опомнится не успел, как получил обвинение в предумышленном убийстве без отягчающих; сумму залога установили аж в сто пятьдесят тысяч. Гарри не верил своим ушам.
- Я понимаю, это только предварительное слушание, - сказал он своему адвокату, - но вы могли все-таки хотя бы упомянуть обрез, который был у этого типа.
- Какой обрез? - спросил адвокат, сын другого адвоката, который обычно и защищал Гарри, когда его начинали таскать по судам. Сегодня папаши не было в городе. Вот так и спросил: какой обрез?
- Тот, из которого он хотел меня убить. Неужели никто этого не понимает?
- В протоколе осмотра места происшествия нет никакого обреза, покачал головой адвокат.
- А они его искали? - спросил Гарри. - Вы что, думаете, я безо всяких к тому причин убил этого типа, которого прежде никогда не видел? Или, по-вашему, я хотел его ограбить?
Личность убитого установили: Эрл Кроу, как и думал Гарри, - из Глэйдса. Клюстон, городок на озере Окичоби.
- А где ты был вчера ночью, когда я в тебе нуждался? - спросил Гарри у Торреса, имея в виду допрос. - Все эти ваши шпики так на меня и набросились.
Торрес объяснил, что тут расследование убийства, а его подразделение занимается организованной преступностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30