Было раннее утро, и день обещал быть жарким, но сейчас дул приятный ветерок. Уолтер глубоко вздохнул, глядя на восток, где на склонах холмов задержался пурпур восходящего солнца.
«Где сейчас Мариам и Трис? — спрашивал он себя. Наверно, они уже в стране маньчжу. Вот они удивятся, когда я наконец появлюсь перед ними!»
Он начал прогулку довольно уверенно, но, когда пришло время возвращаться, сил уже не оставалось. Монголка подхватила его на руки и отнесла в дом.
— Белый мужчина еще нуждается в Юнакине, — сказала она, склоняясь над юношей.
— Спасибо, — слабо ответил Уолтер. — Юнакина очень сильная.
— Руки сильные, да. Но сердце, — она покачала головой, — нет, не сильное. Очень слабое.
Уолтер понимал, что ему следует отсюда выбираться, как только он немного окрепнет. Юноше было известно, что закон Уланг-Ясса карает смертью за измену, а он слишком ясно читал намерение в глазах своей сиделки.
Изредка через деревню проходили караваны. Сначала он узнавал об их прибытии по долетавшим до него звукам: раздавался многоголосый шум, и небольшое поселение начинало волноваться. Немного поправившись, Уолтер следил за прибытием и отъездом караванов, выглядывая из двери домика. Каждый раз ему хотелось отправиться вместе с ними. Наверное, он давно бы уже уехал, если бы не эти приступы. Они начинались резкой болью в основании спины, и после этого некоторое время он был не в состоянии двигаться и даже терял сознание. В деревне его прозвали за это Парень, Который Себя Не Помнит.
Уолтер понимал, что ему все равно придется покинуть приют, несмотря на неважное состояние здоровья. Юнакина постоянно на словах и на деле демонстрировала свою приязнь к нему. Шаман хитро улыбался и как-то раз сказал:
— Белый человек займет место Тулуя?
Однажды вечером в деревню пришел большой караван. В основном это были китайские торговцы шелком, возвращавшиеся с Запада, и с ними несколько немолодых монголов. К этому времени Уолтер уже мог как следует ходить, поэтому он договорился, что выступит вместе с ними утром. Его конь радостно приветствовал хозяина. Он отъелся, и шерсть у него стала лосниться после длительного отдыха.
На следующее утро он поднялся на рассвете. Юнакины не было дома, но, когда он заканчивал паковать вещи, она вернулась. Женщина молча смотрела на него.
— Белый человек уходит? — спросила она.
— Да, Юнакина. Я иду с караваном.
Уолтер снял с пояса красивую пряжку, украшенную бирюзой и опалами, и протянул пряжку женщине:
— Юнакина очень добрая. Юнакина возьмет подарок. У белого человека больше ничего нет.
Она взяла пряжку, не сводя с него обиженного взгляда. Убедившись, что Уолтер уже все решил, Юнакина повернулась к нему спиной и гневно швырнула пряжку на землю:
— Юнакина не желает подарок. Юнакина хочет, чтобы белый мужчина остался.
Уолтер покинул дом. На востоке над холмами поднималось солнце. Молодой человек чувствовал себя сильным, и даже предстоящее путешествие не пугало его. Насвистывая, с облегчением он сел на коня.
Глава 9. ЯНЦЗЫ

1
Баян Стоглазый верхом на черном коне стоял на холме, а перед ним широко текла Желтая река. Уолтер видел, что на лице полководца играла гордая улыбка.
— Какие глупцы эти военачальники! — обратился Баян к окружающим его всадникам. — Их флот вскоре будет разбит, и тогда между мной и Кинсаем будет стоять только армия. Мы развеем ее, как песок на сильном ветру!
Монголы уже одержали несколько побед на суше, когда Уолтер их догнал. Как и планировал Баян, монголы продвинулись по реке Хан, а затем пересекли Янцзы. Великие города падали ниц перед ними, как падают спелые колосья под серпом жнеца. Уолтер прибыл в ставку Баяна утром, когда полководец отдал распоряжение начинать атаку на флот маньчжу.
На реке собралось столько военных судов Суна, что она больше всего напоминала огромного извивающегося змея, растянувшегося по долине насколько хватало глаз. Это были две с половиной тысячи военных джонок — самых мощных судов, известных на Востоке, с яркими красными и желтыми парусами. Корпуса кораблей были выкрашены синим и зеленым. На носу красовались изображения выпученных глаз драконов. Кроме джонок, на воде толпились сотни проворных хуа-ма-янг в зеленых и белых разводах и с такими же яркими парусами, а еще верткие ва-чангцу, быстрые вупаны и специальные лодки для преодоления порогов. Тысячи лодочек и суденышек, сампанов, яликов и бамбуковых плотов заполняли воды реки на многие мили.
Это было поразительное зрелище — сухопутная армия против военных судов. Уолтера взяло сомнение.
«Может ли слон победить морского змея?» — подумал он.
