- Бобби, - позвала она, входя в свою квартирку. - Пойдем, прогуляемся до деревни, хочешь?
Не дождавшись ответа на свое приглашение, Лесли направилась к двери в спальню, и только тут она и заметила оставленную на столе зуписку, в которой Лисель сообщала, что они вместе с Бобби ушли на каток.
Лесли с облегчением вздохнула, в душе радуясь предоставившейся возможности остаться на эти несколько часов в одиночестве. Она безумно обожала маленького племянника, но в последнее время стала замечать за собой, что его вечная болтовня начинает все чаще ее раздражать. Не спеша подойдя к окну, она распахнула его настежь, полной грудью вдыхая сухой, морозный воздух. Глядя на пейзаж за окном, Лесли вдруг подумала о том, что скоро весна. Белый покров на ветвях деревьев уже сошел, и теперь серебристые стволы берез, лишенные своих белых одеяний, стояли у всех на виду, подобно обнаженным красавицам, терпеливо дожидавшимся того времени, когда они смогут наконец одеться в зеленые наряды. Отовсюду доносился звонкий рокот - музыка воды - веселое журчание ручейков, глухое бульканье стихийно возникающих водоворотов и сухой треск льдинок, подхватываемых талыми водами. В голубом небе ярко сияло солнце, но ветер был по-зимнему колючим и холодным, и зябко поежившись, Лесли закрыла окно.
В это время зазвонил телефон. Это была дежурная сестра, поинтересовавшаяся у Лесли, не собиралась ли миссиз Редвуд отправиться куда-нибудь вместе с мужем.
- Вряд ли, - ответила Лесли. - Несколько минут назад я видела его беседовавшим с доктором Уайтом.
- Ну тогда, я понятия не имею, где еще ее искать, - в голосе сестры слышалось неподдельное беспокойство. - Мы уже обыскали всю клинику.
- Как долго ее нет в палате?
- Я точно не знаю. Мы думали, что она спит. Все открылось только когда одна из наших медсестер вошла к ней, чтобы измерить температуру, а в кровати, оказывается, все это время лежал укрытый одеялом валик...
- Что?! - вскричала Лесли. - Так что же вы сразу не сказали? Я сейчас буду.
С грохотом швырнув трубку обратно на рычаг, она выбежала из комнаты, и даже в эти минуты сильного душевного волнения думая о том, как все-таки это было в духе Деборы: это же надо было додуматься использовать эту по-детски наивную выходку с валиком под одеялом.
Когда она вышла в кабинет старшей медсестры, Филип был уже там.
- У вас есть какие-либо соображения на тот счет, где теперь искать Дебору? - спросил он.
- Я не видела ее со вторника. - И затем, немного помолчав, она тихо добавила: - Мне казалось, что будет лучше, если она будет наблюдаться у Акселя.
Филип снова обратился к старшей медсестре.
- А вы не знаете, моя жена никогда не говорила при вас, что она собирается уйти отсюда?
- Она постоянно грозила этим, но я никогда не воспринимала эти ее угрозы всерьез.
- Кто последний видел ее сегодня утром.
- Я, - призналась санитарка, все это время молча стоявшая рядом со столом старшей медсестры. - Я убиралась у миссиз Редвуд в палате, и она попросила меня поставить свежие цветы, потому что она как будто ждала посетителя.
- Точно, - вступила в разговор старшая медсестра. - Она ждала герр Каспера. Он как будто направлялся на Хернлей, и был должен заглянуть сюда по пути.
- Хернлей! - взволнованно воскликнула санитарка. - Ну конечно же. Ее посетитель так и не пришел, и тогда миссиз Редвуд попросила меня выяснить, работает ли подъемник.
- Так вот оно что! - всплеснул руками Филип. - Она отправилась туда вслед за ним!
- Не может быть, чтобы она настолько обезумела! - не выдержала Лесли.
- Плохо же ты знаешь Дебору!
Он стремительно вышел из кабинета и быстро зашагал по длинному коридору, направляясь в палату, где до недавнего времени находилась его жена. Не обращая внимания на все еще лежавший в кровати под одеялом валик, он распахнул дверцы платяного шкафа.
- Когда ее привезли сюда, она была одета в лыжный костюм. Его здесь нет.
Медсестра торопливо порылась в оставшихся вещах.
- И ботинок ее тоже нет.
- Значит, она направилась на Хернлей, - Филип вмиг оказался у двери. - Я иду за ней. Если она попробует встать на лыжи, это будет означать для нее верную смерть.
Лесли последовала за ним.
- Как ты думаешь, что она станет там делать?
- Первым делом постарается разыскать Каспера. Если она не застанет его на вершине, то нам останется лишь только догадываться, что будет потом.
Он заторопился прочь, а Лесли осталась стоять на месте в нерешительности. Затем она опрометью бросилась к себе в комнату, и быстро облачившись в лыжный костюм, устремилась вдогонку за Филипом, нагоняя его как раз когда он уже сворачивал с дороги.
- Я иду с тобой, - объявила она.
- В этом нет необходимости, дорогая.
