Уолт, мне не по себе, боюсь, что корабль отправится на юг, а не в устье Янцзы. Поразмыслив, Уолтер согласился с другом:
— От них можно ожидать чего угодно. Если будет так, как ты думаешь, значит, мы быстрее окажемся дома и не помешаем этим людям скрыть свои грехи. Но я очень волнуюсь из-за Мариам. Ты не видишь, чтобы что-то двигалось по реке?
— По-моему, после нас не выходила ни одна лодка. Миновал час. Было так темно, что они не видели ничего перед собой.
— Прилив ослабевает, — сказал Уолтер. — Передвигаться по реке становится безопасно.
В этот момент на палубе раздался шум. Послышались громкие команды, и матросы забегали по кораблю. Судно задрожало. До них доносились голоса сверху, с мачт, и стало ясно, что матросы начали ставить паруса.
— Мы отплываем! — воскликнул Уолтер. — Они не собираются никого ждать!
Уолтер вырвался из рук державшей его охраны и как сумасшедший стал прорываться через толпу. Он должен добраться до капитана и убедить его задержать судно. Иначе он может больше никогда не встретиться с Мариам.
Через несколько недель, самое большее, монголы будут у ворот Кинсая, и, даже если ему и Трису удастся сойти на берег и вернуться обратно в город, в таких условиях они не смогут найти Мариам.
Тристрам старался не отставать от друга. Охранники было рванулись за ними, но передумали и, ухмыляясь, поудобнее уселись на палубу. Судно сильно качало, значит, плавание началось и теперь их подопечным некуда деться.
Уже стало понемногу светать, когда англичане оставили попытки найти капитана. Они прочесали все грязное судно, пробиваясь через толпы людей, набившихся на корабль как сельди в бочке. Они дважды залезали на высокую палубу полуюта, надеясь увидеть капитана, и оба раза их оттуда грубо сбрасывали. Они даже карабкались по мачтам с оранжевыми парусами, которые сильно забились на крепчавшем ветру. На них никто не обращал внимания. Никто не понимал ни слова из их громких требований.
Судно продолжало идти вперед по бурным водам, и каждое мгновение отдаляло их от причала, куда могла приплыть вторая лодка с Мариам. Уолтер решил спрыгнуть в воду и попытаться вплавь добраться до берега. Но потом ему пришлось отказаться от этой идеи, потому что молодой человек понимал, что ему не хватит ни уменья, ни сил, чтобы удержаться в бурных водах.
Они опустились на палубу и долго молчали. Вокруг них сидели беженцы со своими пожитками — узлами, ковриками, котелками, одеялами, подстилками и даже бойцовыми петухами, замотанными в тряпье. Там были усталые женщины и орущие детишки, требовавшие риса, который готовился рядом на палубе в железных котелках. Огонь был разожжен на металлических подносах. На одной из мачт был прикреплен божок в человеческий рост. Он покачивался вместе с мачтой. Его выпученные глаза, казалось, горели злобой, а на губах играла зловещая ухмылка.
Тристрам взглянул на водную гладь:
— Мы обходим залив и движемся к югу. Я так и думал. Судно повернуло на юг.
Они опять помолчали.
— Мариам жива, — тихо сказал Уолтер, — хоть это утешает. Но мы от нее так далеко, как будто она умерла для нас. Они не позволят нам покинуть судно. Даже если представится возможность удрать — куда мы отправимся и что можем сделать? Нам не добраться до Кинсая, не владея языком! — В голосе Уолтера звучало глубочайшее отчаяние. — У меня нет надежды, что мы сможем ее найти! Как будто она осталась на другом конце этого огромного чуждого мира.
Солнце взошло. Вдруг Уолтер заметил, что рядом с ними лежал один из их свертков. Он заинтересовался, что в нем.
— Тебе удалось сохранить что-то из наших вещей, — сказал Уолтер другу. — А я, кажется, потерял узел, который тащил с собой. Дай Бог, чтобы остался узел с собранными мною материалами по Китаю! Тогда, по крайней мере, мы смогли бы извлечь пользу из наших сумасшедших приключений.
Тристрам развязал узел. Там были подарки императрицы.
Уолтер поднялся и подошел к борту. Он глядел невидящими глазами на размытую дымку берега. Вдруг он хрипло захохотал.
— Как над нами посмеялась судьба! — горько заметил он. — Я отправился в Китай, чтобы стать богатым. Сначала я думал только о золоте, которое привезу с собой домой. Но когда богатство пришло ко мне, оказалось, что оно мало для меня значит. Но это все, что нам удалось сберечь! Все золото и драгоценные камни мира не смогут вернуть Мариам! — Он резко обернулся назад. — Трис, мне все равно, можешь выбросить это барахло в море!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 12. АНГЛИЯ

1
Когда печальные путешественники высадились в порту Лондона, стоял конец мая и берега ярко зеленели. Англия встречала блудных сынов своей красотой и свежестью. Но за время бесконечного плавания Уолтер и Трис так и не смогли стряхнуть с себя мрачное настроение. Уолтер имел намерение восстановить свои записки по памяти, но стоило взяться за перо, как и мозг и рука отказывались ему служить. Что касается Триса, то состояние большого лука явно свидетельствовало о его подавленном настроении. Он небрежно закидывал лук на плечо и бросал его в углу кают и комнат в харчевнях. Тетива ослабла и протерлась, а сам лук утратил былой блеск.