Но вскоре стало ясно, что слон вполне может справиться со змеем. Монголы карабкались на ближайшие к берегу корабли и легко и быстро овладевали ими. Морской змей забил хвостом, казалось, что его разноцветные чешуйки дрожат от ужаса.
Вдруг англичанин услышал звук, подобный грохоту морского прибоя, только в несколько раз громче. По обеим берегам реки поднялись облака плотного дыма. Мачты джонок зашатались и стали ломаться, повсюду начал бушевать огонь, как будто языки адского пламени вырвались на поверхность земли, чтобы поглотить длинного дракона.
— Что это? — испуганно спросил Уолтер.
— Хуа-пао, — ответил солдат,слизывая пену с рукавов.Он только что прибыл с рапортом командующему. На обветренном загорелом лице разливалась широкая ухмылка. — Это новые железные трубы, которые могут выплевывать пламя. Их делают маньчжу. Мы отбираем их и убиваем с их помощью самих маньчжу. — Улыбка стала еще шире. — Управляется с этими огнедышащими трубами китаец Чанг Джу.
Уолтер наблюдал, как хуа-пао уничтожает огромный флот. Он собственными глазами видел то, о чем говорил Роджер Бэкон. Здесь, в Китае, был известен секрет таинственного порошка, от которого возгоралось пламя. Умный монах предвидел, что люди станут использовать его для ведения войны. Все это напоминало конец света, и Уолтер со страхом подумал, что это, наверное, начало конца. Теперь люди узнали этот смертоносный секрет, значит, мир прекратит свое существование.
Придя в себя, молодой человек решил, что должен узнать абсолютно все о несущем смерть порошке.
«Мне надо сделать чертежи и отвезти их в Англию», — сказал себе юноша.
Неравный бой скоро закончился. Большинство судов маньчжу были взорваны, их команды затонули. Некоторым из джонок удалось развернуться и убраться по Желтой реке подальше от грохочущих железных монстров и убийственного града монгольских стрел.
Несколько часов переполоха — и река стала свободной. По воде все еще плавали сломанные мачты, разный мусор и тела убитых.
— Англичанин! — воскликнул Баян, увидев Уолтера. — Ты прибыл вовремя, чтобы увидеть мою великую победу. Я перебил хребет маньчжу и теперь отправляюсь в Кинсай. — Он радостно улыбался. — И обошелся без вашего большого лука.
— Моему господину Баяну он больше никогда не потребуется. Что могут сделать стрелы против огня хуа-пао?
Баян поманил Уолтера.
— Хуа-пао — это всего лишь игрушка, — тихо сказал он. — С его помощью можно было сражаться только с деревянными суденышками и на близком расстоянии. Это все, что было мне нужно в данный момент. Но как его использовать в битве, когда бьются тучи всадников? Железная труба действует очень медленно, и ею сложно управлять. Она еще не готова. Говорю тебе, это игрушка. Наверное, когда-нибудь с ее помощью можно будет легко побеждать. Но ваш большой лук способен покорить Европу еще прежде, чем великие христианские вожди что-то услышат о хуа-пао. Вы всегда будете отставать от нас на целые столетия. Может, мы воспользуемся этим порошком, чтобы взорвать стены Рима!
Вечером Уолтер смотрел на огни монгольского лагеря и думал о том, какой ужас они вызывают на передовой линии маньчжу. К нему подошел отец Теодор. Он был в лохмотьях, но в остальном удивительно хорошо перенес тяготы военной кампании.
— Солдат покормили, и теперь они делят между собой пленных женщин, — сказал он. — Ты услышишь страшный визг, но пусть тебя это не волнует. На Востоке женщины ведут скучную жизнь, для них это будет небольшое развлечение. — Он помолчал, а потом добавил: — За тобой посылает Баян.
Юрта полководца была гораздо больше, чем во время путешествия по Азии. Девять конских хвостов, казалось, с гордостью трепетали по ветру. Несколько высоких чинов, стоявших у входа, неохотно построились, давая дорогу двум христианам.
Внутри было очень светло. На полу, громко и оживленно разговаривая, сидели бравые воины. Со стен свисали новые войлочные символы сегодняшней победы: белый сокол с распростертыми крыльями, фигурка Суна, висящая на веревке, и желтая подушка, пронзенная монгольским мечом. На коленях хозяина, пребывающего в приподнятом настроении, сидел кот.
— Англичанин, — позвал Баян, — проходи и садись. Мне нужно много тебе рассказать. — Уолтер повиновался. Полководец наклонился к нему и прошептал: — Я сейчас очень горд. Я только что прошелся по передовой. Я был в простом плаще, и меня никто не узнал. Люди разговаривали — ну, о чем обычно говорят храбрые воины, одержавшие победу! — но ни один из них не упомянул Чингисхана и Сабутая. Сегодня они хвалили только Баяна! Я обрадовался этому даже больше, чем когда увидел, как горит и гибнет в пламени флот Маньчжу!
— Я тоже слышал разговоры. Все говорят, что Баян Сто-глазый — величайший полководец.
