Даже если внизу находится порабощенное население, радостно ожидающее спасения, он должен без колебаний расстрелять цель атомными ракетами. Полная стерилизация каждой планеты всемирного разума. Убедив себя, что это необходимо, Вориан Атрейдес перестал думать об этом. Он ожесточил сердце, ибо у него не было иного выбора.Он продолжал методично перескакивать из одного свернутого пространства в другое, уничтожая следующие планеты и потеряв при этом еще два корабля. Эскадрильи бомбардировщиков продолжали методично выполнять свою разрушительную работу. Яростные и все более ожесточавшиеся после каждой очередной операции воины Джихада как неумолимые мстители появлялись у все новых и новых планет Омниуса, постепенно приближаясь к Коррину. И вот наконец были уничтожены все машинные планеты, кроме одной, последней и самой главной. Все остальные, подвергшиеся беспощадной атомной бомбардировке, остались позади, с мертвыми машинами и людьми на безжизненной поверхности.В конце концов, Вориан собрал воедино все остатки своего флота и подвел итоги потерям. Осталось двести шестьдесят шесть кораблей. Он свел их в одну боевую группу, взяв на себя командование и поставив заместителем Квентина Батлера. При такой решимости довести начатое до конца у него не было сейчас ни времени, ни права на сожаления и слезы – их срок еще не настал. Вориан добудет победу – не важно, какой ценой, и не станет с горечью жалеть о содеянном.Они не смеют останавливаться на полпути. Чудовищный машинный флот движется к Салусе Секундус. Не став прислушиваться к тихому голосу совести, Вориан собрал свои силы в кулак и направил их к следующей цели.На Коррин. * * * Нет двух идентичных человеческих мозгов. Эту концепцию трудно понять мыслящей машине. Эразм. Рассуждение о мыслящих биологических объектах
С невероятно перегретыми двигателями, израсходовав последние капли горючего на экстренное торможение, первые группы кораблей флота мыслящих машин, отправленных к Салусе Секундус, выходили на орбиту вокруг Коррина. Миссия уничтожения была отменена, флот – развернут по прямому указанию главного Омниуса. Эта первая группа должна была послужить временным рубежом прикрытия от сил хретгиров, замышлявших окончание Великой Чистки. Все расчеты говорили об одном и том же, корабли людей с атомными боеголовками скоро будут здесь.Получив от Видада ошеломляющие сведения, Омниус отправил вслед флоту самые быстроходные суда, которые должны были, постоянно наращивая ускорение, догнать его и передать приказ о немедленном возвращении на Коррин. Было вполне возможно – или вероятно? – что остальные планеты Синхронизированного Мира уже уничтожены.Догонявшие флот корабли сжигали горючее, постоянно ускоряя свой полет, не оставляя горючего ни для возвращения обратно, ни даже для торможения. Суда с экстренным приказом догнали основные силы флота на пятый день после вылета, но не смогли ни остановиться, ни состыковаться с его кораблями. Они пролетели мимо, на ходу передав приказ и перепрограммировав роботов, ведущих суда.Флот Омниуса рассредоточился на огромном пространстве, когда он начал выполнять маневр разворота. Приоритет был дан тем кораблям, которые обладали максимальной скоростью, – они должны были вернуться первыми и образовать защитный кордон вокруг планеты – главного и теперь последнего оплота Синхронизированного Мира. Самые быстроходные корабли развили такое ускорение и подверглись таким сильным перегрузкам, что многие суда и роботы-пилоты были повреждены к тому времени, когда они добрались до цели полета. Более крупные и медленные корабли должны были прибыть позже, но тоже как можно скорее.Не теряя времени, Омниус между тем распорядился увеличить производство оружия и боевых роботов. В течение нескольких дней были созданы новые эффективные оборонительные системы. Вскоре к планете прибыла еще одна группа кораблей флота, сопровождаемая курьерским кораблем с обновлениями от Омниуса одной из планет, уничтоженных импульсными ядерными зарядами.