- А я все равно пойду.
Он ничего не сказал на это, и дальше они шли уже вдвоем, минуя "Мурмелтиер", проходя по пути мимо "Кульм-Отеля", направлясь вниз по узкой горной тропинке, что вела к подвесной дороге на Хернлей. На подходе к подъемнику было слышно урчание электромоторов и металлический лязг подвесных сидений, курсировавших по троссу, протянутому наверх, к вершине крутого горного склона. К счастью, в тот день желающих подняться на подъемнике оказалось немного, очереди не было, и купив два билета, Филип отправился дальше, выходя на рампу. Дождавшись свободного сидения, служитель пристегнул Лесли ремнями и сверху еще укутал ее пледом. У Лесли было ощущение, будто она превратилась в кокон, из которого собирается вылупиться бабочка, так как под покров пледа не попали лишь только глаза и кончик носа, и она крепко уцепилась за подлокотники, в то время как служитель изо всех сил подтолкнул ее.
Сначала она просто как будто парила в воздухе, а потом земля стала уплывать, оставаясь где-то далеко внизу, в то время как сидение наконец перестало раскачиваться, начиная долгий подъем. Через каждые сотню-другую ярдов были расставлены стальные столбы-опоры, на которых и был натянут трос, и всякий раз, когда сидение подъемника проплывало мимо , то ролик с металлическим лязгом задевал о железную перекладину. Лесли подняла глаза, чтобы взглянуть на тонкий железный трос, тут же немедленно решив для себя, что ради собственного же спокойствия ей лучше постараться начать думать о чем-нибудь постороннем, хотя бы о том, что ждет их впереди.
Несмотря на то, что день выдался наредкость теплым, но теперь, когда солнце стало клониться к горизонту, поднялся пронизывающий, холодный ветер, который, налетая порывами, так и норовил сорвать с нее плед. Только бы Дебориного благоразумия хватило бы на то, чтобы остаться в хижине! Лесли отчаянно желала лишь того, чтобы упрямице удалось застать там своего Каспера. Было страшно подумать, что будет, если этого не произойдет.
Она оглянулась назад, и сидение под ней снова качнулось. Там, далеко внизу домики Аросы терялись среди холмов, небо начинало темнеть, а на склоны легли длинные синеватые тени; на долину опускался вечер. Неужели этому подъему не будет конца? И тогда Лесли начала считать медленно проплывающие мимо столбы опор.
Часом раньше, у томившейся в точно таком же сидении подвесной дороги, Деборы тоже появлялось ощущение, что ее путешествие продлится бесконечно. Впервые после перенесенной операции она оказалась вне больничных стен, и от столь длительного пребывания на свежем воздухе у нее начала кружиться голова. "Как все-таки странно, что человеку не дано власти над своим же собственным телом, - раздраженно думала она, закрывая глаза, подавляя подступивший приступ тошноты. - Мне нужно во что бы то ни стало разыскать Ганса. Должны же мы в конце концов выяснить отношения. Я не могу болььше ждать. Так не может продолжаться до бесконечности.
Тихонько звякнув, сидение подъемника миновало последнюю опору и минутой позже Дебора медленно, то и дело спотыкаясь, брела вверх по горной тропинке, направляясь туда, где на оледеневшем плато одиноко притулилась хижина "Хернлей". Она порядком запыхалась к тому времени, как ей наконец удалось-таки добраться до цели своего путешествия. Толкнув дверь, отчего та распахнулась настежь, она остановилась на пороге. Из хижины на нее пахнуло жарким теплом. Комната поплыла и закружилась перед глазами, а когда эта карусель наконец остановилась, один из лыжников, собравшихся в дальнем углу, поднял голову, и едва взглянув в ее сторону, тихонько вскрикнул от изумления и тут же направился к ней.
- Liebe Gott! Что, скажи на милость, ты здесь делаешь?
- Ганс, любимый! Не ожидал увидеть меня? - она лучезарно улыбнулась ему, хотя пот, ручьями струившийся у нее по лицу, застилал глаза.
- Что ты здесь делаешь? - повторил он. - Тебе не слодаволо уходить так далеко от клиники.
- Но ты же не пришел ко мне, и поэтому я сама пришла к тебе. - Ее покачнуло. - Может быть пойдем, присядем где-нибудь? А то я как будто немного устала.
Поддерживая ее под руку, он подвел Дебору к одной из деревянных скамей, и она устало уселась, привалившись спиной к стене. В конце концов ей удалось вернуть себе прежнее самообладание, и когда она снова открыла глаза, то на столе перед ней уже дымилась чашка горячего шоколада, а рядом стояла маленькая рюмка бренди.
- Выпей вот это сперва, - сказал Ганс.
- Спасибо, это как раз кстати. - Выпив одним залпом бренди, она вытерла потный лоб тыльной стороной ладони. - Извини, я наверно кажусь тебе навязчивой.
- Ты не навязчивая, нет, - грубо ответил он. - Ты просто сумасшедшая; я еще удивляюсь, как это тебя отпустили из клиники.
- А я их не спрашивала. Ушла и все тут. Они не знают,
Он помрачнел.