Они зашли в харчевню и заказали эль и мясо на вертеле. Хозяин принес каждому по доброму куску, и они молча накинулись на еду. Доев последний кусок мяса с поджаристым жирком и осушив вторую кружку эля, Трис улыбнулся Уолтеру:
— Клянусь распятием, как же хорошо оказаться дома, Уолт! Уолтер серьезно кивнул головой:
— Но меня все равно не оставляют сомнения. Мы добились своего — побывали в Китае и даже благополучно возвратились домой. Наши карманы полны золота, и мы можем рассказывать удивительные истории о нашем путешествии. Но ты подумал о том, какой нам будет оказан прием? Интересно, с нас сняты обвинения или нет? Может, наградой нам будет петля висельника?
— Меня это не волнует. Прошлым летом я разговаривал с капитаном Кемойсом, он хорошо отзывался о молодом короле. Этот Эдуард Первый издает новые законы, защищающие права простых людей.
— Нам нечем отчитаться за проведенные нами за границей пять лет. Что мы можем предъявить, кроме полных карманов денег и прорубленной кожи, — мрачно заметил Уолтер. — Если я начну рассказывать об императрице Кинсая, люди скажут: «Он грезит наяву». Он доел мясо.
— Мне нравилась пища маньчжу, но сейчас я могу признаться, что утка в винном соусе и свинина, приправленная имбирем, не могут сравниться с английским ростбифом.
Тристрам откинулся на лавке и сыто вздохнул:
— Что же мы сделаем в первую очередь?
— Мы должны повидать Джозефа из Меритотгера. — Уолтер мысленно намечал порядок действий. — Нам надо получить обратно чашу, завещанную мне отцом, и превратить все восточные безделушки в солидные английские фунты. Это нам нужно сделать прежде всего. Я уверен, что мудрый Джозеф знает, как обстоят наши дела. А потом нам лучше всего будет исчезнуть из Лондона.
Они заплатили за обед и отправились к Джозефу. Уолтер внимательно смотрел на перенаселенные дома и шумные толпы на улицах. Затем вздохнул и покачал головой.
— Уолт Стендер родился и вырос в Лондоне, — сказал Уолтер. — Возможно, он жил неподалеку. Если бы он не отправился в крестовый поход вместе с моим отцом, а оставался дома и создал семью… Подумай, Трис, мы могли бы увидеть Мариам, выходящей из одного из этих домиков! Она обязательно должна была родиться. Конечно, с английской матушкой у нее, наверное, не было бы такого переменчивого настроения, за которое я так ее люблю! Если бы она вышла прямо сейчас в английском чепце на голове, мы обязательно узнали бы друг друга, даже если бы никогда до этого не виделись!
Тристрам нежно положил руку ему на рукав.
— Мне было бы так приятно ее сейчас увидеть, — сказал он. — Но все к лучшему, даже если ты потерял ее в ту ночь на реке. Если бы она родилась в Лондоне, ты никогда бы не узнал о ее существовании. А если бы ты и увидел ее в чепце и шали, то подумал бы, что это еще одна хорошенькая девица низкого происхождения. Я тебя уверяю, что ты о ней никогда не стал бы мечтать. Нет, Уолт, нам надо было доехать до Китая, чтобы ты мог думать, как сейчас. И правильно оценить Мариам, — добавил он.
— Возможно, ты прав. Если бы я оставался в Англии, то не смог бы изгнать леди Ингейн из своего сердца!
Мимо них с шумом, сочной грубостью и налетом скрытой злобы текла жизнь великого Лондона. Они остановились посмотреть, как городские солдаты гонят к позорному столбу булочника, виновного в том, что выпекал слишком маленькие хлебцы. Эти хлебцы болтались у бедняги на шее. У винной лавки люди корчились в грязи, пытаясь подлизать вино, разлившееся из разбитой бочки. К ним приставали проститутки, жалобно канючили нищие, но когда эту братию отгоняли, лился поток типично лондонской брани: «Ты, вшивый задавала! Эй, ошметки греха!»
Неподалеку от Тампля они услышали звуки труб, и их повлекла за собой толпа спешивших туда горожан.
— Уолт, это король въезжает в Лондон! — воскликнул Тристрам.
Они помчались вперед, надеясь увидеть Эдуарда Первого. Но улица были заполнены народом, и им не удалось пробраться поближе, поэтому пришлось довольствоваться видом качающихся плюмажей на лошадях и красивыми шлемами их всадников. Но все-таки они мельком увидели высокого монарха. Он ехал под лазурным флагом святого Эдмонда с тремя коронами. Это было единственное, что указывало на его высокое положение. Друзья поразились простоте его снаряжения. На нем была обычная стальная кольчуга и плащ из поношенного алого бархата, небрежно завязанный на шее. Самый скромный подданный в его свите был одет лучше этого чуждого условностям короля.