После того как много месяцев назад Севрат сумел ускользнуть из плена, в котором держал его Агамемнон, этот независимый робот вернулся к исполнению своих привычных обязанностей пилота курьерского корабля с обновлениями. Недавно он чудом удрал с планеты Омниуса, ставшей одной из первых мишеней Великой Чистки. Севрат доставил Омниусу неопровержимое доказательство того, что в космосе действительно появились боевые группы армии Джихада, они вываливались словно ниоткуда, атаковали ни о чем не подозревающих роботов атомными боеголовками, а потом снова исчезали, словно пропадая в каких-то таинственных дырах в ткани пространства-времени.Все происходило именно так, как предупреждал когитор-отшельник Видад. Сам он, передав Омниусу нужную информацию, посчитал свою миссию выполненной и, воспользовавшись суматохой, возникшей на Коррине после его сообщения, немедленно отбыл с Коррина, не спеша отправившись обратно на Салусу Секундус. Омниус даже не пытался его остановить. С этого момента философствующий отшельник был ему неинтересен.Узнав о прибытии Севрата, Эразм решил немедленно нанести визит на курьерский корабль и лично повидаться с его капитаном.– Я хочу пойти с тобой, отец, – сказал Гильбертус, оставив клон Серены Батлер нюхать цветы на лужайке виллы.– Пойдем, твои прозрения часто бывают полезны. Летающий поезд в мгновение ока доставил их из города в космопорт, где на новом, недавно забетонированном участке стоял серебристо-черный корабль, оставленный вне блиставшего металлом основного ангара. Эразм вступил в машинное взаимодействие с Севратом, таким же независимым роботом, как и он сам. Эразм изучил ментальные записи Севрата, и по мере того, как он углублялся в них, начали всплывать очень интересные факты.Оказалось, что робот-пилот совсем недавно получил на одной из планет копию Омниуса с обновлениями и уже собирался покидать ее, когда внезапно и молниеносно словно ниоткуда в небе появились вражеские корабли, которые очень быстро уничтожили местное воплощение Омниуса и стремительно скрылись, как будто провалившись в космическую черную дыру. Несомненно, они отправились атаковать следующую планету Синхронизированного Мира. Переждав этот момент, Севрат на всех парах устремился к Коррину, отчего едва не вышел из строя двигатель.Эразм отключил непосредственную связь, чтобы обработать эти поразительные данные. Он повернул свое жидкостно-металлическое лицо к Гильбертусу.– Действия флота Джихада являются для меня совершенно неожиданными. Они убивают миллионы и миллионы людей на планетах Синхронизированного Мира.– Я не могу поверить в то, что люди могут намеренно истребить столько представителей собственного вида, – сказал Гильбертус.– Мой Ментат, они уже сделали это. Правда, одновременно они уничтожают и роботов.– Мне стыдно за то, что я тоже человек, – с жаром произнес Гильбертус.– Они просто делают все необходимое для того, чтобы искоренить нас, – возразил Эразм. – И не стоят за ценой.– Мы с тобой уникальны, отец. Мы оба свободны от нежелательных влияний, как человеческого, так и машинного начал.– Мы никогда не можем быть свободными от нашего окружения и от нашего внутреннего устройства. В моем случае это программирование и сбор данных, а в твоем – генетическая конституция и жизненный опыт.Произнося эти слова, Эразм заметил две кружившие рядом наблюдательные камеры Омниуса, собирающего и передающего данные.– Наше с тобой будущее зависит от результатов этой великой войны. Очень много разных вещей влияют на наше поведение и ситуации, независимо оттого, знаем мы об этом или нет.– Я не хочу пасть невольной жертвой их ненависти к мыслящим машинам, – сказал Гильбертус, – и я не хочу, чтобы погиб и ты.Эразм был уверен, что его приемный сын говорил совершенно искренне и был по-настоящему опечален. Как будто не было оснований сомневаться в его верности. Правда, много десятилетий тому назад таким же верным человеком казался и Вориан Атрейдес. Эразм протянул свою тяжелую металлическую руку и, имитируя нежность, положил ее на плечо Гильбертуса.– Большая часть нашего флота успеет вернуться как раз вовремя, чтобы защитить нас, – сказал Эразм, чтобы успокоить своего воспитанника и подопечного, хотя и не мог подтвердить свои слова объективными данными. Мыслящим машинам придется окопаться на Коррине, создать здесь неприступную крепость и окружить ее таким барьером, сквозь который никогда не смогут пробиться люди.– Таковы требования времени, – сказал подслушивавший Омниус. – Вероятно, я – последнее оставшееся во вселенной воплощение всемирного разума. * * * Если бы мне была предоставлена возможность самому сочинить себе эпитафию, то о многом мне пришлось бы умолчать, а во многом у меня не хватило бы сил признаться. «У него было сердце воина». Вот, пожалуй, самая лучшая память, которую, я надеюсь, сохранят обо мне потомки. Верховный главнокомандующий Вориан Атрейдес. Из беседы с биографом