- Они будут очень недовольны. Твой муж...
- Плевать мне на него! Мне нужно было увидеть тебя. - Она глядела на него в упор, разозлившись не на шутку. - Нам нужно поговорить, Ганс. Что с нами случилось за эти несколько последних месяцев? Ты любил меня раньше, до того, как я попала в больницу. Ведь не может быть, чтобы ты совсем изменился за это время. - Она схватила его за руку. - Дорогой, поверь мне, я выздоравливаю... Я здесь, на Хернлее, вместе с тобой, неужели ты не понимаешь этого? Пройдет еще несколько недель, и мы уже сможем снова вместе кататься на лыжах. Ты не можешь бросить меня - предать меня сейчас, повысила голос Дебора, и Каспер боязливо оглянулся по сторонам.
- Не кричи так, Дебора. Мои друзья могут нас услышать.
- Мне нет дела до твоих друзей! - зло отпарировала она. - Ты думаешь у меня никогда не было друзей? Были, но всем им я предпочла тебя.
- Я не просил тебя идти на такие жертвы.
- Но не идти на них ты тоже не просил!
- Дебора, пожалуйста, - взмолился он. - Говори потише.
В дальнем углу большой комнаты произошло некоторое движение, и один из лыжников, отделившись от общей группы, направился к тому столику, где сидели Дебора и Ганс Каспер.
- Нам пора, Ганс. Ты сам поведешь?
- Да.
- В какое время мы должы уложиться?
- Минут в пятнадцать для первого этапа - сокращая до пяти на последнем.
Набравшись духу, и употребив все силы на то, чтобы сосредоточиться, Дебора вмешалась в их разговор.
- А сколько раз вы будуте подниматься наверх и спускаться вниз.
- До тех пор, пока светло, - коротко ответил Ганс, и кивнул своему другу. - Встретимся на улице.
Затем он снова обернулся к Деборе и чуть слышно заговорил:
- Здесь мы не сможем поговорить. Возвращайся обратно в клинику, а я тогда приду проведать тебя завтра.
- Ну уж нетушки, на этот раз тебе не удастся просто так, за здорово живешь отделаться от меня, - голос Дебора на этот раз звучал даже еще более нахально, чем она того хотела. - Я дождусь тебя здесь, когда ты в последний раз поднимешься сюда, а после этого мы сможем спуститься вместе по подвесной дороге.
- Я вниз спущусь на лыжах, - настаивал на своем Ганс. - Нет никакой необходимости дожидаться меня здесь.
В ответ Дебора упрямо замотала головой.
- Я никуда не уйду отсюда до тех пор, пока ты не вернешься.
- Ну что ж, очень хорошо.
Он встал, и закинув за плечи рюкзак, вышел на улицу.
Медленно тянулись минуты. Допив шоколад, Дебора снова закрыла глаза. Возможно, если бы ей у нее сейчас была бы возможность немного отдохнуть, то она почувствовала бы себя гораздо лучше. Как все же странно на этот раз подействовала на нее высота; еще никогда в жизни она не ощущала подобной усталости. Сделав над собой усилие, Дебора в конце концов открыла глаза и огляделась по сторонам. Все вокруг было словно в тумане, а стулья и столы как будто отчего-то начинали кружиться все быстрее и быстрее. Подняв руку, она щелкнула пальцами, и стоявшая за стойкой женщина тут же переключила на нее свое внимание.
- Хотите чего-нибудь?
- Еще чашку шоколада. - Но при одной лишь только мысли о питье, Дебора почувствовала приступ тошноты, и тут же подняла руку, чтобы утереть со лба испарину. - Хотя, нет, не надо, - дрожащим голосом сказала она. - Я передумала.
- Может быть еще чего-нибудь желаете? Например, кофе?
- Нет... пить ничего не хочу, - Дебора натужно сглотнула. - Но может быть вы можете дать мне карандаш и листок бумаги... Я хочу оставить здесь записку для кое-кого... для того человека, который разговаривал здесь со мной до этого.
- Вы имеете в виду герр Каспера?
- Да. Он вернется сюда примерно через час, но я слишком... просто я не могу так долго ждать. Мне необходимо вернуться в клинику. Вы сможете передать ему мое письмо, когда он снова здесь будет?
- Naturlich. 1) - Женщина зашла за стойку бара и тут же вернулась, держа в руках карандаш, листок писчей бумаги и конверт.
_______________________________
1) Разумеется. (нем.)
Дебора принялась быстро писать, но мыслей и слов было так много, что карандаш все равно не успевал бегать по бумаге. В конце страницы она несколько раз жирно подчеркнула какое-то слово, и не могла сдержать возгласа раздражения, когда хрупкий грифель сломался.
- Вы не могли бы принести мне другой карандаш? - окликнула Дебора барменшу. - Этот сломался.
Тихонько что-то бормоча, женщина выполнила ее просьбу, но на этот раз она взяла с соседнего столика один из оставленных на нем журналов и протянула его Деборе.
- Вот... вам лучше подложить это под листок. Стол слишком жесткий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36