Уолтер вгляделся в лицо, которое мрачно улыбалось под поднятым забралом. Оно было серьезным и задумчивым, и в то же время никак нельзя было сказать, что ему недостает величественности, присущей Плантагенетам. В глазах был живой блеск, черты лица правильные и красивые. Левая бровь была слегка опущена, и это могло бы его портить, но на самом деле только подчеркивало его значимость. Голова была гордо поднята, как и подобает королю. Эдуард был очень высоким и сидел в седле так прямо, что казалось, ему больше подходит вести вооруженный отряд всадников, а не кивать в ответ на приветствия толпы.
Когда процессия миновала их, в глазах Тристрама показались слезы.
— Уолт, я бы узнал в нем короля, даже если бы увидел в лохмотьях и с голыми ногами среди лондонских простолюдинов! Все, что сказал о нем капитан, — правда. Он станет королем, которого мы так долго ждали!
Уолтер некоторое время молчал.
— У него лицо норманна, — наконец вымолвил он.
— Но на нем английская печать! Тут невозможно ошибиться!
— Ты думаешь, я был не прав, когда отказался служить у него? Когда в то утро в Булейре я договорился до того, что пришлось бежать?
Трис покачал головой:
— Бог пожелал, чтобы все произошло именно так. Но теперь, увидев его, я верю, что у него достанет силы забрать у баронов власть. Но хватит ли у него внутренней силы отдать эту власть простым людям, а не оставить себе?
Их разговор услышал толстяк купец с вышитой бочкой гильдии виноделов на рукаве. Он кисло улыбнулся.
— Я не назову его хорошим королем, пока не увижу в руках два фунта, которые я был вынужден ему заплатить, чтобы поддержать во время крестового похода, — объявил купец. — Отдайте мне мои два фунта, и я соглашусь, что он — это Альфред, и Эдуард Исповедник, и толстый старина Рик вместе взятые и в одной кольчуге.
Народ начал расходиться, но некоторые оставались, как будто их что-то держало. Уолтер был поражен, поняв, что именно они с Трисом вызывали интерес. Зеваки собрались рядом с ними и следили за каждым их движением.
Казалось, что толстяк-купец тоже разделял людское любопытство.
— Клянусь Богом! — воскликнул он. — Вы именно та парочка, о которой болтает весь Лондон. Молодые люди, вы провели несколько дней в Кале и только потом переправились через Ла-Манш?
Уолтер кивнул, не зная, что и думать.
— Значит, вы те парни, что возвратились из Китая! — Лицо купца покраснело от возбуждения. — Два дня назад прибыл корабль, там люди толковали о вас. Правда, что вы видели Великого хана, который ехал на четырех слонах? Правда, что вы сражались с драконом, у которого на всех чешуйках были глаза?
Уолтер понял, чему они были обязаны тем, что их узнали раньше времени. У него на голове была ярко-оранжевая шляпа с пером павлина, которую он носил в Кинсае. Конечно, такую шляпу могли носить только на Востоке, и, кроме того, лица у них были загорелыми и продубленными от морского ветра.
— Мы с моим другом были в Китае, — ответил Уолтер. — Но мы сейчас очень спешим и не можем терять времени.
Джозеф из Меритотгера работал во дворе, когда к нему пришли Уолтер и Тристрам. Они слышали стук молотка у внешней лестницы и видели поседевшую голову, склонившуюся за работой. Джозеф делал пристройку к дому. Увидев друзей, он вскрикнул и отбросил в сторону молоток.
— Я знал, что вы вернулись, — сказал он, улыбаясь. — По всему Лондону распространились слухи о двух англичанах, возвратившихся из Китая. О, милорд Уолтер и мой храбрый Тристрам, как я рад вас видеть! Я разожгу очаг в честь вашего возвращения!
— Нам не грозит виселица? — спросил Уолтер.
— После того что вы сделали, — воскликнул Джозеф, энергично качая головой, — милорд Уолтер, вам не о чем беспокоиться! У нас есть король, который верит в справедливость для всех! Он называет себя английским королем и уважает английские законы. Мне кажется, что он вскоре ударом сабли пожалует вас в рыцари, но вы ни в коем случае не ощутите прикосновения руки палача на шее.
Уолтер был настолько поглощен собственными бедами, что сразу заговорил об Уолте Стендере.
— Мы должны рассказать тебе о твоем старом друге, — начал Уолтер. — Англичанина по имени Уолтер захватили в плен, а потом убили. Это случилось в Алеппо. Мы с Трисом думаем, что это был твой друг.
Джозеф оживился.
— Вы говорите об Уолте Стендере! — воскликнул он. — Входите! Входите! Мне хочется побыстрее узнать о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63