Остатки некогда крупнейшего спейсфолдерного флота армии Джихада двигались, рассыпав строй, в черной тьме бездонных глубин космоса, а экипажи лихорадочно готовили оружие для последнего, решительного и окончательного удара по главной цитадели всемирного разума. Был произведен необходимый ремонт. Боеголовки приведены в рабочее положение. Для последней битвы были настроены поля Хольцмана и двигатели.– Пройдет всего несколько часов, и мы окончательно сокрушим последнего Омниуса, – передал экипажам верховный главнокомандующий Вориан Атрейдес. – Всего через несколько часов человечество, все люди, станут наконец свободными – впервые за тысячу лет кровопролитной тяжелой борьбы.Слушавший речь командующего на своем капитанском мостике примеро Квентин Батлер согласно кивнул. Рассеянные вокруг в черноте космоса корабли успокаивающе поблескивали отражениями сияющих звезд, светили внутренними огнями и зеленоватым свечением индикаторов опасного сближения. По линиям связи шел интенсивный обмен, слышались голоса, доклады о готовности. Мартиристы пели благодарственные гимны и молились о мщении. Теперь, кажется, действительно все. Коррин должен быть совершенно незащищенным, так как весь флот роботов отбыл к Салусе несколько недель назад.Сердце Квентина за это время превратилось в пепел, сожженное добела раскаленной ужасной мыслью о том, что он лично убил миллиарды невинных рабов Омниуса, но он отгонял от себя эту страшную мысль, не давая ей овладеть его сознанием. Малым утешением служили Квентину слова верховного главнокомандующего Вориана Атрейдеса, сказанные им о тяжкой миссии, возложенной на армию Джихада: хотя они платят огромную цену в человеческих жизнях, намного больше людей погибло бы, если бы не их стальная воля пройти сквозь это страшное кровавое испытание и взять на себя ответственность за то, что они совершили и должны еще будут совершить.Нужна полная и окончательная победа над миром машин – победа, чего бы она ни стоила.Квентину было ненавистно это проклятое бездействие, это бесполезное сидение на борту висящего в космосе корабля. Надо было двигаться и завершить наконец эту ужасную миссию. Если они простоят здесь еще немного, то сойдут с ума от страшных мыслей и угрызений совести…Коррин, главная планета Синхронизированного Мира, главная планета Омниуса – и последний его оплот – имела гораздо большее значение, чем все другие планеты такого рода, вместе взятые. И теперь, когда перед ними находилась последняя цитадель, 'последний бастион всемирного разума, ставки возрастали неимоверно высоко, увеличилась и опасность столкновения. Если хотя бы часть флота осталась на Коррине, если есть военная сила, способная защитить всемирный разум, то машины приложат все силы, чтобы сохранить само свое существование и избегнуть полного уничтожения. Так как корабли армии Джихада были уже изрядно потрепаны, не говоря о том, что их осталось ничтожно мало, это будет одна из самых жестоких и смертельных битв, в которых участвовало человечество.И если Омниус сумеет до начала атомного холокоста сохранить свою копию, если какой-нибудь робот-капитан, подобный Севрату, сумеет вывезти эту копию с Коррина, то все усилия пойдут прахом, так как тогда мыслящие машины снова смогут распространиться по вселенной.Вориан Атрейдес, как всегда, предложил новаторское и неожиданное решение. На вооружении армии Джихада среди прочего находились импульсные скрэмблерные передатчики, которые можно было установить на тысячах околопланетных искусственных спутниках. Прежде чем остатки флота Лиги поразят противника на Коррине, надо будет установить на орбите вокруг машинной планеты сеть спутников Хольцмана и тем захлопнуть мышеловку, в которой неминуемо окажется всемирный разум…Теперь, перед последним натиском, Квентин, выглядя совершенно опустошенным и утомленным, наблюдал за работой своих офицеров и вольнонаемных техников. Временно исполнявший обязанности адъютанта молодой офицер был образцом исполнительности, готовым передавать приказы и выполнять любые – самые ответственные – поручения, что избавляло Квентина от мелочей – он мог сосредоточиться на выполнении главной и основной задачи. Неужели это действительно последняя битва страшной войны?Сколько он себя помнил, Квентин знал только Джихад и ничего, кроме Джихада. Он стал героем войны будучи молодым человеком, женился на женщине из семейства Батлер, родившей ему троих сыновей, которые тоже сражались в рядах армии Джихада в войне против мыслящих машин. Вся жизнь Квентина была без остатка отдана этой всепоглощающей борьбе, и ни на что другое у него не оставалось ни времени, ни сил. Хотя сейчас он не знал, как будет поправляться и приходить в себя после этого страшного душевного опустошения, он желал лишь одного – чтобы скорее кончилась эта война. Он чувствовал себя как мифический Сизиф, приговоренный к решению дьявольской, неисчерпаемой работы, которую надо выполнять вечно, но никогда не выполнить ее до конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100