Баян довольно кивнул:
— Все прошло так, как я задумал. В начале года я буду ставить свои условия правителям династии Сун во дворце в Кинсае. К нам уже прибыли гонцы, чтобы просить о мире. Ясно, что они не понимают, как легко я могу их покорить. Предлагают двести пятьдесят тейлов серебра и столько же рулонов шелка! Они говорят, что император еще мальчик и его нельзя винить за то, что сделали его министры. Виновных министров ждет смерть. Ха, они еще пока не подозревают, что я, Баян, буду править вместо Сына Неба и сам всех накажу!
Я настаиваю на безоговорочной сдаче. Другого пути нет. Англичанин, ты мне можешь понадобиться. Маньчжу побеждены, им уже нет смысла сопротивляться. Надо было бы добраться до Кинсая, но я предпочитаю сделать по-другому. Мне не нравится убивать. Но если бы я пошел на Кинсай, пришлось бы погубить весь город. Воины потребовали бы этого от меня. — Он помолчал. — Только близорукость и упрямая гордость императорских министров не позволяют им сдаться именно сейчас. Чанг By, их главный посланник, поделился со мной, что страна маньчжу жаждет мира. Он понимает: если война будет продолжена, то стране грозят большие неприятности. И еще он сообщил, что за мир выступают вся знать и купцы. Я хочу, чтобы ты повидался с Чанг By, — продолжал Баян. — Ты отправишься в Кинсай под видом ученого с Запада, который желает узнать о китайском образе жизни. Оказавшись в Кинсае, повнимательнее ко всему приглядывайся и прислушивайся и по возможности отправляй мне об этом донесения. Я хочу, чтобы Чанг By смог возглавить в стране движение за мир. Ты им расскажешь, насколько мощны мои армии и как им будет плохо, если мне придется сражаться с ними до самого конца: они тебя послушают. Англичанин, я убежден, что нужна самая малость, чтобы обострить сопротивление слепым желаниям министров государства. — Баян пошевелился и посмотрел Уолтеру прямо в глаза: — Тебе, наверно, все это кажется странным после того, что случилось во время похода… Никто, кроме меня, не знает, что ты сделал. Мне удалось вернуть караван на прежний курс, и ни одна душа ни о чем не догадалась. Я… я очень гордый человек и ценю свою репутацию хорошего солдата и полководца. Меня перестали бы называть Баян Стоглазый, если бы сообразили, что, вместо того чтобы двигаться на восток, мы продвигались на север. Мне удалось скрыть свой промах и, значит, твое великое преступление. С этим давно покончено. Англичанин, я добился великой победы и хочу забыть о прошлом. Я тебе доверяю. Может, теперь ты решишь рискнуть своей жизнью ради меня.
— Я — ваш должник и буду рад оказать услугу-
— Мне не нужно тебе объяснять, что твоя миссия весьма опасна. Если министры Маньчжу заподозрят правду, тебе отрежут голову или придумают более мучительную смерть.
— Я к этому готов.
— Хорошо! — улыбнулся Баян. — Англичанин, я в тебе не ошибся. Мне это приятно отметить. Теперь я должен тебе кое-что сказать. Нужно продумать каждый твой шаг в Кинсае. Я очень заинтересован в том, чтобы мир был как можно скорее. Великий город должен быть по возможности сохранен. Прежде всего, тебе следует путешествовать так, чтобы они поверили, что ты важный иноземный князь. Я дам тебе плащ из горностая и золотую цепь на шею. Этот священник отправится вместе с тобой. Если ты вернешься, тебя будет ждать большая награда.
— Господин Баян, я сделаю это не ради награды. Мне хочется, чтобы вы уважали меня.
—Друг мой, я тебе верю. Может быть, опасность будет не так велика, как я себе представляю. Они будут осторожнее, потому что теперь знают, какие жестокие удары я могу наносить.
— Я должен доставить письмо купцу в Ханбалык, — сказал Уолтер. — Антемус отдал мне его в Мараге. По-моему, оно связано с торговыми делами.
— Письмо доставит один из моих посланников Сыну Неба.
— Тогда, — воскликнул Уолтер, — я отправляюсь в Кинсай. На любых условиях. Если нужно, я могу отправиться немедленно. — Он оглядел себя и улыбнулся: — Но вы видите, на мне лохмотья…
2
Чанг By был таким маленьким, что казался прекрасно изготовленной миниатюрой настоящего человека. С подбородка свисала отдельными прядями редкая бородка, под белыми бровями сверкали глаза. Он был хорошо настроен к англичанину и поэтому старался удовлетворить его любопытство и иногда даже делал для этого вынужденные остановки.
Во двор, где делали бумагу, им показал дорогу священник. Он вытащил из пояса кинжал и указал на проход в горах. Это означало, что им придется свернуть с дороги, но Чанг By не возражал и приказал следовать в этом направлении.
Отряд прибыл на бумажную фабрику под громкие крики и бренчание сбруи, герольды громко дули в рога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63